Ну да ладно, уж коль САМ Лев Рудольфович считает отечественные письменные источники сфальсифицированными, вновь обратимся к источникам зарубежным. И выступит здесь против Прозорова не кто-нибудь, а Мауро Орбини, историк из Далмации, живший на рубеже XVI–XVII веков. По большому счёту, именно Орбини можно с полным основанием назвать идеологом панславизма, но тем авторитетнее будет его возражение поборнику славянского единения в мировом масштабе Прозорову.
Итак, Мауро Орбини, «Славянское царство»: «Игорь Князь Россиискии, взяв в жену предреченную Олгу, из Опскова, вниде с воинством силнеишим во Грецию даже до Иераклии и Никомидии, идеже бысть побежден сражением славным, возвратившися в дом со остатними от того побития, убиен бысть на пути от Малдитта Князя Славян Древлян в месте нарицаемом Корест (Коростень), идеже и погребен труп Игорев». Вот так. Даже в далёкой Далмации в XVI веке знали о том, где и от чьей руки погиб Игорь, а вот для Льва Рудольфовича это так и оставалось загадкой и провоцировало на создание фантасмагорических теорий и версий.
Даже этого было бы вполне достаточно, но уж раз начали, пойдём дальше, не останавливаясь. Пытаясь блеснуть накопленными знаниями, писатель уверенно заявляет, что «слова «варанг» в Византии тогда еще не знали».
И в итоге писатель снова садится в лужу.
Поскольку иноземную гвардию базилевса – этериею также называли «варанга»!
А всё потому, что вплоть до завоевания Англии норманнами она формировалась из скандинавов, варягов и русов, и лишь только потом на смену им пришли саксы. Вот всех этих грозных бойцов и называли варангами, независимо от того, какого были они роду-племени.
Хотя певец Языческой Руси тут же может пропеть о том, что наёмничество несовместимо с язычеством или что славяне в наёмники не ходили, но доказательств, как обычно, не предоставит.
Однако мы несколько ушли от темы, пора возвращаться к тем, кто по версии Прозорова виноват в смерти «ясного солнца полководческого и государственного гения» – варягам-христианам.
«Это не простые наемники, и в Киеве их ждали те, кто достаточно влиятелен, чтоб заставить остальных поверить их рассказу и в то же время не настолько, чтобы видеть в варягах-христианах пешку, сделавшего свое дело мавра. Кто?» Кто-кто, конь в пальто! Конечно, обвинительный перст писателя сразу же тычет в княгиню Ольгу, но затем дотошный следователь неожиданно меняет гнев на милость. «Все сходится, увы… Так что же, убийца Игоря – Ольга? Убийца собственного мужа? Все против нее, но… не будем спешить».
Заявив, что в этот раз спешить не будет, Лев Рудольфович откровенно удивил.
Обычно старая русская пословица «поспешишь – людей насмешишь» его не останавливала.
По всему выходит, что сейчас он подводит нас к какому-то сенсационному открытию. Надо только затаить дыхание и ждать.
И вот он, наконец, долгожданный финал!
«Было, вероятно, так: верхушка христианской общины и дружина христиан-варягов решились на переворот. Дожидаться совершеннолетия Святослава им было никак не с руки, могли подтолкнуть и неведомые нам обстоятельства. Великий князь мог обнаружить христианство жены и поссориться с ней; могло стрястись еще что-нибудь, ясно одно – у киевских христиан не было времени. Князь, все это время снисходительный, стал, очевидно, опасен. Столь же очевидно, что Ольге не сказали всего. Пообещали «поговорить» с Игорем, быть может, пообещали заставить принять христианство… а к христианам-эмигрантам в Древлянской земле, – условно говоря, к Житомиру, – уже торопились гонцы. Игоря выманили подальше от Киева. Могли сообщить об очередном мятеже древлян. Могли и сам мятеж устроить – с помощью того же Житомира или его потомков. Князь отправился наводить порядок, не подозревая, что идет в западню».
Вот ведь оно как.
Нарушенные клятвы, пышущие злобой коварные христиане, доверчивый и прямодушный язычник… Словом, всё в лучших традициях…
Лев Рудольфович в очередной раз не огорчил. Оправдал ожидания с лихвой, наведя тень на плетень, вместо того чтобы признать лежащий на поверхности заурядный факт того, что князь просто пошёл на поводу у своих людей и его погубили банальная жадность, жадность и обида.
Хорошо иметь идеал. Возможно, правильно нести его в массы, создавая легенды и мифы. Другое дело, насколько этот идеал соответствует реальному Игорю.
Ведь то, что произошло у древлян, случилось с князем Игорем не впервой.
Просто так вышло, что у древлян всё закончилось катастрофой.
Весь этот рейд был организован для того, чтобы княжьи мужи могли утолить свою алчность, и судя по всему, они её утолили. Причём настолько, что когда князь выразил желание пойти и пограбить ещё, те, словно обожравшиеся сметаной коты, лишь лениво отмахнулись – делай, как знаешь, с нас хватит и этого.
Притом ситуация сложилась странная, дружина обогатилась достаточно, князь – нет, видимо, большую часть добычи он отдал своим людям, лишь бы заткнуть рты недовольным. Рты заткнулись, наступило благолепие, но теперь дружину потянуло домой. Сразу тоска заела.
«Идущу же ему въспять, размысливъ, рече дружине своеи: «идете с данью домовъ, а язъ возвращуся и похожю еще». «И пусти дружину свою домове, с малою дружиною възратися, желая болшаго имениа» (Новгородская I летопись младшего извода).
Князь отпускает дружину с нажитым непосильно имуществом восвояси.
Игорь понимал, что его приказа идти князю за данью они не послушают. Но ему было обидно, и возвращаться с малой добычей самому тоже не хотелось. Нужно было взять ещё.
А куда идти? Без большого войска далеко не пойдёшь, и тогда князь решил вернуться, чтобы добрать у тех же древлян, ошибочно посчитав, что те вновь утрутся и стерпят.
Но вот тут он и просчитался. Вернувшись за дополнительным богатством, да ещё с малой дружиной, Игорь сам ввёл свободолюбивых славян в искус. Древлянский князь Мал собрал старейшин на совет.
Они понимали: «Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит».
Финал известен всем.
Ситуация схожа с той, которая случилась в Малой Азии, – безнаказанность породила ещё большую жадность. Но ведь это всё до разу.
Однако Прозорова это не волнует, у него другой принцип подачи исторического материала: «Я не могу ничего доказать. Я вижу – это гораздо важнее».
Здесь уже без комментариев.
Город Коростень, расположенный на реке Уж, находится в 150 километрах от современного Киева, на месте древнего Искоростеня, столицы Древлянской земли. Там, на крутом холме, видный издалека, стоит закованный в чешуйчатую броню русский воин – ярко сияет на солнце островерхий шлем, а рука сжимает огромный меч.
Этот десятиметровый медный богатырь – древлянский князь Мал, защитник своей земли, человек, который не побоялся бросить вызов могуществу Киева и выступить против творившейся несправедливости. Мы думаем, что потомки древлян, в отличие от Льва Рудольфовича, гораздо лучше знают, кому и за что ставить памятники на своей земле.
Но и Прозоров не дремлет, он работает не покладая рук, ищет и находит новые нити заговора, скрытые от наших непосвящённых глаз.
Свою книгу «Святослав Храбрый» он переработал должным образом, и в 2010 году она вышла под названием «Иду на вы». Подвиги Святослава». За эти годы, прошедшие между изданиями, на писателя снизошло новое озарение, и он поведал удивлённому миру о том, что князя Игоря убили потому, что тот занимался созданием греческого огня на Руси. Византийцы очень не хотели видеть огненосные суда русов у своей столицы, а потому приняли меры и ликвидировали «ясное солнце… государственного и полководческого гения».
Вселенских масштабов заговор против Руси, организованный коварными христианами!
Наконец-то ему удалось всё свести воедино!
Впрочем, эпопею с греческим огнём мы уже разбирали, возвращаться не будем, поскольку пришла пора подводить итоги.
А они таковы: князь Игорь был неплохим правителем и толковым военачальником, на чужую землю зарился, но и свою в обиду не давал. До чужого добра был жаден, но мог быть и щедрым до безумия. Был отличным дипломатом, но со своей дружиной не смог найти общего языка, распустил княжих мужей до безобразия, что в итоге его и погубило.
Ну а что касается постулатов Льва Рудольфовича, которые послужили своеобразным эпиграфом к этой главе, то о них можно сказать словами самого Прозорова, который очень точно подметил суть таких вот голословных утверждений: «Но это – домыслы, не более того. Литература».
«Империя зла»
Миф третий. «Если вы не представляете себе, что такое Империя зла, то оглянитесь на завершённый портрет. Посмотрите, сколько знакомого людям нашего времени. Тут и замаскированная под демократию власть финансовых корпораций; и «оруэлловское» равенство народов и вер; тут и наёмная армия, тотальная война, геноцид; тут и апартеид, и идеи национально-расового превосходства; террор и интрига как основные средства политики; ориентированное на массовый рынок производство, порождающее стандартизацию жизни.
Когда-то советские журналисты любили оборот «логово реакции». Хазарский каганат достоин имени логова прогресса» (Л. Прозоров).
Это, пожалуй, самое мягкое из того, что известный писатель Лев Рудольфович Прозоров сказал о Хазарии.
Какая экспрессия, какой слог, какие метафоры, какие обороты!
И всё это лишь об одном-единственном государстве. Государстве, чья история больше похожа на легенду. Где быль перемешивается с выдумкой, а грань между добром и злом зыбка, как пески пустыни. Стране, о существовании которой сохранилось не так много упоминаний в официальных документах, да и самих документов осталось крайне мало. Всё больше обрывки, из которых, как из мозаики, мы пытаемся создать целое полотно. Этой огромной, многонациональной, до определённого времени веротерпимой и ужасно могущественной державе, которая неожиданно исчезла в пучинах истории, подобно легендарному «Титанику».