Постепенно приходит осознание футуризма как нового государственного искусства, стирается граница между искусством и политикой.
Затвердев в официальной эстетике, деятели футуризма, конструктивизма и супрематизма понимали революцию как творческий процесс. Страна и сама её почва должны были решительно подвергаться модернизации, попутно очищаясь от старого мира. Начался расцвет утопических идей, чему способствовал культ техники, с машиной помещенной в центр. Это был главный символ технической культуры. Но многие деятели заходили дальше. А. К. Гастев, поэт и создатель «культуры труда», мечтая о сращивании человека с машиной, о зарождении «новых существ, имя которым уже не будет человек», настаивал, что «сам мир будет новой машиной».
Это всё разрасталось на всевозможные сферы культуры: урбанизм в архитектуре пропагандировал идеалы коммунальной жизни, художники провозглашали конец станкового искусства, создавали плакаты и фотомонтажи, расписывая стены монументальной живописью. Литераторы, вытесняли беллетристические жанры.
Модернисты своим радикальным подходом к конструкции нового мира, разрушив существующие структуры, создавали новые культурные ценности. Эти концепции на начальной стадии прекрасно соотносились с советской программой модернизации страны. Они легко проникли в пролеткультовскую среду, но проект радикального модернизма, уничтожив традиции и оставив пустое места в культуре, обеспечил установление сталинской культуры, состоящей в повороте к реализму, к реабилитации классического искусства и литературы в начале 1930-х годов.
В процессе формирования строя все элементы, заимствованные от авангарда, начали проходить строжайший отбор лишь полезных с официальной точки зрения вещей. 1920-е в советской культуре представляют собой огромную лабораторию, в которой проводится эксперимент по созданию социалистического реализма. В результате приемы авангарда либо отвергаются, либо адаптируются и подвергаются деформации.
Соцреализм не создавал своих художественных кодов, а использовал уже наработанные культурой, внутренне их перестраивая в собственную мифологическую систему, определяющую не только стилистический уровень, но и всю структуру текста. Соцреалистический реализм работая с архетипами, создавал образы героев и врагов.
Само письмо соцреализма должно было отвечать требованиям потока желаний массы. К этому относилось желание населения приобрести сверхплотность, еще теснее сплотится, растворив индивидуальные конфигурации тел в тотальном равенстве элементов единого сверхтела, её желание расти, вечно повторяясь в каждой новой единице как в связи поколений. Желания разрастались до вневременного, вечного обладания собственной неповторимостью и несокрушимостью, воспевая страну и непобедимость перед врагами:
Создан наш мир на славу
За годы сделаны дела столетий,
Счастье берём по праву,
И жарко любим, и поём, как дети
И звёзды наши алые
Сверкают, небывалые,
Над всеми странами, над океанами
Осуществлённою мечтой
Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны не льды, ни облака
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесём через миры и века!
Октябрь 1917 года с позиций политической мифологии соцреализма, является событием, открывающем новую эру. Христианская история заканчивается, взамен противоположной ей. Так приходят «дети Октября». От старого мира теперь ни метра, ни звука.
Революция опиралась на идею прогресса, видя в себе завершение и цель исторического развития. В сталинской политической модели завершением истории становится социалистическая идея. При этом массовое сознание воспринимает социализм как следующий за капитализмом этап человеческой истории, в линейности постоянного движения к светлому будущему, от этапов коммунизма к социализму.
Соцреализм был всецело создан для того, чтобы сотворить реальность. Художники и писатели верили в создаваемый их же руками миф о светлом будущем, при том, что будущее описывалось так, как будто оно уже существует. Это был метод не только познающий действительность, но и знающий, в каком направлении она развивается. Миф общественных ценностей и учреждений, породил новый культ, новую культуру и новое общество с фиксацией на будущем.
М. Горький как неофициальный комиссар по культуре с момента возвращения в Советский Союз и вплоть до смерти в 1936 году, становится главным теоретиком соцреалистической доктрины. Призывая мифологизировать современность, он требовал писать о героях пятилетки, о фабриках и заводах, историю Красной Армии и историю Великой Русской Пролетарской Революции, во много раз более великой и прекрасной, чем французская. Производственные травмы теперь почитаются наравне с воинскими, так вдохновленные рабочие совершали подвиги, превосходящие существующие представления о человеческих возможностях и стремились к еще более невероятным свершениям. Визуальное искусство шло тем же путем, оно изображало великанских размеров рабочих, колхозников, политических активистов и солдат.
Предполагалось, что в новом мире все будут частью сверхчеловечества. Так героизация повседневности постепенно становилась еще одной крайне существенной характеристикой соцреализма.
Большевистская революция, сопровождающаяся расцветом утопических идей, израсходовалась в течение последующих лет. Культура возвратилась в русло реализма и порядка. Ведущую роль авангард мог играть только на революционном этапе благодаря своему резко выраженному конструктивистскому духу и энтузиазму. По мере того, как дух и запал идей остыл, открывается разрыв между авангардом и советской культурой, которая ориентируется на ретроспективные ценности, такие как народность, классицизм, монументальность и т. д.
Союз власти и народа, находящий свое выражение в соцреализме, означает отказ от утопической революционности и приводит к концу авангарда как динамического фактора советской культуры. Теперь его принципы чужды народу. Так, после канонизации соцреализма, в культурной жизни из модернистского наследия 1920-х годов остается только то ценное, что соответствует требованиям канона.
Советские художественные журналы 1930-х отчетливо демонстрируют отход и от стилизованных, абстрактных форм к детализированным, реалистическим образам людей и вещей, и от активного использования красного и других ярких цветов к туманным пастелям. Соцреализм возвращается к наследию русской классики во всех областях искусства, тем не менее, продолжая создавать новую реальность.
Список использованной литературы:
Гугнин А. А. Магический реализм в контексте литературы и искусства XX века (Феномен и некоторые пути его осмысления). / А. А. Гугнин. – М.: Научный центр славяно-германских исследований ИС РАН, 1998. – 117 с.
Лившиц Б. К. Полутораглазый стрелец. / Б. К. Лившиц. – М.: Советский писатель, 1989. – 702 с.
Смирнов И. П. Быт и инобытие. / И. П. Смирнов. – М.: Новое литературное обозрение, 2019. – 384 с.
Соцреалистический канон / Сборник статей под общей редакцией X. Гюнтера и Е. Добренко. – СПб.: Академический проект, 2000. – 1040 с.
Заболотин В.Ф. Восстание в Таганроге и события в Ростове в период объединенного правительства. Январь 1918 года (изложение по материалам современных событиям газет)
Заболотин В.Ф., историк-краевед
Аннотация. В статье дан хроника революционных событий в Таганроге в начале 1918 г., когда произошел конфликт между местными рабочими и юнкерами. Автор показывает, что вопреки распространенным предрассудкам, сторонники Советов имели поддержку в промышленных центрах Донской области.
Ключевые слова: Таганрог, Дон, революция, Каледин, казаки, рабочие
Zabolotin V.F.
local historian
Uprising in Taganrog and events in Rostov during the period of the United government. January 1918. (Presentation based on materials from newspapers contemporary to events)
Abstract. The article provides a chronicle of the revolutionary events in Taganrog at the beginning of 1918, when there was a conflict between local workers and junkers. The author shows that contrary to common prejudices, the supporters of the Soviets had support in the industrial centers of the Don region.
Keywords: Taganrog, Don region, revolution, Kaledin, cossacks, workers
10 января 1918 года в Таганроге юнкерами был убит рабочий. На многих заводах состоялись митинги протеста. 12 января в здании театра «Апполо» состоялось собрание представителей рабочих. Вторым пунктом обсуждения были похороны убитого рабочего:
При обсуждении 2-го пункта постепенно нарастала тяжелая атмосфера озлобления.
С докладом и зажигательной речью выступил тов[арищ] Стернин, приблизительно в следующих словах:
“В течение последних двух недель происходит нечто ужасное: белогвардейцы – юнкера, офицеры и т[ому] под[обные] господа обнахалились до издевательства. На тихом Дону получил преступную пулю рабочий балтиец. Но рабочие сейчас безоружны и не могут ответить тем же.
Со словом выступил т[оварищ] Николаенко: «Товарищи, сделаем подлецам месть. Настанет и с ними расправа! Говорят, что наша похоронная манифестация не обойдется без крови. Надо выяснить, есть ли у нас силенка и «угощения»… Медовщиков звал к мирной демонстрации, говоря, что «убитый, на войне защищал ту проклятую сволочь, которая его теперь убила и которая теперь идет против свободы! Но мы должны пока ограничиться мирной демонстрацией. А если они задумают стрелять, то рабочие подставят им свои беззащитные груди”.
В дальнейшем несколько ораторов говорили в том же повышенном темпе. Затем было вынесено предложение: устроить политические похороны – демонстрацию против калединского течения всем рабочим Таганрога. 13 января не работать и участвовать в процессии.
Подавляющим большинством было принято (Газета «Таганрогский вестник», № 9, 25 января 1918 г.).