Я его назову рыбицей,
Даже если всплывёт грудищей
Или целой горой вздыбится.
Я поглажу рукой ласково,
Может быть, по его темени.
Он чужою рождён сказкою,
Не из нашего он времени.
Суну в рот ему все бублики,
И ещё почти все пряники.
Не нужна нам двоим публика,
Та, что вечно орёт в панике.
Он со мною – одно целое,
Единение с ним жизненно.
На востоке заря спелая.
Одиноки мы – вот истина.
Не улетай
Я вернусь. Просто мне хочется
полетать. У меня – крылья.
Ты один не язвил: «Лётчица».
Ты воспринял слова былью.
Не грусти, я вернусь к вечеру.
До утра я вернусь точно.
Только ты не сгори свечкою,
ожидая меня ночью.
Только ты не смотри брошено,
отпусти, не держи силой.
Ты похож на пиджак ношеный.
Я шучу. Я вернусь, милый.
Светлана Дурягина
Чагода, Вологодская обл.
Старуха
Много разных людей встречала я за свою жизнь. Они оставляли о себе чаще всего светлые воспоминания. Но эта встреча отпечаталась в моём сознании как грязный след на снегу. Однако давайте по порядку.
Как-то я осталась одна в своём офисе и так увлеклась работой, что не услышала звук открывшейся двери, поэтому мне показалось, что старуха появилась передо мной как из-под земли. Невысокого роста, худощавая, в тёплой кофте, толстых шерстяных носках и в белом платочке, с характерными пигментными пятнами на лице и руках, как у очень пожилых людей, и с чёрными, без седины, волосами и чёрными же пронзительными глазами на смуглом лице. Она поздоровалась и попросила разрешения присесть:
– Старая я уже, девяносто один год мне, стоять тяжело. Посижу вот и дальше пойду.
Она уселась на стул рядом со мной, и я вдруг ощутила какое-то смутное беспокойство.
– Вы ищете кого-то? – спросила я у старухи.
– Ищу тех, кто нуждается во мне. Я народная целительница. Порчу снимаю. Денег себе не беру. Беру только для монастырей, в которых отчитываю больных. Вот тебе, я вижу, нужна моя помощь. Порча на тебе, сделано из зависти. – Старуха пристально посмотрела мне в глаза.
– А крест Вы носите? – спросила я, вспомнив предостережение из Библии о колдунах и магах.
Улыбка сошла с лица старухи, взгляд стал колючим.
– Ношу, – прищурив глаза, ответила кратко гостья.
– Покажите, – попросила я. В моей душе затеплилась маленькая надежда на то, что мне повезло встретить новую Матрону. С недавних пор меня стали мучить болезни. Не успеешь справиться с одной, как наваливается другая. Борьба с недугами отнимала много сил, нехватка жизненной энергии поубавила радостных красок в восприятии мною бытия.
Старуха вытащила из-за пазухи гайтан, но креста на нём не было, лишь крохотная иконка святого Пантелеймона.
– А где крест-то? – удивилась я.
– Надеть забыла, – резко встав со стула, зло сказала гостья.
«Как это – забыла?» – мысленно опять удивилась я: свой крест я не снимала с себя никогда. Меня всё больше тяготило присутствие старухи.
– Так ты хочешь от болячек своих освободиться раз и навсегда? – раздражённо спросила пришелица. – Я могу это сделать прямо сейчас.
– Нет, спасибо, я не нуждаюсь. Да и батюшка наш говорит: «Всё от Бога. Он главный Лекарь», а колдунов и экстрасенсов церковь не приветствует.
– Да попы сами ко мне лечиться ходят! – рассердилась старуха и топнула ногой. – Ну, всё, давай решай уже, нужна тебе моя помощь или нет!
Меня обуревали сомнения. Конечно, мне хотелось раз и навсегда освободиться от болезней, изнуряющих тело и душу. Но внутренний голос останавливал меня. Я физически ощущала злую тёмную силу, исходящую от старухи: кружилась голова, а сердце трепыхалось в груди так, словно та сжимала его в своей руке. Я с трудом нашла в себе силы ответить:
– Нет, мне не нужно от Вас ничего. До свидания!
– Ну, смотри! Впереди у тебя ТАКОЕ! – зловеще усмехнулась старуха и вышла вон.
Работать я больше не могла. Стараясь унять беснующееся в груди сердце, я стала рассуждать: откуда эта старуха и почему она пришла ко мне? «Тебе сделано. Из зависти», – вновь прозвучал в моих ушах старухин голос. «Вот, чушь какая!» – мысленно стала успокаивать я себя. И вдруг вспомнила: нынешней весной я нашла на своём крыльце полуистлевшую петушиную голову. В ней кишмя кишели муравьи. Зрелище это вызвало у меня тогда отвращение. Как известно, голова петуха применяется колдунами в магии. Я выкинула находку подальше от дома, соображая, как ЭТО могло оказаться на ступеньках моего крыльца. «Наверное, коты притащили или вороны», – в конце концов успокоила я себя и о находке забыла.
Придя с работы, я решила собрать ягоды смородины в саду. Лето подходило к концу, урожай созрел и требовал неустанной работы по сбору и переработке. Муж благоустраивал территорию – прокладывал по саду бетонные дорожки. Для раствора требовалось много песка, и он вырыл недалеко от ягодных кустов глубокую яму. Взяв ведро и скамеечку, я пошла к кустам кратчайшим путём – мимо ямы. Чтобы не идти по самому краю, я решила пройти по бревну, лежащему рядом. Смело шагнула на него левой ногой, собираясь перешагнуть правой, но бревно вдруг, как живое, покатилось к яме, а я, взмахнув руками, полетела навзничь и вниз головой. Единственное, что я успела сделать, прежде чем оказаться на дне, это мысленно взмолиться: «Господи, спаси!» Удар смягчило то, что скамейка своими металлическими ножками зацепилась за песчаную стенку, оставляя в ней глубокие борозды. Оглушённая, я лежала в неудобной позе, боясь пошевелиться и не веря, что осталась жива и невредима. Вроде бы ничего не болело, только вся я была в песке. Он был в волосах, в ушах, в носу и даже во рту. «Словно заживо похороненная!» – с содроганием подумала я и позвала мужа, который неподалёку делал цементный раствор, но он не услышал меня из-за шума бетономешалки. Я села на скамеечку и заплакала, представляя себе, что бы было, если бы я свернула себе шею, – муж нашёл бы меня только через несколько дней, когда ему снова понадобился бы песок. Дождавшись, когда шум от бетономешалки стих, я снова отчаянно закричала. Раздался тяжёлый топот бегущего к яме мужа, и через несколько секунд я увидела его изумлённое лицо.
– Как ты сюда попала? – потрясённо вопрошал супруг, спуская в яму шест. Я вцепилась в него дрожащими руками и выбралась по песчаной стенке наверх. Оказавшись рядом с мужем и снова собираясь расплакаться, я заметила на недавно залитой бетоном дорожке глубокие следы от ног примчавшегося на выручку супруга, и облегчающий смех вырвался из моей груди. Расстроенный поначалу муж, увидев дело ног своих, тоже начал смеяться.
А ночью мне приснилась злобно грозящая пальцем старуха.
Екатерина Ивашкова
Москва
«Родившись за три года до блокады…»
Родившись за три года до блокады,
Я не запомнил первых дней войны
И старых зданий в центре Ленинграда,
По праву бывших гордостью страны.
Вот позже помню: ночь, буржуйка, мама…
А я лежу и вижу в полусне:
Она от хлеба отщипнула малость,
А остальное отложила мне…
Мне холодно. В домах давно не топят.
Всё, что могли, сломали на дрова.
А ветер снова снега кружит хлопья,
И нам ещё дней тридцать зимовать…
Вчера я слышал, как свистели бомбы
И взрывы грохотали до утра.
Там на соседней улице жил Ромка.
Теперь воронка вместо их двора…
За стенкой плачет маленькая Маша.
А я не плачу: мальчикам нельзя.
К тому же я на целый месяц старше…
Но хлеба нет и неоткуда взять…
Ведь сожжены Бадаевские склады.
Дорога через Ладогу сложна…
Я это знаю. И терплю, раз надо.
Но очень жду, что кончится война…
Ещё я помню, как блокаду сняли
И те, кто выжил, плакали навзрыд.
Иссушенные горестными днями,
Счастливые, что город будет жить!..
В любом из нас частица Ленинграда,
Хоть разбросала жизнь по всей земле…
Но каждый помнит, как в кольце блокады
Нам, детям, мамы отдавали хлеб…
Солдаты
Мой дед идёт сегодня на парад.
Он также собран, как и в сорок пятом:
На кителе три линии наград,
И рядом с ним такие же солдаты.
Он среди тех, кто, жизни не щадя,
Встал на защиту Родины и мира!
Средь сотен тысяч молодых ребят,
Средь рядовых солдат и командиров,
Средь женщин, и детей, и стариков,
В тылу ковавших общую победу,
Средь летчиков, пехоты, моряков,
Средь тех, кто честь считал приоритетом.
Здесь каждый сделал всё, что только мог,
И, что не мог, здесь каждый тоже сделал,
Чтоб над страной развеять дым и смог
Войны, которой вовсе не хотели…
По улицам идёт бессмертный полк…
Плечом к плечу, как было в сорок пятом, —
Перед страной исполнившие долг
И в небеса ушедшие солдаты…
Снежинки
Наступила зима.
И не только в природе.
В душе.
Чувства вымерзли как-то
совсем для меня незаметно.
И снежинка кружит,
приземляясь на карандаше,
отблистав свою жизнь
под прожектором лунного света.
Было много всего.
И, наверно, не вспомнить уже
ситуаций, и слов,
и имён временами не вспомнить…
Но всплыло из глубин:
мы стоим на втором этаже
и, обнявшись, молчим,
а над городом снег полусонный.
Руки, нежность, глаза…
За окном белоснежная ночь.
Оторвавшись от губ,
к ним так хочется снова прижаться!..
Наступила зима.