В ноябре 1922 года Коллонтай в качестве советника полпредства прибыла в Христианию (ныне Осло). Еще в годы эмиграции она установила дружеские связи со многими политическими деятелями Норвегии, в частности с лидерами социал-демократической партии, которые занимали теперь важные государственные посты. Впервые Александра Михайловна оказалась в Норвегии в 1914 году после высылки по этапу из Швеции, где была арестована за свою антивоенную деятельность. Три года провела она в Норвегии.
Коллонтай писала и о своем стиле работы: «Как я работаю… Как полпред. Порядок вокруг. Добросовестность в исполнении дел. Сбывать мелкие дела ежедневно, не откладывая. Не залеживать, не откладывать, отвечать, встречаться… Всегда помнить… Более стратегии (в дипломатии), чем тактики… Задачи любила большие, трудные, иначе завядала и скучала. Но никогда не пренебрегала мелочами. Слово „разносить“, слово „напыщенность“ — не мои. Разносторонность интересов мешала иногда, отвлекала от текущих дел, но и служила отдыхом».
В конце 1922 года Советская Россия еще не имела с Норвегией полноценных дипломатических отношений. Задачей Коллонтай было исправить это положение. Когда полномочного представителя Советской страны в Норвегии Я.З. Сурица назначили полпредом в Турции и он сразу же выехал из Христиании, Коллонтай осталась поверенным в делах.
Для начала она принялась приглашать на приемы в полпредство государственных деятелей, ученых, писателей, артистов, коммерсантов. К середине 1923 года она завязала тесные связи с торговыми фирмами Норвегии, промышленными кругами, в частности с рыбопромышленниками.
Александру Михайловну отличали умение быстро создать атмосферу взаимного доверия, поразительная контактность, свободная, совершенно раскованная манера поведения, завоевывавшая симпатии и уважение. Она бывала и весьма решительной, если в этом возникала необходимость. «Может быть, Коллонтай, — пишет финский дипломат Гриппенберг, — иногда видела действительность в несколько более благоприятном свете, чем она была. Но ведь дипломатия это искусство делать и говорить самые неприятные вещи самым приятным образом».
В 1924 году между Норвегией и Советским Союзом установились полноценные дипломатические отношения, а Коллонтай была назначена полпредом. Государственные деятели этой страны и ведущие органы печати отметили роль Александры Михайловны в столь важном дипломатическом акте.
В 1926 году Коллонтай провела несколько месяцев в Мексике на посту полпреда Советского Союза. Лекции для интеллигенции, интервью для газет, приемы для деятелей мексиканской культуры помогали ослаблению антисоветизма и антикоммунизма в Мексике. Как и всюду, она и здесь изучала историю страны. Однако высокогорный климат оказался неблагоприятным для ее здоровья.
В течение трех лет (1927–1930) Коллонтай вновь находилась на посту советского полпреда в Норвегии. За это время отношения Советского Союза с Норвегией стали стабильными, расширилась торговля, развились культурные связи. Получив назначение в Швецию, Александра Михаиловна писала другу юности Николаю Якимову: «Стокгольм считается более ответственной работой. Но в глубине души лично мне очень грустно отрываться от страны, где проделана большая работа и где я уже освоилась с обстановкой».
Швеция стала кульминацией политической и дипломатической деятельности Коллонтай. 15 лет провела она в этой стране. Именно там в трудное предвоенное время и напряженные годы Второй мировой и Великой отечественной войны во всем блеске раскрылся ее талант дипломата.
Поскольку 16 лет назад Александру Михайловну выслали из Швеции по указу короля «навсегда», уже одно только появление ее в Стокгольме на высоком дипломатическом посту явилось неожиданностью. После ее приезда в правительственном вестнике мелким шрифтом была помещена заметка об отмене указа от 1914 года.
Стокгольмское общество с нескрываемым интересом ждало выступления советского полпреда. Знаменитый шведский актер Карл Герхард писал в мемуарах: «Ее приезд в Стокгольм в качестве посланца России был большой сенсацией. Публика не сразу осознала, что одетая в меха дама, ехавшая в золотой карете, была одной из выдающихся личностей своего времени… Безусловно, это были удивительная женщина, и вокруг нее создавалась атмосфера политических салонов Парижа. Она обладала большим обаянием и тонким юмором. Она отличалась холодным умом, но умела очаровательно улыбаться. Она могла беседовать на многих языках и говорила на очаровательной смеси скандинавских языков. Ее отличали мудрость, дружелюбие и жизнеутверждающий характер».
Коллонтай приехала в Швецию в те годы, когда отношения с Советским Союзом были прохладными. Но уже 3 марта 1932 года заместитель народного комиссара иностранных дел СССР Б.Г. Стомоняков писал Коллонтай: «Со всех сторон слышу, что Вы завоевали себе в Стокгольме прекрасное положение, какого не имел ни один из наших там полпредов. Искренне радуюсь за дело и за Вас. Шлю Вам дружеский привет и пожелание плодотворной деятельности».
Коллонтай пришлось решать и финансовые вопросы. Правительство Керенского до революции поместило в шведских банках золотой запас России в 100 миллионов крон. Александре Михайловне, используя старые знакомства с ведущими политиками Швеции, удалось решить этот сложный вопрос. В июне 1933 года был подписан договор о возвращении Советскому Союзу золотого запаса. Незадолго до этого Александра Михайловна была награждена орденом Ленина.
Через два года Коллонтай добилась еще одного крупного успеха: было подготовлено, подписано и ратифицировано кредитное соглашение с Советским Союзом на миллиард крон. Но начавшаяся Вторая мировая война не позволила в полной мере освоить этот взаимовыгодный договор.
Александра Михайловна содействовала созданию в Швеции Общества дружбы с Советским Союзом. Она была избрана почетным членом Правления.
Коллонтай не раз вызывали в Москву для переговоров с иностранными политическими деятелями. В частности, она участвовала в переговорах, которые народный комиссар иностранных дел СССР Литвинов вел с министром иностранных дел Англии Антони Иденом. Советское правительство включило Александру Михайловну в состав делегации СССР на Генеральной ассамблее Лиги Наций в Женеве, куда она выезжала в 1935, 1936 и 1938 годах.
Известный английский общественный деятель Эндрю Ротштейн писал: «Когда во Дворце наций в Женеве сообщали, что будет выступать „мадам Коллонтай“, это вызывало необычное оживление среди дипломатов и журналистов. Сотрудники Лиги Наций, побросав свои офисы, устремлялись в зал заседаний Пятого или Шестого комитетов. Там не оставалось ни одного свободного места… Надо было видеть эту пожилую женщину, как всегда элегантную и вместе с тем „большевичку до кончиков ногтей“, Ясность мысли, логика, сила воли оставляли неизгладимое впечатление. А на следующий или в тот же день расхватывали газеты с выступлением Коллонтай, хотя швейцарская и другая пресса не стремилась полностью удовлетворить интерес читателей».
Зима 1939 года принесла военный конфликт СССР с Финляндией. Коллонтай сыграла важную роль в прекращении войны. Она знала, что в шведских общественных кругах росло стремление выступить посредниками в переговорах о будущем мире между Финляндией и Советским Союзом. Александра Михайловна передала шведскому правительству советские условия возобновления мирных переговоров.
В феврале 1940 года она вела переговоры с финляндским министром иностранных дел Таннером. Коллонтай встречалась с ним на Международном социалистическом конгрессе в Копенгагене в 1910 году и в Базеле, затем в Хельсинки (1917–1918). «Я напомнила ему, — рассказывала Александра Михайловна, — что в Копенгагене и Базеле мы теоретически обсудили вопросы войны и мира, а сейчас на практике должны помочь найти решения для мирного договора, протянула ему руку и призвала его действовать в память боевых дней интернациональных конгрессов. Он привстал и пожал мою руку». Вскоре мир с Финляндией был заключен.
У Коллонтай было много друзей в Швеции, ее постоянно кто-то навещал, и она очень любила быть с людьми и на людях. В Швеции проживали в эмиграции и бывали не раз у Коллонтай Вилли Брандт, Бруно Крайскки, Нильс Бор и многие другие. По свидетельству Ерофеева, «ее главный принцип состоял в том, что дипломатом может считаться лишь тот, кто способен завоевать новых друзей для СССР, не теряя при этом старых».
В марте 1942 года Коллонтай исполнилось 70 лет. К этому времени ее разбил паралич, левые рука и нога у нее не действовали. Гостей она принимала сидя в кресле-коляске. Говорила Александра Михайловна с некоторым трудом, но старалась держаться бодро, улыбалась, была достаточно оживлена, ко всему проявляла большой интерес. В том же году она стала дуеном, то есть старшиной дипломатического корпуса в Стокгольме.
Финские государственные деятели особенно отмечали роль Коллонтай во время труднейших дипломатических переговоров 1944 года, за которыми последовал выход Финляндии из войны на стороне гитлеровской Германии. Президент Финляндской Республики У.К. Кекконен писал: «Искреннее стремление мадам Коллонтай помочь Финляндии выйти войны мы вспоминаем с большой благодарностью». Министр иностранных дел Швеции Гюнтер признавал: «Счастье для Швеции, что именно мадам Коллонтай была представителем Советского Союза в Швеции в годы войны».
Переговоры о выводе Финляндии из войны начались в глубокой тайне. В первых числах февраля 1944 года Коллонтай встретилась с крупным шведским банкиром Валленбергом, лично знакомым с финляндским президентом Рюти. 7 февраля 1944 года Валленберг встретился в Хельсинки с Рюти, после чего правительство Финляндии направило в Швейцарию Ю.К. Паасикиви.
Их встреча состоялась в марте 1944 года под Стокгольмом. Коллонта передала Паасикиви условия прекращения военных действий. От Финляндии требовался немедленный разрыв отношений с гитлеровской Германией, интернирование всех немецких вооруженных сил, признание советско-финской границы, установленной после «зимней войны» 1939–1940 годов.