(По материалам книги «Мифы, предания и легенды острова Пасхи». М., 1978)
Трагедия гладиаторов
Бои гладиаторов, которые вспоминаются всем туристам, побывавшим в римском Колизее, в Древнем Риме были не только и не просто развлечением. Обратимся к мнению на этот счет Людвига Фридлендера, виднейшего ученого начала века, знатока и страстного исследователя эпохи Римской империи: «С какой бы стороны ни подходить к изучению культуры Рима, невозможно обойтись без всеобъемлющего обозрения игр гладиаторов: не потому, что они имели в тогдашней жизни такое уже великое значение, но потому, что в них, как в фокусе, наилучшим образом выразилась духовная и нравственная атмосфера Вечного города».
В день игр амфитеатры римских цирков заполняли ремесленники, потерявшие работу, разорившиеся торговцы, разжалованные легионеры – словом, все, кого империя безжалостно выбрасывала из жизни общества за ненадобностью, так как их функции передавались рабам. Когда пошло в Риме гулять словечко «плебс» по отношению к этим людям, трудно сказать, но это, безусловно, жаргонная модификация слова populus (народ). Презрительный оттенок впечатан в это слово, как клеймо, говорящее о принадлежности плебея к низшим слоям общества. Но сколько ни презирай потерявших жизненные ориентиры бывших полноправных граждан Рима или уроженцев других стран, когда-то понадеявшихся найти в могущественном Риме свое место под солнцем, да потерпевших крах, а управлять ими все равно как-то надо. Это римские патриции и императоры прекрасно понимали. И взяли на вооружение принцип, который впервые был сформулирован неким неизвестным истории поэтом в описании Александрии: «Этому народу, имеющему власть над всей землей, нужно дать еще только хлеба и зрелищ, а остальное его не волнует».
Но кто же были эти люди, своею кровью вскармливающие это чудовище – толпу, одержимую жаждой лицезреть убийство? Герои и жертвы толпы, гладиаторы, стали называться так от латинского слова gladius (меч). Сами себя они еще чаще называли morituri («идущие на смерть»), во времена Юлия Цезаря в процессе пышного пролога игр гладиаторы подходили к почетной ложе, где сидели принцепс и его окружение, и скандировали: «Ave Ceasar, imperator, morituri te salutant!» («Здравствуй, Цезарь, император, идущие на смерть приветствуют тебя!»). Вряд ли самонасилие над человеческим естеством получало еще когда-нибудь более драматичное выражение: они гордились своим искусством умирать. Но, пожалуй, еще страшнее то, что никто вообще не считал гладиаторские игрища чем-то из ряда вон выходящим.
Римские гладиаторы сражаются насмерть в амфитеатре.
Иллюстрация XIX в.
Многие римские императоры так или иначе пробовали себя в роли гладиаторов, но император Калигула, взошедший на трон в 25 лет, был выдающимся «фракийцем», яростным и агрессивным, – именно в этих не самых симпатичных человеческих качествах находила себе выход душевная болезнь тирана.
От восхваления к унижению, от оваций к побоям, от торжества к отчаянию – жизнь гладиаторов, особенно рабов, раскачивалась маятником между крайностями, а вехами в ней были лишь смерти противников. Естественно, психика многих гладиаторов не выдерживала такого напряжения, но на этот случай имелись контрмеры: за любую ошибку во время фехтовальных упражнений гладиатор получал палочные удары, если пробовал симулировать болезнь – наказывался штрафом, попытки побега из школ гладиаторов или покушение на свою жизнь карались пытками, а если гладиатор забывался настолько, что нападал на своего учителя или мастера, его распинали на кресте.
Правда и ложь о детском крестовом походе
В XIII веке хуже жестоких засух и сильнейших наводнений накатывали на средневековую Европу опустошающие волны голода, когда от нехватки провианта одинаково умирали и обитатели феодальных замков, и нищие жители хижин. В некоторых странах, например в Германии, голодоморы объединяли представителей разных сословий, предпочитающих делиться друг с другом куском хлеба либо картофелиной, чтобы хоть как-то продержаться, не очутиться на кладбищах, не снизить катастрофически деторождение.
В таких странах, как Франция, дело доходило до крайностей. Отмечались случаи людоедства, сопровождаемого бунтами и бегством поодиночке в леса, где можно было прокормиться кореньями, грибами и травой.
Англия, самая скудная из стран, введя режим предельной экономии, стояла словно неприступная крепость, не пуская чужаков-едоков на свою территорию. И если следовать теории испанского историка Альфонсо Герро, крестовые походы, когда тысячи людей, срываясь с насиженных мест, отправлялись в чужие страны, дабы мечом и крестом насаждать христианство или искать Гроб Господень, провоцировались прежде всего тем, что дома просто-напросто нечего было есть.
В хрониках XIII века, как подсчитали современные историки, пятьдесят один раз упоминается этот таинственный поход, который получил впоследствии название «крестового похода детей». Многое в этих сообщениях кажется настолько фантастичным, что напоминает скорее легенду. С другой стороны, многое в этих хрониках выглядит столь достоверно и даже натуралистично, что нельзя в это не верить.
Рубеж XII–XIII веков – время напряженных духовных исканий и страшных заблуждений. Сотни тысяч людей, как и в наши дни, увлекаются учениями различных еретических сект.
Детский крестовый поход. Художник Г. Доре
В самом конце XII века для борьбы с сектантами учреждается инквизиция. Появляются официально разрешенные секты – орден францисканцев (1210) и орден доминиканцев (1216). Казалось, весь христианский мир пришел в движение, спеша избавиться от грехов и обрести утраченную было веру. Поколение фанатичных родителей породило поколение обезумевших детей.
В считаные недели всколыхнулись все земли в низовьях Рейна. Все пришло в движение. Много было сочувствующих. Народ наперебой предлагал детям-крестоносцам помощь. Если где-то их «армию» и не пускали в город, то горожане выносили в поле питье и еду, щедро угощая всех, пустившихся в путь.
Лишь немногие умы остались стойки к такому искушению. Авторы некоторых хроник неодобрительно отозвались о всеобщем увлечении, называя самого Николаса и тех, кто пошел за ним, латинским словечком stulpi, «глупцы», или даже именуя их «орудиями дьявола». Однако эти упреки тонули в море энтузиазма.
…В субботу 25 августа 1212 года в Геную, один из крупных портовых городов того времени, вошли необычные странники. Их взорам открылось море, которое они жаждали перейти или хотя бы переплыть.
Хронист Огерий Панис пишет, что насчитал семь тысяч мужчин, женщин и детей. На их одеждах были нашиты кресты; на спине они несли котомки; некоторые сжимали в руках трубы или посохи, как принято у пилигримов. Панис сообщает, что многие на следующий день покинули город, чем-то удрученные. Он не написал, что расстроило их.
Другой генуэзский хронист сообщает, что Николас со своими сторонниками направились на побережье. Настал «момент истины». Все собравшиеся ждали великого чуда. Вот-вот Николас «прострит руку на море и раздвинет его». Вот-вот пилигримы двинутся посуху вплоть до Святой земли. Все ждали и ждали, но чуда так и не произошло. По некоторым данным, часть этого безоружного «войска Христова» добралась до Рима.
«Обратный путь уничтожил почти весь остаток этого детского войска, – писал Б. Куглер. – Сотни их падали от истощения в странствии и жалким образом погибали на больших дорогах. Нескольким удалось найти приют в добрых семьях и своими руками зарабатывать себе пропитание, но большинство погибло». Увы, большинству из них не суждено было попасть в Святую землю.
Александр Невский: шаги на Восток?
Александр Невский – фигура противоречивая, неоднозначная и при этом невероятно популярная. Именно этот образ Александра закрепился в массовом сознании граждан России. Действительно, фильм Сергея Эйзенштейна создал образ идеального князя, победителя над теми силами, которые угрожают Руси, близкого к народу, доброго и в то же время достаточно жесткого – да, идеальный князь. Но, правда, таким он был только у Эйзенштейна. И его биография по-прежнему хранит немало загадочного и даже трагичного.
В апреле 2017 года исполнилось 775 лет одному из самых известных и великих событий нашей истории – победе русских войск над крестоносцами в битве на Чудском озере, получившей название Ледового побоища. Всем известно имя победителя – новгородского (впоследствии великого владимирского) князя Александра Ярославича. Сегодня фактическая сторона этого события, как и в целом политика князя Александра по отношению к Западу, несмотря на различные оценки и симпатии, хорошо известны и оцениваются в общем достаточно объективно, чего, к сожалению, не скажешь об отношениях Александра Невского с Ордой. Вокруг темы взаимоотношений Александра с татаро-монголами образовалось множество спекуляций и небылиц. Чего стоит одна только запущенная Л. Гумилевым версия об «“усыновлении” Александра Батыем» (или, как вариант, «братание» его с Сартаком). И это еще не самое главное в «евразийской теории». В частности, часто приходится слышать ставшие модными высказывания о том, что именно Александр Невский был тем князем, во время правления и при непосредственном участии которого было установлено ордынское иго! При этом одни называют его «создателем “союза” Руси и Орды» и оценивают это со знаком плюс, другие обвиняют святого князя Александра в «протатарской» политике и «пособничестве» завоевателям, но по сути позиция и тех и других заключается в том что, что главным виновником установления ига и проводником ордынской политики на Руси представляется именно он.
Князь Александр Невский.
Миниатюра из Царского титулярника (Царская книга названий). 1672 г.
Но так ли это было на самом деле? Можно ли считать Александра «союзником и даже пособником Орды»? Какое отношение имеет Александр Невский к установлению ига? Была ли у Руси во второй половине XIII века реальная альтернатива той политике, которую проводил по отношению к Орде великий владимирский князь Александр, и как в реальности действовал Александр Невский в условиях монгольского ига?