Во время многолетней Северной войны (1700–1721 гг.), второй этап которой активно проходил на море, молодому флоту царя Петра требовалось много кораблей. Были неизбежны боевые потери, равно как и навигационные катастрофы и аварии, да и опыта для качественного изготовления отечественных кораблей все же не хватало. Исконные беды России – казнокрадство, «откаты», хищничество на поставках (в данном случае древесины и парусины, металлических изделий), неумелое или некачественное литье орудий и т. д. – все это тоже никуда не девалось. Поэтому царь принял оперативное решение – закупить часть боевых кораблей за границей или позже разместить там заказы на постройку таковых. Эту миссию он возложил на корабельных мастеров Ф. С. Салтыкова (с Олонецкой верфи) и О. Соловьева, а также посла России в Голландии князя Б. И. Куракина.
Сначала мы поговорим о «настоящих» кораблях, линейных. В частности, Салтыковым были закуплены: «Святой Антоний» (бывший «Дон Антинио ди Падуа», но это, в принципе, одно и то же) в Гамбурге (1711 г.), «Булинбрук» (ранее «Сюсекс»), «Оксфорд» (ранее «Танкервиль»), «Виктория» (ранее «Венкер»), «Стратфорд» (ранее «Виндфорд»), «Фортуна», «Армонт», «Арондель», «Леферм», «Лондон», «Британия» (ранее «Грет Ален») в Англии (первые 4 – в 1712 г., вторые 4 – в 1713 г., последние 2 – в 1714 г.). «Рандольф» куплен Т. Стельсом в 1712 г. в Англии, «Перл» – в Голландии в 1713 г., в Амстердаме в 1714 г. были построены по заказу О. Соловьева «Портсмут» и «Девоншир», там же и в том же году по заказу Куракина построен «Марльбург», а в 1720 г. – «Принц Евгений» и «Ништадт». Все они отправлялись в путь лишь слегка вооруженными, довооружали их по прибытии в Кронштадте и Ревеле.
Но не все они дошли до места назначения – «Булинбрука» захватили на перегоне шведы, «Ништадт» разбился на перегоне (мы к нему еще вернемся), а четыре, активно провоевав лишь несколько лет, стали жертвами стихии.
Первыми одновременно погибли «Святой Антоний (Падуанский)» и «Фортуна». «Антоний» имел длину 39,3 метра, ширину – 11,1 метра и осадку 4,7 метра, нес от 50 до 52 орудий. В 1713 г. побывал на мели, но был спасен, в 1716 г. переоборудован в транспорт. «Фортуна» имела длину 38,4 метра, ширину – 9,5 метра и осадку 4,1 метра, несла 50 орудий. В составе эскадры они прибыли в Ревель, где разразившийся 9 ноября 1716 г. шторм сорвал их с якорей и на следующий день разбил. Именно по этому поводу Петр 21 декабря 1716 г. написал знаменитое письмо А. Д. Меншикову из Амстердама, донесшему ему о несчастье: «Крайнее б бедство было, ежели б флот пропал, и дай Боже, чтоб более не было… Храни Боже! Все дела наши испровергнутся, ежели флот истратится… А что пишете славной пример короля гишпанского (Петр имеет в виду спокойствие, с которым Филипп II принял известие о гибели Великой армады. – Е.С.), то правда, только вы забыли написать конец его речи, что имею еще другой флот в сундуках».
Корабли «Антоний» и «Фортуна» погибли в Ревеле во время шторма
54-пушечный «Лондон» погиб вместе с 54-пушечным «Портсмутом» 1 октября 1719 г. недалеко от острова Котлин – они были выброшены на мель у Толбухиной косы днем ранее, и спасти их не удалось, хотя, как водится, рубили мачты и откачивали воду; командир «Портсмута» Эдмонд (или Адам) Уркварт погиб. Вице-адмирал Томас Сандерс так докладывал графу Ф. М. Апраксину с острова Котлин: «Как ветер стал WN, стащило его («Портсмута». – Е.С.) с якорем через песок и потопило в глубокой воде, и теперь малым, чем больше, что его шканец, поверх воды… «Лондон» в таком же худом состоянии, что полон воды по нижний дек, все их мачты срублены, а люди их еще все на оных кораблях…» Спасли, видимо, всех, не считая Уркварта, в том числе 41 «шведского полоняника».
Петр 5-го числа лично прибыл на место катастрофы, наблюдал, как с кораблей снимают пушки – с «Лондона» это было сделать намного проще, но и с затонувшего «Портсмута» сняли все верхние легкие орудия и 4 тяжелых «исподних», то есть с нижней орудийной палубы. Капитан «Лондона» Р. Литель взят под арест и затем разжалован в лейтенанты.
Поскольку на основе загруженного камнями корпуса «Лондона» было повелено возвести ограждающий мель маяк, то погубившая два корабля мель и была обозначена на морских картах как Лондонская. Так она и ныне зовется.
Останки «Портсмута» были обнаружены в 2008 г., часть набора его корпуса, ядра, фрагмент якоря и прочие уникальные находки экспонируются в Кронштадтском музее кораблекрушений. Обнаружены и пушки. Недалеко на дне есть останки другого корабля, предположительно – фрагменты «Лондона». Характерно, что вместе с ними плыл и «Девоншир», но крушение избежал.
Последним стал 56-пушечный «Ништадт» – корабль длиной в 40,6 метра, шириной в 11 метра и с осадкой 4,7 метра. На переходе из Голландии в Россию под командованием З. Д. Мишукова 12 ноября 1721 г. сел на мель у острова Эзель. Экипаж был спасен, корабль пострадал, видимо, не очень сильно, так как в следующем году была предпринята попытка снять его с мели, но она не удалась, и тогда с «Ништадта» сняли и доставили в Кронштадт орудия и такелаж.
Порученцы Петра закупали и строили не только линейные корабли, но и фрегаты. Их судьба сложилась несколько счастливее, исключая захваченного шведами «Эндрахта» и потерпевшего крушение «Амстердам-Галея» (о нем – ниже). «Самсон» был выстроен в 1710–1711 гг. на голландской Саардамской верфи по заказу А. Д. Меншикова и преподнесен царю Петру как символический подарок (шведы были разбиты под Полтавой в день святого Сампсония Странноприимца, и библейский силач Самсон, раздирающий пасть льва (геральдического символа Швеции), – известная аллюзия на эту тему; ей же посвящен знаменитый фонтан в Петергофе). В Голландии в 1711 г. был куплен «Святой Яков». Там же в 1712 г. О. Соловьевым приобретен «Святой Николай». Ф. С. Салтыковым были куплены: «Эсперанс» (ранее – «Гарденбрук») в Дюнкерке в 1712 г., а в Англии – «Лансдоу» (ранее – «Норис») в 1713 г. и «Ричмонд» (ранее – «Свивстен») в 1714 г. По заказу князя Куракина в 1719–1720 гг. в Голландии выстроены «Амстердам-Галей», «Декронделивде» и «Эндрахт».
«Амстердам-Галей» был 32-пушечным и имел длину 32,9 метра, ширину 10,5 метра и осадку 4 метра. Повоевать в Северной войне ему не довелось, зато он чуть было не отправился в экзотическую Мадагаскарскую экспедицию: царь Петр в 1723 г. задумал послать туда корабли с русскими товарами. Не сложилось. Фрегат пережил Петра, служил долго, пока не погиб на переходе из Ревеля в Архангельск под командованием С. Г. Малыгина. 24 мая 1740 г. из-за ошибки в счислении фрегат пришел не к острову Борнхольм, а к берегам Померании, где разыгравшийся шторм выбросил его на мель и разбил, забрав жизни трех матрасов.
Неудачи «Потаенного судна» и его создателя (1720-е гг.)
Пытлив ум человеческий, и всегда тянуло его заглянуть под воду. Греки рассказывали прекрасные мифы о подводном царстве и его обитателях, в псевдоисторической «Александрии» повествовалось о том, как Александр Македонский погружался на дно морское в стеклянном сосуде («Такожде бо и сосуд стъклян устроивъ, повеле ся въврещи в море, хотя и глубину испытати. Ужищем же не доставшим, мрьскыи зверь ракъ начя грысти клетку. Аще не бы извлеченъ былъ из моря Александръ, живъ бо всяко ся яви, якоже инъ никтоже на земли, но смерти не избежа»), русские слагали былины о приключениях новгородского купца Садко у подводного царя – всего не перечесть. Если обращаться к истории, то уже великий Леонардо да Винчи разрабатывал проект уничтожения турецкого флота из-под воды. Тогда «турецкий вопрос» был постоянной «злобой дня», и Леонардо, будучи непродолжительное время в Венеции, был одержим идеей постройки подводной лодки, с которой он лично планировал поджечь турецкий флот, когда он прибудет к берегам Италии, или гигантских спаренных подводных медных буравов, которыми можно было сверлить днища стоявших в гавани кораблей султана…
С превеликой горечью нельзя не отметить, что в России подводный флот мог бы существовать уже с времен Петра I. В 1718 г. крестьянин Е. П. Никонов, инженер-самородок из подмосковного села Покровское-Рубцово, предложил царю соорудить «потаенное судно». Он писал в своей челобитной, что сделает он «к военному случаю на неприятелей угодное судно, которым на море в тихое время будет из снаряду забивать корабли, хотя бы десять или двадцать и для пробы тому судну учинит образец, сколько на нем будет пушек».
Царь то ли поначалу не заинтересовался проектом, то ли, вероятнее всего, бюрократическая машина челобитие крестьянское до его пресветлых очей не допустило. Это подтверждается тем, что год спустя он повторил прошение, в котором жаловался на обиды «людей чиновных, дьяков и старост» и обещал построить судно, способное идти в воде «…потаенно и подбити под военный корабль под самое дно».
Петр вызвал Никонова в столицу, побеседовал с ним и велел «таясь от чужого глазу», построить действующую модель, «не в такую меру, которым бы в море подойтить под корабль, но ради показания и в реке испытания», и передал его попечению Адмиралтейств-коллегии. Та в начале 1720 г. постановила: «Крестьянина Ефима Никонова отослать в контору генерал-майора Головина и велеть образцовое судно делать, а что к тому надобно лесов и мастеровых людей по требованию оного крестьянина Никонова отправлять из упомянутой конторы».
В 1721 г. модель была готова к испытаниям, которые и прошли на Галерном острове (на левом берегу Невы при впадении в нее Мойки) в присутствии Петра. Данные о них противоречивы: кто-то полагает, что они прошли успешно, отчего Петр и распорядился строительством настоящего «потаенного огненного судна большого корпуса» на Галерной верфи, кто-то – что неудачно, единства в том вопросе нет, как и в датировке, способах погружения, самом месте испытаний («кандидатом» на первые испытания выступает Сестрорецк, куда модель могла быть перевезена) и т. п. Предполагают, что модель, достаточно вместительная для самого изобретателя, а может, и нескольких людей, представляла собой сферу или бочонок, обшитый кожей или даже металлом. Передвигался он, вероятно, при помощи весел (буксировка элементарно выдала бы его, хотя идея с судном-носителем в принципе не отвергается), хотя, если вспомнить более поздний американский опыт, можно предположить и существование гребного винта, приводимого в движение ручной силой. Погружение осуществлялось за счет «водяного ящика» – однозначно балластной цистерны, ручной помпы, жестяных труб и 10 оловянных пластин с 500 отверстиями, через которые в «ящик» поступала забортная вода. Известно, что Никонов разработал даже проект водолазного костюма из кожи и шлема из деревянного бочонка со смотровым стеклом перед глазами, нахождению человека на дне способствовал свинцовый балласт.