Учебный парусник «Аталанта». Гравюра конца XIX в.
Как погибла «Аталанта» – не узнать никогда. По одной из версий, ее погубил айсберг, хотя в ту пору в зимней Атлантике бушевали такие штормы, что суда в более лучшем состоянии и с нормальной командой гибли и пропадали. Добавить тут практически нечего. Как писал известный маринист Джозеф Конрад (1857–1924): «Никто не возвращается с исчезнувшего корабля, чтобы поведать нам, сколь ужасной была его гибель, сколь неожиданной и мучительной стала предсмертная агония людей. Никто не расскажет, с какими думами, с какими сожалениями, с какими словами на устах они умирали».
Только газета «Таймс» от 10 июня сухо констатировала: «Начальник главного финансового управления получил указания от Адмиралтейства официально объявить о гибели «Аталанты» и с 4 июня считать это учебно-тренировочное судно вычеркнутым из списков британского военно-морского флота (касающиеся его документы сданы в архив. – Е.С.)… Вдовы офицеров получат специальные пенсии, поскольку их мужья погибли при исполнении служебных обязанностей». Это значило, кроме прочего, что родственники погибших курсантов не получили ничего.
Гибель броненосца «Виктория» (1893 г.)
Появление «Виктории» и ее «систершипа» «Санс Парейля» в составе британского флота представляет собой странную попытку сделать «шаг назад». В то время как предыдущая серия английских броненосцев, так называемые «Адмиралы», представляла собой сформировавшийся тип «классического броненосца» (с двумя башнями орудий главного калибра, меж которыми – мощная цитадель с дымовыми трубами), здесь неожиданно вернулись к отживавшей идее «броненосного тарана». Вся огневая мощь была сосредоточена по носу, подразумевалось, что сначала броненосец расстреляет врага из тяжелых носовых орудий, а потом добьет лихим таранным ударом. Разумеется, для большего эффекта самодвижущийся броненосный таран в виде броненосцев типа «Виктории» стал гигантским, равно как и его орудия.
Идея оказалась насквозь порочной: к моменту вступления «Виктории» в строй скорострельные орудия уже просто не допустили бы броненосец для таранного удара, изрешетив его раньше, да и таран на столь мощных кораблях по всем прикидкам стал равно опасен и для получающего его, и для наносящего; не говоря уже о том, что таранящий корабль мог элементарно застрять своим «бивнем» в борту врага и пойти на дно вместе с ним. Отказываться от него, однако, не спешили, да и выглядел новый корабль весьма помпезно и устрашающе, прекрасно олицетворяя мощь «владычицы морей».
Броненосец, сначала носивший название «Ринаун», но позже переименованный в честь правившей королевы накануне ее юбилея, был выстроен в Эльсвике в 1885–1890 гг. Водоизмещение «Виктории» составляло 11 200 тонн, длина – 100 метров, ширина – 21 метр, осадка – 8,8 метра. Толщина броневого пояса, шедшего, правда, не по всей длине корабля, оставляя незащищенной носовую и кормовую части на весьма приличном расстоянии, достигала 457 миллиметров. Две трехцилиндровые машины тройного расширения, работавшие от 8 котлов, позволяли броненосцу развивать скорость более 17 узлов. На носу возвышалась гигантская башня с двумя 413-мм орудиями, весившими по 110 тонн каждое; эти самые мощные на тот момент орудия британского флота стреляли снарядами весом в 816 килограммов, с километра пробивая броневую плиту; скорость стрельбы была, конечно, низкая – от 3 до 5 минут на выстрел. Защищал башню грушевидный броневой редут, сама она также была обшита броневыми листами. Ретирадным орудием (сзади) служила 10-дюймовка; солидно было и прочее артиллерийское вооружение корабля – 12 шестидюймовок и 12 6-фунтовых орудий, 4 подводных торпедных аппарата.
Среди общего хвалебного хора выделялся критический голос Арнольда Форстера, сотрудника «Армейской и флотской газеты». Он считал ошибкой сосредоточение тяжелой артиллерии броненосца только в носовой оконечности, так как в этом случае получался «мертвый угол» обстрела в 60 градусов, обслуживаемый лишь ретирадным орудием, да и оставшиеся 300 градусов башня тоже может обслужить лишь теоретически, так как невозможно вести бой с орудиями, наведенными на 60 градусов позади траверза. В итоге французские и русские броненосцы, чьи орудия в легких (барбетных) башнях могли обстреливать весь горизонт, при гипотетическом сражении с «Викторией» могли держатся в этом самом «мертвом угле» и оттуда практически безнаказанно расстреливать «Викторию». Правда, все это осталось лишь в виде теоретических изысканий, участвовать в бою броненосцам типа «Виктория» не довелось.
Броненосец нес две мачты и две стоявшие бок о бок трубы (изначально предполагалось вообще четыре, придававшие цитадели форму опрокинутого вверх ножками стола, но в итоге от этой идеи отказались, и она была реализована на русском броненосце «Наварин», построенном под влиянием английского проекта «Трафальгар»). Переведенный на Средиземное море, броненосец стал флагманом тамошней эскадры.
22 июня 1893 г. вице-адмирал сэр Джордж Трайон повел на нем из Бейрута в Триполи эскадру из 8 броненосцев (включая саму «Викторию» и ее «систершип») и 5 крейсеров. Перед окончанием похода он решил провести учения, разделил эскадру на две колонны, расстояние меж которыми составляло, по историку Х. Вильсону и мемуарам адмирала Марка Керра, 6 кабельтовых (1 кабельтов – 185,2 метра), а по историку О. Паркеру, и того меньше – всего 5. После этого он отдал приказ колоннам повернуть навстречу друг другу на 16 румбов, таким образом, по завершении маневра, корабли вновь очутились бы в двух колоннах, но шли бы в обратном направлении и очень близко друг к другу. На обоих флагманских кораблях забеспокоились, что расстояние слишком мало – требовалось по меньшей мере 8 кабельтовых, чтобы броненосцы, совершая циркуляцию (окружной маневр) не столкнулись. Трайону осторожно посоветовали увеличить расстояние, но тот, человек упертый и авторитарный, оставил приказ без изменений. Контр-адмирал Альберт Маркхэм на головном корабле второй колонны – броненосце «Кампердаун» – в ответ на «фитиль» за задержку маневра сигнализировал, что сигнал Трайона ему «непонятен»; не получив разъяснений и объяснив себе грядущий маневр начальника по-своему, беспрекословно подчинился. Когда Трайон понял, что столкновение неминуемо, он отдал запоздалые приказы дать задний ход левому винту, задраить водонепроницаемые переборки и приготовить «пластырь» для заводки на будущую пробоину. Оставалась всего одна минута. Поскольку на задраивание должно было уйти не меньше трех минут, да еще при условии, что экипаж досконально знает свой корабль (а этого-то как раз и не было) и совершает все действия в полном спокойствии, все это оказалось бесполезным, равно как и переход «Кампердауна» на задний ход.
Столкновение броненосца «Виктория» с «Кампердауном» в Средиземном море. Рисунок 1893 г.
Вильсон пишет: «Кампердаун» ударил «Викторию» почти под прямым углом, как раз перед бронированной переборкой, окружавшей фундамент башни. Таран врезался почти на девять футов, раздробив одну угольную яму и сломав ногу одному из людей. Унтер-офицер, находившийся в это время в своей кают-компании, взглянул наверх и увидел нос большого корабля, двигавшийся вперед среди облаков угольной пыли. Слышно было, как внизу вода вливалась в пробоину. Палуба и обшивка закручивались под тараном; раздавался ужасающий треск. Сотрясение было сильнейшее, если только это можно назвать сотрясением, потому что «Виктория» была буквально отброшена в сторону на расстояние 70 футов. Никто не был сбит с ног, но толчок сильно ощущался на всем корабле. В течение некоторого времени корабли оставались в соприкосновении, и под влиянием все еще существовавшего поступательно движения кормы их постепенно сближались. Таран «Кампердауна», все еще находившийся в пробоине, вращался в ней и, быть может, еще увеличивал ее. Адмирал Трайон окликнул «Кампердаун» и велел ему дать задний ход, тогда этот броненосец отошел от «Виктории». Машины «Кампердауна» уже несколько минут работали задним ходом, а так как его скорость в момент столкновения составляла только пять узлов, а при столкновении еще уменьшилась, то корабль довольно быстро забрал задний ход. На «Виктории» вода сразу хлынула в пробоину, размеры которой доходили почти до 125 квадратных футов…
В 15.34 «Кампердаун» нанес удар, а минуты две спустя уже освободил «Викторию», которая двинулась вперед. Под носовую часть «Кампердауна» подвели пластырь, так как и его передняя часть начала наполняться водой и он сильно осел на нос. Хлынувшая внутрь вода помешала команде задраить водонепроницаемые двери в носовой части.
Тем временем на «Виктории» люди, запиравшие водонепроницаемые двери в носовой части, были вытеснены водой наверх и собрались на верхней палубе над батареей вспомогательной артиллерии. Люди с пластырем не могли ничего сделать – вода постоянно поднималась. Когда пластырь принесли на полубак, то верхняя палуба была настолько ниже уровня воды, что люди, стоявшие впереди, промокли до пояса. Из-за погружения носовой части корма поднялась над водой, и с других кораблей видели, как левый винт работал в воздухе. Пришлось отказаться от попытки подвести пластырь, и когда люди с полубака сошли на верхнюю палубу, то вода уже доходила до орудийных портов в башне и начала уже вливаться через отверстие переборки, находившейся в передней части вспомогательной батареи. Крен на правый борт, то есть в сторону, где были повреждения, все увеличивался. Машинам, которые были остановлены в момент столкновения, в тщетной попытке отвести корабль на мелкое место дали передний ход, и это только усилило напор воды в пробоину и содействовало погружению носовой части в силу давления воды на наклонную плоскость палубы. Рулевая машина не действовала, так как гидравлические механизмы вышли из строя, то же оказалось и с гидравлическими лебедками для подъема и спуска шлюпок, когда попробовали воспользоваться ими.
Адмирал Трайон, старший штурман и гардемарин Ланион находились на мостике над штурманской рубкой, а кэптен Бурк в момент столкновения спустился вниз посмотреть, задраены ли водонепроницаемые двери. Первым замечанием адмирала, говорят, было: «Это я во всем виноват». Затем он спросил, сможет ли корабль держаться на воде, и старший офицер уверил его, что, по его мнению, удержится. По-видимому, никто не ожидал внезапно последовавшего затем несчастья. Так как «Дредноут» приготовился выслать шлюпки, то ему сделали сигнал не посылать их, но держать наготове. Пока кэптен Бурк проходил внизу по коридорам и отделениям громадного броненосца, тускло и слабо освещенных электричеством, люди, не суетясь и не спеша, поднимались на палубу. Заглянув в правое машинное отделение, он поговорил с вахтенным инженером-механиком и узнал, что в машинном отделении воды нет; слышал также телеграфные звонки и видел, что люди в машине стояли на своих местах. Встретив в главном проходе старшего инженера-механика, он узнал от него, что в котельное отделение вода не проникла. Когда командир вышел на верхнюю палубу, крен на правый борт был очень велик. У левого борта, лицом от него, была выстроена в четыре ряда вся команда «Виктории», за исключением людей, находившихся в машинном и кочегарном отделениях и обреченных, таким образом, на гибель. Это было достопамятное зрелище. Непоколебимая твердость духа, беспрекословное повиновение и превосходная дисциплина удерживали команду на месте. Для всех было ясно, что гибель корабля неизбежна, тем не менее паники не было. Ни один из людей не сдвинулся с места. Все ввиду неминуемой катастрофы держали себя как подобает твердым людям, словно желая этим показать своей родине, как они стали бы держаться против неприятеля. Для многих из них это были последние минуты жизни. Как бы ни было глубоко горе наше об утрате стольких благородных жизней в мирное время, мы должны все же чувствовать подъем духа при мысли о том, что в этот торжественный м