После взрыва башни броненосец ушел во французский Тулон, где встал на долгий ремонт (с 17 марта по 12 декабря) на верфи «Форж э Шантье де ла Медитерранэ» (чуть позже построившей для России знаменитый броненосец «Цесаревич»). Следствие уточнило: в ходе производимых стрельб вышел из строя гидравлический механизм закрытия затвора одного из орудий, и прислуга перешла на ручной механизм. При подготовке к очередному выстрелу поршень замка не был повернут «до упора», и, таким образом, он остался открытым. Возможно, это произошло от смещения подвижных частей затвора, которые и «вызвали впечатление» его закрытия до упора. По заключению комиссии, «настоящий случай обуславливается… отсутствием предохранительных устройств, не допускающих воспламенить заряд до полного закрытия замка». В итоге был извлечен очередной дорогой урок, и этот недостаток был ликвидирован.
«Сисой» же, в связи с очередным обострением обстановки на Дальнем Востоке, получил предписание отправляться из Тулона прямо во Владивосток; компанию ему составил практически неразлучный с ним «Наварин». «Сисой» принял участие в подавлении «Боксерского восстания» в Китае (1900 г.), его десантная рота, бравшая форты Таку, Шанхай-Гуань и Пекин, потеряла 3 матросов убитыми и 12 ранеными. В 1901 г. он вместе со «старичками» – «Наварином», «Дмитрием Донским», «Владимиром Мономахом» и «Адмиралом Корниловым» – был недальновидно отправлен в Россию («Сисой» был флагманом, на котором плыл начальник отряда контр-адмирал Г. П. Чухнин, будущий кровавый палач черноморских матросов, получивший от них свою заслуженную пулю). Всем им, кроме ставшего учебным кораблем «Корнилова» (при его постройке во Франции сэкономили так чудовищно, что корабль, типа боевой, имел всего лишь одно дно вместо обычных двух, отчего постоянно рисковал пойти на дно от малейшей пробоины!), пришлось возвращаться к Цусиме, где все они нашли свою могилу 15 мая 1905 г.
Гибель броненосца «Гангут» на Транзундском рейде (1897 г.)
Малый балтийский броненосец «Гангут» был очень невезучим кораблем, что называется, еще до рождения; его недолгая жизнь лишь подтвердила всеобщее о нем черное мнение. Он совершенно не пользовался успехом у фотолюбителей, отчего осталось весьма мало его фотографий; известный морской писатель К. М. Станюкович отозвался на его гибель едко-сатирическим стихотворением, чуть не целой поэмой, названной классически – «Кто виноват?»; при этом «классик» откровенно клевещет, искажая действительную причину гибели броненосца (пробитие днища о камни), всем сразу прекрасно известную:
Без бурь, без скал
«Гангут» дал течь
И смерть снискал.
К «Русалке» лечь
Спеша на дно,
Чтоб скрыть от глаз,
С ней заодно,
Каков у нас —
Предмет забот
И вражий страх —
Военный флот
Не на смотрах.
Не скрыть, увы —
В подводной мгле,
Что лезли швы
На корабле…
И не секрет,
Хоть верх стыда,
Что камней нет,
Одна вода.
Не как грибы
Они растут,
Знать, от стрельбы
Потек «Гангут».
И я смущен,
Спрошу с тоской:
Один ли он
Корабль такой,
Что мощь являть
Лишь видом мог,
А чтоб стрелять?
Избави Бог!
Тотчас по швам
Пополз по всем,
Хоть стоил нам
Мильонов семь.
Уж с давних пор
Срамились мы,
Но сей позор
Смутил умы!
Но моряков
Тут не вина
Коль флот таков,
Что ищет дна.
Блюли они,
Скажу не в лесть,
Как в оны дни
И долг, и честь.
Кто ж лиходей?
Один? Иль рать?
Таких людей?
Кого карать
И в чем напасть?
Где корень злу?
Бездарна ль власть?
Людей ли нет?
Чей тяжкий грех?
Кого винить?
В устах у всех
Вопросов нет.
Хотя беда и без границ,
Но, господа,
Винить ли лиц?
Когда закон
Летит под стол,
И без препон
Лишь произвол.
Где правда – срам,
А светом мгла,
Не в лицах там
Источник зла.
Неоднозначный историк флота И. Л. Бунич побрезговал вставить рассказ о «Гангуте» в свой двухтомник по истории балтийских броненосцев, а адмирал А. А. Бирилев, некогда командовавший им, проводил его на тот свет такими желчными словами: «Гнусный корабль, хорошо, что его утопили, незачем его и поднимать».
В проекте инженера Э. Е. Гуляева он выглядел довольно грозно – по крайней мере, мало чем отличаясь от своих непосредственных предшественников, таранных броненосцев «Император Александр II» и «Император Николай I». Две мачты, две трубы, два орудия главного калибра в носовой башне… Беда была в том, что морское министерство, найдя цену постройки предшественников «Гангута» слишком высокой, решило сэкономить. В первую очередь пострадало водоизмещение – с 8440 тонн у «Императоров» оно было заложено в 6592 тонны у «Гангута». Корпус выстроенного инженером А. Е. Леонтьевым в 1889–1893 гг. в Новом Адмиралтействе Санкт-Петербурга броненосца получился длиной в 88,3 метра, шириной – 18,9 метра; осадка была 6,4 метра. Бронированный каземат защищал четыре 229-мм орудия; еще были четыре 6-дюймовки и мелкокалиберные пушки. Две горизонтальные паровые машины тройного расширения были изготовлены по образцу, эксплуатируемому на английском крейсере «Галатея», и работали от 8 котлов, давая скорость порядка 14–15 узлов. Броненосец в итоге оказался перегружен, с недостаточной метацентрической высотой, зарывался носом и неудовлетворительно держался на курсе. При этом сохранялось требование начальства, что в случае нужды малыш будет способен перейти на Дальний Восток!
Броненосец «Гангут» и его гибель на рейде Выборга
Жертвами последующего рьяного «колдовства» над перекройкой проекта стали задняя мачта, вторая дымовая труба, а под конец – и орудие в носовой барбетной установке осталось только одно, правда, 305-мм. Благодаря своему курьезному виду броненосец тут же стал мишенью флотских острот. О нем говорили так: «Одна мачта, одна труба, одна пушка – одно недоразумение!» Малыш словно чувствовал, что никому не нужен.
На учениях в сентябре 1896 г. в проливе Бьерке-Зунд броненосец пробил днище о камни банки Ялкаматала; срочно прибывший с «Петра Великого» С. О. Макаров лично руководил борьбой за спасение «Гангута»: завел пластырь, в качестве которого использовали парус одного из подвернувшихся под руку ученых судов, откачали помпами воду, и «Гангут» своим ходом пришел в Кронштадт на ремонт. При обследовании обнаружили многочисленные борозды и вмятины, лопнувшие чугунные клапанные коробки (которые вообще-то требовалось изготовлять из железа!), а также повреждение магистральной трубы. Макаров сделал вывод, что подобные многочисленные повреждения – последствия излишней жесткости днищевого набора.
Отремонтированный «Гангут» в мае 1897 г. вновь вышел на многодневные учения под флагом вице-адмирала С. П. Тыртова, и в 15.45 12 июня на Транзундском рейде напоролся на необозначенную на картах банку около острова Рондо. Через распоротое почти на 21 метр днище вода поступила в правую носовую кочегарку, оттуда пошла в коридор крюйт-камеры 229-мм орудий. Пробили водяную тревогу, начали заводить пластырь – в целом неудачно (у носа «Гангута» была довольно сложная форма, а штатные обводные цепочки для заводки пластыря разорвало при ударе); задраили двери машинных и котельных отделений, но вода, как заметили, просачивалась сквозь резиновые уплотнения. Работали слаженно, хотя спервоначала молодые кочегары бросили было свои посты, но затем вернулись и приняли участие в откачке воды. Вскоре она показалась в кормовой кочегарке правого борта. Развести пары во вспомогательном котле для отсоса воды не удалось, в левой передней кочегарке котлы потушили, опасаясь их взрыва из-за начавшегося распространения там воды, так же поступили и в задних. После остановки котлов встали и паровые водоотливные помпы, работавшие только 20 минут. Потух свет. Приходилось работать при свечах ручными помпами. Вода хлестала изо всех возможных щелей и отверстий – сказалось низкое качество постройки: еще в 1894 г. тогдашний командир Бирилев указывал, что при клепке переборок пропущено порядка нескольких тысяч (!!!) болтов, а обследование броненосца на дне вообще выявило скандальный факт – их отсутствие маскировалось «деревянными затычками и сальными свечами». Кочегарный квартирмейстер Валов показал на допросе: «Вода шла через переборки, в иных местах переборки пучило, и вода сочилась через заклепки. Их заколачивали паклей и салом». Спрашивается – далеко мог уплыть такой броненосец? Разве что только на дно, что он в итоге и сделал.
Адмирал пытался его спасти, выбросив на мель, но так и не нашел подходящего места на карте. В 16.45 заметили коммерческий пароход, подали сигнал бедствия, но пароход его проигнорировал и вскоре исчез. В начале шестого часа броненосец дал крен в 7,5 градуса на правый борт. Командир К. М. Тикоцкий после колебаний согласился выровнять его, приняв 70 тонн забортной воды в отсеки левого борта. Выровнявшись, менее чем через час «Гангут» стал валиться уже на левый борт, а выкачать принятую воду обратно уже не смогли. Корабль медленно, но верно погружался, несмотря на то что удалось наконец завести хороший пластырь. Командир свидетельствовал: «Внизу шла упорная борьба с поступающей водой: все, что можно было еще задраить и укрепить, забивалось брусьями, всякие щели заколачивали матами, ворсой и пр. Орудия были закреплены по-походному. Все, что могло двигаться и тем способствовать крену, укреплялось и найтовалось (привязывалось. – Е.С.) по месту. Люди внизу работали, как львы, не обращая внимания на подступающую по пояс воду».
Залив жилую палубу, вода затопила минный каземат. В 18.00 удалось ненадолго запустить вспомогательный котел, от которого вновь заработали механические помпы, но только 15 минут, пар сел. В 18.30 броненосец погрузился уже на 2 метра, положение стало критическим. Было