Линейный корабль «Вэнгард» на якоре. Фото до 1915 г.
Разумеется, тут же пошли слухи, что флотской контрразведкой арестован человек по делу о взрыве, и это даже обсуждалось в парламенте, но дальше этого дело не пошло. Один из английских корреспондентов «воскресил» версию «угольных мин» (см. главу о взрыве «Султанши»): «К несчастью, это не первое бедствие такого рода, происшедшее в английском флоте. Уже в случаях, имевших место ранее, предполагали предательство, однако официальные заверения успокоили эти страхи. Как раз в этот период появилось сообщение о сильнодействующих взрывчатых веществах, которым была придана форма кусков угля и которые предназначались для корабельных бункеров. С этого времени на английских, французских и итальянских кораблях возникали бедствия».
Так или иначе, «Вэнгард» пополнил собой создаваемую нами условную эскадру взорвавшихся кораблей Первой мировой. Его останки доныне лежат на глубине порядка 14 метров. Долгое время они служили полигоном для мародеров, похищавших реликвии и цветные металлы, но после взятия под охрану по акту о «военных останках» погружение к нему, как и к прочим погибшим британским судам, запрещено без официального разрешения Министерства обороны.
«Монблан»: пароход, погубивший город (1917 г.)
Катастрофа, происшедшая в канадском Галифаксе рано утром 6 декабря 1917 г., считалась крупнейшей по масштабам разрушений вплоть до атомной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Более того, пересчет взрывчатых веществ и причиненных ими убытков прямо позволяет ученым приравнять по мощности взрыв в Галифаксе к воздействию малой атомной бомбы. А устроил все это небольшой французский пароход «Монблан», всего-то 3121 тонны водоизмещением (длина – 97,5 метра, ширина – 13,6 метра, осадка – 4,6 метра).
Виновник происшествия был построен в 1899 г. в Англии, на верфи Р. Диксона в Мидлсборо. Во время войны его приобрела французская кампания «Женераль Трансатлантик». Поскольку время было военное, правительство имело право использовать гражданские суда для государственных надобностей. И вот, кое-как подлатанный и подкрашенный старый пароход получил на вооружение 4-дюймовую пушку и отправился в США за грузом боеприпасов и взрывчатых веществ. Маршрут предполагал два отрезка пути: загрузившись, «Монблан» должен был перейти из США в Канаду, а уже оттуда – во Францию вместе с конвоем.
Вечером 6 декабря пароход прибыл из Нью-Йорка в Галифакс. Его «начинкой» были 2300 тонн пикриновой кислоты (пикрин на 25 % мощнее тротила), от 200 до 300 тонн тротила, 35 тонн бензола в бочках и 10 тонн пироксилина. В общем, примерно 3000 тонн взрывчатых веществ в тротиловом эквиваленте. К сожалению, не было принято никаких охранных и превентивных мер – хотя бы перекрыть судоходство в проходе Тэ-Нарроус, которым пользовался «Монблан». В итоге утром 6-го числа его на скорости 7 узлов при прекрасной погоде протаранил норвежский сухогруз «Имо» 1889 г. ирландской постройки (4633 тонны водоизмещением). Его форштевень вошел в борт «Монблана» на 3 метра и разбил бочки с бензолом. Тот растекся сначала по палубе, а потом проник в трюм, к взрывчатым веществам. Хватило бы одной искры, чтобы все ворвалось, и эти искры и обеспечил «Ино», когда начал вытаскивать свой нос из «Монблана». Начался пожар, дым на носу поднялся на 100 метров. Капитан Айм ле Медэк должен был сделать одну из двух вещей: либо пойти на полной скорости вперед, чтобы вода через пробоину залила пожар в трюме (так ему предложил канадский лоцман), либо затопить пароход. На суде он показал, что думал об этих двух способах, но не сделал ни того ни другого. В итоге 40 доблестных французов и местный лоцман Маккей сбежали с горящего судна, спеша укрыться в безопасном месте, предвидя мощный взрыв. Горящий пароход отнесло к пирсам Ричмонда (северный пригород Галифакса), он поджег пирс № 6 и береговой склад. Командование английского крейсера «Хайфлаер» решило помочь буксиру «Стелла Марис» отбуксировать «Монблан» в безопасное место и спустило вельбот, но в это время, в 9.06 (спустя 25 минут после столкновения с сухогрузом), «Монблан» взорвался.
Очевидец, английский капитан Кэмпбелл, записал: «Сегодня утром, 6 декабря 1917 года, в 9 часов 06 минут, на горизонте в стороне залива я увидел зарево, которое казалось ярче солнца. Через несколько секунд над Галифаксом взметнулся гигантский столб дыма, увенчанный яркими языками пламени. Эти языки сразу же исчезли в серо-черных клубах дыма и через несколько мгновении снова появились в небе в виде многочисленных вспышек. Над городом медленно вздымался черный гриб дыма. Потом до нас донесся звук двух, последовавших один за другим, глухих раскатов взрыва. По определению секстаном высота этого черного гриба составила более 2 миль. Он висел над городом неподвижно в течение 15 минут».
Фрагменты парохода разлетелись на несколько миль – например, кусок шпангоута весом в 100 килограммов нашли потом на расстоянии 12 миль, веретено станового якоря в 500 килограммов – в лесу в 2 милях, а расплавленную пушку – на дне озера за Дартмутом. Взрыв снес множество домов (1600 и сильно повредил 12 000) и портовых сооружений, водонапорные башни, заводские трубы, вырвал деревья и переломал столбы, разрушил железнодорожный и все прочие мосты, повредив несколько сотен вагонов и паровозы, разрушил множество судов, часть которых выбросило на берег (в том числе «Имо» и канадский крейсер «Ниоба»), на «Хайфлаере» смяло борта, разрушило надстройки, дымовые трубы и мачты (от 9 до 20 человек экипажа погибли, более сотни – ранены). В церквях от силы взрыва сами собой зазвонили колокола, вселяя мистический ужас в и без того насмерть перепуганных людей. В городе начались пожары, бушевавшие несколько дней; материальный ущерб был оценен в 35 миллионов долларов.
Взрыв парохода «Монблан» в Галифаксе
Но это – материальные потери, а вот людские (округленно): погибли 2000 человек, пропали без вести – более 2000, ранено – около 9000, остались без крыши над головой – 25 000. Отдельные случаи были просто чудовищны. Во-первых, на берегу и на крышах собралось множество зевак – как говорится, не каждый день пароход горит. Можно представить их участь, если крыши всех домов в ближайших 500 метрах были просто снесены. Рухнувшее здание протестантского приюта для сирот погребло под собой всех воспитанников. Из 500 учеников трех школ осталось в живых всего 11. Погибли почти все рабочие текстильной фабрики, из 75 рабочих литейного завода уцелело 6. Несколько сотен рабочих сахарного завода забрались на крышу посмотреть, как горит пароход, – и все погибли. Стекла в домах вылетели на расстоянии до 30 миль от эпицентра взрыва – в итоге только от их осколков ослепли 500 человек! И в тот же день на истерзанный город и его обездомленных обитателей обрушились буран и шторм…
Канадский суд обвинил ломана и капитана «Монблана» и рекомендовал Франции осудить Медэка, но никаких последствий не было, очередной суд поделил вину между «Монбланом» и «Имо». Более того, когда капитан в 1931 г. ушел на пенсию, ему вручили орден Почетного легиона. Как говорится, «награда нашла героя». Жаль, что она зачастую столь неразборчива!
Взрыв японского дредноута «Кавачи» (1918 г.)
«Кавачи» и его собрат «Сэтцу» были первыми японскими дредноутами, причем отечественной постройки. Но их судьба стал наглядным примером того, что «лучшее – враг хорошего».
Они являлись развитием японского турбинного броненосца «Аки» и должны были нести двенадцать 12-дюймовок в шести башнях (расположенных двумя треугольниками), десять 6-дюймовок и восемь 120-мм орудий, не считая мелкокалиберных. «Систершипы» несколько различались по параметрам, «Кавачи» имел водоизмещение 20 823 тонны, длину 160,3 метра, ширину – 25,75 метра, осадку – 8,25 метра и давал 21 узел.
Изначально 12-дюймовки подразумевались длиной в 45 калибров, но, прознав о повсеместном внедрении более дальнобойных орудий 50 калибров, было решено оснастить дредноуты ими. Но в наличии оказалось всего 8 английских орудий такого типа вместо требуемых 24. Вот тогда и было принято порочное, в принципе, решение – оснастить носовые и кормовые башни дредноутов английскими 50-калибровыми орудиями, а прочие – местными, 45-калибровыми. В итоге пропало главное достоинство дредноута – централизованность стрельбы, которая ни в коем случае не могла бы быть достигнута разнокалиберными пушками, пусть даже и те и другие были 12-дюймовыми. Так что первый дредноутный японский блин явно вышел комом, отчего японцы для последующих линкоров по старой памяти прибегли к английскому опыту и услугам, а два линкора типа «Кавачи» дослуживали как есть. Во время войны проявить свои недостатки в эскадренном бою им не пришлось, японцы предпочитали вовсю эксплуатировать более старые суда, включая русские трофеи. На боевом счету «Кавачи» – лишь бомбардировка немецких укреплений в Циндао в 1914 г. (вместе с бывшими «Победой»-«Суво», «Полтавой»-«Танго», «Орлом»-«Ивами», «Адмиралом Сенявиным»-«Мисимой» и «Генерал-адмиралом Апраксиным»-«Окиносимой»).
Дредноут «Кавачи»
12 июля 1918 г. «Кавачи» готовился к ученым торпедным стрельбам в заливе Токуяма, но они не состоялись из-за волнения на море. В 15.51 справа от носовой башни раздался сильный взрыв, она задымила, после чего дым повалил между первой и второй трубами; дредноут стал крениться на правый борт и перевернулся всего через 4 минуты после взрыва. Такая быстрая гибель привела к тому, что погибла большая часть экипажа, насчитывавшего порядка 1000 человек: разные источники приводят разные цифры, порядка 618–700 погибших моряков. Основной версией стало, как обычно, разложение кордита. У японского правительства были планы поднять и восстановить «Кавачи», но потом ввиду того, что эти меры затормозили бы на год создание более современного линейного крейсера, его частично разобрали на металл прямо на месте, а большую часть корпуса оставили и использовали для сооружения мола.