– Тебе надо было предупредить меня, что пойдешь заниматься серфингом, я бы составила тебе компанию.
– Мне хотелось побыть одной, – ответила я, кивая, когда Гас принес мне пиво. – О чем вы, ребята, говорили?
Все трое снова обменялись взглядами.
– Вообще… о свадьбе, – сказала Эко, еле шевеля губами.
Свадьба… свадьба, которую вынуждена буду пропустить из-за того, что была трусихой, свадьба двух моих лучших друзей, свадьба, на которой меня не будет из-за моей боязни самолетов… Мысли о самолетах привели меня к Алексу, и это неизбежно напомнило мне о письме… о том злополучном письме. О письме правды, письме, которое ясно давало понять, что Алекс был прав во всем.
Я взяла телефон и открыла переписку, которой на самом деле никогда и не было вовсе, потому что писал только он.
Стоит ли рассказать об этом?
Рассказать ему, что мне удалось выяснить то, что я действительно была дочерью Джейкоба Лейтона?
Но как я могла написать ему, если с момента его последнего сообщения прошел уже месяц?
Проклятие.
На несколько секунд я пожалела о том, что покинула свою зону комфорта. Мне было куда безопаснее в компании своей бабушки, когда мы вместе разделяли нашу боль, отгородившись от внешнего мира.
– Мы уже назначили дату, – сказал Гас, его тон тоже был наполнен сожалением и осторожностью, который уже порядком начинал раздражать меня и тем не менее заставил снова обратить на них внимание.
Пришлось выдавить улыбку.
– Ах, да? Когда? – поинтересовалась я, поднося пиво к губам.
– Мы хотим пожениться весной, поэтому выбрали четырнадцатое апреля.
– Здорово. – Грудь больно кольнуло.
Мои друзья переглянулись.
– Мы тут подумали… – начала Эко, проводя указательным пальцем по горлышку бутылки. Она всегда делала так, когда нервничала.
– Да, мы уже обсуждали эту тему, и мы считаем, что ты должна прийти, Никки.
Я несколько секунд молчала, и Марго воспользовалась этим, чтобы вмешаться:
– Мне рассказывали об очень хороших курсах по преодолению страхов… Кстати, вы знали, что боязнь летать является одной из самых популярных? Никки, обычно ее преодолевают в девяноста процентах случаев. Думаю, тебе стоит попробовать, мы не хотим, чтобы ты пропускала свадьбу.
Я обдумывала это гораздо дольше, чем любую другую тему в своей жизни. Взвешивала с того самого момента, как Алекс высадил меня в порту Санура, зная, что больше никогда не увижу его.
Верила ли я в курс по преодолению страхов? Не особо… но что, если это сработает?
В случае, если мне удастся справиться с ужасом, что охватывает меня от одной только мысли о том, чтобы сесть в самолет, я могла бы присутствовать на свадьбе своих друзей, поехать в Лондон… могла бы… могла бы снова увидеть Алекса и, возможно… возможно, могла бы найти ответы на вопросы о своей семье, отце и о том, что привело к той авиакатастрофе.
– Я подумаю об этом, – ответила и даже не заметила, как мои друзья с надеждой переглянулись.
Как и не заметила того, как Мэгги взволнованно раскрыла глаза, а Гас и Эко изо всех сил сдерживали свой энтузиазм, чтобы не наседать на меня. Я ничего из этого не заметила, потому что на несколько секунд представила себя кем-то другим, девушкой, которая путешествовала по миру, представила себя дочерью своего отца, представила себя похожей на одну из многотысячных туристок, которые год за годом приезжали на остров. И образ, который выстроился у меня в голове, мне совсем не понравился.
Я не была таким человеком и никогда такой не буду.
Затем попрощалась с друзьями, прервав разговор и не дожидаясь их ответа. Взяла мотоцикл и доску и вернулась к себе домой.
Достаточно с меня за один день.
2Алекс
Я бросил взгляд на сотни прохожих, которые проходили под лондонским небоскребом «Шард», пытаясь не ассоциировать их с крошечными торопливо бегающими муравьями.
Всего пару недель назад мы сменили местоположение офиса компании на самое высокое здание в Европе, и не стану ни утверждать, ни отрицать того, что это была моя идея.
Это здание было наиболее приближенным к полетам из всех, что мне только удалось заполучить, учитывая мою 100 % руководящую должность. Несмотря на то, что бо́льшую часть дней было пасмурно, мне действительно казалось, что мы находимся в небе, не имея возможности разглядеть, что находится под нами, хотя это явно было не то же самое.
Прошел месяц с моего возвращения с Бали. Прошел месяц с тех пор, как я оставил свою постоянную работу пилота… У меня больше не было возможности и дальше позволять себе витать в облаках. Я приезжал к ангару только для того, чтобы обсудить детали покупки пары самолетов, которые увеличили бы оборот компании моего отца. Или, будет лучше сказать, моей компании. Прошел месяц с тех пор, как меня назначили генеральным директором, месяц с тех пор, как я провожу дни взаперти в этой роскошной стеклянной башне в компании только пятидесятилетних мужчин, которые постоянно что-то требовали от меня.
У меня всегда была возможность стать генеральным директором Lenox Executive Aviation, правда, она была призрачной, но, будучи сыном своего отца, я всегда чувствовал, как чья-то рука сжимала мою шею и угрожала с минуты на минуту задушить меня.
То, что я не был первенцем, никоим образом не освобождало меня от ответственности, но у меня было больше свободы, чем у Райана, моего старшего брата. После окончания нашей учебы по соответствующим направлениям – моему в качестве пилота и его как авиационного инженера – мы оба должны были изучать бизнес и экономику, эта тема никогда не подлежала обсуждению. По крайней мере, хотя бы моему брату понравилась дорога, которую наши родители так тщательно прокладывали для него. Однако, несмотря на то что у меня всегда была возможность унаследовать часть империи, мне всегда больше были по душе полеты.
Меня особо никогда не заботило то, что я мог «подвести» своих родителей, занимая место, которое для многих было бы должностью всей жизни. На самом деле мне было все равно, и им тоже, потому что у нас был Райан.
Но когда все изменилось… вот тут-то и начались проблемы.
В мою дверь постучали, и я понял, что это мой отец, когда увидел, что он не стал дожидаться ответа, чтобы войти.
Я повернулся на своем стуле, наблюдая за тем, как высокий седовласый мужчина в костюме с несколько угрожающим видом подошел к столу.
– Доброе утро, отец, – я поздоровался, указывая ему, чтобы он занял место, в то время как папа сам отодвинул стул и сел. Несмотря на то что мой отец давно отпустил бразды правления компанией, он все еще продолжал вести себя так, словно был здесь главным, хотя отчасти технически так оно всегда и было, однако все решения теперь принимал я.
– Ты говорил со своей матерью? – спросил он меня, как только сел.
Я снова повернул свой стул и сосредоточился на «муравьях». В Лондоне редко бывали такие солнечные деньки, как этот, поэтому мне не хотелось упускать ни одной детали.
– Ты имеешь в виду сегодня? – спросил я усталым голосом.
– Она сказала мне, что ты по-прежнему не принимаешь приглашения поужинать, Александр.
– Отец, я ужинал с вами в пятницу.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Лилия только пошла в школу, папа. – я громко вздохнул. – Я не могу забирать ее из школы каждый раз, когда вам вздумается увидеть ее.
– Мы еще даже не встречались с ней!
– Встретитесь, когда сочту это нужным, – сказал я, поворачиваясь, чтобы снова встретиться с ним взглядом, мне пришлось придать своему тону серьезность, к которой редко прибегал во время разговоров с отцом.
– Она вот уже месяц как в Англии. Ради бога, это же наша внучка! Наша единственная внучка!
«И единственная, которая у вас будет», – подумалось мне.
– Она еще привыкает… Всему свое время.
– Александр, ты не сотрешь действительность, заперев ее в школе!
Я сжал губы, начиная терять терпение.
– Действительность такова, что я ее отец и буду поступать так, как считаю нужным, – повторил я тем же тоном.
Мой отец наблюдал за мной, когда я отвел взгляд от компьютера.
У меня было много дел, и я отставал от своих планов.
– Мне наплеватьна то, что ты обозлился на этот мир, как и на то, что ты настолько погрузился в себя, что не видишь ничего дальше собственного носа. В эту субботу твоей матери исполняется шестьдесят лет, и ты привезешь ее внучку, чтобы она смогла с ней познакомиться.
Я снова поднял на него взгляд.
– Я подумаю о том, чтобы пригласить Лилию на день рождения мамы, но скажу тебе одну вещь, отец, – пригрозил ему я, вставая. – Пусть это будет последний раз, когда ты врываешься в мой кабинет и требуешь от меня что-то, что касается исключительно меня. Ты понял это?
Мой отец встал, у него из ушей словно пошел дым. Он застегнул молнию и пошел к двери, однако перед тем, как выйти, отец повернулся, чтобы снова встретиться со мной взглядом.
– Порой задаюсь вопросом, чем мы с твоей матерью заслужили такое.
– Вот и я каждый день спрашиваю себя, почему тем, кто погиб в аварии на мотоцикле, стал не я, а мой брат. В таком случае все было бы куда проще, да, папа?
Я пожалел о сказанном, как только слова вырвались наружу. Глаза отца были на мокром месте, он посмотрел на меня так, что у меня сложилось впечатление, будто я что-то упустил.
– Ничего не становится проще, когда у тебя отнимают ребенка, – сказал он, обеспокоенно глядя на меня. – Надеюсь, тебе никогда не придется испытать подобную боль, и именно поэтому прошу тебя прийти на день рождения твоей матери. Увидеть тебя и познакомиться с внучкой – единственное, что заставит ее встать с постели.
Мой отец ушел, а я снова сел. Мои глаза остановились на фотографии, которая стояла в рамке рядом с компьютером. На ней двое рыжеволосых парней улыбались в камеру. Оба были в очках и пилотках, а вдалеке виднелась взлетно-посадочная полоса и небольшой красный самолет.