Она качает головой.
– Они все еще работают. – Она смотрит в сторону здания. – Интересно, что они там ищут. Думаешь, это связано с церковью?
– Пока неясно.
– Главное, что ты цел и невредим. – Она легко касается моей руки.
– Со мной все в порядке, – отвечаю я.
– И слава богу. Выбить дверь и ворваться в горящее здание – это требует невероятной смелости.
Я улыбаюсь:
– Просто я оказался в нужном месте в нужное время.
Эми собирается добавить что-то еще, но в этот момент со скрежетом открывается старый засов на двери церкви.
– Ой, а времени-то уже! Мне пора. Ужин сам себя не приготовит! – восклицает она. – Матерям покой только снится!
Она накидывает капюшон и убегает с парковки. Когда церковная дверь полностью распахивается, Эми уже пересекает Нижнюю улицу.
– Могу я вам чем-то помочь? – слышу я голос сзади. Оборачиваюсь и вижу, что из церкви выходит Эдриан Уизерс. Он спускается на три ступеньки и только тогда узнает меня.
– Бен, простите, не сразу вас узнал. Я весь день собирался вас навестить – грешен, каюсь. Прошлой ночью вы повели себя как настоящий герой. Как вы?
– Со мной все в порядке, – отвечаю я. Мне уже изрядно надоело слышать этот вопрос.
– Ваша смелость перед лицом такой опасности… Прошу, скажите, что вы не пострадали.
– Немного болит лодыжка плюс пара царапин, но ничего серьезного.
– Вы уверены? – настаивает он с излишней серьезностью. – Страшно даже подумать, что могло случиться, не окажись вас рядом.
Я медленно киваю, и он продолжает:
– Я так понимаю, вы упоминали, что вчера вечером видели подростка, но не могли сказать ничего более конкретного?
– Я не уверен, что говорил даже это, – отвечаю я, отступая на шаг назад от преподобного.
Тот останавливается:
– Так вы не видели мальчика?
– Я его не разглядел. Было темно, и на лицо у него был опущен капюшон.
– Понятно. Что ж, надеюсь, полиция разберется с этим ужасным делом. Меня беспокоит, что это произошло так близко к церкви.
– Остается благодарить Бога, что огонь не перекинулся дальше. – Я улыбаюсь, но Уизерс не разделяет моего юмора. Вместе мы медленно идем мимо церкви и останавливаемся, глядя на пепелище клуба.
– Столько лет он простоял заброшенный, – говорит преподобный. – Я чувствую себя почти виноватым в этом, но кто мог знать, что произойдет нечто подобное?
– Конструкция была довольно простая, верно?
– Да, – отвечает он. – Всего два помещения, отделанных парой местных парней из Хадли. Они провели холодную воду и электричество, но по нужде приходилось ходить в туалет за церковью. Бывало, зимним вечером кое-кто был вынужден мчаться туда со всех ног. Я на всякий случай там даже свет не выключал – чисто из милосердия. – Уизерс усмехается. – Но в последние пять лет здание, к сожалению, просто разрушалось.
Мы подходим к остову клуба. На ветру колышется неприкаянная красно-белая ограничительная лента. Входной двери больше нет, и мы встаем точно там, где я вошел в здание прошлым вечером. Пожарные проломили стену, разделявшую оба помещения, и теперь образовалось широкое открытое пространство. Обгоревший спортивный инвентарь, который я видел, когда был здесь с констеблем Кук, они сложили в задней части здания.
Чтобы не привлекать внимания полицейских, я понижаю голос:
– А что потом? Вы не планировали использовать землю в других целях? Такое хорошее место, прямо у реки.
Священник медленно выдыхает:
– Ну конечно, мы думали, как лучше всего использовать эту землю – на благо церкви, разумеется.
Я оборачиваюсь к Уизерсу и жду. Тот поглаживает усы.
– Как вам, без сомнения, известно, Бен, мы подали в муниципалитет заявку на строительство.
Я поднимаю брови. Через секунду он продолжает:
– Три небольших коттеджа. Я с самого начала настаивал на том, что по стилю они должны гармонировать с архитектурой церкви. Если бы нам удалось реализовать этот проект, это помогло бы обеспечить финансовое будущее церкви Святого Стефана надолго после моего ухода.
– Ценный участок земли.
– Как я уже сказал, исключительно ради обеспечения финансового будущего церкви.
– А расследование не задержит получение разрешения? – спрашиваю я, поворачиваясь к пожарищу.
И тут раздается женский голос:
– Пожалуйста, отойдите! Здесь ведется расследование пожара. Посторонним вход запрещен.
Я делаю шаг вперед и вижу, что пол уже демонтирован. На небольшой глубине фундамента сидят на корточках два офицера. Не успеваю я ответить следователю, как она снова кричит:
– Я попросила вас отойти назад!
Нам в лица бьет яркий свет. Уизерс поднимает руку, прикрывая глаза. Второй офицер грубо бросает:
– А ну пошли отсюда, живо!
Мы не двигаемся. Рядом с сидящими на корточках следователями лежит побитый человеческий череп.
3
“Она на мгновение закрыла глаза и с облегчением выдохнула, радуясь, что больше полицейские ни о чем ее не расспрашивали”.
Глава 16
Среда
Преподобный Эдриан Уизерс сдвинул шторы на боковом окне у себя в гостиной и выглянул наружу. Прищурившись, увидел, как бригада криминалистов выносит из бывшего клуба последние, как он надеялся, плотно набитые пластиковые мешки. Он уже пятое утро наблюдал за этими людьми в защитных белых костюмах, которые без конца сновали туда-сюда по территории его церкви. И с каждым утром ему было все мучительнее наблюдать эту картину.
Он решил, что с него хватит, и резко задернул шторы. Что еще могла искать полиция, задумался он. Насколько он понимал, они обнаружили останки тела – жестоко избитой женщины. Но полиция вот уже пять дней продолжала поиски, тщательно просеивая в сгоревшем здании каждую крупинку пыли и золы. Глядя на полицейских, шныряющих по территории церкви, он приходил в отчаяние.
На следующее утро после обнаружения тела к нему пришли детектив-сержант Лесли Барнздейл и констебль Дэниела Каш. Сказали, что у них есть к нему пара вопросов. В девятом часу утра он не был готов к их визиту. Он пытался отшутиться, дескать, за свою жизнь многих проводил в последний путь, но почти все получили свое надгробие. Но Барнздейл не дала сбить себя с толку и повторила, что у них есть к нему вопросы, и спросила, можно ли им войти. Он объяснил, что его жене немного нездоровится, и предложил договориться о встрече позже.
– Мы постараемся ее не потревожить, преподобный, – заверила его Барнздейл, проходя в прихожую. Она не оставила ему выбора. Он уступил и впустил их в дом, но, категорически не согласный с этим вторжением, не собирался оказывать им гостеприимство.
Из прихожей короткий коридор вел в неуютный кабинет, которым он практически не пользовался, предпочитая работать в ризнице в задней части церкви.
– Прошу в мой кабинет, – сказал он и, едва открыв дверь, почувствовал запах сырости. Камин решил не разжигать и просто указал полицейским на стулья. И даже чаю им не предложил.
Обошел свой стол и сел напротив офицеров.
– Чем я могу вам помочь? – осведомился он.
– Отец Уизерс, – начала детектив-сержант, – на текущий момент мы установили, что тело, найденное под клубом, принадлежит женщине неопределенного возраста.
Уизерс подался вперед, скрестил руки и положил их на стол. Сжал губы и медленно кивнул.
– Шокирующая находка, – прокомментировал он.
Сержант продолжала:
– Предварительный осмотр показал, что череп серьезно поврежден, травмы были нанесены pre-mortem – вероятно, непосредственно перед смертью жертвы.
Уизерс видел, что полицейские изучают его, поэтому склонил голову.
– Мы помолимся за несчастную на каждой из завтрашних служб, – ответил он.
– Возможно, завтрашние службы следует отложить, – сказала Барнздейл.
Уизерс посмотрел на нее долгим взглядом:
– Мы еще никогда не откладывали субботние службы. В столь тяжелые времена моей пастве требуется духовное наставление.
– Я оставляю это решение за вами, – сказала Барнздейл, – но вы должны знать, что наши криминалисты будут работать все выходные.
Уизерс втянул щеки и промолчал.
– Могу я спросить, как долго вы служите здесь викарием?
– В прошлом году минуло четверть века. Архиепископ прислал мне в подарок антикварную серебряную перьевую ручку – весьма щедро с его стороны.
Уизерс кивнул на узкий кожаный футляр на столе, однако ни Барнздейл, ни Дэни Каш на него даже не посмотрели.
– До церкви Святого Стефана я провел много счастливых лет своей жизни в маленьком приходе в Ист-Хадли. Община здесь небольшая, и я знаком с большей частью местных: рождение детей, браки, смерти… Будь у меня другая профессия, я готовился бы выйти на пенсию, но я все еще нужен людям.
Барнздейл никак не прокомментировала этот пассаж.
– Клуб был построен во время вашей службы здесь?
– Если не ошибаюсь, строительство началось через три или четыре года после моего прибытия.
– Здание полностью принадлежало церкви?
– Оно было построено на церковной земле, и мы организовали сбор средств на его сооружение, но это было общественное заведение.
Он рассказал офицерам, что на протяжении как минимум пятнадцати лет в здании почти каждый день проводились различные мероприятия, организованные не только церковью, но также скаутами, экскурсоводами и другими представителями общественности. По его мнению, спортивным оборудованием наиболее часто пользовались именно скауты. Несколько лет назад церковь получила пожертвование, благодаря которому смогла вложиться в строительство нового спортивного павильона по соседству с футбольным полем Сент-Марнема.
– Там есть все удобства, и он гораздо лучше подходит для всех общественных мероприятий. Печально признавать, но с тех пор мы как-то забросили старое здание.
– Вы никогда не задумывались о его реконструкции, использовании для других церковных нужд?
– Нет. Нам хватает спортивного павильона, и там