Услышав многоголосый рёв, мычание и ржание, царь Авгий со свитой вышел поглядеть, что там затеял его самонадеянный гость – и был крайне изумлён: тот, оказывается, ещё и не брался за очистку, хотя вечер уже наступил! Решив, что этот упрямец совсем помешался, он собрался вернуться во дворец.
Но тут Геракл заколотил последние стволы в свои плотины, и воды Алфея и Пелея разлились в сторону авгиевых конюшен. Бурлящие потоки хлынули на скотный двор, затопили стойла и в течение получаса смыли все нечистоты, а заодно снесли и все постройки, ворота и ограждения.
И тогда только Авгий понял, что зря веселился – он проиграл заклад. Но отдавать обещанное жадному царю было невмоготу, и он возмущённо вскричал:
– Что ты натворил, несчастный? Ты же разрушил мои прекрасные конюшни! Где я теперь буду держать своё главное богатство? Нет, так мы не договаривались. Теперь ты не получишь свой выигрыш. Уходи прочь, пока я не потребовал восстановить всё уничтоженное тобой!..
В ответ Геракл молча взялся за лопату. Испуганный Авгий отшатнулся, но наш герой шагнул к запруде и несколькими ударами разломал обе плотины, чтобы реки могли вернуться в свои русла. Затем он обернулся и с насмешливым презрением произнёс:
– Что ж, великий царь, оставайся со своим скотом и со своими гостями – они стоят друг друга. Мне не пристало судиться из-за награды за подвиг. Но за твои оскорбительные слова тебе ещё придётся ответить – дай срок, я об этом позабочусь.
И в дальнейшем Геракл сдержал своё слово – но это уже совсем другая история, не имеющая отношения к его славным подвигам.
Кри́тский бык и кобылицы Диоме́да
Итак, половина тяжкого пути искупления была пройдена – шесть из двенадцати подвигов остались в прошлом, Гераклу осталось совершить ещё шесть, а несчастному недоумку Эврисфею – столько же раз мучиться в поисках для него невыполнимых заданий.
Правда, в следующий раз он обошёлся без подсказки богов. Ему невольно помогли приезжие торговцы. Они поведали, что на острове Крит правит гордый и своенравный царь Ми́нос. Однажды морской бог Посейдо́н послал ему прекрасного быка с золотыми рогами, но не в подарок, а с тем, чтобы он был принесён Миносом ему в жертву.
– Однако царю так понравился этот белоснежный бык, – рассказывали купцы, – что он решил утаить его, а на жертвенный алтарь отправить обыкновенного бычка. Но разве от всемогущего Посейдона что-нибудь скроешь? Как только он узнал про этот обман, пришёл в ярость и тут же обратил в бешенство несчастного златорогого красавца. Взбесившийся бык порвал путы, разломал стойло и теперь носится по всему Криту, неистово ревёт, закалывает рогами и топчет копытами всё живое, ломает дома – одним словом, превратился в настоящее чудовище. И нет на него никакой управы…
«Так вот за какой добычей я пошлю своего слугу в этот раз, – решил Эврисфей. – Только, боюсь, не слишком ли это будет просто для него?»
Тут он вспомнил о кобылицах жестокого царя Диомеда. Правил этот изверг во Фра́кии. Рядом со своим мрачным замком в огромной конюшне он держал необыкновенных кобылиц. Эти гигантские четвероногие обладали буйным нравом, но главное – они питались только человеческим мясом. Для того чтобы кормить их, слуги подбирали тех, кто спасся с кораблей, разбитых об острые скалы острова, и живьём бросали их на съедение этим людоедам. А иногда сам царь приводил в конюшню несведущих гостей, якобы для того, чтобы полюбоваться красотой кобылиц – и запирал их там на верную погибель.
Вот этих-то кровожадных тварей Эврисфей и потребовал доставить к нему сразу же после Критского быка.
Геракл облачился в шкуру Немейского льва и первым делом отправился на юг, в сторону Крита. Плывя по волнам в лёгкой ладье, он, как и когда-то на корабле «Арго», охотно работал вёслами наравне с гребцами, удивляя их не только силой, но и добродушием.
Берега Крита, где они причалили, были пустынны: жители сидели по домам, чтобы избежать встречи с бешеным быком. И гостям его тоже долго ждать не пришлось – с яростным сопением он нёсся прямо на незваных пришельцев.
Эврисфей оказался прав в своих опасениях – с быком Геракл справился довольно быстро. Схватив его за рога своими могучими руками, он пригнул бычью голову к земле и держал до тех пор, пока безумец не выбился из сил. Тогда Геракл вскочил ему на спину и опутал его морду ремнями. Бык отчаянно замычал, начал мотать головой, а потом бросился в море и поплыл.
Морская вода охладила его бешеный пыл, и вот так на присмиревшем животном и прибыл Геракл к берегам Греции. Явившись в Аргос, он сразу узнал, что Эврисфей не желает видеть страшного быка и повелевает отпустить его на все четыре стороны. Пришлось выполнить этот глупый приказ – глупый потому, что на суше к быку снова вернулось бешенство. От его рогов и копыт теперь страдали несчастные греки – до тех самых пор, пока его не одолел другой знаменитый герой, Тесе́й.
Теперь Гераклу надо было отправляться на север, за фракийскими кобылицами.
Когда он прибыл к царскому дворцу, Диомед был на охоте. Найти кобылиц оказалось делом не трудным – их свирепое ржание было слышно издалека. Но, распахнув ворота конюшни, Геракл поначалу отшатнулся – весь пол под копытами громадных лошадей был усеян человеческими костями. Тем не менее кровожадные животные довольно скоро были взнузданы и последовали за Гераклом.
В это время с охоты вернулся сам царь Диомед. Увидев похитителя, он в гневе приказал слугам немедленно убить его. Не тут-то было – Геракл раскидал воинственных фракийцев, а после уложил своей палицей злобного негодяя Диомеда.
С кобылицами трусоватый Эврисфей поступил так же, как и с быком – велел отпустить. К счастью, эти людоеды не успели наделать бед: в Ликейских горах, куда их отвёл Геракл, они вскоре были растерзаны стаей голодных горных волков.
Пояс Ипполи́ты
После такого двойного подвига ненавистного героя царь Эврисфей окончательно впал в уныние. Оставленный без подсказок богини Геры, он уже отчаялся что-либо придумать, но помощь пришла с неожиданной стороны.
Дело в том, что у аргосского правителя была любимая дочь, юная Адме́та – единственная из людей, кто доставлял мрачному завистнику хоть какую-то радость. Всякое желание девочки немедленно исполнялось, чего бы это ни стоило, и вот однажды она прибежала к отцу в сильном возбуждении.
– Моя няня только что рассказала мне, – затараторила девочка, – про удивительных жительниц далёкой страны с главным городом Темиски́рой. Живут в ней одни женщины, их называют амазонками. Мужчин там нет вовсе, но они им и не нужны – девочек с младенчества учат скакать верхом, сражаться на мечах, метать копья и стрелять из лука. Они вырастают бесстрашными воинами, которых не может одолеть ни одно войско, даже под командованием самого умного полководца.
Она перевела дух.
– Но, папа, главное не это, а то, что амазонки владеют несметными сокровищами, захваченными в многочисленных походах. Знаешь, сколько у них драгоценных украшений – браслетов, колец, ожерелий, всякой золотой и хрустальной посуды – у тебя самого, наверное, нет столько! А самое дорогое из того, чем владеет их царица Ипполита – это волшебный пояс, который ей подарил сам бог войны Аре́с. Того, кто его наденет, невозможно победить в бою. И, наверное, такой чудесный пояс очень красив. Так вот, мне бы ужасно хотелось его примерить!
Услыхав этот рассказ, любящий папа в восторге расцеловал свою маленькую умницу, освободившую его от бесцельных и тягостных раздумий. Он, конечно, не очень надеялся, что амазонки одолеют Геракла, но почему не воспользоваться хотя бы таким случаем?
И в этот же день Гераклу был послано повеление поскорее плыть к далёкому Понту Эвкси́нскому, где и располагалась страна воинственных всадниц, чтобы отобрать у их царицы её чудодейственный пояс и привезти его в подарок царской дочке.
Для дальнего морского путешествия Геракл собрал небольшую, но надёжную команду, состоявшую из опытных и бесстрашных воинов.
Путь их был долгим и нелёгким, по дороге приходилось и сражаться, и терять друзей. Но вот после победного завершения боёв, ладьи приплыли к незнакомому берегу, на котором возвышалась столица страны амазонок Темискира.
Геракл и его спутники были готовы к суровой, даже враждебной встрече, и расположились у стен города боевым лагерем. Однако из ворот к ним навстречу вышла без всякой охраны царица Ипполита, стройная прекрасная девушка, и приветливо спросила, чем она обязана приезду столь именитых гостей.
Геракл почтительно склонился перед нею и подробно рассказал о том, что привело его в эту замечательную страну.
Ипполиту глубоко тронула история о службе великого героя у ничтожного царя – ей, как всякой женщине, даже такой закалённой и боевой, было не чуждо сострадание.
– Вижу, что намерения твои самые мирные, сын великого Зевса, – ответила она. – Поэтому не волнуйся, в этот раз тебе не придётся проливать свою и чужую кровь. Мы не станем воевать из-за волшебного пояса, хотя он дорог мне – и как божественный подарок, и как защита в бою. Отдохни со своими друзьями после долгого путешествия, погости у нас несколько дней, а на прощание я отдам тебе то, за чем ты прибыл.
Геракл поблагодарил царицу за доброту, а потом приказал своим спутникам свернуть вооружение и располагаться на ночлег.
И вот тут опять пришла беда откуда не ждали, хотя ожидать и следовало – слишком уж давно мстительная Гера не вмешивалась в дела внебрачного сына своего мужа, и вот настала пора. Но на сей раз её злодеяние было особенно подлым.
Злопамятная богиня не побрезговала превратиться в одну из амазонок, прошла по улицам Темискиры, заходила в дома и распускала слух о том, что царице грозит опасность.
– Этот Геракл только прикидывается таким миролюбивым, – возмущалась она. – А на самом деле он хвастал у себя в Микенах, что похитит нашу Ипполиту и сделает её своей служанкой!..