испытанье начать пора.
Девица легка будто тень,
не ест ничего с утра.
Юноша как в лихорадке —
надо блюсти закон.
Милая, все в порядке,
но пусть наш бесценный флакон
Пока при тебе побудет,
ты уж меня прости.
А у меня-то будет,
чего мне в руках нести.
Может быть, я, шутя,
так и взлечу на склон?
…Господи, он дитя. Господи, мальчик он!
Пей! – говорит она. —
Мы на половине пути.
Пей и выпей до дна, иначе нам не дойти.
Сердце ворчит: «не верь!».
Сердце вопит: «успей!».
Сердце стучит, как зверь.
Сердце хрипит: «не пей!».
Пей! – говорит она. —
Вижу в глазах твоих тьму.
Пей сейчас же до дна! —
она говорит ему.
Не пьет. А пути еще треть.
Ни слушать, ни вопрошать,
Уже не может смотреть,
уже не может дышать.
Вот и вершина, вот
смоквы тяжелый ствол.
Верует, что дойдет.
Верует, что дошел.
Держит еще на руках
девушку с тайничком,
И, не сказавши «ах!»,
падает с ней ничком.
Все пройдет, ничего,
пей! – она шелестит.
…Тихо душа его в иные края летит.
Девушка держит флакон:
Прочь от меня, колдовство!
Милый мой не спасен, я не спасла его.
Глупая моя плоть, разве ты суть любви?
Милостивый Господь!
Сердце мне останови.
Король одолел подъем:
обнявшиеся на краю,
Лежали они вдвоем,
любовь защищая свою.
Мраморный саркофаг на гору принесли
И опустили их в жерло родной земли —
Двух неразумных детей,
неразлучных Её и Его,
Веривших только в любовь,
как в высшее божество.
Бретонцы любят свой дом.
Бретонцы любят гостей.
И помнят сказку о том,
Как двое нормандских детей,
Которым дали сердца —
А это тоже беда! —
Погибли, как два птенца,
Выпавшие из гнезда.
Однажды я или ты,
Дождавшись своей поры,
Найдем ещё их следы
У подножья той самой горы.
Йонек
Уж раз принялась я баллады плести —
И эту тоже мне не обойти.
А вы, дорогие, послушать должны
Все старые сказки моей страны.
Будет вам время, чтоб петь и плясать.
Но пора и о Йонеке рассказать.
О том, как родился и от кого,
О тех, что были и до него.
Причудливы нашей судьбы пути:
Мать должна отца нам найти,
Прежде чем нам появиться на свет…
Еще найдет ли, а вдруг и нет?
Отцом ему стал не имярек —
А таинственный рыцарь Мулдумарек.
Жил в Бретани один сеньор.
Правил в Кэрване он с давних пор.
Город стоял у края земли,
Где корабли величавые шли.
Правитель был уже очень стар,
Но кое о чем подумывать стал.
Он вдруг заметил, кругом поглядев,
Множество юных прекрасных дев.
А что же девицам без дела бродить,
Когда наследника можно родить?
Будет кому оставить страну,
Будет кому вести войну.
Хоть вроде война-то еще не близка…
Но надо невесту найти пока.
Чтобы девица была умна,
Чтобы подруг превзошла она
Нежной изысканной красотой…
В общем, чтоб дева была святой.
Нашли такую и привели:
В том небольшом уголке Земли,
Между Ирландией и Бретанью,
Лучшую, что отыскать могли.
Господи Боже! Зачем? Отчего
Отдали девушку за него?
Что понимает он в юных красотках?
Всем же известно, что ничего.
И вот уже в башне заточена,
Живой души и не видит она,
Со старой и вдовой, на все готовой,
Сестрою мужа, не знающей сна.
Может, служанок там был целый полк.
Ну, и какой от этого толк?
Вместо веселых и славных подружек —
Вредная баба, седая, как волк.
Так и живут они целых семь лет.
Впрочем, наследника нет и нет —
Из башни проклятой не выходя,
Солнца не зная, не видя дождя.
А также никто не видит, чтоб муж
Женушку навещал. К тому ж,
Она все бледнее, все холоднее —
Чахнет живое среди мертвых душ.
…В начале апреля каждый год
Птицы поют, и жасмин цветет.
Старый сеньор на охоту отправился —
Может, хоть что-нибудь произойдет?
Плачет несчастнейшая госпожа:
В чем я повинна, простая душа?
Хищник не выпустит мышь беззащитную…
Как же мне, мышке, и жить не дыша?
Мать и отец, дорогие мои,
Как же вы сделать такое могли?
Как же вы отдали душу безвинную
Злыдню зловредному из-под земли?
Те, кому выпало злыдня крестить!
Чтоб вам в огонь его не опустить,
Чтобы не жил он между живыми —
Тот, кого Бог не желает простить!
С детства я слышала между людей
Сказку, где рыцарь сильней, чем злодей.
Где ж эта сказка волшебная, детская?
Рыцарь не едет к даме своей!
Только окончила плакать она —
Там, где с решеткой сомкнулась стена,
Черная птица, огромная, мощная,
Крыльями бьет у задвижки окна.
Ястреб влетает и пал перед ней.
Машет крылами сильней и сильней,
Тонким ремнем его лапы опутаны,
Желтые очи глядят все ясней.
Дивное диво приходит в твой дом —
Будь же готова участвовать в нем.
Это не ястреб в окошко колотится,
Прибыл твой рыцарь, нашелся с трудом.
Милая дама, взгляните сюда!
Ястреб влетел – небольшая беда.
Рыцарь ворвался, вот это событие.
Этот едва ли уйдет без следа.
Милая дама, давно я смотрю,
Как вы встречаете в башне зарю.
Будем же вместе встречать ее до смерти!
Это как рыцарь я вам говорю.
Друг дорогой, ты не птица уже.
Сядь-ка поближе к своей госпоже.
Примешь ли, друг мой, святое причастие,
Как полагается божьей душе?
Добрая дама, скажу без стыда:
Сердцем Создателя знал я всегда.
Если приму я немедля причастие,
Станешь мне милой подругою? – Да.
Да – говорю – и еще повторю.
Вместе, мой ястреб, мы встретим зарю.
Тетушка! – кличет. – Зовите священника.
Кашляю я, в лихорадке горю.
Тетка испугана: Милая дочь!
Где тут священник? На улице ночь.
Но неужели вы так заболели,
Что лишь молитвою можно помочь?
Тетушка, я задыхаюсь уже…
Холодно сердцу, и смутно душе.
Ах, приведите скорее священника
Вашей измученной госпоже!
Тетка, от страха меняясь лицом,
Все ж за святым посылает отцом.
Тот появился со всем, что положено, —
Рыцарь все принял, и дело с концом.
Господи Боже! Ну что за игра?
Если уж даме открыться пора —
Что за охота выдумывать что-то,
Чтобы себя не стыдиться с утра?..
…Милая, вся ты подобна лучу.
Я расставаться с тобой не хочу.
Даже без имени, только зови меня —
Кликни, я тотчас к тебе прилечу.
– Страшная тетка сидит и сидит.
Страшная тетка глядит и глядит.
Верит моей лихорадке, проклятая,
Или же все же за нами следит?
Слова не скажет, вечно молчит,
Палкой своей суковатой стучит.
Как я боюсь ее, ведьму носатую —
Выследит, выдаст нас, разоблачит…
Ну вот уже и улетел кавалер молодой.
Дама, плеснувши в лицо себе чистой водой,
Веселая, свежая, красивее прежнего,
Учится жить между радостью и бедой.
Часто к ней друг прилетает, стучит в окно.
Прочее время она читает,
мечтает – не все ль равно,
Что у тебя за дела,
если есть уговор с судьбой.
Впрочем, краса ее
вновь расцвела, сама собой…
Эту красу замечает,
однако, старенький муж.
Что за причина? Он ищет
знака. Сестру, к тому ж,
Расспрашивает: что, если она скрывает
невидимые следы
Того, кто в его саду бывает,
срывает его плоды?..
Сидят старик со старухой,
Гадают два старика…
А над башней, любви порукой —
Полет, полет ястребка.
Двух дней еще не проходит,
но с этой самой поры
Муж ищет, и муж находит
ключ для своей игры.
Будто бы едет в столицу,
где при смерти его мать.
Но оставляет сестрицу —
слушать и понимать.
Ставит он ногу в стремя —
старый, хитрый дракон.
А у жены – свое время,
собственный свой закон.
Все увидала старуха,
спрятавшись в уголке: