Руфат тоже вздохнул:
– У моего тестя традиция: каждый Новый год отмечать со всей семьей.
– А вы почему не пошли?
– Сходил в первый год женитьбы, и этого оказалось достаточно, навидался сполна.
– Чего навидались? – Сара с интересом посмотрела прямо в глаза Руфату.
– Да так… Не нравятся мне их компании. Свояки ведут себя так, будто кроме них мужиков нет. Работают ведь в жирных местах… А я всего лишь мастер по ремонту телевизоров… Правда, я тоже неплохо зарабатываю. Но тем не менее уважения от них не вижу. Как только собираюсь что-либо сказать, они меня перебивают. И жена под столом толкает ногой – как бы я не ляпнул чего лишнего. Тесть их на руках носит, а на меня внимания не обращает… Человек ведь должен оцениваться не за должность и деньги, а за человечность, верно? Как бы не так… Мне уже надоело жить без уважения, без должной оценки. Каждый год говорю жене: не иди. Плачет, ссорится, обижается. Я этого вынести не могу и потому соглашаюсь. Детей она тоже берет с собой… Новогодний вечер – моя самая одинокая пора. Сегодня сидел перед телевизором, вдруг позвонил Тофик и сказал, что собираются на даче. Честно говоря, удивился. Дача? Зимой? Но согласился. Ребят давно не видел. Мы ведь дружили вчетвером: Тофик, Рауф, Акиф и я…
– Тофик, Рауф, Акиф и Руфат… В имени каждого из вас есть буква «ф»…
– Что?… Я совсем не обращал на это внимания… Какая еще буква повторяется в наших именах?
– По-моему, больше никакая.
Немного помолчали. Молчание нарушил голос Сары:
– Не обидитесь, если я кое-что скажу?
– Нет, конечно.
– Кажется, у вас с Тофиком прохладные отношения. Я обратила внимание: он не шутит с вами так, как с другими друзьями…
– Некогда мы были очень близки с Тофиком, – вздохнул Руфат, – выросли в одном дворе, дружим с детства. Затем появился Рауф и взял на себя половину внимания, которое Тофик оказывал мне. Потом пришел Акиф. Они стали дружить друг с другом теснее, я остался в стороне. Не знаю почему, может, потому что в отличие от них я без высшего образования… Таким образом, одним прекрасным днем обнаружил себя лишним человеком, забытым. Понимаю, почему они сегодня про меня вспомнили. Сделали одолжение.
Еще некоторое время помолчали. Внутри хлопали в ладоши, топали ногами.
– Веселятся, – сказала Сара.
Окна нижнего этажа были залиты ярким светом. А в тёмных окнах верхнего отражался свет луны.
– Бывшие друзья, – понизил голос Руфат, – бывшие знакомые, бывшая любовь… У меня всё это было. А у вас?
– …
– Разве у вас не было бывшей любви?
Сара неотрывно смотрела на среднее из залитых светом окон. А Руфат, казалось, говорил для себя:
– Прежде мы любили друг друга безумно. Потом я узнал, что она раньше любила другого. С этим смириться не мог…
– …
– По сути у каждого мужчины до свадьбы бывают романы. Но вы, женщины, по большей части остаетесь верны первой любви…
Сара не сводила глаз с окна:
– Когда вы вышли, Тофик танцевал?
– Кажется, нет, – пришлось прерваться Руфату. – Никто не танцевал. Разговаривали.
– Тофик разговаривал с той девушкой в черном платье?
– Я не обратил внимания.
Сара поднялась и принялась ходить из стороны в сторону:
– Я уже битый час здесь. Он так увлечен, что моего отсутствия не замечает…
Руфат много об этом думал. Люди всю жизнь ищут счастья, но сталкиваются лишь с болью, мучениями и смертью… Горстка людей, знающих верный адрес счастья, не желает делиться им с другими…
– Вы, мужчины, все такие?! – разозлилась Сара. – Сначала умоляете, встаете на колени, а после того, как овладеете, становитесь грубы, отравляете всю жизнь. Я жила в мучениях со своей первой ошибкой. Это стало второй ошибкой в моей жизни. А теперь он, наверно, влюбился в ту, что в черном платье. Потому что той девушке самое большее лет 25, она очень молода, свежа… Почему не женится? Стольким жизнь отравил. Через какое-то время остынет и к той, что в черном платье. Он вытягивает весь их аромат, а потом выбрасывает. Зверь, хищник, подлец… А я, глупая, его люблю… А сюда меня позвал, наверно, для того, чтобы я проведала о его новом увлечении и оставила его в покое…
Шум раздался совсем близко. Это открыли дверь. Сара смотрела в проем с надеждой. Но дверь быстро закрыли. Она застыла, обратившись лицом к окну.
…Только сейчас Руфат почувствовал, что мерзнет от холода, поднялся, начал прохаживаться. Интересно, сколько часов он уже находился во дворе? Довольно долго шагал между виноградными грядками. Когда в последний раз был на этой даче? Лет семь-восемь назад. Был еще холост, приехали на «семерке» (модель автомашины «Жигули» 2107– авт.) Тофика. Тогда Тофик еще не купил джипа. Тогда и эта дорога еще не была вымощена камнем… Не было и этого навеса из виноградной лозы…
Вернувшись, увидел Сару плачущей.
– …Пока была жива мама, я терпела. Теперь ни на что не надеюсь. Где бы ни увидела пожилую женщину – сердце готово сорваться. Кажется, это мама стоит предо мной. Хочется позаботиться…
По соседству живет одна старушка. Всегда ей помогаю. «Будь счастлива», – сказала она однажды. Унтам своим не поверила, переспросила: «Что вы сказали?». Она повторила. «Куда мне до счастья», – сказала я… Представьте себе, нарядила елку, приготовила бисквитный торт, написала на нем: «С Новым годом!». Думала, придут дочь с зятем, справим праздник вместе. Семье зятя я не нравлюсь. Из-за знакомства с Тофиком. По их мнению, оставшаяся вдовой женщина не имеет права строить с кем-то новые отношения… Дочь они не пустили. А может, она сама не захотела. Позвонила, поздравила с Новым годом, вот и всё. Я отправилась за старушкой. Думала: товарищ по несчастью. Но к ней приехал сын. Вот счастливица! Хотя бы по праздникам ее вспоминают… Два года назад Новый год мы встречали втроем: мама, я, дочь. В прошлом году только я и дочь. А в этом году я осталась одна… И телевизор не работает. Сидела и расстроенная смотрела на елку, а тут позвонил Тофик…
Фраза «телевизор не работает» всколыхнула Руфата:
– Почему телевизор не показывает?
– Не знаю, включается, но ни изображения, ни звука…
– Знаю отчего, – тут же откликнулся и просиял Руфат, – я б его за пару минут починил…
Снова открылась дверь. Сара снова с надеждой уставилась в проем. Когда дверь закрылась, она посмотрела на позолоченные часы и спросила:
– Сколько ехать до города?
– Минут за 40–45 можно добраться… Максимум, за час.
– До Нового года три с половиной часа…
Руфат прикурил очередную сигарету. Странно: люди каждый новогодний вечер смеются, веселятся от души… А что они приобретают взамен? По сути, теряют еще один год жизни. Правильно ли радоваться потере? Кто-то умирает, а ты этому рад?
Немного погодя он уверился, что мысль-имитация «в этом году мне не везло, наступающий, видимо, будет удачным» стала для всех устойчивым поверьем.
– Может, уйдем? – повторила Сара.
Руфат промолчал.
– Почему вы молчите?! Пусть поймут: у нас тоже есть чувства. Вы почините телевизор, а я угощу вас тортом. У меня они получаются очень вкусными. Пальчики оближешь…
– Ради Бога, давайте уйдем, – схватила она за руку Руфата.
– Как же так, неудобно ведь… – слегка дернулся Руфат.
– А по-вашему, они правильно с нами поступают?! – не скрывая обиды, отстранилась от него Сара. – Что это за неуважение по отношению к нам?!
Руфата постоянно беспокоила потребность людей отчего-то иногда врать, входить в другой образ. Выгодные тебе, устраивающие сегодня тебя отношения уже на завтрашний день становятся тяжелым ярмом, мешают на тернистом пути к новым отношениям… Ты вынужден отдалиться от них, оставить в грязи эту цепь, обвившую твои ступни… Но наряду с этим ты прибегаешь к тому, чтобы скрыть свои действия, думая о том, что «неудобно»… Будучи голым, считаешь, что выглядишь одетым…
…Руфат зашел внутрь и вышел буквально через минуту:
– Вот и ваше пальто. Хорошо, что только у вас оно белого цвета, иначе я бы растерялся… Жаль, меня заметили…
Луна стала еще больше, а погода холоднее. Они шли по краю канала. Дорога была в рытвинах. Когда Сара оступалась, Руфат брал ее под руку.
– …Вы почините телевизор, а я поставлю чайник. Разложу еду, разрежу торт. Тарелки уже готовы.
Руфат закашлял.
– Вы, кажется, простудились? Всё из-за меня, я отобрала вашу куртку…
– Ерунда.
– Захотите, поставлю вам банки. Даже помассирую козьим салом…
Скромная уютная квартира. Посередине украшена елка. На столе стоит торт. Дымятся две чашки с чаем…
Руфат ощущал жар, тепло, тело приятно покалывало. Ему стало лучше, и он принялся кокетничать впридачу:
– …Скажу сразу: индийский чай я не люблю, куда ему до нашего ленкоранского (южный район Азербайджана, прославленный цитрусовыми и чаем – авт.)!
– А какие блюда вам нравятся?
– Без разницы. До сих пор дома по моему заказу ничего не готовилось.
– Что вы говорите?! Мой муж любил вкусно поесть. Я, можно сказать, из кухни не выходила. Он что попало не ел, командовал: «Приготовь пити, кюфте-бозбаш (азербайджанские национальные блюда – авт.)… Приготовь лангет…» Эх, чтоб подавился… Он меня не ценил…
Руфата мучил вопрос, который он затруднялся озвучить: «Почему вы расстались?». А еще его очень интересовало, где и при каких обстоятельствах познакомились Сара с Тофиком…
Канал всё уходил и уходил дальше…
– Ничего, – сказала после долгой паузы Сара. – Сегодня будет готово блюдо по вашему заказу. Есть фарш, есть мясо для соуса. Впридачу есть и курица. Я приготовлю вам ваше любимое блюдо, а вы пролистаете альбом. Я фотографировала дочь на каждый ее день рождения. 18 фотографий. Ваш друг тоже любил смотреть фотографии…
Сара глубоко вздохнула… На ее лице появилось прежнее застывшее выражение.
Они продолжали идти. Когда оставили поворот позади, вдали показались огни города. Руфат радостно вскрикнул: