Он помотал головой: да нет, это уже бред. Тварь явно сидела где-то за углом, возле гостиной, и в трубы попасть никак не могла. Разве что… через систему отопления?
…вода обволакивала радиатор, который из-за этого стал выглядеть призрачным. Кран, врезанный в трубу, повернулся на четверть оборота, затем – еще на четверть в том же направлении, несмотря на стопор, который не должен был позволить этого сделать. Раздался приглушенный слоем воды сухой треск, и покрытые красной краской металлические лепестки отломились. Над краном вспух прозрачный зеленоватый горб – это хлынуло было из трубы, – но тут же опал. Вода вокруг пришла в движение, потекла к проделанному ею же проходу. Вот обнажились металлические пластины радиатора, вот рядом струи вползли вверх по стене, чтобы втянуться в трубу, вот осталось совсем немного влаги вокруг крана… еще несколько секунд, и о взломе системы отопления напоминали только красные металлические обломки на полу да поблескивавшая водяная лента, которая обвернулась вокруг поврежденного узла, чтобы заизолировать его. Из трубы отчетливо донеслось журчание: это тварь прокладывала себе путь против течения, чтобы отыскать дорогу к такой упрямой жертве…
Да нет, ну снова же бред!
Игорь ударил ладонью по полу: что за чушь лезет в голову? Зачем, зачем ей такие сложности? Вот он сидит, и деваться ему некуда: приходи да нападай. А то – трубы, отопление… тоже мне.
«Просто хочет поиграть…»
Игорь поежился: показалось, что поясницу прямо-таки лизнуло языком холодного воздуха, затекшего на кухню через балкон. В самом деле, она ведь все время играла с ним. И тогда, в лесу, и по дороге домой, и здесь… могла еще на лыжне напасть – народу-то вокруг не было почти, но дотянула до ванной. Зачем, если не ради того, чтобы растянуть удовольствие?
…языком холодного воздуха?
Игорь вскочил на ноги, метнулся к балконной двери и захлопнул ее. Прислонился к верхней, застекленной половине, прижался к ней лицом и грудью. Перед глазами все еще стояло, постепенно бледнея, промелькнувшее перед глазами видение.
…тварь, выбравшись наружу из окна гостиной, течет ручьем по стене к углу дома, а оттуда – к балкону. Затекает в раскрытое окно, скользит по дощатому полу, переливается через порог кухни, чтобы со спины подобраться к ничего не подозревающей жертве. Водяной язык течет по ламинату, и на его конце улыбаются ее губы…
Игорь прерывисто вздохнул, тело сотрясла крупная дрожь. И тут же обернулся, леденея от мысли: уже стоит за спиной, уже пришла!
На кухне никого, кроме него, не было. Он стоял, не отводя взгляда от арки, ведущей в коридор. Несколько лет назад, до ремонта, там была дверь. Хорошая, тяжелая дверь, которая исключительно плотно закрывалась – спасибо резиновым прокладкам, проклеенным по всему периметру косяка. Дверь из настоящего дерева, без этих дурацких стеклянных вставок. Она даже запиралась. Игорь вспомнил, как ржал над предыдущим хозяином квартиры – в одиночку и в компании очередных гостей. Мол, мужик, небось, от жены запирался, чтобы похомячить в свое удовольствие.
И дернул его черт снести эту дверь ради модной арки!..
Игорь скрипнул зубами. Его взгляд упал на стойку с ножами, стоявшую на краю стола у самой арки, и мысли приняли иное направление.
Можно ли ее… победить? Нет, это уж слишком. Прорваться бы к двери, отпереть и в коридор выскочить.
Получится?
Он зашарил глазами по шкафчикам и полкам, прекрасно зная, что скрывается за каждой дверцей. Крайняя слева – там, внутри, приправы и специи. Ничего полезного. Рядом – посуда. Тарелки, чашки… ерунда. Дальше – полка с чайным баловством: сушки, печенье, конфеты, шоколад.
Его взгляд снова вернулся к ножам. Игорь сжал губы: ну-ну. Много ли получится навоевать, если воду резать? Нет уж, ее надо или замораживать, или…
Он вздрогнул, подался вперед.
Строительный фен. Там, в прихожей, в шкафу возле входной двери. Как же Игорь ворчал на бригаду рабочих, которым он понадобился – вынь да положь! Покупка этого инструмента казалась ему пустой тратой денег.
Ему вспомнился обжигающий воздух, вырывавшийся из фена. С таким оружием тварь уж точно можно будет держать на дистанции. А там, чем черт не шутит, загнать в угол и…
Он увидел эту суку перед собой, в углу гостиной, зажатую между шкафом-купе и стеной. Воздушная струя, попадая на ее тело, порождала на поверхности рябь. Тварь извивалась и корчилась, пытаясь увернуться от жалившего ее потока зноя, но все было тщетно: Игорь внимательно следил за тем, чтобы она не сбежала. Тварь шипела – и уменьшалась, уменьшалась в размерах. Сначала этого почти что не было заметно, но потом процесс пошел явно быстрее. Нагрелась, ликуя, понял он: нагрелась и высыхает, мать ее!..
Игорь поднял руку, словно бы уже держал в ней строительный фен, и прицелился в арку кухни. Да, это на самом деле должно было сработать. Все-таки решившись на покупку, он не стал брать какое-нибудь дешевое барахло, а выбрал один из самых дорогих инструментов, который нагревал воздух до шестисот с лишним градусов. Осталось только понять, как успеть добраться до фена и включить его.
Его взгляд скользнул по руке и застыл.
«…на миг показалось, что перед глазами мелькнуло что-то очень странное…»
Игорь прекрасно помнил, как она должна выглядеть. Мускулистое предплечье, ровные синеватые трубки вен под тонкой гладкой кожей… теперь все было не так.
Кожа от локтя до запястья стала дряблой и слегка обвисла, словно ее оказалось слишком много для плоти, которую она скрывала под собой. Вены провалились куда-то вглубь, спрятались за морщинами. Игорь посмотрел на кисть: ее кожа, наоборот, плотно обтянула, будто у высохшей за века египетской мумии. Ему показалось, что еще немного, и кости прорвут этот покров, ставший пергаментно-тонким и хрупким.
И цвет.
Он помнил: на коже еще сохранялись остатки загара, полученного во время ноябрьского отдыха в Таиланде. Теперь ее цвет сменился на желтоватый, как у старого бильярдного шара.
«Что за?..»
Игорь перевел взгляд на грудь. Мышцы, которыми он так гордился, уже нельзя было назвать упругими, а их форму – безупречной. Провислые нашлепки, вспомнились ему слова, то ли услышанные, то ли прочитанные где-то. К тому же, такие же противно-желтоватые, как и руки.
«…из его собственного тела истекали наружу тончайшие белесоватые струйки…»
По телу Игоря от макушки до пяток прокатилась стылая волна.
«Сладко… живая вода, мой хороший. Много живой воды…»
Ноги у Игоря ослабли, он осел на пол, привалился спиной к балконной двери. Желудок крутило так, словно его кто-то выжимал, как тряпку.
«Мой сладкий…»
Бежать! Бежать скорее, пока твари еще нет рядом с ним!
В первые секунды панические мысли не нашли должного отклика у тела – оно отозвалось слабо и неохотно, будто пролежав какое-то время на двадцатиградусном морозе.
«Фен! Беги к фену, дебил!»
Игорь вскочил, шагнул к коридору – и остановился, услышав донесшееся снизу хлюпанье. Опустил взгляд к полу. Медленно поднял левую ногу, перенес ее вперед и, будто оказавшись на тонком льду, осторожно опустил на ламинат. Пол едва уловимо просел под ступней, и хлюпанье раздалось снова.
– Какой ты смешной! – голос твари звучал хоть и приглушенно, но так, словно она находилась совсем рядом. – Мой сладкий…
Подпрыгнув на месте, он рванулся к коридору, но не успел добраться даже до арки: ламинат вздыбился перед ним. Из-под досок взметнулась вверх стена воды, и Игоря отбросило назад, к разделочному столу. Крепко приложившись спиной о край столешницы, он заорал от боли.
– Тише, тише, ну что ты так кричишь, – столб воды возле арки на глазах обретал знакомые очертания. Вот он разделился внизу надвое, вот из хлеставших из пола струй вылепились плечи и руки, вот обрисовалась и голова. – Потерпи немного, сейчас пройдет. Ведь ты же настоящий мужчина, разве нет? А хочешь, поцелую, где болит?
Игорь бросился к балкону, распахнул дверь и, выскочив наружу, захлопнул ее за собой. С другой стороны, привинченная к деревянным плашкам, висела щеколда. Предыдущий хозяин постарался на совесть: металлическая полоса входила в отверстие в косяке плотно, без малейшего люфта. Это сулило если не спасение, то хотя бы передышку.
Запереться Игорь не успел. Как только он присел и схватился пальцами за ушко, дверь распахнулась. В следующий миг Игорь ощутил, как взмывает вверх. Ноги потеряли опору, голова врезалась в крышу балкона.
– Хватит! – прожурчало внизу. – Мы достаточно поиграли. Я уже нагуляла аппетит.
Прозрачная струя, обвивавшая его вокруг талии, исчезла. Игорь упал на пол, больно ударившись об него босыми пятками. Сверху на него обрушился поток воды, обтек голову, залил глаза и рот. Он почувствовал, как жидкость не спеша, вопреки всем законам физики, ползет по горлу и пищеводу, студенистой змеей опускается в живот.
– Дыши, пока можешь, – прошептала тварь, и Игорь почувствовал движение воздуха у самого левого уха (правое, покрытое водой, уже оглохло).
Нос и в самом деле оставался свободным. Игорь вздохнул, и морозный воздух теркой прошелся по пересохшему горлу, ожег легкие. Он хотел заорать от боли, но изо рта вырвалось только какое-то невнятное бульканье. Сквозь слой воды, покрывавший глаза, Игорю удалось разглядеть все еще распахнутое окно – оно было слева, всего в полуметре от него.
«Как в ванной…»
Там, внизу, был сугроб. После каждого снегопада дворники сгребали снег с тротуара и скидывали его на газон. К февралю под окнами дома выросла настоящая снежная гора.
Мысли путались. Сердце Игоря тяжело билось в груди, пытаясь протолкнуть по ссохшимся сосудам загустевшую кровь. Каждый новый вдох получался меньше предыдущего: легкие съеживались, превращаясь в сморщенные мешочки. Увядавший мозг, которому доставались жалкие крохи кислорода, терял власть над телом. Руки и ноги Игоря начали судорожно подергиваться.