- Ага! А гирька? У Володи, наверно, пара ребер сломана, - возразил Николай, - Вчетвером пришли меня "пугать". Если бы я Володю с собой не прихватил, "запугали" бы до смерти.
Глава 5.
Арест.
Три дня Ершов ходил на работу и Колчак ничем не выказывал своё недовольство воскресной дракой у шапито. Николай подумал, что Василию Ивановичу ничего не известно о происшествии, но в четверг состоялся неприятный разговор. Колчак сообщил Ершову, что нападение на своего денщика он считает ничем не спровоцированным, и требует компенсации со стороны Ершова и его друга на лечение Абрека. Тот лежит в больнице, и врач предрекает ему остаться хромым. Возражения Николая не были приняты, и Василий Иванович перевел разговор в обвинительный монолог. Ершов, видимо, неправильно себя повел, не унижался, не лебезил, не выразил готовности оплатить лечение Абрека. В конце концов, Колчак приказал вызвать полицию, и Ершова увезли в околоток.
"Сколько бы турок в России не жил, он нас, русских, всё равно будет ненавидеть. И холуй у него - кавказец, или, как здесь говорят, татарин. Два сапога - пара", - несправедливо развешивал ярлыки Ершов. Предок Колчака был хорват, а Абрек являлся чистокровным казаком.
* * *
Ближе к вечеру в камеру к Ершову привели Гусева.
- Во время моего ареста ребята отсутствовали, зато Елена Акимовна поехала вслед за мной, обещала помочь, - обнадежил Николая Володя.
- Тебе лежать надо. Голова сегодня как? Не кружится?
- Пока лежишь, не кружится, стоит встать - хреново, - честно, без бравады сообщил Володя.
Пробивная женщина, Елена Акимовна, договорилась о свидании уже через полчаса, но ей дали возможность поговорить только с Ершовым.
- Что случилось? Этот странный арест? Я не понимаю? - взволнованно обратилась она к Николаю, но осторожности не потеряла, говорила по-английски.
- Володя неудачно ударил Абрека, колчаковского холуя. У него повреждено колено, врач говорит на всю жизнь, - также, на английском языке, отвечал ей Николай.
- А Володино сотрясение мозга не в счет? Сначала гирькой по ребрам, потом кастетом по голове - всё по закону? Нос сломан, память отшибло!!!
- Я попытался сдать назад, предлагал откупиться, оплатить лечение Абрека - ни в какую. Машина закрутилась, Колчак встал на дыбы. Чертов турок!!!
- Что же делать? - расстроилась Елена.
- Попробуй в американское посольство зайти. Я два дня назад там побывал, как бы встал на учет. Написал заявление о восстановлении паспорта. Здесь, в России, пока что, янки - никто, но хоть какой-то шанс.
- Ты не подумал, что бюрократы пошлют запрос в Вашингтон? Трансатлантический кабель проложен тридцать лет назад! Через два-три дня посольство получит ответ, что ты не гражданин США, - удивилась Елена его глупости.
- Я не подумал, - стушевался Николай.
- Бестолковый американец! Мать твою! Проехали!!! Не бери в голову! Завтра утром схожу в посольство. Хорошо, тебя вызволят, а Володеньку на каторгу упекут?
- Так не бывает. Главный обвиняемый на свободе, а пособника в тюрьму? - удивился Николай.
- У НАС - это правило!!!
- Значит, мы штурмом возьмем полицию!!!
- Тише. Будь осторожнее, на всякий случай. Вдруг здесь кто-нибудь понимает по-английски, - остановила вопли Николая Елена Акимовна.
* * *
Младший помощник третьего секретаря посольства США явился только через три дня.
- Официально мы ничего не можем сделать. Дикари. Азиаты. Здесь царствует право сильного, а не закон, - брызгал он эмоциями от своего бессилия.
- А неофициально? - уточнил Ершов.
- Завтра в полдень уходит домой канадское судно. С капитаном у нас есть договоренность. Напротив этого здания, метрах в пятидесяти растет высокая ель, там будет стоять извозчик. Ему приказано ждать до половины двенадцатого. В этой комнате окно без решетки, думаю, Вам не составит большого труда его разбить и устроить побег.
- Вы явитесь сюда завтра снова?
- Конечно, нет, это исключено. Вас навестит адвокат.
- Нас двое. Полиция задержала вместе со мной моего друга, и получается так, что он пострадает за меня. Необходимо, чтобы адвокат вызвал на свидание также Гусева Владимира Ивановича. Мы уйдем вместе.
Американец что-то просчитал. Сделал кислую рожу, и согласился. Николай попросил "младшего помощника" предупредить своих друзей, чтобы те подвезли на судно его вещи и деньги.
* * *
Через час Гусева увели на допрос, и больше в камеру он не вернулся. Ершов ждал его весь вечер, утром напряжение достигло максимума, и, когда два надзирателя повели его на допрос, Николай уже прокручивал в голове план нападения на следователя.
Следователь, и на этот раз, оставил надзирателей в комнате, у него не было опасений - Ершов вел себя в прошлый раз очень корректно, но таков был порядок.
Николай, в нарушение порядка, первым спросил следователя о Гусеве. Тот ответил уклончиво, хотя знал, Володю увезли военные жандармы.
Следователь приказал надзирателю позвать в кабинет городового.
Федот Федотыч с абсолютно серьёзным видом представил дело так, что в драке участвовали только трое: "белый и пушистый" Абрек, который носил атаманскую фамилию Кравченко, и звали его Опанас; а также двое бандитов Гусев и Ершов, которые беспричинно напали на Опанаса, в желании покуражиться.
Николай, взвинченный творящимся беспределом, и, теряющий надежду вытащить Гусева, взорвался. Он жестко вырубил надзирателей двумя сильными ударами ног, одному в печень, другому в сердце. Сапоги с большими медными подковками были страшным оружием, а Ершов в ярости совсем не думал соизмерять силу ударов. Оба надзирателя ещё оседали на пол, а Николай уже послал в глубокий нокаут городового, и вовремя успел ухватить за горло следователя, тот набрал в грудь воздуха для крика. Ужас переполнил выпученные глаза, еще пять секунд назад вальяжного и высокомерного чиновника.
- Я стреляю лучше, чем дерусь. Могу начать с тебя, и перебить все ваше отделение полиции, - Николай выпустил горло следователя. Тот захрипел, закашлял, и ... запахло мочой.
Сначала Николай рассовал оружие по карманам, затем он стал спокойно связывать полицейских, лежащих без сознания, подставляя под удар спину, давая возможность следователю позвать на помощь. Тот молчал и не шевелился.
- Встань, прогуляешься со мной до камеры Гусева, - грубо приказал следователю Ершов.
- Твоего дружка забрали жандармы. Штабс-капитан Гусев находится в розыске, на него заведено уголовное дело. Его отряд пропал год назад во время рейда на Кавказе. Никто не выжил, кроме вахмистра, не запомнил фамилию, мне называли...
- Не важно, - остановил следователя Ершов, и спросил, - В чем обвиняют Гусева, и кто утверждает, что тот штабс-капитан и мой друг - один и тот же человек? Мало ли в России однофамильцев?
- В чем обвиняют штабс-капитана - я не знаю, но сходятся не только фамилия, имя, отчество, но и особые приметы. У Гусева сломан нос и большая родинка на правой ладони.
- Какая глупость!!! Нос ему сломали в этой драке, перелом свежий, ещё не зажил, а на руке у него не родинка, а пороховой ожог! - возмутился Ершов.
- Формально, приметы совпали. Не надо так волноваться, жандармы разберутся, - следователь уже успокоился, перестал панически бояться Ершова, и разговаривал почти нормально.
Николай секунд десять помолчал.
- Раздевайся! Полностью, до исподнего! - приказал Николай, и стал выкладывать оружие из карманов на стол.
Следователь замешкался и сразу получил резкий тычок в болевую точку.
- Не нужно тянуть время. Не дай бог, кто-то войдет, поднимется паника, и я буду вынужден убивать. Начну с тебя, сам же будешь виноват.
Николай хотел переодеться, но мокрые брюки следователя пованивали, и пришлось ограничиться длинным пальто и шапкой. Ершов понадеялся, что его форменные брюки не будут заметны.
- Молодец! Умница! Открой сейф. Не бойся, мне нужны только деньги, - пустился во все тяжкие Николай.
Денег набралось немного, меньше ста рублей, зато обнаружился револьвер и две коробки патронов, и какие-то бланки. На верхней полке сейфа было еще одно отделение, запиравшееся на замок.
- Ключ! - Николай требовательно протянул руку.
Следователь отшатнулся в угол, споткнулся и упал, сжавшись в углу комнаты в комок.
- Да что там у тебя такое лежит?!
- Не отдам, меня на каторгу сошлют, - забился в угол следователь.
Ершов наклонился, ухватил полицейского за шею, тот скоро потерял сознание и обмяк, ключ упал на пол, к ногам Николая.
Ершов открыл ящик, и увидел простую жестяную шкатулку, запечатанную сургучом. На бирке виднелся инвентарный номер дела и дата. Николай ножом разрезал бечевку, открыл шкатулку и разочарованно выдохнул.
"Обычные дамские побрякушки. Даже не Корона Российской Империи! Какого-то мерзавца оправдают, за недостатком улик, а обычный следователь-коррупционер, опора царизма, отправится в Сибирь", - усмехнулся Ершов.
* * *
Никто не препятствовал Николаю, он свободно покинул полицейский участок. Хотя было слишком рано, извозчик уже ждал в условленном месте.
Ершов, склонный к риску, приказал извозчику поехать к дому генерала Колчака. Он хотел романтического прощания с Фёклой, но лишняя потеря времени обернулась к тому же душевным расстройством.
- Сегодня я уеду, уеду очень далеко. Я даже не представляю, смогу ли когда-нибудь вернуться. Мне показалось, что искра настоящего чувства проскользнула между нами, поэтому так тяжело расставаться. Ты, наверняка, это чувствуешь. Обстоятельства вынуждают меня бежать. Поверь, мне очень хочется остаться, но я не могу всю жизнь прятаться. Знай, для меня ты стала самой-самой лучшей девушкой в этом мире.