м броненосце «Эмпресс оф Индиа» водоизмещением пятнадцать с половиной тысяч тонн. Тот должен был прибыть в Египет на усиление из Мальты.
В Марсель Гусев поехал без Бузова, тот на два дня раньше отправился в США изыскивать деньги для новых авианосцев и деталей к самолетам. Клячкина друзья попросили «не светиться» и он взял в свои руки борьбу с прогрессом. Если раньше попаданцы делали это в основном законными методами, редко доходя до диверсий и убийств, то Сергей сделал упор на террор. В первую очередь тормозилось производство двигателей внутреннего сгорания для автомобилей. И если автомобили худо-бедно развивались, то самолеты горели в ангарах задолго до готовности, а братья Райт сгорели в случайном пожаре в своем магазине. Во вторую очередь попаданцы тормозили производство пулеметов, разоряя «Максим-Норфельд» и мешая её объединению с фирмой «Виккерс». В Германии Ершов переманивал мастеров и инженеров с механического завода «Людвиг Лёве», где Максим пытался запустить свои пулеметы в производство с 1892 года. Сергей решил сделать упор на забастовки и пикеты. Клячкин задумал также притормозить развитие радио. На Гавайях и в Лос-Анжелесе Ершов построил две мощных радиостанции, но прием был неустойчив и только в светлое время суток. Самого Маркони Сергей не считал специалистом, поэтому решил устроить черепно-мозговую травму Джону Амброузу Флемингу и переломать ноги парочке других научных консультантов «Маркони Компании». Гусев договорился с Клячкиным об условных фразах в телеграммах, командах на взрыв мостов и обстрел деловой части Лондона ракетами. На Гавайях осталось около восьми тысяч винтовок Ли-Метфорд от второго британского десанта. Их нужно было переправить через США в Ирландию, вооружив боевиков из лагерей подготовки. Госсекретарь потребовал закрыть лагеря? Они будут закрыты самым радикальным способом, ирландцы будут отправлены в Ирландию!
Мари-Клер осталась в Париже, зато баронесса прилипла к Гусеву намертво, хотя и поехала в другом вагоне поезда.
Володя приехал в Марсель на день раньше Стивенса, но Дигна уже ждал Гусева, Османа кто-то предупредил, где будет жить русский друг. Место было очень красивое, и, как уверял французский чиновник, встретивший Гусева на вокзале, безопасное, в районе роскошных вилл каждый случайный человек мгновенно вызовет интерес полиции. Невероятно дорогие виллы выходили к самому морю, это местечко облюбовали марсельские аристократы. Чиновник, проводив Гусева, отдал ему ключи от особняка, и посоветовал взглянуть на виллу Вальмер с парком вокруг. «Должен заметить, полковник Мартэн, хотя старый город и порт рядом, от вас их отделяют зеленые кварталы Bompard и Roucas Blanc», — извинился, непонятно за что, чиновник. Пока охрана и баронесса распаковывали вещи, о делах не говорили, Дигна считал это неприличным, нужно сначала расспросить о семье и здоровье, а Гусев предпочитал обсуждать деликатные темы тет-а-тет. Они уселись на открытой террасе в какие-то странные плетеные кресла за таким же плетеным столом. Лениво болтали о пустяках. Камень, нагретый теплым южным солнцем, создавал иллюзию давно ушедшего лета. Гусев недовольно фыркнул от попавшего в глаз солнечного зайчика от далекой подзорной трубы, поморщил нос от запахов не такого уж далекого порта. А потом остановил свой взгляд на крошечном садике и невысокой, и такой удобной для проникновения с улицы ограде, и прищурился, обернувшись на запад, смотря на багровый свет заходящего солнца, проникающий сквозь листву двух высоких деревьев.
— Им не выгодно тебя убивать. Сейчас, я имею ввиду, — прервал свой рассказ о внуках Дигна.
— Ты меня почти успокоил, Осман. Почти. Я здесь инкогнито. На всякий случай затребовал в Париже удостоверение на имя полковника Мартэна. А тебя? Тебя им убивать выгодно?
— Не сегодня.
Когда Алиса ухитрилась принести на террасу две чашки и чайник с ароматным зеленым чаем, Володя отметил, что француженка поменяла дорожное платье на домашнее, и посчитал обустройство завершенным.
— Осман, прочитай пока ультиматум госдепа, и мои предложения для мирного договора, а я на четверть часа тебя покину.
Горячая вода закончилась почти сразу, и Гусев принял холодный душ, сделав себе узелок на память: баронесса привыкла вести себя как госпожа, забывая думать о других. Три полотенца из четырех висели влажные, даже не расправлены.
«Сам нудил о любви к чистоте», — успокоил себя Володя, повторив фразу трижды.
— Что скажешь? — выйдя через пятнадцать минут на террасу, спросил он Дигну.
— Халифа не согласится с границей по Асуану, британцы будут в ярости от моста через Нил и демилитаризованной зоны до Каира.
— Всеми своими военными успехами халифа обязан именно тебе. Без твоего отряда Судан уже был бы захвачен Китченером. Халифа не согласится? А ты объясни ему, что высота пролетов моста через Нил должна быть такая, чтобы ни одна канонерка не могла пройти, только баржи. Без поддержки с реки британцы потеряют весь Египет до Каира за пару недель. Подождите пять лет, а пока захватите Уганду, восточную часть Бельгийского Конго. Кстати, Родезия пока не британская, а частная территория. А там плодородные земли и золото… И перестаньте нападать на французские и итальянские колонии.
— Мои германские друзья говорят тоже самое, — проговорился Дигна, — Хорошо. Халифа пойдет мне навстречу. Возможно. Но Китченер…
— Существует два варианта. Первый: я умываю руки, говорю Стивенсу, что полностью выполнил свою задачу — отодвинул границу до Асуана. Дальше Стивенс уламывает Китченера. Второй: Стивенс нагло давит на меня, требует убрать из договора мост и демилитаризованную зону. Ты встаёшь на дыбы, отменяешь перемирие, прерываешь переговоры. Войска атакуют. Ты нападаешь на Лондон и взрываешь дюжину мостов.
— Дюжину мостов в Лондоне???
— Кто не хочет строить один мост через Нил, лишается дюжины мостов через Темзу.
— Как я это сделаю?
— На столе волшебный чайник. Потри его. Пообещай джинну чайника оплатить стоимость дюжины барж, — зло рассмеялся Гусев.
— Володя! Как же они тебя разозлили!!! Какую мерзкую пакость совершили британцы, чтобы образец…
— Совершили! К тому же ночью жертвы маловероятны, поэтому совесть моя будет чиста!
— Почему я должен оплачивать твою месть? — иронично поинтересовался Дигна.
— Это кардинально переломит ход переговоров.
— Или усугубит упрямство Китченера. Хотя… можно попробовать. Десять процентов.
— Пятнадцать.
— Приемлемо. А сжечь Лондон этот джинн может? — зловеще оскалился Дигна, вспомнив о ракетах, — Если Китченер продолжит упрямиться.
— Ты же знаешь, я противник жертв среди мирного населения.
— Хотя бы Лондон-сити. Ну откуда там мирное население?!
— Если только Лондон-сити… эти мерзавцы…, - Гусев скорчил не менее зловещую гримасу, чем Осман минуту назад, — Баржа с ракетами стоит втрое дороже, чем с динамитом. Откуда у тебя такие деньги?
— Я уже «случайно» проговорился… У британцев есть конкуренты.
— На переговорах, когда впадешь в необузданный гнев, случайно проговорись, что у тебя давно всё готово, но не говори что именно. Ты хотел мира, и даже пошел на невероятные уступки, за которые халифа может тебя казнить. Но у тебя давно все готово… по приказу халифы. Ты не хотел, а сейчас отдашь приказ «и живые позавидуют мертвым». Собственно, ты такие угрозы с цитатами произносишь красочно и сочно. Ни мне тебя учить.
— Да, уж, — довольно заметил Дигна, — Но я бы хотел уточнить у джина, сколько точно стоит каждая из его услуг.
Гусев достал папиросную бумагу.
— Первая цифра мосты, вторая — сити, ниже счет швейцарского банка. Если деньги переведут в течение месяца — режем цену пополам. Мой тебе совет: не говори германским друзьям ни слова о Лондоне, они будут в ужасе, всё-таки британская королева и кайзер — родственники, поэтому даже минимальная опасность для королевы нежелательна. (Гусев вспомнил, что в ПМВ кайзер запретил бомбежку Лондона.) Скажи германцам, что недавно погиб крупный заказчик. Есть возможность за полцены купить ракеты. О целях туманно намекни на Аден, Каир, Суэц. И ещё. Официально вали всё на ирландцев. Как бы логично не вытекал армагеддон в Лондоне из твоих угроз, ты утверждай, что рука бога направила ирландцев на нечестивцев.
— Последнее понятно, — согласился Дигна, внимательно рассматривая бумагу, — Что-то первая цифра такая крошечная. Или я в темноте не разберу?
— Я сразу рассчитывал на пятнадцать процентов, — усмехнулся Гусев.
— А если и после двух пощечин Китченер упрется, как носорог?
— Тогда у него внезапно взорвутся обе канонерки. Есть такие торпеды-брандеры, которые разрывают корабль пополам. Всего десять тысяч долларов за каждую канонерку. Согласен?
— Мне бы еще десяток пушек, и Каир падет через месяц, — жадно потер руки Дигна.
— Их трудно провезти. Где ты возьмешь для них персонал? Из твоих людей подготовить артиллеристов будет очень непросто. Могу продать два десятка пулеметов максим. Но поставка через четыре месяца. Доставка за твой счет, — Гусев развел руками, извиняясь.
— Я готов оплатить винтовки, — у Дигны явно разгорелся аппетит.
— Британские винтовки и патроны. Без ограничений. Здесь цены без доставки. Нужно обговаривать маршрут, логистика в нашем случае большая часть цены, — протянул Гусев следующий кусочек бумаги.
— Винтовки не первой свежести? Из Занзибара?
— Есть такая же партия с Гавайских островов, но плечо доставки больше.
— Как ты собираешься объяснять мою уступчивость своему заклятому другу Стивенсу? — после долгого молчания спросил Гусева Дигна.
— Обычная дипломатическая ложь: мир в обмен на продовольствие. Два десятка барж с зерном. Выторгуем для них «зеленый коридор», пригодится для провоза пулеметов и торпед. Обычная практика. Все всегда так делают и все всегда об этом знают, но для тупых баранов-избирателей годится отмазка о гуманитарном конвое.
— Термин «конвой» предполагает вооруженную охрану, — удивленно заметил Дигна.