Ее окружали очень богатые люди, готовые устилать дорожки, по которым она ходила, дорогими мехами, сеять возле ног драгоценные камни, будто те могут прорасти, дать всходы.
От них веяло пустотой. Той, что окутала Шешеля в космосе. Холодной пустотой, прикоснувшись к которой, подхватишь простуду. От нее не выздоровеешь до самой смерти.
Этим вечером Спасаломская почувствовала, что от Шешеля исходит тепло. Ей понравилось греться возле него. Но ничего он не узнал.
6
Бассейн, стенки которого были обложены черной керамической плиткой, а в его центре плавала полузатопленная капсула космического корабля, медленно заполнялся водой.
Шешель присел на краешек бассейна, посмотрел, как тонет капсула. Она была открыта и вода просачивалась внутрь. Шешель нагнулся, попробовал зачерпнуть воду ладонью, но она еще не поднялась так высоко, чтобы он мог достать ее.
Над поверхностью бассейна плавал запах, показавшийся Шешелю очень знакомым, но он никак не мог вспомнить, где встречал его раньше. Он задумался. Потом он отчетливо увидел всплывшую из памяти нестройную колонну германцев в противогазах, которые наступали на позиции русской пехоты, подгоняемые густыми желтыми клубами дыма. Хлор. Слабо концентрированный. Вот что это такое.
— Скоро бассейн наполнится, — Шешель услышал позади голос Томчина.
Это можно было расценить как приглашение к костюмеру.
— Вы вдобавок ко всему хотите отравить меня? Я чувствую хлор.
— Специалисты добавили его в воду, чтобы добиться максимальной прозрачности. Если бы дно не было черным, то вы смогли бы увидеть на нем даже монетку, а глубина-то шесть метров. Впечатляет?
— Впечатляет. Но вы мне не ответили.
— Никто не думает вас травить. Добавки в воду абсолютно безвредны для организма и не повредили бы вам, даже если вы полезете в бассейн просто покупаться без средств защиты. Глаза чуть покраснеют. Но это если очень долго плавать. А вы ведь будете в космическом костюме и ваша кожа с водой контактировать не будет. Так что опасности — никакой. Не беспокойтесь.
Шешель нисколько не волновался бы, но события предыдущих дней показывали, что и в городе и на съемочной площадке его могут ждать разные неожиданности. Приходилось быть осторожным. Будто в джунглях оказался.
Вода поднялась уже достаточно высоко. Шешель наконец-то смог зачерпнуть ее ладонью, поднес ее к носу, принюхался. Запах был резким, неприятным. Выпьешь такую воду — раздражение желудка заработаешь. Вода потревожила слизистую. Шешель чуть не чихнул. Он выплеснул воду обратно в бассейн, несколько раз взмахнул рукой, избавляясь от последних капель, будто они могли, как кислота, проесть кожу. Посмотрел на капсулу и пошел переодеваться.
В студии, наверное, уже все прознали о том, что он вместе со Спасаломской минувшим вечером ездил в театр. Слухи передаются быстрее газет. Он никого не удивил бы, отправившись искать Спасаломскую. Им предстояло вместе играть. Он вполне мог искать ее, чтобы в перерыве между съемками проговорить свои сцены. Но он не мог говорить с ней о фильме и не пошел искать ее, хотя этого так ему хотелось…
Спустя пятнадцать минут он вновь стоял перед бассейном и, чуть склонившись вперед, мог разглядеть в воде, доходящей почти до краев и подбиравшейся к ногам, свое отражение — раздутую фигуру и огромный шлем на голове, похожий на арбуз. Все вместе походило на пугало, которое отчего-то поставили не на огороде, а возле бассейна, полагая, видимо, что оно прогонит всех рыб, решившись обжиться в космической капсуле. Та покоилась на дне. Но вода была настолько прозрачной, что угадывались все очертания капсулы. Она только что оказалась на дне. Ее не затянуло илом и не съела коррозия, покрыв ржавчиной и морскими отложениями, как то бывает со всеми кораблями, стоит им только немного полежать на дне.
Шешель попробовал ногой воду. Только круги разошлись, добежали до стенок бассейна, ударились о них и затихли. Какая она — теплая или холодная, он не почувствовал. Не ощущал он и запахов хлора.
— Как же я там плавать буду? — спросил Шешель. — Мой костюм опять накачали воздухом. При всем своем желании я не смогу опуститься на дно. Вода меня вытолкнет. Я же легче ее.
Совсем как приговоренный к смертной казни, доказывающий своим палачам, что ничего у них не получится. Ну да, повесить-то у них его не вышло. Вот они и новую казнь для него придумали.
— Не беспокойтесь. Мы снабдим ваш костюм грузами. Они уравновесят выталкивающую силу воды. Пойдете на дно не как камень, конечно, но без особого труда, — сказал Шагрей.
«Обо всем они позаботились. На шею камень подвесили, чтобы, не дай бог, не выплыл, осталось только выяснить, кто подтолкнет его в спину. Нет, это он сам сделает».
Он шагнул вперед и сразу полностью ушел под воду. Инстинктивно закрыв глаза, когда вода забилась в стекло шлема, он подумал, что она сейчас коснется его лица. Потом Шешель почувствовал, что начинает всплывать. Голова высунулась и раскачивалась на поверхности как огромный поплавок. Какую огромную рыбу они ловили. Своим прыжком он встревожил воду. По ее поверхности бегали волны, отскакивали от бортиков бассейна, возвращались, сталкивались друг с другом уже где-то в середине и все никак не могли успокоиться.
На спине Шешеля висел ранец — ракетный двигатель, с помощью которого космонавт перемещается в безвоздушном пространстве. К боку присоединен гибкий шланг — это чтобы его не унесло в космическую бездну. Через этот шланг ему подавали в костюм воздух.
В воде отражались осветительные приборы. Свет их, как всегда, слепил глаза. Шешель чуть прищурил веки, ушел в глубину и смотрел на внешний мир через тонкую колеблющуюся прослойку воды. Люди, стоящие по краям бассейна, из-за этого дергались, точно танцевали, но с места не сходили, будто ноги их прибились к полу, завязли в нем, как в трясине. Они хотят вырваться, но это у них не получается. Вот откуда эти странные движения.
Он подплыл к космической капсуле, неожиданно ощущая какое-то странное чувство, будто он прикасается к чему-то таинственному — погибшему кораблю, много лет покоящемуся на дне океана. Трюмы его набиты золотом и драгоценностями, и если вспороть его бока, сокровища полезут наружу, как икра из располосованного рыбьего брюха. Еще они наполнены смертью — обглоданными рыбами, человеческими скелетами, которые когда-то были экипажем этого корабля, бороздили волны океана, наводя на всех страх. Теперь они мертвы. Теперь они забыты. Вода здесь агрессивная. Она растворит кости, даже металл не сможет долго ей сопротивляться. Он тоже исчезнет. Или… или… сталкивались ли люди со столь чужеродными предметами?
Внутри капсулы были спрятаны камеры. Их герметично закрыли, подключили к каким-то приборам, чтобы управлять ими было можно на расстоянии.
Шешель почувствовал, что вода опять заволновалась. Сквозь шлем до ушей добрался хлопок. На поверхности появились пена и все те же круги, а в воде — еще один человек. Защитного костюма на нем не было, только маска на лице, закрывающая глаза овальным стеклом, а губы резиновой накладкой. От маски тянулся длинный гибкий шланг, такой же, что и у Шешеля, и уходил вверх, связывая этого человека, точно пуповиной, с источником жизненно важных элементов, то есть в этом случае — с воздухом.
Плавки, на ногах ласты. Длинные, одного взмаха достаточно, чтобы развить приличную скорость и посостязаться в воде с самыми медленными рыбами. Будь у него в руках мина, которую он хочет поставить на днище неприятельского корабля, или ружье, стреляющее зазубренными стрелами, то его можно было спутать с боевым пловцом, даже не делая поправку на то, что грудные мышцы у него для пловца развиты плохо, объем легких невелик, а это существенно снижает его возможности долго находиться под водой без специальных приспособлений, да и все тело у него слишком аморфное, вялое. Такое тело скорее еда для более приспособленных к жизни обитателей глубин, чем угроза. В руках у него всего лишь маленькая капсула, а в ней — кинокамера.
Их глаза встретились. Оператор показал Шешелю, что все в порядке. Пилот попробовал кивнуть, но дернулась только голова внутри шлема, а сам костюм совсем не прореагировал на эти движения. Со стороны эти знаки и не заметишь. Шешель, поняв это, махнул рукой. Она шла в воде вязко, поэтому жест получился неуклюжим, и вдобавок из-за этого взмаха Шешеля поволокло вверх, а он испугался этого, будто дышал не легкими, а жабрами. Чтобы восстановить положение, пришлось еще немного погрести руками и ногами.
Трос он отсоединил. Дышать становилось трудно, стекло изнутри запотело. Шешель вплыл в капсулу, отталкиваясь от ее бортов, развернулся головой к выходу, закрыл дверь, потом прицепил к костюму шланг — это страховочный трос, чтобы его в открытое пространство не унесло. По нему подавался воздух. Первая порция была душной, не свежей, застоявшейся, как вода в кране, который долго не открывали и она вобрала в себя немного съеденного коррозией металла, из которого сделаны трубы. Но этот воздух лучше того, каким он вынужден был дышать последние несколько секунд.
Он прицепил на пояс универсальный гаечный ключ, отвертку, молоток и антенну, находившуюся в собранном состоянии. Длина ее была не более полуметра, но все равно она сильно мешалась, и Шешель боялся, что напорется на ее край, порвет костюм и из него выйдет весь воздух. Антенна состояла из нескольких колен, совсем как раздвижная удочка. Казалось, что Шешелю наскучило пребывание внутри капсулы и он решил половить космических рыб. Вопрос только в том, что он приготовил в качестве наживки и кого решил поймать.
Шешель посмотрел на показания приборов. Это ничего ему не дало. Стрелки оставались неподвижными. Их доснимут крупно потом, в более спокойной обстановке, и вот тогда они будут нервно метаться, показывая неисправности, которые нанес кораблю угодивший в него метеорит.
В фильме после этого должен появиться титр:
«Расстояния в космосе огромны. Метеорит попал в антенну. Если бы он пролетел на метр в стороне и попал в корабль, то через пробоину вышел бы весь воздух. Тогда космонавт погиб бы. Но ему повезло. Теперь он должен исправить поломку».