Часть укрепленных районов так и не была достроена, а оборудование и вооружение осталось в долговременных сооружениях без должной консервации и охраны. Так, например, комиссия Генерального штаба в сентябре 1940 года проверила состояние Минского укрепрайона. В результате было выявлено, что «оборудование, изъятое из сооружений и находящееся на складах, за подразделениями не закреплено и не укомплектовано. При передислокации пульбатов оставшееся оборудование никому не передано. Часть оставленного в сооружениях оборудования ржавеет и портится. Охрана сооружений и находящегося в них оборудования почти отсутствует». Масштабы преобразований давили на самих организаторов этих изменений. Высшее руководство было не в силах уследить за порядком на местах, а среднее и низшее звенья управления не всегда придавали того значения укрепрайонам, которого они заслуживали.
Оперативно-тактическая характеристика основных сооружений в укрепленных районах на старой границе СССР, возведенных в период 1928–1939 гг.
Таким образом, мы не имеем основания говорить о том, что оборудование Западного театра военных действий до начала Великой Отечественной войны Советским Союзом не производилось. В 1930-е и в 1940 году в СССР были построены две линии мощных укрепленных районов по старой и новой границам страны. Однако значительная часть запланированных работ к 22 июня 1941 года еще не была доведена до конца. Оставались нерешенными вопросы вооружения укрепленных районов, подготовки их гарнизонов, организации четкого взаимодействия с войсками полевого наполнения, материального обеспечения и управления. Не проводились практические учения с участием укрепленных районов и общевойсковых соединений. Все это заблаговременно предопределяло неэффективное использование укрепленных районов в ходе оборонительных операций начального периода войны.
СОСТОЯНИЕ ПЛАНОВ ПРИКРЫТИЯ
Отражение агрессии противника возможно только при наличии четких оперативных планов применения сил и средств. Известно, что 5 октября 1940 года первый вариант Плана стратегического развертывания Советских Вооруженных Сил был рассмотрен руководителями партии и государства, но в нем был обнаружен ряд недостатков.
Доработанный с учетом полученных замечаний, стратегический план развертывания РККА у западных границ СССР был представлен на утверждение ЦК ВКП(б) и Правительству 14 октября 1940 года. Все вопросы, касающиеся Наркомата обороны и Генерального штаба, должны были быть закончены не позднее 15 декабря 1940 года. С 1 января к разработке соответствующих планов должны были приступить штабы военных округов.
Но в конце 1940 года была получена новая информация о подготовке Германии к войне на Востоке и о группировке ее сил и средств. На основании этого, по признанию А.М. Василевского, «Генштаб и в целом наше Оперативное управление вносили коррективы в разработанный в течение осени и зимы 1940 года оперативный план сосредоточения и развертывания Вооруженных сил для отражения нападения врага с запада». При этом предусматривалось, «что наши войска вступят в войну во всех случаях полностью изготовившимися и в составе предусмотренных планом группировок, что отмобилизование и сосредоточение войск будет произведено заблаговременно». (Василевский А.М. Дело всей жизни. С. 91.)
С приходом в Генеральный штаб Г.К. Жукова он высказал ряд существенных замечаний по Плану развертывания, отработанному его предшественниками. М.В. Захаров пишет: «С назначением генерала армии Г.К. Жукова начальником Генерального штаба план стратегического развертывания весной 1941 года вновь стал предметом обсуждения и уточнения». Последняя корректировка этого документа была проведена в мае — июне 1941 года. Документ был написан, как и прежде, А.М. Василевским, а затем скорректирован Н.Ф. Ватутиным. Идея сосредоточения основных усилий на Украине остается в силе.
Соображения в новой редакции подписывают нарком обороны С.К. Тимошенко, начальник Генерального штаба Г.К. Жуков и его разработчик генерал-майор А.М. Василевский. (Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне // Сборник документов. Т. 1. Накануне. Кн. 2. М., 1995. С. 49–54.)
До начала войны остаются считаные месяцы. За это время были разработаны армейские планы прикрытия государственной границы. В соответствии с этими планами перешедшие в наступление вражеские войска должны были наткнуться на жесткое сопротивление приграничных укрепленных районов и частей первого эшелона общевойсковых соединений, увязнуть в пределах тактической зоны обороны советских войск, а затем подставить себя под фланговые удары армейских и фронтовых танковых резервов. Так видела первые оборонительные операции советская военная теория, так представлялись они во фронтовых и армейских оперативных планах.
Но, как говорят, гладко было на бумаге, но забыли про овраги, а по ним ходить… Уже корпуса, дивизии, а тем более полки об окружных и армейских планах ничего не знали, а собственных планов боевого применения не имели и, следовательно, готовить и вести этот бой не могли. Поэтому великая задумка заранее была обречена на неудачу.
РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ВОЙСК ПО ГЛУБИНЕ
Советские войска не были обречены оказаться под внезапным первым ударом противника. В первом эшелоне армий прикрытия предполагалось иметь 63 дивизии, из которых более 75 % находилось на удалении от границы до 50 километров. Во втором эшелоне армий находилась 51 дивизия, в том числе 24 танковые, 12 моторизованных, 4 кавалерийские, которые были удалены от границы на 70~90 километров. Еще 45 дивизий, расположенные на удалении от 100 до 350 км от границы, состояли в резерве командующих округами. Также на территории приграничных округов располагалось 11 дивизий, находившихся в непосредственном подчинении Генерального штаба РККА.
Таким образом, внезапный первый удар противника мог поразить только небольшую часть войск прикрытия. Основные силы сохранялись в глубине и при необходимости могли занять один или несколько тыловых рубежей обороны. При прорыве каждого из таких рубежей противник должен был потерять силы, средства и время.
Теперь постараемся ответить на главный вопрос — что же помешало советской стороне реализовать огромные преимущества в начале Великой Отечественной войны для того, чтобы остановить агрессора на линии государственной границы и не пустить его в глубь страны?
Безусловно, причин было много. Но главными мне видятся две: расчет исключительно на отражение агрессии противника на линии государственной границы позиционной обороной и отсутствие четкой системы управления войсками от Генерального штаба до соединения и части.
Первая мировая война показала исключительно высокую эффективность позиционной обороны. Поэтому и оборона, которая строилась в соответствии с Полевым уставом РККА 1929 года, по своему характеру была позиционной обороной. Это означало, что основные силы обороны находились в пределах первой полосы, а сама она была рассчитана на то, что «наступающий противник должен быть разбит до подхода его к переднему краю оборонительной полосы огнем последовательно вступающих в бой огневых средств (артиллерии, пулеметов и ружей), сосредотачиваемых по заранее намеченным рубежам».
Безусловно, позиционная оборона хороша. Но в полной мере она может быть реализована только тогда, когда все имеющиеся силы и средства займут свои позиции до начала наступления противника. В начале войны это практически сделать невозможно. Нельзя вблизи государственной границы годами держать в окопах миллионы людей, десятки тысяч пулеметов и тысячи артиллерийских орудий, нацеленных в сторону вероятного противника, которому предоставлено право самому решать, когда начать наступление.
В этом случае более эффективной могла бы быть другая оборона, при которой непосредственно у границы находятся только дежурные силы и средства, а основные войска располагаются в глубине. В этом случае противник лишается возможности, достигнув внезапности начала военных действий, поражать огнем артиллерии и ударами войск основные силы обороняющейся стороны. Его мощный первый удар придется по дежурным силам, которые должны определить время начала военных действий, состав и направления главных ударов противника, а также нанести им максимальное поражение до того, когда в сражение вступят главные силы на подготовленном оборонительном рубеже, расположенном в глубине своей территории. Боевыми уставами такая оборона предусматривалась, и называли ее «подвижной», или «маневренной».
В то же время предвоенные уставы не давали точного описания этой обороны и порядка ее ведения, что порождало различные дискуссии. Более того, молодые советские военачальники, выросшие в боях Гражданской войны и воспитанные на идеях мирового коммунизма, к обороне, а тем более к подвижной обороне, допускающей временное оставление своей территории, относились крайне отрицательно. Лозунг «Бить врага на его земле» звучал слишком часто и воспринимался как программа к действиям.
Тем не менее во Временном полевом уставе РККА 1936 года (ПУ 36), где речь в основном идет о позиционной обороне, также рассматривается и подвижная оборона. Это же происходит и в Проекте Полевого устава 1939 года. (Временный Полевой устав РККА 1936 (ПУ-З6). М.: Государственное военное издательство Наркомата обороны СССР, 1937. С. 153; Проект Полевого устава РККА (ПУ-39). М.: Государственное военное издательство Наркомата обороны Союза ССР, 1939. С. 242–243.)
Но на практике при подготовке командующих, командиров, штабов и войск оборонительная тематика отрабатывается крайне редко, а подвижная оборона не отрабатывается вовсе.
В 1940 году выходит очередной Проект Полевого устава Красной Армии. В нем также рассматривается подвижная оборона. В отношении подвижной обороны были в целом сохранены все формулировки проекта Полевого устава 1939 года. Однако некоторые положения получили более конкретное развитие. В частности, были установлены требования к удалению промежуточных рубежей друг от друга. (Полевой устав Красной Армии (проект). М.: Военное издательство Народного комиссариата обороны Союза ССР, 1940. С. 245–246.)