— Сегодня первый раз.
Люблю роботов. Они всегда говорят правду. Почти.
— А где вы учились столь тонкому и проникновенному искусству? — я сделал шаг ближе, улыбаясь еще шире.
— Разглашение данной информации не предусмотрено контрактом! — затараторил он. — Простите, мне пора… на подзарядку!
Я не собирался его так легко отпускать. Положив руку ему на плечо, я подошел вплотную. Роботы, наиболее приближенные по психофизическому устройству к человеку, не выносят близкого контакта.
— Я всего лишь исполняю свой номер… Это моя программа…
— Кто твой хозяин? — спросил я как можно резче, понизив дружелюбность моей улыбки почти до нуля.
— Директор робо-кабаре, господин Томпсон.
— Мы могли бы побеседовать вместе с тобой и господином Томпсоном… о твоих успехах?
Сбитый с толку, артист двинулся из-за кулис куда-то в глубину здания. Как по мановению волшебного пульта, обстановка перестала быть аутентичной «Ля Бель Эпок» и стала похожей на обычный безликий офис. Полагаю, что рядовые зрители сюда не попадали. Но я же не был рядовым зрителем.
Мы оказались у двери с табличкой «Дж. Дж. Томпсон. Управляющий». Оказавшись тут, робот словно опомнился и с ужасом воззрился на меня, ожидая разрушительного продолжения. Я постучал.
— Да-да, войдите! — раздался изнутри приятный голос. Я распахнул дверь и увидел мистера Дж. Дж. Томпсона собственной персоной. Управляющий оказался человеком самой что ни на есть благообразной внешности. Доброе румяное лицо, благородная седина, опрятная окладистая бородка, безупречный костюм, галстук, плавно меняющий цвета по цветовой гамме последней моды. Человек с таким лицом и костюмом легко стал бы успешным продавцом роботов даже самой устаревшей модели — глядя ему в глаза, человек не смог бы ему отказать. Но Дж. Дж. Томпсон продавал не роботов. Конкретно сегодня он продавал их свист.
— Чем могу помочь, мистер…
— Мистер Тьюринг.
Я протянул ему руку для рукопожатия, стараясь не оцарапать его встроенным в основание ладони USB-портом. Очень удобная штука в определенных ситуациях.
— Итак, чем я могу помочь вам, мистер Тьюринг?
— Я только что присутствовал на вашем представлении. Надо сказать, что ваше робо-кабаре выглядит шикарно. Ваш лакей на входе шикарен. Ваш тринадцатый столик шикарен. А уж выступления ваших артистов — просто выше всяких похвал.
— Ну что вы… — довольно заулыбался управляющий. — Это моя обязанность — доставлять удовольствие нашим посетителям. Если вы не против, мы процитируем ваш отзыв на нашем сайте…
— Как вам будет угодно. Но сейчас меня более интересует вопрос происхождения программы свиста данного механизма, — и я ткнул пальцем в поникшего Короля.
Признаю, что я был груб с ним в этот момент. Нет ничего более оскорбительного, чем назвать антропоморфного робота последней модели «механизмом». Но он того заслуживал.
И не надо мне рассказывать, что у роботов нет выбора. Выбор есть всегда.
Улыбка Дж. Дж. Томпсона погасла, как будто она забыла заплатить за электроэнергию.
— Простите, но я не понимаю…
— Сегодня утром я встретил на улице робота-артиста, исполнявшего ту же песню. С той же программой. Они пели одинаково от первой и до последней ноты.
— Позвольте, но как вы можете с такой уверенностью утверждать…
— А я ценитель художественного свиста, — я сделал шаг вперед. Люди, роботы — какая разница — на всех это действует одинаково.
Управляющий торопливо отошел обратно за свой рабочий стол и нажал пару кнопок на сенсорной панели. После этого он явно почувствовал себя смелее.
— Уж не смеете ли вы утверждать, что мы торгуем здесь нелицензионным развлекательным контентом? — резко повысив голос, спросил он.
— А может быть, вы мне это сами расскажете? — предложил ему я. Вы же видите, я всегда предлагаю оппоненту наиболее достойный вариант.
— Эй, приятель! — раздался за моей спиной знакомый голос. — Тебе не кажется, что вход зрителям сюда запрещен?
Я обернулся и практически не удивился, увидев Мистера Толстяка №1 и Мистера-Шрам-на-Щеке №2. Только на сей раз они были не в полицейской форме, а в ладно скроенных черных костюмы. Кажется, они тоже меня узнали.
— Стой на месте, ублюдок! — Толстяк выудил из кармана до смешного миниатюрный пистолет и направил его прямо на меня. — Ты еще пожалеешь, что…
У Толстяка не было шансов. Он этого не знал, но это знал я. Маленький пистолет в огромной потной лапище. Его босс за моей спиной на линии огня. Присутствие робота-свидетеля, который не сможет в случае чего скрывать правду на допросе. И плюс — мой маленький секрет. Я мог двигаться быстрее Толстяка. Намного быстрее.
Пока я думал об этом, я совершил третью ошибку за день. Потому что миляга-управляющий Дж. Дж. Томпсон подкрался ко мне сзади и грохнул меня по голове. Кажется, новейшим планшетом.
Я очнулся в темноте. Было сыро и противно. Воняло. Мусорный бак. Я наскоро оценил потери. Травма головы. Не фатальная. Многочисленные повреждения по всему телу, нанесенные, скорее всего, лакированными туфлями господ №1 и №2. Бывало и хуже. Расходный банковский счет. Пуст. А вот это уже проблема.
Рядом находился кто-то еще. Пахло шарнирной смазкой. Я пошевелил плечами, протянул руку и откинул крышку мусорного бака. Узкий переулок, кирпичная стена. Кажется, я находился на задворках робо-кабаре.
Рядом со мной в мусорном контейнере в неестественной изломанной позе лежал робот-свистун с перекрестка. Он был полностью обесточен, и у него вырвали рот.
В этом есть некоторая ирония, но скрыться в Робот-Сити со сломанным роботом гораздо легче, чем во многих других городах. Я просто взвалил Свистуна на плечо и шагал с деловым видом, стараясь не думать, как выглядит на мне его потрепанный фрак. Мой был безнадежно испорчен любителями прекрасного из робо-кабаре.
Я добрался до ближайшего пункта сдачи роботов в утиль. Хозяин покосился на меня без всякого радушия — вид у меня был еще тот. Впрочем в его лавку своих последних поломанных роботов приносили и не такие клиенты.
— Кладите сюда, — указал он на проверочный стол.
Я как можно осторожнее положил Свистуна на поцарапанную металлическую панель. Рука робота безвольно свесилась со стола. Я поймал ее на лету и бережно опустил на край панели, придерживая своей рукой. Когда хозяин лавочки подал на робота питание, он и не заметил, что я уже подсоединен к Свистуну через USB-порт.
Да, я знаю, вы думаете, что напрямую через USB могут общаться только роботы. Я полон сюрпризов.
— Привет!
— Привет!
— Назови свое имя.
— Робот Универсальный, модель 2069–23, серийный номер ZX374237.
— Я буду называть тебя Свистун. Это удобнее.
— Кто ты?
— Сейчас это не важно. Расскажи, что случилось?
— Те двое. Они вытащили меня из багажника и приволокли в здание. Скачали мои программы. Они хотели получить программу свиста.
— Я догадался. Зачем они вырвали тебе ротовой блок?
— У меня устаревшее голосовое оборудование. Не подходило к новой модели. Им потребовался мой голосовой блок по самую гортань. Я больше не смогу говорить. Не то что свистеть.
— Посмотрим. Ты можешь оказать мне одну услугу?
— Если смогу. Я ведь практически ликвидирован.
— Ты можешь скачать для меня определенную денежную сумму? У меня есть резервный фонд. Я сброшу шестнадцатеричный код доступа.
— У меня нет доступа к сети.
— Зато у меня есть. А ты легально зарегистрированный робот. Ведь те двое были не полицейские, верно? Значит, ты все еще чист перед законом. Хотя и почти мертв.
— Мертв? Так говорят только о людях.
— У меня широкие взгляды. Давай, скачивай код.
На этот разговор у нас со Свистуном ушло около доли секунды. Когда пошел скачиваться код, раздался старомодный модемный свист. Хозяин удивленно вскинул брови, а я сделал вид, что насвистываю. Свищу я ужасно.
Завершив нашу небольшую операцию по переводу денежных средств, я снова оказался платежеспособен и, к немалому удивлению хозяина лавочки, не только не сдал ему Свистуна, но и оплатил его базовый ремонт. Мы продолжили разговор со Свистуном на улице: зарядив аккумуляторы, он смог самостоятельно передвигаться. Чтобы прохожие не пялились на его разорванный рот, я надел на него купленную в аптеке медицинскую маску. Люди все равно продолжали пялиться, но уже с меньшим интересом. Мало ли кто во что одевает своих роботов. А вот держать робота за руку на людях было, мягко скажем, эксцентрично. Мне было все равно. Мне нужны данные, а голосовой модуль Свистуна уничтожен.
От робота я узнал, что он не единственный уличный музыкант в Робот-Сити, пострадавший от жестоких изуверов. В квартале отсюда жил уникальный робот-мим, у которого вырвали модуль координации движений. Теперь он едва мог вставить вилку в розетку. А на соседней улице работала пара талантливых уличных танцоров. Их танцевальные программы были взломаны, а беспроводной модуль взаимной синхронизации вырезан циркулярной пилой у обоих. По Робот-Сити ходили слухи о Черных Хакерах, которые не гнушались никакими низостями, лишь бы отобрать у беззащитных роботов то немногое, что у них оставалось — их уникальность, талант их программного кода. Неудивительно, что атаке чаще всего подвергались не новые, а морально устаревшие модели, чей код еще хранил следы индивидуальной работы. Новое поколение роботов было совершенным с точки зрения подобия человеку, но их программная оболочка штамповалась на конвейере.
Я был вне себя от злости. Конечно, объединить мастерски написанные программы с совершенными технологиями — идея блестящая, но делать это так подло и варварски — на это был способен только человек. И совершенно случайно или же благодаря моему особому «везению», я этого человека знал. Как и двух его прихвостней, выполняющих грязную работу. Утонченная публика ежедневно аплодировала в робо-кабаре, не зная, что за его кулисами творится настоящий робо-холокост.