– Да, ну что ж… полагаю, моя жизнь далека от всей этой роскоши. Это все для туристов. Нам такое чуждо…
Алекс внимательно слушал меня. Он откинулся на спинку дивана, притягивая меня, чтобы я оказалась у него между ног. Мой нос был почти на одном уровне с его.
– Наверное, неприятно знать, что все это существует, и при этом не иметь возможности наслаждаться этим, нет? – спросил меня Алекс.
Я пожала плечами.
– Когда-нибудь я накоплю достаточно, чтобы путешествовать по всему Бали в качестве туристки, – сказала я, улыбаясь. – Буду спать в хижине, качаться на потрясающих качелях над рисовыми полями, купаться на лучших пляжах и наслаждаться балийским массажем по два с половиной часа.
Он улыбнулся в ответ и кивнул, соглашаясь со мной.
– Конечно, ты это сделаешь, – сказал он, – потому что заслуживаешь всего этого и даже большего.
Мы целовались, пока Бату не прервал нас. Мы оба повернулись к нему, лежащему в углу виллы.
– И так прошли пять дней с момента, как ты уехала.
– Ты ему понравился, – я улыбнулась.
– Могу его понять, – сказал он высокомерно, но при этом озорно улыбнувшись мне.
Алекс снова поцеловал меня. Его руки спустились по моей талии, и он сжал мою задницу. Одним движением парень поднял меня и заставил обхватить ногами его бедра. Возбуждение накрыло меньше меньше, чем через секунду. Одного его взгляда было достаточно, чтобы меня бросило в дрожь. Алекс продолжал целовать меня. Закрыв глаза, я позволила своему телу сосредоточиться на ощущениях, а разуму перестать думать. Мне просто хотелось насладиться теми днями, что у меня с ним остались. Что-то внутри подсказывало мне, что нет ничего необычного в том, чтобы чувствовать себя так рядом с Алексом. Это влечение было особенным. Мне казалось, что большинство людей никогда ни с кем не чувствует подобной связи.
Его рука оторвалась от моей задницы, пока не поднялась вверх по моей талии и с силой не сжала мою грудь.
– Меня сводит с ума то, что ты никогда не носишь лифчик, – сказал он мне на ухо. Парень приблизился к мочке моего уха и медленно прикусил ее.
– Зачем мне носить его? Он неудобный.
– Сокрушительная логика, – Алекс засмеялся.
– Разве ты не планировал меня накормить?
– Ты права, – сказал он. Алекс отнес меня к кухонной стойке и усадил на неё. – Что ты хочешь на ужин?
– Ты умеешь готовить? – я подозрительно посмотрела на него.
– Меня возмущает этот снисходительный тон, мисс.
– А можно я сама приготовлю? – он посмотрел на меня и рассмеялся.
– Кажется, мы только что сломали шаблон. Много ты знаешь пар, которые бы ссорились из-за желания угостить друг друга ужином?
То, что он сказал «пар», заставило мое сердце учащенно забиться. Однако голос моей совести напомнил мне: «Не строй иллюзий, Никки». Мне нужно было прислушаться. Мы не были парой, и не стоило забывать об этом.
Думаю, Алекс понял мою реакцию и чем она была вызвана, но решил вести себя как ни в чем не бывало.
– Могу приготовить тебе спагетти, – сказал он, отстраняясь и направляясь к холодильнику.
Я закатила глаза.
– Давай я приготовлю тебе домашний наси-горенг, лучший из тех, что ты пробовал в своей жизни.
Алекс закрыл холодильник, поднял руки, словно сдавался, и принял мое предложение. Я слезла со столешницы и подошла к холодильнику.
– Ого, у тебя есть все, – сказала я, открывая дверцу холодильника и видя, сколько там еды.
– Мне нравится, когда холодильник полон.
– Получается, ты и вправду любишь готовить…
– Когда-нибудь я приготовлю тебе спагетти, и тебе придется забрать назад тот взгляд, которым ты наградила меня минуту назад.
– Поверю на слово, – я засмеялась.
По мере готовки Алекс помогал мне и постоянно наблюдал за тем, что я делала. Открыв бутылку белого вина, он задал мне очередной вопрос о рецепте. Я объяснила ему важность использования лука-шалота вместо обычного.
Он удивился, когда увидел, как я нарезаю пять зубчиков чеснока мелкими кусочками. Алекс толком не знал, что такое темпе[4], и мне пришлось объяснить ему, пообещав, что ему понравится. Было весело рассказывать ему о, казалось бы, обыденных для моей культуры вещах, и мне нравилось видеть, что он уделяет мне все свое внимание.
Закончив готовить, мы отнесли тарелки на низкий столик в гостиной. Алекс зажег две свечи, и мы сели на пол, лицом к друг другу. Точнее, я села и некоторое время забавлялась, наблюдая за тем, как он демонстрировал полное отсутствие гибкости.
– На самом деле, тебе было бы очень полезно пойти со мной на йогу.
– Как-нибудь, – сказал он мимоходом, когда наконец занял удобную позу.
Я сидела, скрестив ноги и выпрямив спину. Алексу же оперся спиной о диван.
– Перестань смеяться надо мной, – серьезно приказал он мне, но было невозможно устоять, чтобы не взорваться и не разразиться смехом.
– Извини, я уже все, – мне пришлось взять себя в руки.
– Пахнет приятно и выглядит так же, – Алекс сменил тему, прежде чем взял вилку в руку и попробовал мой рис.
Я не стала добавлять никаких специй, поэтому готовила все в разных сковородках. Еще добавила нарезанный кусочками перец чили. Мы начали есть, и у меня на лице появилась улыбка при виде довольного Алекса.
– Это потрясающе, – подтвердил он, отпив вино. – Не могу поверить, что ты положила целых два перца чили и можешь есть, не краснея.
– Это не так уж и много, попробуй.
– Нет, спасибо.
Я покачала головой. Туристы… Они не умели наслаждаться приятным вкусом острой еды.
По ходу вечера мы болтали на нетривиальные темы: о том, как прошел мой отпуск с друзьями, чем он занимался в мое отсутствие… До момента, пока мы уже не могли продолжать игнорировать инцидент с моим дядей.
– Николь, ты должна объяснить мне, что было с твоим дядей несколько часов назад.
– Мой дядя Кадек просто… очень заботливый, – я взяла бокал и допила вино.
Алекс обхватил рукой мой подбородок и большим пальцем погладил меня по щеке. Каким же он был красивым.
– Это я прекрасно понимаю. Будь ты моей, я бы тоже предупреждал, а то и чего еще похуже. Но мне кажется, есть что-то еще, о чем ты мне не рассказываешь.
Я впилась в него взглядом. «Будь ты моей» – так он сказал… Эта фраза шокировала меня. Он не подразумевал ничего собственнического. Он не имел в виду, что я принадлежала ему как объект, скорее наоборот. Его слова были полны тоски. Это было отражением его желания иметь возможность заявить, что я была кем-то для него. Я поняла это так, потому что мне тоже хотелось, чтобы он был кем-то для меня. Возможно, мне хотелось, чтобы это было чем-то бо`льшим, нежели простым определением ухаживаний. В эту секунду мысль о том, что я принадлежу ему, а он – мне, начала набирать силу в моей голове и моем сердце. Она начала расти с этого момента, пока не заняла все мои мысли. Я еще не осознавала, насколько сильно влюбилась в него.
– Мой дядя переживает, что я влюблюсь в иностранца и уеду с острова. Он боится потерять меня, как это было с моей мамой.
Алекс внимательно меня слушал.
– Никки, кто твой дядя? Он обладает каким-то авторитетом на острове? То, как он обратился ко мне сегодня вечером, предельно ясно дало понять, что он не просто дядя, который рассердился из-за того, что его племянница встречается с неподходящим человеком.
Мне не хотелось затрагивать эту тему… Я обычно не обсуждала это с кем попало, лишь местные были в курсе. Но как мне объяснить Алексу, что угроза моего дяди заключалась не только в этом?
– Мой дядя состоит в местной «полиции». Не знаю, как тебе объяснить, чтобы ты понял. На таких маленьких островах, как этот, обычно есть группа людей, обладающих определенной властью, скажем, они командуют. Мы зовем их банджарами.
Он внимательно посмотрел на меня и тут же нахмурился.
Я продолжила объяснять, в чем заключалась его функция.
– Они отвечают за поддержание порядка, следят за тем, чтобы туристы не устраивали беспредел, а еще они обеспечивают соблюдение законов.
Было куда больше, чем это. Мой дядя не был плохим человеком, но здесь дела обстояли иначе. Так было всегда, но было нелегко объяснить устои тому, кто не был родом отсюда.
– То, чем они занимаются – законно? – спросил он.
Меня ничуть не удивило то, как быстро Алекс попал в точку. Он казался умным человеком, хотя я еще не понимала, насколько он умен.
– Правительство не вмешивается. Система работает, и пока она работает, никто не собирается препятствовать этому.
Алексу, казалось, было что сказать, но он этого не сделал, и в глубине души я была благодарна ему за это.
– И твой дядя действительно имеет право выгнать меня с острова?
Я сделала глубокий вдох.
– Да… но я поговорю с ним. Он не может воспользоваться своим положением, чтобы выгнать тебя отсюда.
– Не знаю, Никки… Думаю, есть еще очень много всего, о чем ты мне не рассказываешь. – Алекс поднял бокал к губам.
– По правде говоря, нет… – я покачала головой.
– Если мы собираемся выступить против гребаной островной мафии, мне нужно знать больше о тебе и о том, что произошло. Не вижу логики в том, что твой дядя занял такую радикальную и неадекватную позицию по отношению ко мне.
Мне не понравилось, что он назвал банджаров мафией, но ничего не сказала. Мое внимание привлекло куда больше все остальное, что он сказал.
– Что значит, ты не видишь логики? Он лишь заботится обо мне, только и всего.
Алекс посмотрел на меня так, будто знал больше меня, и мне это не понравилось.
– Думаю, есть что-то еще… У меня такое чувство, что тебе рассказали только часть истории.
Я проигнорировала тревоги своего подсознания, как делала это всю свою жизнь.
– Ну, ты ошибаешься, – тон моего голоса стал довольно сухим.
Алекс вздохнул, взял бутылку вина и наполнил бокалы.
– Могу ли поинтересоваться, какая у тебя фамилия? – спросил он.