– Эй, кошак! – Рядом с Серым остановился какой-то дядька. – Так ты умеешь сочинять истории, в которых все слова начинаются с одной и той же буквы?
– Конечно, умею. С какой хотите?
– Так ты уже начал. «Пережить период перестройки помещения…» Все слова на «п». Давай дальше.
Кот фыркнул, ударил лапкой в жестянку: па-бамм!
Язык его заработал в ритме рэпа:
– Полежать… Поспать… Проснуться, преобразившись. Пора, парень, поработать! Потрясающая продуктивность после паузы (па-бамм!).
Заслышав кошачий речитатив, люди останавливались, подходили ближе. На Серого снизошло вдохновение. Он говорил без умолку, помогая себе ритмичными ударами по жестянке:
– Принести Пушинке пуанты, припомнив правила поведения. Потом, посмеиваясь, прибрать повсюду. Пропылесосить, повытряхивать простыни, покрывала, пижамы. Поставить проветриваться подушки. Пыль протереть, полить пеларгонию, почистить пуфик, повыводить пятна. Пойти прикупить плюшек-пирожных, пряников-пончиков-пирожков. Полный пакет! Позабыл про пачку пшена, про полкило подмороженной путассу! Память-память, подводишь… Прийти, пожарить, потушить. Помыть посуду. Принять поздравления, подарки… Приятно! Погулять по парку, постукивая пластмассовой палкой по платанам, полюбоваться порханием пичужек, послушать пение. Пейзаж – поэзия!
Собралась толпа, люди хлопали в ладоши, подбадривали артиста. Он разошёлся не на шутку:
– Пукнуть. Пардон! Пульнуть. Пульнуть подальше палку – папоротник проглотит.
Люди улыбались, подходили с купюрами к шляпе. Серый работал языком без устали:
– Поймать попугая: привет, пустозвон! Привет, пустомеля! Пустить под пальто. Почему пищишь? Передохни, погрызи песочную печеньку. Пообщались, поболтали. Почти приятели… Подкралось подвечерье. Поворачивать пора. Патруль! Подкараулили. Полундра! Почему преступник? Причина? Приватная птичка! Позвольте… Попугай пожелал погреться. Провокация! Попрание прав! Покажите письменное подтверждение!
Серому трудно было остановиться. Но тут он понял, что хватит, и закончил выступление:
– Прекрасная публика подземного перехода, прошу поддержки! Практика покажет, почём песня!
Когда стихли овации, Серый вытряхнул собранные купюры в жестяную коробку, поклонился, надел шляпу – и был таков. Летел, лап под собою не чуя, – боялся, что догонят и деньги отберут.
Глава 7
Двери парикмахерской скрипнули, приоткрывшись. С улицы их придержал мужчина, пропуская вперед лысую кошку. Она грациозно переступила порог, оглянулась и едва заметным кивком поблагодарила мужчину.
Тот растерянно постоял в дверях. Достал из кармана платок, вытер шею и лоб.
– Хорошего дня! – пожелал парикмахершам. – До свидания!
И закрыл дверь.
– Вы к нам? – улыбнулась Баронессе молоденькая парикмахерша. – На стрижку?
– Очень остроумно, – ответила лысая кошка. – Лучшая шутка недели. Я в салон татуировки.
– Сюда-сюда, – из-за стеклянной перегородки вышел парень. Его руки от запястья до плеч покрывали татуировки. – Сюда, пожалуйста.
Он нисколько не удивился, как будто ждал именно кошку-сфинкса. А может, просто умел держать себя в руках в любой нестандартной ситуации. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
– Какое хотите тату? На какой части тела?
– Покажите сначала образцы, – посетительница запрыгнула в кресло. – Что вы можете предложить?
– О! – засуетился парень. – Предложений масса. Вот, взгляните.
Пока листали буклет, пока перебирали возможные варианты и обсуждали детали, Баронесса попутно расспросила, что нового в окрестностях и что слышно про пожар в кафе напротив.
– Вы же оттуда, – удивился парень. – Вам лучше знать. Я иногда наблюдаю в окно, как вы все танцуете на веранде.
– А вы почему на открытие выставки не пришли?
– У меня в тот вечер была сложная работа. Засиделся с клиентом допоздна. Ничего, к сожалению, не видел. Видел только кота на нижней ветке старой ивы.
У Баронессы на лбу кожа пошла морщинками:
– Кота?
– Кота, – подтвердил парень.
– Это кто-то из наших! – махнула лапкой Баронесса. Но её ушки стояли торчком.
– Нет, не из ваших. Чужой. Вы к тому времени уже закончили, погрузились и уехали. А этот остался.
– Породистый?
– Какая-то редкая порода. Морда такая… – Парень поморщился – Страшноватый котяра. Через минуту я снова выглянул в окно – а его и след простыл.
– Мне вот этот рисунок нравится, – Баронесса ткнула лапкой в буклет. – Что вы скажете про крылья?
– Замечательный выбор, – согласился мастер.
– Маленькие, – уточнила Баронесса.
– На уровне лопаток, – поддержал мастер. – С ними вы почувствуете себя настоящим сфинксом. Крылатым львом.
– Я и без крыльев сфинкс, – ответила Баронесса. – Порода такая, слышали? Кошка-сфинкс. Насчёт крыльев надо подумать, с друзьями посоветоваться. Подождать, пока загар сойдёт, я тут слегка обгорела на солнце, как видите…
– Да, – согласился парень, – тату – дело серьёзное, спешить не стоит. Сделаешь – и на всю жизнь. Надо хорошенько подумать.
Клиентка молча кивнула – она была того же мнения.
А тем временем Кутузов с Оборвышем отправились на приём к ветеринару.
– Слушаю вас! – Врач сдвинул очки на кончик носа, переводя взгляд с одного кота на другого. Странные такие коты – без хозяев, у одного ухо дырявое, в дырке серёжка, у другого повязка на глазу– Кто из вас пациент?
– Он!
Коты одновременно показали друг на друга.
– Оба? – спросил врач. – Ладно. Кто первый?
– Дело в том, – взялся объяснять Кутузов, – что у моего друга болит живот. Второй день такая бодяга. Вы не могли бы его осмотреть?
И отвернулся, чтобы не встретиться с Оборвышем взглядами.
– Что ж, – врач встал, подошёл к раковине и намылил руки. – Прошу на кушетку. Возможно, достаточно сделать клизму. Ложитесь, – он подставил ладони под струю воды, потом стряхнул капли и взялся за полотенце. – Где болит, в каком именно месте?
– Подождите, – остановил его Оборвыш, – у моего друга тоже проблема, я хотел бы пропустить его вперёд.
– Очень зря! – кашлянул Кутузов.
Оборвыш на его реплику ноль внимания.
– Гляньте, пожалуйста, что у него с зубами, – продолжил он. – Я могу подождать, а он нет. Всю ночь напролёт стонал: болит! Болит! Умолял: скорее к врачу! Сколько можно терпеть!
Врач пожал плечами и взял в руки металлические инструменты, при одном виде которых Кутузов закрыл лапой рот.
– Не надо! – промычал он. – Ночью иногда такое померещится, что ой-ой-ой! А сьоня всё супер. Всё чётко. Я уже и забыл, что это было.
– Все-таки позвольте я посмотрю, – мягко проговорил врач и приблизился.
В его руках холодно поблёскивали инструменты.
– Доктор! – сказал тогда Оборвыш. – Оставим условности! Перейдём к сути вопроса. Тут такая проблема. Мужской разговор.
– Что такое? – вскинул брови ветеринар.
– Нет-нет. С нами всё нормально. Кроме того, что у меня прокушено ухо, а у моего друга нет глаза. Всё остальное в полном порядке. Но у нас к вам секретный разговор. Не на медицинскую тему.
И выразительно посмотрел на товарища.
– Мы, короче, коты-детективы, – произнёс Кутузов.
– Кто там за вами в очереди? – кивнул на двери врач.
– Никого.
– Фух, – выдохнул ветеринар и отложил инструменты в сторону – Никогда ещё с детективами не общался. Я весь внимание. Спрашивайте, господа.
Глава 8
На дверях кафе – табличка «Ремонт». Она покачивается, потому что на веранде боксируют братья Хук и Джеб, то и дело подкатываясь прямо под двери. За поединком наблюдают подвальные коты, обжоры, коты из соседнего подъезда, танцоры, цветные – почти все. Кто лениво, кто с интересом, а кто и голося во всю глотку. Только георгинки с Баронессой склонились над мобилкой, посмеиваются – читают комментарии под фотографиями, выставленными в Интернете.
Малыши носятся между зрителями, играют в прятки, задевают Засоню. Но ему ничто не мешает дремать. Его голова склонена на грудь, глаза закрыты.
Стас с Олесем поехали за стройматериалами в магазин. Они делают ремонт сами, только перекрывать крышу пригласят мастеров.
До начала кошачьего собрания остаётся несколько минут.
И вот Белый-Альбинос – он сегодня председатель собрания – звякнул ложечкой в кофейной чашке, призывая к тишине. Хук и Джеб остановились, переводя дыхание. Когда все успокоились и расселись вокруг, Белый произнёс:
– Уважаемые котоварищи! У нас есть две новости: хорошая и плохая. С какой начнём?
– С хорошей!
Председатель собрания торжественно выбросил лапу в сторону Серого:
– Денег, которые Серый заработал своим рэпом, нам хватит минимум на неделю безоблачной жизни! Можем теперь сосредоточиться на пропаже наших картин и не отвлекаться от расследования.
Поднялся радостный гул.
– Ура!!! – закричали коты. – Гип-гип-ура нашему Серому! Да здравствует кошачий рэп, самый рэповый рэп в мире!
Серый скромно потупил взгляд: ну да, а чего ж…
– А плохая новость? – напомнил Чистюля, стряхивая с хвоста пылинки.
– Плохая новость: у соседей нашего кафе никакой важной информации. Результат опроса нулевой. В ту ночь никто ничего не видел, ничего не слышал. Ни дворник, ни водитель мусороуборочной машины, ни почтальон, ни одна из бабушек на скамейке… Никто, нигде, ничего. Ни одной зацепки.
Хвостуля подняла лапку:
– Не может такого быть. Всегда кто-то что-то слышал, всегда кто-то что-то знает. Возможно, мы не обращаем внимания на какие-то важные мелочи…
– Э, да какие там мелочи! Разве что видели кота на ветке ивы. Не из наших. Чужого. Ну и что из этого? Информация от парня из салона тату. Что ещё? Ветврач выгуливал поздно вечером свою собаку и заметил, что форточка в кафе стучала на ветру. А потом он увидел внутри пламя и вызвал пожарную команду.
– Мы оставили форточку открытой? – снова подняла лапку Хвостуля.