ышав мой грохот, что издавался в момент бега.
– Шесть болтов, – подумал я, соотнеся количество услышанных выстрелов с размером магазина болтера врага.
Надо было уклоняться, уходить с линии огня, как вдруг Закеиль резко попросил меня подвинуться, не согласившись с таким решением. Это меня удивило, я не понял что он задумал, однако я признавал объективную реальность: ему куда виднее, где находится его предел и на что способно его тело. А затем... затем произошло нечто, что удивило даже меня, хотя казалось бы... куда там удивляться после стольких жизней.
Восприятие времени замедлилось и не было в этом какой-то подлой магии. Словно первородный хищник Закеиль впился взглядом в дуло, начав манёвр уклонения, но только частичный. Лишь слегка он ушёл в сторону, на один шаг, пропустив первые два выстрела. Остальные же уже летели по скорректированной траектории.
И от них Закеиль не успевал увернуться, ведь он не желал замедлять бега. Впрочем, ему и не нужно было этого делать, ведь он перенял от своего отца один из его приёмов. Тех, которые верные сыновья Льва записывали в книгу в дни после воссоединяя, дабы узнать отца лучше. Перенимая у него повадки и приёмы, они перестраивали легион под своего примарха, хотели быть похожим на отца... Лев не был против этого, позволяя не только собирать стратегически важную информацию о себе и своей тактике боя, но и порой даже давал сыновья советы, пусть и не так, как представляет себе большинство.
Третий болт, что летел на реактивной тяге словно ракета, был отбит клинком. Закеиль без магии был способен предсказать траекторию полёта пули по одному лишь взгляду на врага и его оружие. Прикрывшись также рукой он принял следующий болт на локоть, не обратив внимание на вырванный кусок мяса, который отлетел в сторону вместе с обломком заржавевшей брони.
Ещё один болт угодил в нижнюю часть нагрудника, также уйдя в тело, но не слишком глубоко благодаря Чёрному Панцирю. Шестой же продырявил второй наплечник, после чего враг стал перезаряжаться. Это и была главная ошибка, ведь ему следовало схватиться за меч и рвануть в ближний бой со своим братом, а не верить в то, что брат справится с раннем Закеилем.
Всё ещё находясь в неком подобие боевого транса, прошедший через такие психические тренировки, которые скрывались легионом от других ещё до Ереси Хоруса. В этот момент Закеил был подобен зверю, своему отцу, который вышел на охоту и был поглощён лишь одной целью – сомкнуть клыки на враге. Такое состояние сильно изнашивало организм, особенно мозг, который выдавал свой максимум в ущерб рациональной части.
Однако взамен Закеиль получал реакцию, что была чем-то похожа на реакцию примархов. И хоть превзойти отца он никогда не сможет, но... но встать выше других астартес это позволяло с лёгкостью.
– За Калибан, – прошептал Закеиль, делая рывок что превосходил потенциал астартес в полтора раза и вонзая меч прямо в грудь по рукоять.
В крови утонула кисть, заскользили пальцы, оба сердца были разорваны силовым полем, но Закеиль не успокоился на этом и провернул клинок, после чего вырвал оружие и вторым ударом разрубил голову на две части. Но не вертикальным ударом, а горизонтальным, идеально ровным, ведь это был меч Охотника, который был уникальной реликвией с помощью технологий, которые не удавалось воспроизвести.
Затем же на землю упал стрелок, что перезарядился, но был сражён метким выстрелом Охотника, который использовал снайперский болтер с кумулятивными болтами. Высочайшая точность, Охотник ни разу не промахивался из этого оружия, ну или по крайней мере этого никто и никогда не видел.
И слишком поздно поняли предатели, что товарищи их подвели. Потеряв сразу двух бойцов, они остались вчетвером против нас двоих. Я же продолжал рваться вперёд, позицию Охотника они не вскрыли, с другой стороны поджимала мясо в лице инквизитора и его бойцов. До шаттла прорваться стало невозможно.
– Вы бросили нас, бросили и предали, презрев святой обет, – упав на колени, произнёс последний предатель, к которому подходил я, а с другой стороны уже встала инквизиторская свита.
– Ересь среди астартес худшая из напастей, – прошипел инквизитор, выходя вперёд своих бойцов. – Это чудо, что нам удалось взять пленного. Мы допросим его и узнаем его роль в падении этого мира в Хаос.
Инквизитор ещё ничего не понимал, но переведя взгляд на меня... до него наконец-то дошло почему так рьяно мы рвались именно на этот мир. Также стала понятна и причина сходства тактики этих предателей с тактикой Тёмных Ангелов. Как и в целом эти слова, что произнёс предатель... они зазвучали иначе, будто бы наполнились смыслом, перестав быть просто какой-то ересью.
А затем мой клинок снёс голову. Инквизитор хотел было что-то выкрикнуть, возмутиться, возможно обвинить меня в ереси, но было поздно. Едва его рот открылся, как выстрел Охотника пробил пасть, вышел из затылка и разлетелся на осколки среди других бойцов, что попадали замертво. Тут же прогремел ещё выстрел, я рванул в бой... за несколько мгновений остатки инквизиторской свиты были уничтожены.
Ни одного свидетеля не осталось. Ещё шестеро предателей были убиты. Очередное задание выполнено, оставалось лишь вернуться на борт и объявить экстерминатус всей планете, стерев любые улики о том, что здесь произошло.
– Рад, что ты жив, Закеиль, – произнёс Охотник, уже сидя за окровавленным кровью имперского пилота штурвалом шаттла.
– Во имя легиона я поживу ещё, – ответил я садясь на место второго пилота.
Было не очень удобно в силовой броне сидеть в тесноватых креслах простых смертных, но... неудобства это меньшее, что меня волновало в такой момент. Как и куда сильнее меня будоражило то, что я кажется попал тело в того, кто мог меня многому научить. И речь даже не о чудесных техника Льва, а о том как воевал примарх.
А знания эти не только помогут стать лучше самому, но и позволят узнать о слабостях Льва, с которым при Второй Осаде Терры наверняка придётся столкнуться.
Глава 367
– Запрашиваю причину активации ваших боевых орудий! – кричал в вокс капитан "Безмятежной Девы".
Но ответа от ударного крейсера Тёмных Ангелов на последовало и прежде чем стали очевидны планы астартес. И носовое орудие "Последнего Покаяния" уже было приведено в готовность, являя мощь недоступных имперскому флоту технологий. В одно мгновение луч ударил прямо в борт "Безмятежной Девы", что требовала ответов, которые легион не собирался давать. Убийство инквизитора... целого судна... более сотни тысяч людей, что были на самом корабле и судах сопровождения...
Тёмные Ангелы были готовы пойти и на куда большие жертвы, ведь на кону стояла судьба легиона. Я же в этот момент стоял на мостике, без брони и покрытый пластинами, что были почти что сварены с Чёрным Панцирем для улучшения регенерации и помощи вышедшем из строя органам. Но даже такие раны не могли задержать Закеиля в медицинском отсеке надолго.
И пока от "Последнего Покаяния" вылетали боевые истребители для зачистки отделившихся эвакуационных шаттлов, Закеиль лично докладывал Безазиелю, являющемуся рыцарем Крыла Смерти. Выше него стояли лишь магистры, а сам он был даже более опасным воином. Но что самое главное, что ценилось в легионе куда сильнее чем регалии или мастерство убийства... Безазиель провёл очень много времени непосредственно рядом со Львом.
Он был с ним куда дольше, чем Закеиль и потому если я мог гордиться частично освоенными техниками примарха, на том уровне который позволяло тело астартес, то Безазиель... глядя на него можно было увидеть тень самого Льва, что жил в рыцарях. Спокойная сила, что скрыта под хладнокровными повадками хищника, неосязаемое благородство, он носил терминаторскую броню, но двигался в ней легче меня, стоящего сейчас без силового доспеха.
И командовать выполнением задачи его поставил сам магистр Крыла Смерти.
– Зачем ты предал нас? – среди песнопений святых, на фоне моего уверенного голоса, раздавался тихий вопрос, что звучал бессчётное число раз.
– Я был слаб... – следовал ответ, что повторялся раз за разом в попытках перебора всевозможных ответов.
После чего капитанский мостик наполнился мучительным стоном терзаемого пытками сознания. То был капитан-предатель, чью роту мы преследовали со дня падения Калибана. Из него уже вытащили всё, что только можно, как и сама операция подходила к концу. Прямо сейчас ещё несколько таких ударных крейсеров загоняли бегущие недобитки. У них не было лидера, они были лишены самых опытных командиров... и потому они просто бежали, не видя ловушки в конце их пути.
И хоть нас было мало, как и потери мы несли колоссальные, сражаясь на пути со всеми угрозами Галактики, но даже оставшись из всего взвода вдвоём... Закеиль и Охотник даже не сомневались, что завершат начатое. Эта самоуверенность была колоссальной, подобна греху гордыни, но таким был и Лев, и его сыновья. Гордыми и упёртыми хищниками, рыцарями для которых Человечество, к не счастью, было далеко не на первом месте.
– Они бегут, Закеиль, чувствую свою смерть. Свыше шести крейсеров, на борту которых не менее трёх сотен астартес предателей... – тихо говорил Безазиель, что не сидел на троне, как многие другие капитаны, а стоял в полный рост своего терминаторского доспеха перед кафедрой, на которой возлегала книга, хранящая весь его опыт и всю его память о примархе. – Но они боятся нас, объединяются и готовятся дать бой. Скажи мне, Закеиль, как ты будешь сражаться с ними?
– Так же как сражался всегда, вместе со своим прайдом, полагаясь на мудрость сильнейшего.
– Как ты будешь убивать врагов, что опорочили наш легион?
– С остервенением и жестокость, которую заслуживают грешники, павшие ниже всех других.
– Что ты будешь делать, когда поймёшь, что слаб и не можешь справиться?
Вопрос этот ввёл Закеиля в ступор, из-за чего его душа оказалась в смятении. Я также не нашёл чего ответить, более того, я старался вести себя как можно тише, ведь даже с моим возросшим мастерством меня могли заметить. Любое подозрение и начнётся проверка, после чего Закеиль окажется на месте вон того капитана-предателя. Единственное на что я мог уповать – на то, что в прошлом этого не случилось, а если случилось...