– Приглядывай за ним, – попросил я Алора, но когда обернулся он прямо на моих глазах стал миражом, что вскоре растворился.
А затем к грустной музыке присоединился печальный женский голос. Он взывал к слабостям в моей душе, к тому что я должен был вырезать и оставить в прошлом, но в очередной раз решил поступить так, как хотелось мне. И вот результат... моё собственно я, оборачивалось против меня. И с одной стороны столько же времени прошло... столько жизней прожито... столько силы получено...
Так почему же идти стало ещё сложнее, чем когда я был просто дураком, способным лишь винить других?
– Проклятье... – прошептал я, падая на колено и едва не роняя меч, из-за которого рука онемела.
А затем прямо через пустыню понёсся поток воды, но не солёной, а пресной, странно пахнущей... она сбила меня, подхватила и понесла обратно, после чего в глазах защипало и я их закрыл. Собрав всю силу я вынырнул, начал утирать лицо, что горело огнём. Часто моргал, плевался, всё было багровым, а руки мои дрожали.
– Вставай! – раздался крик и сердце моё заколотилось. – Вылезай!
Словно приказ звучал голос и наконец-то я смог открыть глаза и разглядеть место, где нахожусь. Место где случилось моё первое перерождение, пусть и не столь пафосное как все последующие. Серые стены, заплесневелые обои, полная крови ванна и изрезанные руки.
Когда я нашёл своего брата повешенным, разорвал связи с семьёй, в истерике и замкнутости отодвинул от себя всех кого знал... это не могло закончиться ничем хорошим. Я оказался в тупике, куда сам себя завёл. Да, именно сам, ведь жизнь с судьбой хоть и пихали меня в ту сторону, но куда упасть я выбрал сам. И упал... в эту ванну...
– Не тебе здесь стоит лежать! Не тебе надо уходить! – разрывался голос, а невидимые руки тени пытались вытащить меня.
Я видел её много раз, она всегда приходила ко мне в кошмарах. Она была моей совестью, моим внутренним голосом, причиной моих страданий и уверенности. Она считала меня слабым, она же давала сил, когда это требовалось. Всегда была рядом, помогала и мешала, ведь была моей тенью и ничей большей.
Холод проник в мою душу. Эти воспоминания нужно было вырезать, чтобы ими потом не воспользовались. Тогда я бы всё это не переживал, но... вырежи я их, то что осталось бы от тени? Что осталось бы от моего внутреннего я? Тень и так стала невероятно слаба, над ней возвышались все другие, те из-за кого я совершал безумства и ради которых переступал через законы морали.
Нельзя было от неё отказываться. Да и встать было не так тяжело, ведь я помнил почему сюда влез, помнил почему вылез. Больно, да, но не настолько, чтобы опустошить и парализовать.
– Полагаться можно лишь на себя. Ведь только ты сам знаешь как лучше для тебя. А остальные хотят лишь навредить или... или полны благими намерениями, коими устлана дорога в ад, – произнесла Тень, когда я выбрался из ванны и положив руку на моё плечо исчезла.
Перебинтовав руки, накинув халат, чувствуя алкогольное опьянение... я очень быстро адаптировался и использовав уже новые знания. Магией была создана одежда, ей же исцелены раны, эмоции что рвались наружу и вызывались гормонами были взяты под контроль. И вот я уже выхожу через дверь, а декорации жуткой коммуналки уходят прочь, вместе с сомнениями и страхами.
Но не в этом была главная сила и проклятье Лиссы, что постоянно отравляла душу своего хозяина. Это понимал и я, ведь не в первый раз находился в этих иллюзиях. Только... в этот раз враг изменил стратегию, а моё собственное прошлое было лишь преградой, чтобы созрели другие.
И выйдя на лестничную площадку, я обнаружил лишь один путь, к двери, в которую вошёл вихрем, готовясь встретиться с чем угодно и решить проблему. Огнём горела моя душа, решимостью был переполнен взгляд, но едва он лёг на новое зрелище, как прямо в лицо моё ударил ещё более холодный ветер, сдув всё мнимое величие и силу.
– Чего сидишь? Кушай, а то когда ещё случай представиться! – раздался тихий, ворчливый голос. – И ты присаживайся, я тебя помню!
И ошарашенный, уже потерявший меч, я неуверенно подошёл к широкому столу и сел напротив Алора, который положил руки перед собой и пытался унять их дрожь.
– А ты нас помнишь? – спросила молодая девушка, что сидела слева.
– Конечно помнит, что ты пристала к гостью? – хрипло и недовольно поворчал старик, сидящий во главе стола справа от меня, в метрах пяти, занятых другими людьми.
Конечно я помнил Шелест и помнил каждого, кто здесь находился. Столько раз сюда убегал, чтобы почувствовать себя нормальным. Помнил и Елену, мать Алиссии, как и тогда ей было пятьдесят пять лет. Старовата, но ещё держится и не собирается уходить на пенсию раньше семидесяти. Ворчащая бабушка – Софья, нашла меня в погребе, когда занималась старой доброй семейной коррупцией.
Главой семьи Рябиновых был Александр, старый вояка, дед его полковником был, командовал в день Мрака, а прадед Юлиан был простым рядовым, с которого и началась история рода, как потомственных военных.
– Не думал, что ты их тоже помнишь... – произнёс Алор, а дрожь из рук его ушла, но только чтобы перейти в глаза, что не могли сконцентрировать свой взгляд в одной точки. – Никто больше не помнит. Я рассказывал Мордреду, много раз, но... все забыли, хоть и живём в одной душе. Никому нет до них дела. Совсем никому. И мне не было.
И раздался звук сирен. Никто кроме нас с Алором его не слышал. Ужин проходил как всегда, а затем начали взрываться бомбы, греметь зенитный огонь. Прямо на наших глазах гости начали загораться, на телах других появлялись осколочные ранения, у кого-то отрывались конечности. Немногие пережили той бойни, а немногие везунчики погибнут после, на корабле от голода, несчастных случаев, болезней и... самоубийств.
В конечном итоге осталась сидеть лишь одна Алиссия, что изменилась, превратившись сначала в пса Инквизиции, а затем уже в вечную Гончую, которая мчится лишь к своей смерти, в надежде что хоть там найдёт покой.
– Столько времени прошло, можно же было сделать многое. Но я же не сделал. И тебя ни разу об этом не просил, – говорил Алор, на котором тоже начали появляться раны, кровь из которых лилась на пол. – Я же Щит Терры, астартес. Я защищаю всё Человечество, а не отдельного человека. Ведь так?
– Щит Терры? И где же ты был, Щит Терры, когда мы пытались сохранить остатки нашего ордена? – вновь раздался голос, а среди пылающих руин дома Рябиновых зашагал прямо к Алору Троян. – Где ты был, когда узнал, что наш корабль прибыл в вашу систему? Где же, был тот, кто называл себя моим братом? Где тот защитник Человечества? На службе у демона, который это человечество желает уничтожить.
Слова эти вылились в удар. Троян повалил Алора, залез на него и начал вымещать всю свою злобу и обиду. Алор даже не сопротивлялся, зубы летели в разные стороны, хрустела челюсть, руки синели под шквалом атак. А я всё так и сидел, скованный уже не своим прошлым, а прошлым того, кто никогда им не делился, выполняя роль стены и морального ориентира, когда меня одолевала слабость.
– Мы не можем ничего защитить, – произнесла Алиссия, которая всё также держала чашку, которая обуглилась из-за пожарища. – Все они уходят, а мы остаёмся, чтобы страдать дальше. Смотреть как уходят самые лучшие, а враг заставляет нас переходить к мерам ещё более бесчеловечным, хотя казалось бы... куда ещё аморальнее можем мы стать после... всего этого...
Я не знал чего ответить. Звуки ударов по лицу Алора отмеряли секунды. Алиссия поднялась на ноги, сняла с пояса нож и подошла ко мне. Я же не мог шевельнуться, словно находился в сонном параличе. Даже когда лезвие коснулось шеи, я не шелохнулся, ощущая как ледяная кровь стремительно вытекает из шеи.
А затем она закричала, превратившись в бестию, рыдающую и безумную. Удары её палицы ломали мои кости, а я не обращал на этого внимания. Алор поступал также, но смотрел куда-то вдаль. Проследив за его взглядом я вдруг увидел сияние. Золотой Трон, Бог-Император, лучик света во тьме безнадёжия... он так сиял... и Алор неожиданно для меня заплакал, без звуков, молча.
Он знал правду. Уже видел план Императора и потому отчаяние стало слишком сильным.
– Мы заблудились во мраке... ни на что не способны... теряем всё, даже самих себя... – прерывисто говорил он, опустив руки из блока, позволяя Трояну бить уже только по лицу. – А спасение видим только в этом... в том, чтобы он стал Богом! Но какая же это глупость, какая же ошибка! Ничего хорошего из наших эгоистичных чувств и эмоций родиться не может! Мы и так питаем Тёмных Богов, так что же... теперь надо создать ещё Пятого? Того кто будет состоять из нашего тайного отчаяния и желания спихнуть всю ответственность на труп, что сидит на троне? Какого ещё монстра мы создадим?
И Алор был прав. Сильна была вера триллионов людей. Очень сильна и безгранична, но на чём она базировалась? Из миллиона верующих порой и одного героя не найдётся. Трусливым скотом были люди, боялись и вместо того, чтобы полагаться на себя – они молились, молились, чтобы Бог-Император решил все их проблемы. И он действительно их решит, станет Богом, но взамен... что он возьмёт взамен и каким станет новый мир?
Явно не тем, каким был он описан в Имперских Истинах. Ведь Человек должен был стать во главе всего, своих страстней и ксеносов, слабостей и достоинств. Знания и мораль были бы его маяками, а теперь... теперь невежество правит баллом, а человек превратился в раба, что не хочет ответственности, развития и достижения великих целей. Всё это не нужно современному Империуму. Им нужен пастырь, Император, хозяин, который будет управлять Человечеством как скотом.
И став Богом... власть Экклезиархии станет абсолютной. Инквизиция и сейчас способна сделать многое, а когда им начнут раздавать "дары" и возвышать до "чемпионов" и "принцев", то Империум превратится в ещё одно царство Хаоса. Просто другого цвета, да с диктатурой и безволием которое даже Нурглу возможно не снилось. Всё будет решать лишь он, Бог-Император, самый лучший из людей. А люди и рады будут, быть его игрушкой.