— Ты сделаешь это, — зловеще обещает он. — В противном случае ты потеряешь все.
И после этого мой отец разворачивается и продолжает свой путь по коридору, исчезая в конференц-зале, и двери закрываются за ним.
Глава 9Приземленная
Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно бежать. Мне не вынести всего этого давления! Мой рейс на Вегас в шесть вечера, но я не могу ждать так долго. Мне нужно уехать прямо сейчас. Мне нужно отвлечься. Мне нужно быть в окружении моих друзей, и шума, и суматохи. А лучше места для этого, кроме Лас-Вегаса, не придумать.
Кроме того, я абсолютно уверена, что если он хорошенько подумает и взвесит все произошедшее, мой отец неизбежно изменить свое решение и все это закончится. Это определенно было поспешное, опрометчивое решение. Чрезмерная реакция на события прошлой недели. Все, что ему нужно, так это немного времени и пространства, чтобы переварить реальность его решения и понять, каким нелепым и необоснованным оно было. Я знаю своего отца. Никто не может отговорить его, кроме него самого. Так что я должна дать ему шанс на это. Возможно, увидеть ошибочность своего решения займет у него несколько часов — может, даже день. И потом мне позвонит Брюс, который, скорее всего, будет валяться в поражении, бурча о том, что все это отменено, извиняясь за то, каким грубым он был в своем офисе, не упоминая уже о физическом насилии (что вышло за все рамки, между прочим), и как насчет прекрасного повода для вечеринки в твоем круизе в качестве раскаяния? И конечно я соглашусь. Потому что вот так я прощаю.
Я делаю глубокий вдох и веду Бентли моего отца на Шоссе 10. Видите, я уже чувствую себя лучше. Как глупо было с моей стороны вот так вспылить. Все будет просто отлично. Это все уладится. Нет никакой необходимости делать что-то радикальное… например, въезжать на машине отца в бетонную стену.
Я решаю не возвращаться домой. Вместо этого я направляюсь прямо в аэропорт Санта-Моники, где стоят реактивные самолеты семьи Ларраби. Не могу сейчас иметь что-то общее с этим домом. Или с Горацио, или с кем-то еще, кто там находится. Я просто пораньше уеду в Лас-Вегас, куплю там каких-нибудь новых вещей и попытаюсь расслабиться, пока все не поутихнет.
Я поворачиваюсь к Холли, которая тревожно глядит на меня с пассажирского сиденья, и быстро чешу ее за ухом.
— Не волнуйся, малышка, — говорю я ей колыбельным голосом, предназначенным только для нее.
— Я в порядке. Но все же спасибо за беспокойство. Приятно знать, что хоть кто-то приглядывает за мной.
Она выглядит довольной этим, и ее тельце наконец расслабляется. Она сворачивается на сиденье и закрывает глаза.
Двадцать минут спустя я подъезжаю к ангару Ларраби, подбираю Холли и перекидываю свою сумку через плечо. Из ангара вылетает мужчина в синей униформе, выглядящий очень нервозно, его глаза бегают взад-вперед по взлетной полосе.
— Мисс Ларраби, — с опаской приветствует он, словно не имея ни малейшего понятия, что же я здесь делаю.
Великолепно, очередной новичок, которого мне придется подбадривать.
— Привет, — говорю я, пытаясь звучать весело и дружелюбно. Я расплываюсь в широкой улыбке. — Я здесь, чтобы улететь в Вегас.
Он заламывает руки и смотрит на Бентли позади меня, которую я оставила работающей.
— Ключи в зажигании, — сухо сообщаю я ему. — Заполните бак к моему возвращению?
— Но… — начинает он, его лицо искажается в какой-то болезненной гримасе.
— Да, я знаю, что не предполагалось взлетать раньше шести, но планы изменились, и я хочу улететь.
Он быстро качает головой. Если честно, это больше похожу на нервный тик, чем на отрицание.
— Н-н-но… вы не можете, — заикается он. — Я… Это…
Я закатываю глаза и нетерпеливо поправляю сумку на плече. Что с этим парнем? Чего он так беспокоится? Это всего лишь глупое изменение расписания. Такое постоянно происходит. Я же не прошу его отменить войну и все в таком роде.
Он все еще чего-то бормочет, как идиот, так что я решаю взять контроль над ситуацией.
— Слушай, — отрывисто говорю я, — самолет здесь?
Он торопливо кивает.
— Хорошо. В баке есть топливо?
— Д-д-да.
— Пилот на месте?
— Да, но…
Я неискренне улыбаюсь ему и хлопаю по плечу.
— Ну, тогда ты можешь идти. Проблема решена.
Я обхожу его и вхожу с ангар. Мгновением позже я слышу позади беспокойные шаги, и мужчина возникает сбоку от меня. Я подавляю стон.
— Господи. Что еще?
— Это просто… — он снова начинает мямлить, и у меня отнимает все силы не ударить его по затылку, чтобы он стал говорить более плавно. — В-в-ваш отец, — едва удается ему вымолвить.
Сердце начинает колотиться в груди, тогда как глаза сужаются на этого человека-белку передо мной.
— Что мой отец? — шиплю я.
Он тяжело сглатывает. Я могу реально видеть кусок тревоги, спускающийся по его горлу.
— Он сказал нам, что вам запрещено лететь куда-либо.
Глава 10Ограничить передвижение
Я так зла, что готова кричать. И я кричала. Последние три часа. Кричала на безмозглого работника в ангаре Ларраби, который не позволял мне попасть на самолет и имел наглость удерживать меня, когда я порывалась мимо него. Кричала на агента по продаже билетов в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, потому что та отказывалась продать мне место на следующий рейс до Вегаса, утверждая, что все мои кредитки отклоняют запросы. И это после того, как я проглотила свою гордость и снизошла до полета коммерческим рейсом, чего я не делала с… ну, никогда. Потом я кричала на банкомат, когда тот выплюнул бумажку с надписью, что мой счет заморожен. Я даже кричала на юриста, чье изображение было на задней части автобуса, которому случилось остановиться передо мной на красный свет светофора. Объявление клялось, что может помочь со всеми проблемами с законом, но когда я позвонила, он целых пять минут втолковывал мне, что ни в коем случае он не пойдет против Ричарда Ларраби, особенно если нет никакого шанса на победу. Не говоря уже о том, как бы я платила юристу, если все мои источники дохода идут от отца? Или я действительно ожидала, что мой папочка выложит денежки, которые я использую, подав на него иск?
Потом он засмеялся, и я закричала еще сильнее.
Уже хрипло я кричу на подъездной дорожке, бросив Бентли наполовину на газоне, наполовину на дороге, и влетаю в дом. Я вслепую бросаю ключи на столик в холле. Упав на полированную каменную поверхность, они громко звенят. Отлично. Больше шума — я чувствую себя лучше.
— Кингстон! — зову я во всю мощь своих легких. Мой голос эхом отражается от мраморных полов и поднимается вверх по винтовой лестнице.
Кингстон появляется мгновением спустя.
— Да, мисс Ларраби, — говорит он любезно.
— О, хорошо, что ты здесь, — задыхаясь, выдаю я, начиная подниматься по лестнице. Холли бежит за мной. Ей приходится стараться изо всех сил, делая каждый шаг. После пяти ступенек я беру ее на руки. — Я просто кину некоторые вещи в сумку, — говорю я ему. — Потом мне нужно, чтобы ты отвез меня в Вегас.
У подножия лестницы тишина, и до меня не сразу доходит, что обычный ответ Кингстона: «Конечно, мисс, я буду ждать вас у выхода» до сих пор не озвучен.
Я медленно останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Смотрю прямо вперед и сдержанным тоном спрашиваю:
— Кингстон, ты слышал меня?
— Да, мисс, — после его ответа следует очередное тошнотворное затишье.
— Тогда почему ты просто стоишь там? — спрашиваю я. Я все еще не решаюсь посмотреть назад, но знаю, что он не сдвинулся ни на дюйм. Я могу слышать, как он дышит.
— Ну… — начинает он, его голос дрожит. — Видите ли, ваш отец дал мне указание никуда вас не везти.
Вот сейчас я разворачиваюсь. Мой взгляд холодный и острый.
— Что? — рычу я.
Он вздрагивает от моего взгляда и, избегая его, роняет голову.
— Слушай, Кингстон, — продолжаю я, когда он мне не отвечает, — мне начхать, что отец тебе сказал. Ты работаешь и на меня. И я приказываю тебе отвезти меня в Вегас.
— Мне жаль, мисс Ларраби, — робко отвечает он, — но ваш отец сказал, что уволит меня, если я повезу вас куда-нибудь.
Не могу дышать. Легкие словно засунули в коробку. А потом я с диким взглядом наблюдаю, как Кингстон убегает в холл, поднимает ключи от Бентли с поверхности столика и опускает их себе в карман брюк.
— Ты чего творишь? — с тревогой вопрошаю я.
Он по-прежнему отказывается смотреть мне в глаза.
— Ваш отец также попросил меня забрать ключи от любого транспортного средства, зарегистрированного во владениях Ларраби.
Его голос отдается болью, показывая то, что он определенно переживает насчет того сообщения, которое его попросили передать. Вот только до его мук мне нет сейчас дела. Они не стоят ни в каком сравнении с моими собственными.
— Горацио! — кричу я. Я настолько взбешена, что мое тело и впрямь трясется. Как в конвульсиях. Мне нужно поставить Холли на пол, иначе, боюсь, я могу ее уронить.
Из кухни появляется Горацио. Он идет спокойной походкой к подножию лестницы, его темп ни ускорился, ни замедлился при моем очевидном нетерпении. У него же, с другой стороны, нет никаких проблем с тем, чтобы встретиться с моим взглядом. Он останавливается перед перилами и смотрит прямо на меня.
— Не мог бы ты, пожалуйста, пояснить, что здесь происходит?
Его лицо не выдает никаких эмоций. Ни улыбки. Ни угрюмости.
— Звонил ваш отец, — медленно произносит он своим шелковистым аргентинским акцентом. — Он с сожалением сообщает вам о том, что ваши кредитки были заблокированы, ваш банковский счет заморожен и вы лишены карманных денег. — А затем с небольшим кивком он добавляет: — До особого распоряжения.
— Особого распоряжения? — кричу я в ответ. — Это что еще должно значить?
Как он может сохранять настолько, черт его побери, спокойное выражение на лице перед лицом такой катастрофы, как я?