– А как изменилась научная журналистика за последние 20 лет?
– Вас интересуют только двадцать последних лет? (Наверное, для вас это большой срок, сравнимый с продолжительностью вашей жизни). Но это примерно то же самое, что спросить: «Видите, река текла, потом почти пересохла и превратилась в ручеек. Скажите, пожалуйста, каковы перспективы у этого ручейка?» Что ж, оставим образ полноводной реки за рамками разговора, потому что рекой научная журналистика была много ранее. Двадцать лет назад научная журналистика уже стала ручейком. Вот если бы вы спросили про полвека и поболее, там история уже другая. Научная журналистика была очень развита, научно-популярные книги издавались немыслимыми сегодня тиражами, практически во всех газетах, на телевидении, на радио были научные программы, потом это все рухнуло. Теперь мы можем поговорить, конечно, о перспективах ручейка: что было два десятилетия назад и что мы видим сейчас. Но констатация довольно грустная: за двадцать лет ручеек научной журналистики стал поуже и помельче. Но зато вокруг него появилось огромное количество околонаучных течений: лженаука, псевдонаука, паранаука и так далее. Околонаучные течения готовы затопить журналистику. Эта тенденция опасна как для научной журналистики, так и для журналистики в целом.
– Как Вы считаете, есть ли сейчас в современной научной журналистике какие-то проблемы?
– Сколько угодно! Первая из них: научная журналистика, как мы говорили, давно уже отнюдь не мощный поток популярной информации, в котором каждый может найти интересный для него материал. А главная проблема научной журналистики состоит в том, что государство считает, будто оно обойдется без научной журналистики (что, впрочем, естественно, поскольку оно собирается обходиться и без науки). Существует и множество иных проблем.
Нет отработанной системы подготовки научных журналистов. Много лет на факультете журналистики (не только на нашем факультете, но и в других университетах) существуют курсы научной журналистики. Я сам читал этот курс ряд лет и прекрасно знаю, что большинство студентов приходят только за зачетом. Я обычно ставил зачет автоматом, если студент напишет расписку, что не будет заниматься научной журналистикой и не будет пытаться редактировать тех, кто в науке понимает. У меня дома толстенная папка таких расписок. К сожалению, студенты факультетов журналистики не готовы и не хотят трудиться больше остальных. А без упорной работы, выходящей за пределы учебных программ, стать своим в научной журналистике никак не удастся. Когда объявляешь спецкурс или спецсеминар по научной журналистике, приходит пять-шесть человек с потока.
От науки зависит мощь государства, зависит его безопасность, обороноспособность, зависят его перспективы. Как развивать науку без участия людей, занимающихся научной журналистикой? Именно они вовлекают молодежь в эту сферу деятельности. У страны есть такая потребность. Беда в том, что государство этого пока что не осознает.
Впрочем, я не вижу в этом трагедии: помимо понятного нежелания трудиться сверх необходимого минимума существует и биологическая причина столь малого числа научных журналистов. Психологи установили, что в мире только шесть процентов людей потенциально способны к научной работе (так организован их мозг, мышление). По разным причинам, не все они идут в науку, примерно один процент. Думаю, существует корреляция, в силу которой примерно такой же процент журналистов оказывается способным к научной журналистике. Научная журналистика – это и часть журналистики, и часть науки.
Сделаем грубую оценку. Сегодня в России около пяти миллионов студентов, обучающихся почти в тысяче учебных заведений, государственных и частных, причем в каждом десятом есть факультет или отделение журналистики. Это означает, что в каждом вузе учатся в среднем пять тысяч студентов, из них пятьсот на факультете журналистики, примерно сотня на курсе. Из них шесть процентов потенциально способны к профессии научного журналиста (именно они и приходят по объявлению). Затем половина из них уйдет в пиар, как более доходную область, двое – не захотят напрягать мозг сверх указанного в программе. Останется один. Этот единственный – как раз ТЫ! У тебя есть дар. Ты – один из немногих, кто сможет стать хорошим научным журналистом, если, конечно, у тебя есть сила воли, и ты способен достойно справиться с брошенным тебе вызовом. Помни: в жизни очень важно научиться делать что-то лучше других. Сейчас у тебя есть фора – используй ее. Не зарывай свой талант в землю. Трудись.
Я убежден, для того чтобы стать научным журналистом, нужно получить специальность (не журналистскую) и определенный опыт работы, затем начать с того, что знаешь, где работаешь, в чем разбираешься. Вот откуда начинается научный журналист.
Система подготовки научных журналистов на любом факультете журналистики, мне кажется, не очень перспективна. Приходилось мне работать и с магистрантами, которые целенаправленно поступали на научную журналистику, и снова я видел, что напрасно трачу время. Я занятый человек, мне надо выкраивать время на лекции. И вот готовлюсь, прихожу, рассказываю материал, а они свободно могут не прийти или сидят и слушают только для того, чтобы потом сфотографироваться с космонавтом.
Сейчас в МГУ читаются межфакультетские лекции, и на факультете журналистики тоже, в том числе и по научной журналистике, для студентов других факультетов. Мне приходилось читать такие лекции. Я видел там студентов с разных факультетов, интерес у них большой. Если половина из тех, кто пришел, станет научными журналистами, мы очень скоро обеспечим потребность страны в этой категории журналистов. Стремление и интерес к научной журналистике есть, у молодежи в том числе. Но не с факультета журналистики. Такая система мне кажется более правильной. Надо дать ребятам закончить выбранный факультет по своей специальности, дать им возможность поработать, а параллельно можно немножко подучить приемам научной журналистики.
– А у страны вообще есть потребность в научных журналистах?
– Конечно, есть. Потому что от науки зависит мощь государства, зависит его безопасность, обороноспособность, зависят его перспективы. Как развивать науку без участия людей, занимающихся научной журналистикой? Именно они вовлекают молодежь в эту сферу деятельности. У страны есть такая потребность. Беда в том, что государство этого пока что не осознает.
– А кто может стать хорошим научным журналистом? Какие навыки необходимы для этого?
– Что такое научная журналистика? Это хороший «перевод» с научного языка на общечеловеческий. Поэтому научному журналисту нужны навыки хорошего переводчика. Это означает, что обе стороны, которым он «переводит», и ученые, и читатели, должны оставаться довольны. Такие навыки переводчик может получить только, если он постоянно читает, изучает, интересуется той сферой, в которой он работает, которую он «переводит».
Не всегда возможен перевод дословный, нужны метафоры, образы, следовательно, читать нужно не только научную литературу, но и хорошие художественные произведения, стихи, ходить в картинные галереи, в театр… В. Жуковский сказал, что переводчик в поэзии – соперник автора. Хороший научный журналист становится соперником ученого, то есть поднимается на его уровень.
Попробую ответить на вопрос по-научному. (Вообще-то, когда вы учились в школе, вы прекрасно знали то, что я сейчас скажу, а сейчас сказанное может послужить тестом: если с пятого прочтения студент факультета журналистики поймет, о чем идет речь, то он может стать хорошим научным журналистом. Замечу, что «пятое прочтение» свидетельствует не столько об умственных способностях студента, сколько о его упорстве, что важно с учетом отмеченного ранее).
Главное – ничего не бойтесь, за исключением единственного: как бы не испортить свою журналистскую репутацию.
Строго говоря, вопрос можно переформулировать так: каковы необходимые и достаточные условия того, чтобы Х мог считаться хорошим научным журналистом?
Р – необходимое условие Х, если из Х следует Р (Х → Р). Важнейшее свойство Х: журналист должен понимать, о чем пишет.
Р – достаточное условие Х, если из Р следует Х (Р → Х). Главный признак Х: его должен понять неподготовленный читатель при отсутствии нареканий со стороны специалиста.
Необходимое и достаточное условие – это критерий принадлежности к классу научных журналистов. Журналист является научным журналистом тогда и только тогда, когда:
• он понимает, что пишет;
• его понимает неподготовленный читатель;
• отсутствуют нарекания со стороны специалистов.
Проще говоря, научный журналист – классный переводчик с научного, к которому нет претензий ни с какой стороны.
На мой взгляд, хорошим научным журналистом может стать тот, кто:
• имеет образование и опыт практической работы;
• не боится (не ленится) трудиться;
• любит учиться (все время!).
– Какие сегодня карьерные возможности у научного журналиста?
– Научный журналист, по определению, способен написать хороший научно-популярный текст. У тех, кто может написать хороший текст, карьерные возможности всегда хорошие. Сейчас, в эпоху «клипового» сознания, не так много людей, способных логически увязывать события, связно и толково излагать свои мысли, поэтому, если можешь написать хороший текст, возможности у тебя будут.
Что касается научного журналиста, к сожалению, сейчас не так много изданий ведут свои страницы, вкладки, приложения по науке. С этой точки зрения, конечно, карьерный выбор не широк для журналиста, специализирующегося на проблемах науки. Но хорошие научно-популярные тексты легко складываются в книги, а хорошие книги живут много дольше газетных статей. Они могут жить и десятилетия, и век-другой.
Что понимать под карьерными возможностями? Один считает карьерой возможность стать главным редактором научного приложения к популярной газете. Действительно, это замечательная карьера и интер