— Свинтус, — с пугающей нежностью вздохнул Кирилл и полез в наши телефоны. Сначала в свой, потом протянул мне мой для разблокировки.
Я приложила палец, но ничего не сработало.
— Кир… оно не пашет! Вдруг отпечатки…
— Палец от шоколада вытри, балда!
Накатила не то обида, не то злость, но что бы оно ни было, вселенского масштаба! Просто умереть-не встать. Даже дёрнулась, чтобы вылететь из машины ураганом.
— Так… — пробормотал Кир. Он держал мой телефон в правой руке, свой в левой — будто проверял.
— Начни с фоточек! — пробормотала я, придерживая руку под подбородком, в попытке спасти от шоколада пальто.
— Ага… ага… АГА! — от крика Кирилла я опрокинула стакан с шоколадной пакостью на пальто и… зарыдала.
Мы мчали по трассе, сверяясь с картой. Я — в новом пальто, Кир — с абсолютной уверенностью в успехе. Руслан был золотым человеком, просто пупсиком. Я листала фото в телефонах и умилялась. Он был нашим другом семьи… Только вот…
— СТОП! Как мы “другу” поясним, что жена перевлюбилась? — я поперхнулась и полезла за водой в бардачок.
— Ничего объяснять не будем, — мотнул головой Кир. — Предложим сгонять к Марь Иванне и все дела.
— Как? Зачем? Хотя, как и зачем — разберёмся потом, — я пожала плечами и закрутила крышку бутылки.
И правда. Контракт контрактом, но про ясный ум в нём ни слова.
Судя по переписке с контактом по имени “Руслан” — он недавно расстался с девушкой. Некой Ниной, которая не то ему изменила, не то ещё что-то. По крайней мере мы так решили. Если неделю назад и мне, и Киру он слал сообщения формата: “Мы с Нинком к вам заедем в чт”, то буквально два дня назад пришло одинаковое сообщение на оба номера: “Мы расстались. Позвоню вечером”. И видеозвонок на телефоне Руслана, длиной почти в два часа. Потом с разницей в пару минут продолжение — с моего телефона. Видимо аккумулятор не выдержал и сел.
Больше всего совместных фото было в переписках “WhatsApp”, мы отправляли туда отчёты с совместных вечеринок, и Нина эта светила личиком периодически. Судя по тому, что количество снимков со временем уменьшалось в геометрической прогрессии, мы стали очень мало видеться после переезда Руслана, а вот об этом было нарыто с трудом совсем немного информации.
Рус переехал из-за этой самой Нины. Два года назад в переписке с Кириллом он сообщил: “Кир, не могу так больше! Я к ней перееду, если она не может. В жопу принципы”. Город N был в двухстах киллометрах от того, где жили мы. Расстояние — ни о чём.
— Су-у-ка-а, — пропел Кирилл, и я оторвалась от очень интересной переписки, где Кир обсуждал с Русом МЕНЯ.
— Что?
— Перекрыто.
— Как?..
— Вот как-то так…
На дороге велись строительные работы такого масштаба, что был поставлен светофор. И очередь до него была машин в тридцать!
— И сколько стоять?.. — недовольно всматривалась в возню ремонтников на дороге.
— Судя по этой очереди — прилично.
— Объездная есть? — сориентировалась я.
— Ща глянем, — Кир полез в карты, а я в навигатор, где водители стоящие в этой “пробке” уже целый чат организовали.
— Слушай, тут пишут, что впереди ещё четыре таких участка… ОлегОлег предлагает ехать на электроне! А Андрей Карпов послал дорожников в пиз*у…
— Ага, понимаю и Олега и Андрея… Ну что? Развернёмся и попробуем по сёлам проехать?
— А хуже не будет? — озадачилась я. — Чёрт, я в туалет хочу. Странно, вроде ходила недавно…
— Надеюсь, что не будет. Там и стопорну, если будет заправка или лесок симпатичней.
— Очень мило, — скривила лицо. — Слушай… А может Русу напишем, мол, жди! Встречай! Только он это… в вотс заходил в последний раз два дня назад…
— Интересно. А что последнее написал?
— Что перезвонит.
— Ладно. Поехали сёлами. Там км побольше, зато никаких дорожных работ.
Дорога “сёлами” оказалась идеей отвратительной. Кир из этого мира предпочитал… низкую посадку. И стояли мы все напротив его машины, увязшей в “сельском шике”, по самые фары. Вокруг маленький митинг собирался, что, мол, завтра по этой дороге коровам идти, а мы тут устроили чёрти что!
— Вот потому все “умные” в пробках и стоят! — орал дедок, который активнее всех нам “помогал” выбраться. — Развезли нам всю дорогу! Размесили!
— Тут как бы следы только от копыт… — проворчала было я, но дедок на меня слишком уж недобро посмотрел и я умолкла.
— Только от копыт — это потому что стадо вечернее только прошло! Тунды вы, городские!
— Что делать? — тихонько спросила я, стараясь не нервировать местного диктатора.
Я обернулась к Киру, которого окружил свой “митинг”, только из женщин. Они предлагали ему кто молочко, кто яблочки, кто ночлег. Одна даже произнесла слово “баня”, на которое у меня отныне жёсткая аллергия.
— Та-а-ак, — я подоспела к Киру. — Нам в баньку нельзя, ** категорично головой качнула. — Мы в положении! — картинно погладила плоский живот и повела-было “муженька” к усатому диктатору, как женщины враз переменились и расплылись в улыбках.
Ну… понеслась! “Яжетожемать”!
До утра, а точнее до того, как проспится не то тракторист, не то газелист, который может помочь, нас устроили у местного “боярина”. Так называли директора бывшего колхоза, который за неимением работы подался в бизнес и открыл в селе чуть ли не “Ашан”. Прямо рядышком с роскошными хоромами “боярина”, пристроился бывший Дом Культуры в котором, как поговаривали, днём кипело предпринимательство.
И мы поняли, что пристроили нас тут просто очень почётно. Жена “боярина” выделила нам комнату, откуда тёща “боярина” предварительно унесла вязанки с луком — шелуха всё ещё имелась, но не критичная. Зато запах, запах какой! Аутентичненько, что мочи нет.
— Вот это да, — я села на кровать и пару раз подпрыгнула. С детства мечтала вот о такой кровати, как у бабушки. Панцирной! А родители купили складной диван…
— С шиком разместились, ничего не скажешь. Только я вечером уже хотел Руса к бабке вести.
— Не горюй, утром отвезём. У нас пара дней в запасе есть. Да и утро вечера мудренее. Только вот… тут кровать одна, а пол грязнющий… Тоже мне “хоромы”.
— Зато отдельные! — Кир развёл руками, будто намекая, чтобы я не выделывалась, ибо с милым рай и в шалаше, если милый на порше.
“Порше” наш увяз в навозе, а шалаш в луковой шелухе.
Но что правда, то правда, “хоромы” были почти персональные. Дом хитрой “гусеничкой” состоял из целых четырёх веранд, и каждая следующая была теплее и жизнеспособнее предыдущей.
В конце шедевр архитектурной мысли сводился к просторной кухне с печкой, такой же просторной гостиной и спаленке. А вот в каждой веранде имелась своя маленькая кладовка. Самая ближайшая к дому — принадлежала тёще “боярина”.
Следующая — была закрыта.
А в той, что за одну веранду до выхода — поселились мы. И если две комнаты по бокам никому не принадлежали — считай отдельные аппартаменты “ол инклюзив” с баром!
Бутылки под кроватью и бидон с соответствующими отверстиями в крышке и на боку, явно давали понять, что комнатка наша и есть заветный бар, да ещё и вполне себе “free”.
Меня, как особенно почётную гостью, стали поить молоком, Кира пытались “чем бог послал”, а послал он некую “вишнёвочку”, причём больше всех лоббировала её именно тёща “боярина”.
— Чё эт, жена запрещает? — спросила тётка у Кира, глядя на меня.
— Нет, нет! Пусть пьёт, лишь бы за руль сел! — закивала я дружелюбно.
— Ся-я-я-дет, у меня не наливочка — а песня! Там градусов-то, чутка за тридцать! — разулыбалась тёща.
— Ну если песня, — хмыкнул Кир и опрокинул рюмку. Стерпел, даже не поморщился. — И правда ничего, — но голос немного хрипловатей прозвучал. — Но усердствовать не будем!
Он решительно отказался от второй, от третьей, сломался на четвёртой.
Запах крепкой вишни витал в воздухе, когда тело Кира рухнуло рядом со мной, а меня, как истинную жену алкоголика, обуяла нежность. Я даже вытянула руку из-под одеяла и погладила своего “непутёвого” по голове. Котяра замурчал, засопел, а потом неожиданно заговорил.
— Хорошо, — вздохнул он. — Ты представляешь, — язык ворочал не шибко хорошо, но мысль видимо шла, так что Кир себе помогал жестами. — Вот найдём его… привезём… и будет у тебя муж… снова. Хорошо?
— Хорошо, — кивнула я, чувствуя в самом горле удары сердца, но гладить рыжие длинные волосы не переставала.
— А я знаешь что?.. Буду рад. Что есть мир… ДВА! Где… всё хорошо… — и Кир провалился в сон.
Мы проснулись к десяти и я тут же потянулась к телефону. Сообщение Руслан прочитал, но не ответил. В последний раз заходил ночью. Но и связь ловила не то, чтобы хорошо, так что тревоги никакой не было.
Выяснилось, что пробуждения “боярин” ждать не стал, тракториста сам добудился и нашу машинку выдернул. Грязная малышка стояла у ворот “хором”, и на неё косо поглядывали посетители местного ТЦ “Дом Культуры”.
— Нда! Такое чудо и в город пустить не должны…
— Пустят, пустят, поехали скорей! Пироги стынут! — проворчала я, подгоняя “муженька”.
Жена “боярина” нам дала в дорогу термос и пакет пирожков с картошкой, которые теперь грели мне и душу, и руку. Уж на что я раньше обожала эту пищу Богов, так теперь просто жор напал.
“Боярин” с радостью указал безопасное направление, как вернуться на трассу, и посоветовал торопиться, мол к обеду там опять будет столпотворение.
Столпотворение мы миновали весьма относительно, пятнадцать машин уж точно стояло перед тем же светофором, на котором ещё вчера мы сломались. Сегодня поглощали пироги, пили чай и терпеливо ждали, когда загорится зелёный.
— И впереди ещё четыре-е-е, — ныла я, ёрзая от нетерпения.
— Да ладно, может проскочим.
— Может. Ну что? Как адрес Руса искать будем?
— Хрен знает, — покачал головой Кир и откусил от жирного тёплого пирожка с картошечкой. — Заедем в город. Ему и наберём.