«Ну что, Илёс, испугался?....» задавая себе вопрос я исподтишка окинул взором окружающих. Они, также как я, впали в уныние. Оказавшийся среди нас, Уткир, возрастом старше около года, не зная куда прятать глаза, глубоко задумался. У весельчака Туры мысли как-то стали растрепанными, а здоровенный стан Равшана будто ссутулился.
Настроение малорослого Хусана, а также всегда уравновешенного, с высоким ростом Голиба, особо не отличались от нашего. Примечательно, что Хусан призвался в армию, несмотря на недобор в весе и был направлен служить вместо парня-отказника от «афгана».
–Ну что, богатыри, почему замолкли? – пытаясь поднять у них настроение, обратился к ним я. Все молчали… Кроме страха мы еще были в состоянии оцепенения из-за несправедливости, произошедшего прямо на наших глазах перед вылетом на военном аэродроме.
Однако такое унылое состояние быстро прошло и с преобладающим любопытством, свойственным только молодым ребятам, мы начали осматривать окрестность.
–Строиться!, – кажется кто-то дал команду. Какое-то время мы никак не могли правильно построиться, и, медленно растягивая строй, добрались в военно-пересыльный пункт.
-Далеко не расходиться, вечером отправляетесь в свои войсковые части!,– после короткого данного указания мы сели прямо на земле, прислонившись на свои вещи.
В это время Тура из своего кармана достал оставшуюся половину курута, молча разделил и раздал каждому из нас. Нам было все равно, примета была придумана самим Турой или на самом деле существовала, но важным было то, что мы увлеклись самим процессом, который хоть как-то отвлекал нас от происходящего вокруг, придавая нашим сердцам немного спокойствия. Никто не решался просить Всевышнего вслух, однако я точно знаю, что каждый из нас молился про себя о том, чтобы вернуться домой живыми, здоровыми и невредимыми.
Я начал наблюдать за окрестностью: слева лежали пересеченные ухабистые горы, с другой стороны просматривался большой, невзрачный город. Это был Кабул.
Мое внимание привлек довольно большой холм на окраине города. На склоне огромного холма, в форме призмы, жителями были построены многочисленные дома почти снизу и доверху. Первым делом, мне, пареньку из деревни, пришла мысль о том, «каким же образом жители поднимают воду снизу наверх?». В городе мало многоэтажных домов, однако севернее от нас, на склоне горы, выпрямился десяток таких домов.
–Азизов!
От командного голоса я протрезвел мгновенно, и, торопливо, выговорив «Я!», быстро поднялся с места.
Напротив меня стоял капитан, в красивой форменной одежде десантника, делающей его привлекательным по внешности.
– Ты полетишь со мной, будь здесь!,– четким командным голосом, указав мне, он повернулся и ушел.
–Илёс, ты будешь десантником, я в восторге!, – сказал Тура, у которого загорелись глаза.
Почти сразу же подошел другой офицер:
–Рахматов, Зоидов!
–Я!
–Я!
Тура и Уткир соскочили с места.
– Вы оба со мной в Джелалабад, понятно?
–Так точно!
После того, как офицер ушел, они снова присели. Среди нас вновь наступила угнетающая тишина, и мы утомленным взглядом уставились друг на друга. Все понимали, что злосчастная судьба, нас земляков, рассеивает и разбрасывает в разные стороны таким образом.
Было тяжело! В течение пяти месяцев, находясь вдали от Родины, да еще где,– в «Сибири», в так называемой учебке, породнившись, как единый организм, мы окончательно привыкли друг-другу. Что делать? Человек стерпит и не такое… Нам приходилось молча прощаться….
Поздней осенью световые дни являются короткими, солнце, которое только что излучало над нами свои сверкающие золотом лучи, быстро скрылось за горным горизонтом. Поднялся легкий, но пронизывающий ветерок, заставляющий нас невольно съёжиться.
С наступлением темноты аэродром ожил, начался громкий гул вертолетов. В числе первых Тураев Хусан из города Карши, украинец Сергей Собачкин, а затем уроженец Камашинского района Гаффаров Равшан и уроженец Касанского района Пирназаров Голиб были отправлены в Баграм. Очередь дошла до меня.
Вместе с капитаном семь человек поднялись на борт вертолета МИ-8. Оглушив нас до глухоты, вертолет, тяжело отрываясь от земли, кружась над аэродромом, легко поднялся в небеса. Покружив несколько раз и набрав высоту, оставив позади город Кабул, с его бесчисленно светящимися огнями, вертолет полетел в неизвестную сторону.
В глубине непроглядной тьмы мы летели около часа. Вертолет, поворачивая влево, медленно начал снижаться, отчетливо виднелись мерцающие двухрядные огни, выстроенные на одной линии. Это была посадочная площадка!
Вертолет так неожиданно нырнул вниз, что, от невероятно жуткого ощущения, мое туловище как будто скомкалось в моей верхней части, и я, на мгновение, потерял управление своим душевным состоянием. Наконец-то мы приземлились…
Около получаса, будто ползком, ехали с выключенными фарами освещения на грузовой машине и остановились где-то внизу, в ложбине. Когда мы вошли в выделенную нам палатку, от ослепляющего яркого освещения невольно зажмурили глаза.
Палатка была установлена строго по закону военной дисциплины, уплотнена с жаро-морозостойким материалом и была порыта жесткой белой тканью. В этой своеобразной комнате, с двух сторон, выстроились двухъярусные кровати, предназначенные для размещения около пяти – десяти солдат. Готовящиеся ко сну несколько молодых солдат, прибывших ранее, при нашем появлении несколько оживились.
Выбрав одну из кроватей, я укрылся белыми простынями, долго не смог уснуть. Сказывался долгий переезд, а может быть страх от того, что мы попали прямо туда, где шла война. Кто-то храпел, а кто-то посапывал. Я тоже медленно начал засыпать…
Не знаю как долго я спал, вдруг вокруг все заблестело, словно после удара молнией, над нашей палаткой перелетел некий предмет, издавая яркий звук вроде «поувв». Послышались короткие очереди автомата. Кто-то проснулся, выкрикивая «мамочка», затем сел. После недолгой тишины, вспышки огня и звуки «поувв-поувв-поувв» повторялись, и мы пока не знали, что же все-таки пролетало над нами один за другим, продолжаясь до рассвета.
Наконец-то звуки перестрелки прекратились, вокруг наступила господствующая тишина.
–Подъем!!! Строится, на выход!– прозвучала команда. Мы выскочили, одеваясь на ходу, и быстро построились снаружи.
С наступлением рассвета отчетливо стали видны палатки, здания, военная техника. Кроме нас, около тридцати пяти человек молодого пополнения, вокруг никого не было. Узкая ложбина, где были системно установлены в несколько рядов такие же палатки как наши, являлась естественным укрытием, значительно снижая видимость местности для врага, а также защищая от его нападения.
–Равняйсь! Смирно! Нале-во! Медленным шагом, бегом марш!– после этой команды началась утренняя зарядка.
Почему-то я подумал, что мы будем заниматься утренней зарядкой, не покидая нашего места. Однако ошибся. Поднимаясь вверх по дороге, направленной в сторону холмистой степи, что справа от нас, мы оказались на большой, открытой ровной местности.
Слева от нас начинался высокий горный рельеф, а справа, где заканчивалась возвышенность, до обозримой дали, открывалась ярко-зеленая долина. Как только покинули место пребывания, увидели артиллерийские оружия, направленные в сторону лесистой местности, и я понял, какие же «огни вылетали из пасти дракона», что пугали нас ночью.
Оказалось, огонь велся установками «Град», предназначенными для залпа реактивными снарядами, направленными непосредственно вниз, в нашу сторону, ракеты которых пролетали прямо над нами, почти касаясь верха палаток.
Поднимаясь на открытую, ровную местность, с мыслями: «кажется возвращаемся…», мы продолжили бег. Однако, бегущий впереди сержант, ведя нас за собой, беспечно и спокойно продолжал бег, забыв о возвращении.
У меня в голове вертелись вопросы: «Он в своем уме что-ли? Это же открытая ровная местность, где негде укрыться, враг может нас расстрелять! Куда же он нас ведет?».
Впоследствии, когда я изучил обстановку, окрестность, и, наконец, освоился, какое-то время стыдился этих мыслей и за самого себя.
Хотя обстрел врагом местности из огнестрельного оружия был маловероятным, она не была защищена от удара реактивными снарядами.
В конце концов, после двухкилометровой пробежки, когда стал виден центр воинской части, мы повернули обратно. Тогда я понял, что мы находимся в артиллерийском дивизионе, размещенном на окраине надежно охраняемой воинской части.
Уму было непостижимо, что проведенное в размышлениях занятие по физкультуре, отвечающее всем критериям, для меня будет первым и последним в «афгане», что я поеду в другое отделение, находящиеся еще намного дальше от этого места. Там, куда я приеду, и представить сложно о проведении подобных занятий. Но, об этом чуть позже…
По возвращении в палатку, меня, Носира Рахмонова, Степанюка (в армии звать солдат принято по фамилии, некоторых имен до сих пор не знаю) и Иванова забрали вместе. Пройдя по центру воинской части, а также мимо вертолета, на котором нас привезли ночью, мы направились в сторону города. Это был город Гардез.
Подъехав к шлагбауму, который стоял при входе в город, прямо возле домов местного населения, доехав до находившегося слева от него, низенького глинобитного здания, мы вышли из машины.
Странно, оно даже не было похоже на обиталище военных. Кроме трех-четырех дежурных солдат, скитающихся по своим текущим делам, вокруг не было никого, и, казалось, что оно больше было похоже на тихое, скучное местечко. Однако впечатления были ложными. Нас разместили в помещениях. В здании, так называемой «Казармы», имелись три небольших помещения, где по отдельности были размещены пятнадцать-двадцать кроватей. Через некоторое время, с шумом и гамом, подошли несколько военных, плечи которых были обвешаны автоматами, пулеметами и гранатометами. Я толком не понял откуда пришли эти ребята.
После того, как оружие ими было занесено в маленькую, никогда не закрывающуюся замком комнату, где установлена дверь с железной решеткой, они умылись и вернулись. Была дана команда: «Строиться, на завтрак!», и, присоединившись к остальным, мы также направились на выход.