Папа говорит это с такой же злостью, какую я видела у Булгакова час назад. И точно знаю, был бы он там рядом – поступил бы точно как Сережа.
Вот психи! Привыкли все кулаками решать, зла на них просто не хватает. И я не переживала бы так сильно, если бы не страх того, что он может вылететь из команды. Остальное меня вообще волнует меньше всего.
Мы еще около часа болтаем с родителями, когда звонит домофон.
Сердце подпрыгивает, знаю, кто там. И ухожу сразу в комнату, прикрывая дверь. Вот такая я дурочка, да, какая есть, и иначе у меня просто не получается.
Я слышу, как он заходит, как здоровается с родителями и дарит маме цветы. Еще один букет купил, что ли? Я все-все слышу, до малейшей детали, но при этом не выхожу из комнаты, хотя мне больше всего хочется прижаться к нему и просто крепко-крепко обнимать.
Слышу, как мама просит меня пока не трогать и забирает его на кухню обедать. Булгаков вообще с моими родителями уже как сын родной, втерся в доверие на профессиональном уровне.
И я так долго его жду, что даже проваливаюсь в сон! И просыпаюсь, только когда чувствую, как он ко мне прижимается со спины и обнимает крепко, согревая своим теплом.
Целует в волосы на макушке, пальцами гладит плечи, ровно там, где руки Максима оставляли синяки сегодняшним днем. И снова нервничает, чувствую.
– Ты же понимаешь, что я не мог иначе? – спрашивает. Не очень он доволен, злится на меня. А я тоже злюсь! Имею право!
– Не понимаю, – признаюсь ему. – Мы проходили уже это, последствия были ужасными. Счастье, что тебя услышали и не выгнали из «Феникса», Сереж. – А ты снова продолжаешь в том же духе, игнорируя мои слова. Я для тебя ничего не значу, да?
– Если бы ничего не значила, я бы его не трогал, Ален, не неси чушь. Ну не мог я смолчать! Хрен знает, сколько еще раз пересекаться вам придется на выездах, он каждый раз будет себе позволять тебя трогать? Так, ты считаешь, должно быть?
– Я просто о тебе волнуюсь…
– А о себе нет? Я разберусь сам, не переживай, подумай о своем здоровье. Он тебя хватает, а я должен стоять и смотреть. Класс, Аленушка, ты придумала, суперски просто.
– А чего ты на меня кричишь? Я, между прочим, и сама его прекрасно посылала.
– А, то есть я еще и вмешался зря? – Он заводится, психует, и я тоже нервничаю. Это какой-то тихий ужас! И почему все так…
Мне становится так грустно. Так сильно грустно! Что с нами не так? Я ведь люблю его всем сердцем, откуда эти проблемы и недопонимания берутся?
– Ты говоришь глупости, – шепчу ему, снова хочется плакать. Обидно… Очень-очень обидно.
– И ты тоже.
– Что нам делать, Сереж? – задаю волнующий вопрос. Надо и правда что-то делать, это уже ни в какие рамки.
– Тебе ложиться дальше спать, – говорит он, и мне вдруг становится так холодно…
Потому что он отпускает меня. Встает с кровати, не обнимает больше и не целует в макушку. Как будто отрывает кусок души.
– А ты куда?
– А я заночую в гостинице, сниму номер. Так будет лучше. Отдохни от меня.
– Но я не устала! – вскакиваю на кровати. – Я так сильно скучала…
– Тогда покажи завтра, что правда скучала. Дай мне разобраться с проблемами, а сама просто меня обнимай, ладно? Я тоже очень скучал, Карамелька, и уж точно не всего этого ожидал. Спи, – говорит напоследок, все-таки целует меня, пусть и совсем невесомо, и уходит…
И я слышу, как он прощается с родителями, а потом негромко хлопает дверью.
И снова плачу.
Я совсем дура, да? Снова все испортила…
– Ну дурочка, конечно, – говорит мне мама, когда утром мы завтракаем на кухне. Когда Сережа ушел, я еще поревела, а потом и правда уснула на всю ночь. А утром вот пришла жаловаться на жизнь.
Мама говорит, что я и правда перебарщиваю, потому что нет ничего плохого в том, чтобы давать мужчине решать проблемы. Тем более мужчине взрослому и самостоятельному! Это я в нашей паре этими качествами не то чтобы отличаюсь…
Я слушаю ее долго, анализирую, ругаю себя, где-то пытаюсь отстаивать мнение. В голове каша! Не понимаю ровным счетом ничего, кроме того, что мне срочно нужно к Сереже: обниматься, целоваться и просить прощения.
До тренировки еще целых три часа, нужно собираться и искать Булгакова, который снова не берет трубку по непонятной мне причине. И не пишет. И на сообщения не отвечает! Если это способ меня проучить, то он совершенно дурацкий, потому что я и так все уже поняла и осознала, готова работать над собой во имя любви и отношений.
А папа вообще говорит, что мне достался классный мужик, а я не ценю…
А я ценю! Ценю и люблю очень! Вот сейчас найду его и обязательно ему все это скажу.
А драка с Максимом… Ну и правильно сделал. В конце концов, может, он и правда меня трогать больше не будет. А с командой, если что, вдвоем решим, я буду биться за него до последнего, чего бы мне это ни стоило. Да. Решено!
Быстро собираюсь, влетаю в сарафан, который брала с собой в поездку исключительно для дня встречи с Сережей, наношу легкий макияж, но на этапе блеска для губ застываю и хмурюсь, когда слышу какую-то музыку с улицы.
Неужели соседи так громко слушают?
Отхожу от зеркала, открываю дверь на балкон, выхожу на сам балкон и…
И млею на месте!
Потому что точно под моим балконом стоит целая толпа парней из «Феникса»!
Божечки, а как так? Как они так быстро все тут оказались? И что вообще происходит?
Они стоят полукругом, рядом машины, двери в которых открыты, и орет та самая музыка, а в центре этого полукруга Тимур и мой Сережка. Оба с гитарами…
Мамочки мои. Это как в фильмах, что ли? По-настоящему все?
У меня мурашки размером со слонов, я не верю своим глазам и ушам!
Их так много, но я вижу только его… Только в его глаза смотрю и не могу оторваться. А он улыбается, смотрит в ответ на меня, подмигивает и начинает петь и играть на гитаре синхронно с Тимуром. Так красиво! С ума сойти. Еще и песня моя любимая…
Ты так красива, невыносимо рядом с тобою быть нелюбимым… Остановись же, это насилие, прямо скажи мне, и тему закрыли…
Мне так хочется закричать! На весь мир от радости! Но в горле ком из слез, и я не могу вымолвить ни одного слова.
И так хочется расхохотаться от того, какая я глупая, но слезы успевают быстрее смеха, стекают по щекам водопадом.
И очень-очень хочется к нему спуститься, но я боюсь разорвать этот контакт взглядов и пропустить хотя бы одну секунду этого потрясающего выступления. Поэтому продолжаю смотреть с балкона, обливаясь слезами, а потом и заливаясь смехом, когда вся огромная толпа почти ровным хором грубых голосов на весь город поет для меня песню, особенно громко выкрикивая строчку «Ты так красива»!
Сумасшедшие!
Но такие любимые, все до единого! И тот, что в центре стоит, – особенно. Самый лучший, самый волшебный мужчина в мире, который готов терпеть мой ужасный характер и делать меня счастливой, несмотря ни на что.
И я готова… На все готова! Даже стараться этот характер успокаивать.
Поэтому, когда они заканчивают, я лечу по ступенькам, даже не дожидаясь лифта, подбегаю к Булгакову и со счастливым визгом прыгаю ему на шею, расцеловывая любимые губы.
– Горько молодым!
– Сава, это ж не свадьба.
– Да какая разница? Я заранее тренируюсь. Все равно поженятся.
– Это вы мне и предложение всей командой делаете? – хихикаю, отрываясь от любимых губ.
– Нет, тут я сам справлюсь, – улыбается Сережа, а потом достает из кармана…
Ой, мамочки мои… Я шутила же! Честно, правда шутила! Да и сам он говорил мне как-то, что нам не надо торопиться и все такое, ведь мы совсем молодые еще…
– Сережа…
– Это пока не предложение, – он посмеивается. – Хотя могу сделать и его. Это… это гарантия моей любви к тебе. Я тебя каждую минуту люблю, Аленка. Даже когда веду себя как придурок. И веду я себя так только потому, что тебя люблю. Если ты наденешь это кольцо, то пусть оно будет обещанием того, что мы со всем справимся. И все-все переживем, даже самые сложные периоды.
– И даже твои драки? – спрашиваю, уже всхлипывая.
– И даже их.
Он смотрит так пронзительно, а я снова реву, киваю, позволяя надеть на меня кольцо, и опять целую его со всей своей любовью.
– Ну а теперь пошли все на тренировку? – говорит Ковалев. – Нам завтра еще «Титан» надо под каток закатать. В сухую, желательно. Все готовы?
– Готовы! – отвечаем стройным рядом голосов, и я с ними заодно.
И они сдерживают обещание. Как, собственно, и всегда.
Они обыгрывают «Титан», мои девчонки побеждают и во втором матче. «Феникс» уезжает дальше на выезд, мы едем в другой город, а через неделю наконец-то возвращаемся домой. В оставшиеся дни работы в ледовом «Титана» меня и правда никто не трогает… И я понимаю, что действительно вела себя как настоящая дура.
Наверное, не бывает отношений без трудностей, но мы оба готовы работать, потому что любим друг друга. И это самое важное! Никто из нас не идеален, но есть чувства, ради которых и я, и он готовы к этому идеалу стремиться.
Я встречаю его дома с вкусным ужином и счастьем, а он приезжает с подарками и кучей забитых шайб, и мы долго-долго обнимаемся, стоя на пороге, потому что не хотим отпускать друг друга.
И… и не отпустим.