Ночь. В стогу сена обнявшись лежали Марк и Светлана.
– Теперь я понимаю, что такое миг счастья, – произнес Марк.
– Это миг и моего счастья. На сене, под звездным небом. Уникальная ночь! Так хочется, чтоб она не кончалась.
– Это зависело и будет зависеть только от нас. В первую очередь от тебя.
– Если бы не было твоего письма, то…
– Его и не было, – перебил он ее.
– Как это не было? А что я тебе читала? Что ты написал сорок лет назад?
– Письмо.
– Ну вот! А чего ж ты отрицаешь?
– Потому что я его написал не сорок лет назад, а за сорок минут до нашей встречи у меня в мастерской.
Она приподнялась на локте, повернула его голову к себе:
– Зачем?
– Чтобы ускорить нашу близость, эту нашу первую брачную ночь!.. Я увеличил возраст письма, чтобы вызвать у тебя к нему повышенный интерес, чтобы ты прочувствовала мои ответы, чтобы пропустила их через сорок лет моего ожидания и отнеслась к ним с доверием и сочувствием и чтобы…
Завершить фразу ему не удалось. Светлана хохотала, положив голову ему на грудь, выплескивая сквозь хохот неоконченные фразы:
– Я уже знала, что ты фантазер!.. И выдумщик!.. И сочинитель!.. Но такое!.. Даже предположить не могла!.. И поверила!.. И рада этому!.. И люблю тебя!.. Возьми меня!.. Бери меня!.. На меня!..
Через полчаса, когда они отдыхали от взрывного приступа страсти, раздалось громкое шуршание.
– Что это? – встревожилась Светлана.
– Наверное, мышка.
– Ой!.. Прогони ее!
– Не имею морального права: может, и у нее это тоже первая брачная ночь. Счастьем надо делиться!
Весь следующий день Марк вспоминал подробности минувшей ночи, и невольно его губы складывались в счастливую улыбку. А ночью ему приснилось, что Светлана опять лежит рядом с ним, голая. Не раскрывая глаз, он набросился на жену. Роза была счастлива:
– Ты мне напомнил наш медовый месяц.
Так повторилось и на следующую ночь. Но, обнимая жену, он спросонья назвал ее Светочкой. Роза резко оттолкнула его. Возник очередной скандал. Марк пришел в себя, встал, покинул спальню и перешел в кабинет досыпать на диване.
Глава седьмая
Прошло трое суток. Уже знакомая нам мужская компания сидела в гостиной у Августа Львовича и слушала его отчет о командировке.
– Подробней, подробней! – подгонял его Эфраим. – Что делал помимо докладов?
– У меня было всего два свободных вечера, но кое-куда успел. Узнал, что в Берлине есть театр Максима Горького, попросил повести меня туда.
– Интересно?
– Да. Он небольшой, мест на четыреста, но один из самых популярных. Раньше шли только пьесы русских драматургов, сейчас – пьесы со всего мира. Мне повезло, посмотрел «На дне», пятый раз, но в немецком варианте… А как вы провели это время?
– Я вчера был в городском музее на выставке супермодерновых художников, – сообщил Рубенчик.
– Интересно?
– Кошмарно. Картины – уроды. Эту выставку, наверное, организовало Общество слепых.
– Ничего не понравилось?
– Была пара приличных картин этого псевдоеврея Вайцмана, но и их никто не купил.
– Может, узнали, что он специально взял еврейскую фамилию для успеха – у нас этого не любят. Чтобы закрепить успех, надо было сразу сделать обрезание и идти в синагогу, чтобы себя узаконить.
– Говорят, он так и поступил… Когда у него купили столько картин, он пошел к урологам и сделал обрезание… Но, как видишь, не помогло. Что ж ему, бедняге, теперь делать?
– Всё наоборот: креститься, пришить отрезанный кончик и идти бить евреев. – Август повернулся к Шимону: – А что у тебя интересного?
– В субботу жена готовила ужин, а я пошел на пляж. Лежу, загораю, мимо пробегает официантка Ася, ты ее помнишь?
– Конечно. Такую попку трудно забыть.
– Вот-вот. Поэтому я ее окликнул. Она подбежала: «Ой, а я вас в плавках не узнала». Я говорю: «Конечно, я без плавок лучше выгляжу». Она смутилась: «Я не о том… Не о том…».
– Ну, и чем кончилось?
– Назавтра мы встретились в гостинице, и она меня увидела без плавок.
– Отчет принят. Ну, а какие-нибудь новости, случаи, анекдоты?
– Я вчера услышал анекдот, говорят, что старый, но я его не знал, мне понравился, – сообщил Эфраим.
– Расскажи.
– Англичанин имеет жену и любовницу. Любит жену. Француз имеет жену и любовницу. Любит любовницу. Еврей имеет жену и любовницу. Любит маму.
– Симпатичный анекдотик, но он старше меня, – изрек Август Львович. – Напоминаю условие: анекдот должен быть как женское белье: свежий, короткий, тонкий и прозрачный.
– И я люблю покороче, – откликнулся Рубенчик. – У меня есть такой анекдот: поп пришел с фингалом под глазом. Все в шоке. «Батюшка, что случилось?» Отвечает: «Сначала было слово».
Все рассмеялись.
– А я знаю еще короче, – сообщил Август, – в Германии рассказали, послушайте: евреям всегда всё доставалось тяжело. Тяжело. Но всё!..
Общая веселая реакция.
Шимон посмотрел на часы и поднялся:
– Твой отчет принят, мы пойдем. А ты отдыхай после поездки.
– Ко мне сейчас Марк придет, хотел посоветоваться, у него какая-то проблема… О, слышите, калитка хлопнула, это он.
Вошел Марк. Поздоровался:
– Гутен таг! – Объяснил: – Это чтобы ты не отвыкал от немецкого.
– Тогда ауфвидерзейн! – подыграл ему Шимон и увлек за собой остальных.
Когда Марк и Август остались одни, хозяин усадил гостя в кресло и сел рядом:
– Ну, выкладывай, что у тебя на душе?
– Понимаешь, я больше так не могу: любить одну и притворяться с другой. Я хочу уйти из семьи!.. Точнее, не из семьи, которую люблю, а от жены, с которой мне плохо, горько, неуютно.
– Ты мне говорил, что у вас уже были аналогичные проблемы.
– Да. Но в первый раз не я, а она ушла из дому.
– Из-за тебя?
– Да. В детском садике, где была наша Идочка, устраивали новогодний праздник. В представлении участвовали папы, мамы, бабушки. Роза захотела изображать снежинку, для чего накинула на себя ватную накидку. Но она уже и тогда была в теле, поэтому вместо снежинки получился сугроб. Когда она появилась, я не выдержал и расхохотался вместе с директрисой детсадика, с которой у меня был кратковременный роман. Роза это подозревала, сразу поняла, психанула и ушла к своей маме. Но, наверное, она была аккумулятором энергии в семье: когда ушла, в доме всё отключилось, и свет, и газ, и вода, и телефон… Я к этому не приспособлен, поэтому помчался к ней, просил простить, всё время увлекал ее в кровать, хотя мне этого не очень хотелось…
– Стоп. Я тебе говорил, что из меня лезут стихи. Вот и сейчас, послушай первые две строчки: «Это тело не хотело, ну а после аж вспотело!» Неплохо, правда?.. Извини, что перебил, продолжай… Но потом она тебя всё же простила?
– Сделала вид, что простила. Но живет с повышенной бдительностью, правда, я ей даю для этого поводы. Через год после этого случая, после очередного скандала, который она мне устроила, я ушел из дому.
– Надолго?
– К сожалению, нет. Машина была в ремонте, я направился к остановке автобуса и там вдруг увидел девчушку, поразительно похожую на мою любимую внучку Идочку. Я сел на скамейку, просидел там целый час и вернулся домой. С тех пор молил Бога, чтоб он дал мне терпение жить, не разрушая семью.
– Ты веришь в Бога?
– В Бога, в Высшую силу – верю. Но религию не признаю.
– Почему? Она ведь посредник между нами и Богом.
– Вот-вот: посредник. А в посредники с какой целью идут?.. Для заработка.
– А как твои отношения со Светланой?
– Я ее люблю.
– А она тебя?
– Говорит, что тоже любит. И я ей верю…
– Погоди секунду, у меня родилась новая строчка: «Я дарю тебе стихи, а ты в ответ творишь грехи!» Всё! Продолжай.
– Это не грехи, Август. Это счастье!.. Пойми: я чувствую, что нашел именно ту женщину, которая мне предназначена Богом!
Август Львович внимательно посмотрел на Марка:
– Если так, если ты в этом уверен, то не упусти ее. Не гневи Бога. Не гневи!
Глава восьмая
Полдень. На той же знакомой скамейке сидела Светлана. С коробкой в руках появился Марк:
– Здравствуй, родная!
Поцеловал ее. Протянул коробку:
– Это тебе. Откроешь через пару минут, сначала выслушай меня.
Достал из бокового кармана фляжку:
– Волнуюсь. Надо хлебнуть.
Марк открутил крышку, сделал несколько глотков:
– Итак, тебе сорок девять, мне шестьдесят два – вполне приемлемый разрыв, но… Чем мы будем становиться старше, тем он будет ощутимей. Поэтому хватит подпольных встреч, пора начать нормальную совместную жизнь. Я мечтаю о доме, в котором ты меня ждешь, а я лечу туда, как на крыльях. Я уже присмотрел квартиру, с верандой, на берегу моря. Думаю, тебе понравится. А нет – найдем другую. Я готов к этой новой жизни, думаю, и ты тоже, но… Конечно, это неординарный поступок, поэтому у тебя, да и у меня, есть сомнения. С ними надо расстаться. И мы это сделаем, не откладывая, сейчас же!..
Он приоткрыл крышку коробки, погрузил в нее обе руки и вынул их, держа в каждой по маленькому разноцветному попугаю.
– Видишь, это они, наши сомнения, наши воспоминания, маленькие, но разноцветные и живучие. Надо поскорее от них избавиться, отпустить на волю.
Она хотела что-то сказать, но он прервал не сказанную ею фразу:
– Потом! Все вопросы потом. Держи. – Он передал ей одного из попугаев:
– На счет три – отпускаем, вместе, одновременно… Раз, два, три!..
Они раскрыли ладони, и оба попугая взлетели и скрылись в листве деревьев. Марк опять вынул фляжку:
– Всё! Мы от них избавились. Надеюсь, навсегда. Давай выпьем за это.
Она наконец пришла в себя после его атаки, взяла у него фляжку и открутила крышку:
– Я выпью за тебя. Ты – удивительный, фонтанирующий, непредсказуемый и мною любимый!.. Я тоже хочу каждый вечер с нетерпением ждать тебя в нашей с тобой квартире. И пью за это!