— Да никакая она какая-то, что про неё можно сочинить?
— Хорошо, — потянула одеяло на себя Наташа, — давай про этих троих.
— Все знают, что завхоз старый и тугодумный, ему по три раза всё повторять надо, а ещё он часто употребляет выражение «ёшкин кот». Физрука можно связать с утренней зарядкой как-то… как, я не очень хорошо продумала. А директор… ну она говорит очень громко, орёт, можно сказать, по пустякам… и постоянно всех пересчитывает по головам. За это можно зацепиться.
— Прорабатывай дальше, отдельным номером пародии у нас пойдут. Ещё кто-нибудь что-то придумал?
С придумками у народа было не очень, так что я вздохнул и пришёл на помощь.
— Можно бы какую-нибудь известную песню театрализовать… — предложил я, вспомнив опыты ДГУ, — ну чтобы несколько человек по очереди выходили в разных костюмах и пели очередной куплет, одновременно совершая какие-то сценические действия.
— И что это будет за песня?
— Ну я не знаю… что у нас сейчас популярно?
— Цветы, — сразу раздалось из масс, — Ариэль, Тухманов.
— Вот у Цветов прикольная песня есть про девчонок — «мы вам честно сказать хотим». Вполне подходящий материал… и ещё один номер предлагаю, — сказал я, вспомнив Пятигорскую команду, — участвуют двое, папа наряжает ёлку, а его сын в костюме зайчика задаёт ему разные неудобные вопросы.
И я тут же без уточняющих вопросов накидал кучу этих неудобных вопросов и удобных ответов. Народ даже немного посмеялся.
— Это всё конечно отредактировать надо, но в принципе пойдёт, — милостиво разрешила Наташка. — Хватит, я думаю, на сегодня…
— А мы ещё про конкурс капитанов ничего не сказали, — напомнил я.
— Это импровизация будет, — открыла карты она, — там заранее ничего не придумаешь.
— А кстати, кто капитан в той команде? — решил уточнить я.
— Так Семён же Босов, — ответила она, — серьёзный соперник между прочим.
Да уж, мысленно вздохнул я, серьёзнее некуда… а может это и к лучшему — вместо кулаков выясним отношения с ним на сцене. И на этой ноте наше собрание закрылось до завтрашнего дня, Наташка, правда, ещё раздала руководящие указания.
— Слушай, — сказала мне на выходе Лена, — там за столовкой вроде теннисные столы с утра ставили, пошли поиграем.
— А ты умеешь? — задал наводящий вопрос я.
— Во дворе играла неплохо, — скромно ответила она.
— Тогда вперёд, — скомандовал я. — Я тоже прошлым летом из-за теннисного стола не вылезал, вроде научился чему-то.
На задворках столовки стояло целых два зелёных стола… когда-то, конечно, они были зелёными, а теперь порядком ободранные. Играли, как понятно, четверо, вокруг же толпилось немало наших коллег по лагерю, которые активно болели.
— Кто последний? — громко задал я насущный вопрос.
— О, Мальчик пришёл! — обрадовался Сёма Босой, — иди дальше, мальчик, не мешай играть дядям.
Тут меня опять что-то переклинило, так что я прямо в рожу ему бросил следующее:
— А спорим я тебя вынесу вперёд ногами, как пацанчика?
Глава 3
— В смысле в теннис что ли? — слегка подзавис Сёма. — Ну давай, если такой смелый. Пацаны, дайте нам на результат сыграть, — попросил он у пары, играющей за ближним к нему столом.
Те мигом освободили пространство, авторитет у Босого солидный всё-таки был.
— Становись, балабол, — недовольно сказал он, беря в руки ракетку.
Лена посмотрела на меня с большим удивлением и шепнула что-то в том смысле, что надеется на мой здравый смысл, а я в ответ ей сказал, что не волнуйся, дорогуша, всё под контролем. Потом взял такую же ракетку с противоположного конца стола — она оказалась дерево деревом, прокладки между основанием и резиновой накладкой совсем никакой не было, отскок весьма своеобразным будет… ну работаем с тем, что есть.
— Разминка две минуты, — сказал я, чеканя шарик, — до 11 или до 21 играем?
— До 21 конечно, как взрослые, — ответил Босой, — подавай.
На разминке я не особо старался выделиться, чтобы не спугнуть соперника раньше времени, так-то я кандидатом в мастера когда-то был и даже побеждал на областных соревнованиях. Народ жадно следил за происходящим, ну ещё бы — в кои-то веки что-то интересное в нашем лагере начало происходить.
— Всё, две минуты прошли, — крикнул кто-то из толпы, — начинайте.
Я пожал плечами и кинул шарик на розыгрыш подачи… пока разминались, я подумал, что просто вынести Сёму будет неправильно и неинтересно, так что лучше устроить из этого дела небольшое шоу. Подачу выиграл соперник.
— Ну держись, сосунок, — сказал он, злорадно усмехаясь, — если хотя бы десять очков наберёшь, я этот шарик съем.
— За язык тебя никто не тянул, Семён, — в свою очередь усмехнулся я, — посмотрим, как же ты его есть будешь, он же жёсткий и невкусный.
Если кто-то не знает, настольный теннис, он же пинг-понг, появился совсем не в Китае и не в Японии, а в Англии в конце 19 века. Когда погода не позволяла играть в большой теннис, в дождь там или ветер, английские джентльмены придумали переносить поединки в закрытое помещение, а поскольку огромные корты там организовать не представлялось возможным, сделали такую вот уменьшенную копию. Ракетки сначала были полностью деревянными, слой из каучука впервые применили в самом начале 20 века, а пористое покрытие, как сейчас, появилось и вовсе в 50-е годы. Когда и почему этот вид спорта перетёк на Дальний Восток — это тайна, покрытая мраком. Начиная с 60-х годов 20 века все мировые лидеры и чемпионы это китайцы и японцы…
А тем временем Сёма начал подавать, попытался меня удивить укороткой, дроп-шотом значит. Ну а я в соответствии со своим планом поддался и тупо заколотил в сетку четыре его подачи из пяти, пятую таки перекинул в угол, где он не ждал ответки — 4:1 в его пользу после первой подачи.
— Не можешь срать, не мучай жопу, — прокомментировал он начало матча, — ты и из пяти очков не вылезешь, задрот.
— Окей, — покладисто согласился я, — охотно признаю, что ты умеешь срать. Лови подачу.
Я подмигнул Леночке, поменял хватку на китайскую хватку пером, пен-холд которая, и лихо закрутил шарик по длинной диагонали… Сёма был сильно удивлён, но я не включил ещё свои обороты в режим форсажа и поэтому выиграл свою подачу всего-то со счётом 3:2,а всего стало 6:4.
— Ну держись, салага, — зло бросил мне он, — щас я тебя убивать буду.
И он продолжил свои укоротки, не знает что ли других приёмов? Я по-прежнему работал спустя рукава и позволил ему выиграть свою подачу, общий счёт поднялся до 9:6. Следующие две серии подач я свёл вничью, стало 14:11 в пользу соперника. Выиграв десятое очко, я между прочим заметил, что теперь ему придётся жрать шарик, Сёма покраснел и ничего не ответил.
Ну а я наконец включился в игру по полной — пора уже. Подачи начал чередовать, одна длинная с сильным вращением, одна суперкороткая с зависанием над сеткой. Босой с трудом справлялся даже с возвратом шарика на мою половину, половина мячей в аут ушла, а уж то, что возвращалось мне, не представляло никаких проблем, я насмерть заколачивал. 16:14 в мою уже пользу. А на подаче Сёмы я решил поиграться в защиту — возвращал мячик с высоким отскоком, а его смэши принимал далеко от стола, в паре метров… не очень просто было попадать в его половину, но я справился. Народ восторженно аплодировал. 20:15 в мою пользу.
Подача перешла ко мне, и тут уж я решил больше не театрализовывать действие, а тупо влепил Сёме форхэндом в ответ на высокий приём.
— Партия, — сказал я, раскланиваясь с аудиторией, и добавил для Босого, — мячик можешь не есть, это вредно для здоровья.
Босой со злобой кинул ракетку на стол, она подпрыгнула и застряла в сетке. А он повернулся и гордо удалился в сторону дебаркадера. Мне тут же поступила куча предложений сыграть и с ними примерно так же, как с Босым, но я покачала головой и ответил в том смысле, что на сегодня достаточно.
— Пойдём купаться что ли? — предложил я Леночке. — Я тут одно хорошее озеро знаю с песчаным дном, и народу там никого обычно не бывает.
— А пойдём, — легко согласилась она, — только переодеться надо.
И она вместе с Таней убежала в свою каюту, а нам с Коляном переодеваться было незачем, мы сели на приступочек у дебаркадера.
— Гляди-ка, — сказал вдруг Колька, — первый этаж открыт… Наташка что ли забыла запереть?
Я перевёл взгляд на середину дебаркадера — и точно, ржавый висячий замок был разомкнут и болтался на одной дужке.
— А пойдём посмотрим, что там, вдруг что-то полезное найдём? — оживился я. — Неспроста же этот этаж всегда запирают намертво…
— Пойдём, мне не жалко… только девочек надо подождать, а то они придут, а нас нету…
Лена с Таней появились буквально через минуту, весёлые и румяные, я сообщил им о возможном обследовании первого этажа, они сразу загорелись.
— Конечно пойдём, вдруг клад какой обнаружим, — возбуждённо задышала Лена. — В заброшенных зданиях часто клады находят.
— Это, конечно, может быть, — охладил её пыл я, — но очень маловероятно, здание же постройки советских лет, 50-х годов, как Коля говорит, а какие клады могли быть у людей в Советском Союзе в 50-е годы?
— Разные могли быть, — вдруг подал голос Коля, — большие и маленькие. Богатые люди и в 50-е годы встречались, их, правда, ОБХСС искало и сажало, но находило не всех. Опять же денежная реформа в те годы была, старые деньги не все успели поменять…
— Ну и что толку с этих старых денег? — спросил я, — всё равно их сейчас никуда не пристроишь. Но хватит языком болтать, пошли уже, а то Наташка опомнится и прибежит закрывать замок.
— Замок, кстати, лучше снять и с собой взять, — сказала рассудительная Таня, — а то закроют нас там внутри…
— Правильно, — отозвался я, снял замок, приоткрыл скрипучую дверь и сказал, — прошу вас, леди энд джентльмены.
Лена хихикнула и вошла первой, а мы за ней. Фойе дебаркадера мы уже основательно изучили, когда сидели на двух КВН-ских собраниях, так что здесь мы задерживаться не стали. Я решительно свернул в левый центральный проход и сразу застыл перед первой же дверью — на ней висела табличка «Разделочная».