Он слушал серьезно, как всегда, когда узнавал что‑то новое для себя. Потом сказал: „Это же хорошая книга. Как все, что написал Ферми. Ферми надо издавать все. Эти книги надолго. И как же можно не давать список опечаток, если уж их заметили. А задержка — это же дни, а книга — на годы. Здесь уступать нельзя“…»
Исправление было внесено в список опечаток.
И еще один случай из тех же лет. В 1949 году в Москве вышел в свет солидный и объемистый сборник «Наука и жизнь». Уровень сборника понятен из одного факта: его открывал своей статьей президент Академии наук СССР Сергей Иванович Вавилов. Другие материалы были не менее учеными. Но и опечатки удались на славу! Там, где речь шла о световых волнах, читатель мог узреть такое выражение: «область слишком чистых волн». Имелись в виду, конечно, частые волны. А в статье о геологии был такой абзац:
«С первого взгляда все кажется очень просто. Стоит только что‑то определить, затем произвести какие‑то математические вычисления, и точный вывод уже готов — быстро и легко определен возраст природы. На практике же получается совсем не так».
И действительно, совсем не так. Речь ведь на самом деле шла о возрасте породы, камня, а никак не природы. Да и мыслимое ли это дело для геолога — определить возраст природы?
К чести ученых авторов и издателей, они поспели обнаружить ошибки в процессе печати — и внести их в список опечаток на последней странице. Туда попала и еще одна поправка, не имевшая к опечаткам никакого отношения, но весьма характерная для того непростого времени.
«Напечатано:
Шел 1902 год. Еще не поднимались в воздух первые самолеты.
Следует читать:
Шел 1902 год. Еще не поднимались в воздух самолеты, кроме изобретенного в 1882 году русским конструктором А. Ф. Можайским».
Как же, забыть о Можайском! В годы борьбы с космополитизмом изобретатель был одним из тех русских героев, кого подняли на щит. И не беда, что аэроплан Можайского на самом деле не смог взлететь — приоритет должен быть за нами!
А вот еще разряд изданий, требующий от издателей высшей точности и аккуратности: статистические справочники. Одна перепутанная цифра — и картина меняется полностью! За примером далеко идти не надо.
В 1889 году Министерство внутренних дел провело однодневное статистическое исследование поднадзорной проституции в стране — и его итоги были напечатаны отдельным томом. Интереснейшая получилась книга, с десятками таблиц и сотнями цифр. Происхождение, образование, среднее количество проституток в борделях, даже возраст дефлорации — каких только сводок в ней не было! А вот национальный состав: как и можно было ожидать, среди проституток России было больше всего русских, а за ними с отставанием шли польки, еврейки, немки. Всего же национальностей насчитали тогда 46, включая испанок, турчанок, датчанок и самоедок.
Статистики постарались на славу. Но типографское воплощение их труда несколько снизило ценность добытой информации. Потому как число опечаток в книге явно превысило норму.
Краше всех вышла одна из сводных таблиц. В ней черным по белому было обозначено: в Санкт–Петербургской губернии 876 публичных домов, в Пермской — 383. А по Средней Азии и вовсе: в Самаркандской области 2610 борделей (прописью: две тысячи шестьсот десять), в Ферганской чуть поменьше — 1512, а уж в Семипалатинской области всего ничего — 510.
Сногсшибательные цифры, но вообще‑то очень загадочные: из других таблиц нетрудно увидеть, что во всей Российской империи статистики насчитали 1216 домов терпимости.
Разгадка, разумеется, читателю ясна: опечатки! Домов терпимости было не 876 и 383, а всего‑то 87 и 38. Не 2610, 1512 и 510, а 26, 15 и 5.
Что и говорить, заметная разница. Не знаю уж, был ли наказан за это редактор книги, младший редактор Центрального статистического комитета МВД А. Дубровский…
Что ж, опечатки попадаются в самых солидных, самых авторитетных, самых ученых изданиях. И имеют иногда неожиданные последствия. Долгое время считалось, например, что у небольшого российского города Луга есть два герба: один «под эгидой» Псковской губернии, другой — Костромской губернии. Но как же такое могло случиться? Конечно, границы губерний время от времени менялись, город мог переходить из одной губернии в другую — но чтобы Луга да в Костромскую? Ведь куда ближе Костромской Новгородская, Тверская, даже Ярославская!
Причина рождения второго герба — опечатка. И не где‑нибудь, а в авторитетнейшем Полном собрании законов Российской империи. В Костромской губернии числился «город Лух с уездом», и вот этому‑то Луху и был присвоен герб. Но составители Полного собрания напечатали название города неверно: вместо «Луху» — «Луге». Так Лух герба лишился, а Луга его приобрела.
«ПРОПИЛЕННЫЙ АЛКОГОЛЬ»
Решено было не допустить ни одной ошибки. Держали двадцать корректур. И все равно на титульном листе было напечатано: «Британская энциклопудия».
Ну а что же энциклопедии? Может быть, они сумели устоять в борьбе с «бесом опечатки»? Не верить же, в самом деле, смешной выдумке Ильи Ильфа — разве может в английском языке появиться слово «энциклопудия»?
Это и вправду выдумка. Но по сути вопроса Ильф прав: в отношении опечаток энциклопедии и энциклопедические словари тоже грешны. Как заграничные, так и отечественные.
Оставим за скобками забытые ныне энциклопедии, хотя и в них можно найти немало любопытного. (Во «Всенаучном (энциклопедическом) словаре» 1878 года, например, написано, что Генрих Гейне «как прозаик был остроумным и метким стариком». В перечне опечаток поправлено: не стариком — сатириком…) Но вот знаменитый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона, флагман отечественных энциклопедий.
Берем первый том этого 86–томного издания. Сколько тут пищи для собирателя опечаток! Скажем, приводятся сведения об австрийских депутатах — и сообщено, что четыре депутата избираются «от торговых и промышленных камер». Попробуй догадаться, что в виду имеются торговые и промышленные палаты!
В том же томе статья про мыслителя и хироманта Агриппу Неттесгеймского содержит такую фразу: «поступив в военную службу, получил в чине капитана звание ревизора». Ревизор в средневековой армии — это что‑то особенное! А вот в типографии, печатавшей этот том, ревизия вполне могла быть, отчего и наборщику слово запало в душу. Только помянутый Агриппа получил звание не ревизора — рыцаря.
А еще в этом томе — новгородский архиепископ Мемарий (на самом деле Макарий), «северные» источники (вместо «серные»), «темнокоричневые» племена (конечно, «темнокожие»). И совсем замечательный «вторичный пропиленный алкоголь». Он на самом деле — вторичный пропильный. Но на слух простого человека «пропиленный» звучит как‑то вернее…
В других томах Брокгауза тоже опечаток немало — но и не так уж много, как в первом. Вот как раз тот случай, когда первый блин вышел комом! Не случайно издатели после выхода первых 8 томов сменили редакторскую группу энциклопедии, и дальше дело пошло на лад…
Впрочем, и в других томах Брокгауза можно встретить примечательное: «р. Лимпило» (на самом деле это известная всем с детства река Лимпопо), «ноги» вместо «ночи». Есть и сообщение про Верхоленские золотоносные россыпи: они‑де находятся в среднем течении реки Лены «и по притокам Бея». Загадочный Бей проясняется в списке опечаток: вместо «Бея» надо читать всего‑то–навсего «ея». То есть по притокам самой Лены. Хороша, наконец, информация про Вилюйский округ: оказывается, средняя летняя температура там минус 14 градусов по Цельсию. Морозно! В списке опечаток поправлено: не минус, а плюс четырнадцать.
С Брокгаузом по размаху и авторитету может сравниться только одна отечественная энциклопедия — Большая советская. Разумеется, все три ее издания тоже знакомы с опечатками. И хотя таких красочных, как у Брокгауза, сыскать не удалось, но примечательные все‑таки есть.
В первом томе первого издания БСЭ наборщики, например, спутали буквы русского и латинского алфавитов. Вот и получилось: самолет «Conbur» (на самом деле «Сопвич»), а авиамотор, наоборот, «Сив» (надо бы по–английски — «Cub»).
Среди опечаток второго издания БСЭ есть такая: перечисляя все университеты СССР с датами их основания, энциклопедия назвала и Черниговский, основанный в 1875 году. В Чернигове университета, однако, не было, это опечатка. Университет был Черновицкий.
А в последнем, третьем издании Большой советской энциклопедии опечатки есть практически в любом томе. Хоть и в небольшом количестве, но все‑таки.
И в дореволюционные времена, и в советские годы обнаруженные опечатки перечислялись в конце томов или в конце всей энциклопедии. Брокгауз и БСЭ издавались долго, а потому о замеченных опечатках старались сообщать оперативно — в ближайших томах. Энциклопедии поскромнее собирали все опечатки вместе, в последнем томе. И списки получались внушительных размеров. Так, в «Технической энциклопедии» 1920–х годов список опечаток занял ни много ни мало — 11 страниц.
А вот «Театральная энциклопедия» 1960–х обошлась меньшим перечнем: 5 страниц в конце последнего тома. Зато в стремлении исправить допущенные ляпсусы превзошла саму себя. Не преминула особо поправить досаднейшую опечатку, вкравшуюся в статью про мхатовского актера В. В. Лужского. Там напечатано было, что первая роль Лужского — «3–й мужик в „Плодах просвещения“, 1891». На самом же деле Лужский играл в этой толстовской пьесе роль 2–го мужика!
СНОВА КЛАССИКИ: ЖЕРТВЫ НЕКРАСОВСКОГО «СОВРЕМЕННИКА»
Ну вот и дошла очередь до Льва Толстого. Не буду повторять ритуальные слова, о том, что и Толстой тоже… что ни один из самых великих… Так оно и было, исключений вездесущие опечатки не знали: им было все равно, украшать собою произведение безвестного литератора или же самого графа Льва Николаевича.