— Благодарю, — кивнул я.
— Я думала вы не любите солнце, — заявила Соня раньше, чем я успел её остановить.
Однако Патрик с лёгкой улыбкой, спокойно принял эту бестактность.
— Ну да, — сказал он, — а в России по улицам ходят люди в компании медведей с балалайками и пьют водку. Стереотипы — сильная вещь.
— Великий Предок день определённо не любил, — заметил я.
— Это потому, что у него не было доступных средств защиты, — ответил Патрик, — и опыта жизни в этом мире. Ребят, мы в двадцать первом веке живем. Неужели вы думаете, что создать защиту от избыточного ультрафиолета — проблема?
— Мы, пожалуй, начали не с того, — примирительно сказал я, — готов признать, что мы слишком мало знаем и понимаем для того, чтобы выносить суждения.
Патрик неожиданно хихикнул. Но тут же осёкся и сказал:
— Извините. Правда, почему-то люди, даже лучшие из вас, когда общаются с нами, переходят на высокий штиль и стараются не говорить, а декламировать. Да забейте на это. Мы тоже люди. Да, живём очень долго, да, питаемся кровью. Но в остальном мы такие же. Психология почти не меняется после обращения, иначе в нём не было бы никакого смысла. Вчера вы как-то более свободно общались. Может, попросить пива принести снова? — он подмигнул.
— Вы тоже извините, — вздохнув, ответил я, — сложно чувствовать себя нормально в вашем присутствии. Даже нам. А вчера мы ещё на стрессе были. Такой драйв и кураж, когда чувствуешь себя живым.
— Присоединяюсь к извинениям! — Соня подняла руку.
— Ну вот, разобрались, — Патрик улыбнулся, продемонстрировав идеально ровные, белые зубы, — давайте перейдём к серьёзным вещам. Алая Ступень предупреждена — но на всякий случай повторяю: эти вещи имеют для нас очень большое значение. Мы добровольно раскрываем карты, рассчитывая на вашу помощь. Но помните, чего это нам всем может стоить.
— Мы понимаем, — кивнул я, — и подтверждаем готовность… — я осёкся, — тьфу, ну невозможно избавиться!
Патрик улыбнулся.
— Короче, мы готовы.
— Мы, ночные люди, существуем столько, сколько существует человечество, — начал он, — как и любые закрытые сообщества, нас всегда волновал вопрос нашего происхождения. Были разные гипотезы и даже религиозные движения, которые давали толкование этому вопросу. Какие-то общины считали нас благословением, санитарами человечества, какие-то — проклятием. Вторые, понятное дело, долго существовать не могли. Так что первые доминировали к моменту, когда меня обратили. Меня, как учёного, тоже всегда занимал этот вопрос. Кто мы? Зачем мы? В чём наша цель? И вот, с развитием научного подхода, у нас появились первые реальные намётки в решении этого вопроса. Мы обнаружили, что наша… особенность связана с одним фактором, который возвысил человека над животными.
Он сделал паузу и посмотрел на нас, по очереди заглядывая в глаза.
— Вы говорите о разуме? — спросила Соня.
— Этот ответ был бы верным ещё лет пятьдесят назад, — улыбнулся Патрик, — но сейчас есть более точные определения. Дело в том, что человечество не единственный разумный вид на Земле. Наша особенность в том, что мы можем в своём воображении конструировать то, чего нет в объективной реальности. Государственные границы. Валюта. Другие вещи, которые кажутся нам безусловно существующими — но которым нет места за пределами нашего воображения.
Мы с Соней переглянулись.
— Да ладно, это ни для кого не секрет. Почитайте современных социологов и антропологов, — продолжал Патрик, — в общем, такое дело: мы действительно оказались чем-то вроде санитаров. Только не в примитивном смысле этого слова. Чтобы вы знали — кровь — это не только железо с эритроцитами. Это ещё и некоторые вещи, которые формируют нематериальную, информационную основу жизни. Утилизируя избыток созидания, мы охраняем саму реальность нашего мира.
Он сделал паузу. Взял со стола бутылку с минералкой и сделал глоток.
— Для этого приходилось убивать? — снова не удержалась Соня.
— Приходилось, — кивнул он, — но знаете, какая часть насильственных смертей приходилась на нас? Догадаетесь?
Мы промолчали.
— Люди убивают людей. Увы, это в человеческой природе. Как получилось, что для возвышения был избран самый кровожадный из всех хищников. Но и самый перспективный с точки зрения воздействия на реальность.
До меня несколько секунд доходил смысл сказанной фразы.
— Избран? — переспросил я.
— Наши самые древние легенды, даже сказки, говорят о Великом Предке, который в незапамятные времена возвысил нас, заповедав усложнять этот мир. Как и многие обычные народы на Земле, мы считали долго считали это эпосом, не имеющим под собой никаких реальных оснований. До тех пор, пока наши учёные не нашли теоретическую базу. И не оценили вероятность реального существования этого Великого Предка. С тех пор мы были заняты поисками. Как вы понимаете, так получилось, что Алая Ступень нашла его раньше.
— Что… он такое? — Спросила Соня, — откуда он взялся?
— Как вы понимаете, миры, где существует развитая биосфера, потенциально готовая к поддержанию разумного вида, способного конструировать новые смыслы, очень ценны. В космических масштабах. Понимаете?
— Он… пришелец? — спросила Соня.
— Был когда-то, — ответил Патрик, — перед тем, как погрузиться в стазис, он трансформировал себя под нашу биосферу, с учётом особенностей такого побочного явления разума, как мы. Он, в некотором роде, супер-контролёр. Он должен был пробудиться и контролировать процесс нашего перехода на следующий уровень осознанности, чтобы мы не уничтожили себя сами. Другое дело, что у него было очень мало ресурсов, чтобы сделать всё, как положено. Он творил, как говориться «на коленке», от безысходности.
Он снова прервался и выпил минералку.
— Но… почему? — спросил я, — почему ему не хватало ресурсов? Если он представитель некой могучей цивилизации, способной на межзвёздный перелёт… так? Как у него может быть мало ресурсов?
— А вот это совсем новая информация, — сказал Патрик, — мы это поняли совсем недавно. Я уже говорил, что миры с готовой биосферой — это ценность? Так вот, за эту ценность иногда случаются битвы.
Соня потёрла указательным пальцем переносицу.
— Кажется, у меня голова кружится, — сказала она.
— Может, сделать похолоднее? — спросил Патрик, — я специально чуть уменьшил холод, не хочу, чтобы вы простудились.
— Спасибо, не поможет.
— Великий Предок победил в той битве. Те, кто пытался с ним конкурировать, были повержены. Однако после падения его корабля ресурсов едва хватило для начала трансформации. Он выбрал небольшое племя приматов. Они жили в зарослях на берегу полноводной реки, которая протекала в этих местах около трёх миллионов лет назад. Это было полуводные создания, которые питались моллюсками, фруктами и птичьими яйцами. Так получилось, что трансформация прошла успешно. Люди научились мечтать. И порождать нас, чтобы их мечты не сгубили нашу реальность до того, как придёт время трансформации.
— Значит, эта заброшка… — начал я, но Патрик меня перебил.
— …часть корабля, — сказал он, — который аварийно приземлился в этих местах около трёх миллионов лет назад.
— Где он сейчас? — спросил я, — Великий Предок? И что это была за штуковина светящаяся?
— А, это, — улыбнулся Патрик, — древний артефакт, символ власти Ветви. Считалось, что с его помощью можно взывать к духу Великого Предка. Я решил захватить его с собой, когда вылетал сюда. Как видите, моя интуиция меня не подвела. Мы перенесли его в убежище нашей Ветви, где создадим условия для последующего возврата в стазис. Как вы понимаете, сейчас не время до его подлинного пришествия. И мы, конечно, заберём его хранилище информации. Оно понадобится, в далёком будущем.
— Эти золотые пластины? — догадался я.
— Верно, — кивнул Патрик, — это крайне, критически важная вещь. Мы не можем оставлять её в объекте, который, по законам этого мира, превратился в абандон.
— Что ж, заброшки нередко… — Соня запнулась, подбирая слово, — чистят. От этого они не перестают существовать.
— Верно, — повторил Патрик, — и это, на самом деле, большая проблема. В решении которой мы хотим попросить вашей помощи.
— Слушаем внимательно, — сказал я.
— Иногда некоторые из наших становятся отщепенцами, — сказал Патрик, — в таких случаях они выбирают места, подальше от людей. И ложатся спать, в ожидании прихода Великого Предка. Да, такие люди обычно религиозны. Так вот, в тот момент, когда место их упокоения превращается в абандон — там формируется сердце, которое, как правило, представляет собой опасное оружие против нашего народа.
«Похоже, Антуан не соврал… — подумал я, — упокой Господи его душу».
— Какое сердце могло сформироваться на этой заброшке — мне даже представить страшно, — продолжал Патрик, — мы не можем допустить, чтобы оно было теоретически доступно. Понимаете?
— Вы хотите, чтобы мы достали его, — ответила Соня, — и передали вам. Так?
— Верно, — кивнул Патрик и улыбнулся.
На одни только замеры ушло два дня. Целых два дня! Такого ещё не было в моей хантерской практике. Да, честно говоря, сомневаюсь, что подобное было у кого-то ещё.
Пространственная конфигурация уцелевшего отсека звездолёта была кошмарной. Иногда мне казалось, что она сделана такой намерено. Впрочем, что мы знаем о цивилизации, которая породила Великого Предка? Крайне мало. А Ночной народ не спешит делиться своими тайнами. Может, они действительно намерено делали так, чтобы их заброшки было очень тяжело брать.
Хорошо хоть планшет дали топовый. И оплатили официальные лицензии на все математические программы, которые мне были нужны. У нас был и свой софт — но, понятное дело, на «левый» планшет, без тщательной проверки его не поставишь. Но и без него набор был достаточно хороший.
И всё-таки я провозился ещё два дня в вычислениях. Пару раз ошибался, но вовремя находил ошибку — до того, как потащить на место Соню.
Когда всё было готово — я взял двенадцать часов отдыха. Продрых целый день, наслаждаясь мягкой постелью и очищенным кондиционированным воздухом. Был в этом какой-то особый шик, дышать свежестью под тёплым одеялом, когда знаешь, что снаружи нереальная жара и духота.