На место мы вышли под вечер пятого дня. До границы временного лагеря нас проводил Патрик. Дальше никого видно не было — хотя я знал, что окрестности круглосуточно охраняются профессионалами.
Главное, что нам не мешали.
Для удобства нас снабдили верёвкой с мощной аккумуляторной электролебёдкой. С таким оборудованием спуск занял меньше минуты. Почти как на лифте.
Сверяясь с записями в планшете и используя лазерный измеритель, я добрался до одного из сегментов купола.
— Здесь, — я указал на точку в воздухе, примерно на уровне моей груди, — чувствуешь?
Соня нахмурилась. Протянула вперёд руку.
— Да, — она улыбнулась, — да, Арти, я чувствую! Это линия!
Но одно дело обнаружить линию — и совсем другое дойти вместе с ней до точки разрыва. Мы три раза её теряли по дороге; каждый раз приходилось возвращаться в начало и начинать заново.
И вот, на третий раз, мы остановились точно над ямой, в которой сидел Адриан. Там всё так же лежал кусок цепи, закреплённый на торчащем из стены кольце.
— Это здесь, — уверенно сказала Соня.
— Уверена? — переспросил я.
— Да. Совершенно уверена, — ответила напарница, — надо спуститься.
Я оценил высоту.
— Сейчас, — сказал я, — надо закрепить лебёдку.
Мы не знали из какого полимера сделаны стены, поэтому нас снабдили сразу несколькими возможными креплениями — от пневматических костылей до клея и присосок.
Потрогав материал на стене ямы на другой стороне, я решил попробовать присоску. И не прогадал: якорь держал отлично. На всякий случай я сделал альтернативный спуск с ещё одной лебёдкой. После этого мы пошли вниз.
Чтобы достать до нужной точки, Соне пришлось забраться мне на плечи. Сам процесс был необычно долгим. Напарница сопела, вертелась, ругалась в полголоса.
— Тяжёлое, твою ж! — наконец, воскликнула она.
Дальше последовал такой акробатический этюд, который я бы не смог повторить даже за большие деньги. Мне пришлось одновременно ловить Соню и продолговатую тяжеленную, к тому же, скользкую штуковину, которая, вдобавок, переливалась всеми цветами радуги.
Но я справился. Выпрямился. Перевёл дух, разглядывая сердце. Оно походило на обтекаемую торпеду без двигателя и оперения. Его цветные переливы были довольно красивы.
— Вот так штуковина… — выдохнула Соня.
— Ага, — согласился я.
И мы направились к выходу. По дороге мне пришлось несколько раз останавливаться, чтобы перевести дух.
Наверху нас уже ждали. И я был этому рад — тоже впервые в жизни.
Странно, сердце нам пришлось отдать, даже не изучив его свойства. Но почему-то я был очень удовлетворён работой.
После того, как мы вернулись в лагерь, нас связали по видео с Эльвирой. Она опять говорила иносказательно и максимально непонятно даже для нас — но по её настрою я понял, что мы всё сделали правильно.
Она дала нам время до утра обдумать, чего мы хотим больше: пару недель на одном из тропических курортов на наш выбор или же следующее задание. Глядя на Соню и её выражение лица я почти не сомневался, каким будет наш ответ. Но время на размышление — это в любом случае хорошо. Даже отлично.
Лагерь оставался на месте только для того, чтобы мы определились с тем, куда дальше ехать. И я, конечно, был за это благодарен. Нам действительно был очень нужен отдых.
Патрик зашёл к нам попрощаться. Он вылетал вместе с сердцем. Куда — мы даже не стали спрашивать. Пускай сами разбираются со своими секретами. Нам и без того хватает смертельно опасных штуковин в наших хранилищах.
Вечером мы сидели на небольшой веранде с навесом, оборудованной у жилого контейнера, и пили прохладный чай.
— А в Москве начало ноября… — сказала Соня, — первые заморозки.
— Откуда знаешь? — спросил я.
— Видела у тебя на планшете прогноз. Там почему-то Московская погода выводится.
— Наверно, потому что при активации я выбрал Россию и не включил позиционирование.
— Помнишь, как мы мечтали об этом? — спросила напарница, — зимой, когда делать было нечего. Ты зависал в своих играх, я… а, ладно.
Мне было интересно, что она хотела сказать про себя, но переспрашивать я не стал.
— Не жалеешь? — спросил я вместо этого.
— Жалеть? — Соня посмотрела на меня с удивлением, — с ума сошёл, что ли!
— Мы реально рисковали жизнью.
— Ну слушай, — она сделала глоток чая и пожала плечами, — разве жизнь того не стоит?
Мы молча сидели, пока над лесом не взошла Луна. А потом вместе пошли спать.
Нас разбудил настойчивый стук в дверь.
— Какого фига? — возмущалась Соня, накидывая халатик, любезно предоставленный хозяевами контейнера, — сказали же, что дадут выспаться!
— Не нравится мне это… — сказал я.
На пороге стоял Патрик. Вид у него был очень взволнованный. Сам по себе этот факт — серьёзный повод нервничать. Что могло заставить переживать бессмертное создание, обладающего многовековым опытом разрешения различных кризисов?
— Ребята, — сказал он, — у нас очень серьёзная проблема.
— Это мы уже поняли, — кивнула Соня, — что случилось?
— Сердце, которое вы достали, — продолжал Патрик, — вовсе не оружие против моего народа. Это оружие против всего того, чего не существует в реальном мире. Понимаете?
— Честно — не очень… — Соня с сомнением покачала головой.
А я вспомнил наш предыдущий разговор. Чего нет в реале? Государственных границ. Наций. Валюты…
Меня прошиб холодный пот.
— Оно вернёт нас к животному состоянию… — выдохнул я.
— Оно взведено и должно сработать не позже, чем через пятнадцать дней, начиная с этого момента, — продолжал Патрик, — так сказал Великий Предок.
— Уничтожить? — предположил я? — запустить в космос? На Солнце?
— До Солнца оно долететь не успеет, — ответил Патрик, — у нас нет настолько скоростных космических аппаратов. Другими средствами Обнулитель уничтожить невозможно.
— Но чем мы-то можем помочь? — я всплеснул руками.
— Можете, — кивнул Патрик, — даже очень. Нам нужно найти командный модуль корабля Великого Предка. Он отделился, когда корабль падал. Оборудование, которое там, вероятно, сохранилось, позволит остановить Обнулитель. Ваша помощь в расчётах и поисках этой заброшки может быть неоценима.
Мы с Соней переглянулись. Тропический пляж и тёплое море уплывали куда-то за далёкий горизонт. Но отказаться, понятное дело, мы не могли.
Часть II. Буркина-Фасо. Глава 1.
Как восстановить детали полёта (а, точнее, аварийной посадки) спустя три миллиона лет после события? Абсолютно точно — никак. Но на такую точность мы и не рассчитывали. Для всего остального в нашем распоряжении было математическое моделирование. И ведущие специалисты со всей планеты, которые готовы были поделиться самыми актуальными научными данными по интересующим нас вопросам.
Климатологи? Пожалуйста! Вместе с неограниченным временем на ведущем суперкомпьютере для моделирования климатических процессов. Археологи? Вообще не вопрос. Планетологи и астрономы? Легко! Даже если нужно кого-то выдернуть ночью из постели.
Причём учёные, вне зависимости от собственного состояния и времени суток, общались неизменно вежливо и дружелюбно. И главное — каким-то волшебным образом они совершенно не задавали никаких вопросов.
У нас были исходные данные: угол падения обитаемого модуля, расчётная скорость падения, координаты с поправкой на движение литосферных плит, изначальная конфигурация корабля.
Остальные мы добыли за полдня; собрали со всего мира.
И вот — по указанию Патрика на большой дисплей в контейнере, где находилась защищённая комната для совещаний, вывели модель катастрофы, случившейся в далёком прошлом.
Красное пятно, которое обозначало район вероятного падения командного модуля, было размером в несколько десятков тысяч квадратных километров. Оно вытянулось вдоль северного тропика, ниже его, аж до Красного моря.
— Нереально, — констатировал я, — ни с какими ресурсами. Мы не сможем обыскать такое пространство за такое короткое время.
— Нужно добавить данные археологов, — предложила Соня, — все сообщения о значимых культурных и культовых объектах. Ищем аномалию.
— Неплохо, — подмигнул Патрик, — мы размышляли так же. Но есть проблема: значительная часть вероятной территории до сих пор толком не изучена и не обследована.
— Археологи нам не помогут, — сказал я, — нужны этнографические данные. Наверняка племена в этих районах изучались лучше, чем археологические объекты. Надо наложить известные и предполагаемые данные о священных объектах, землях и табуированных территориях.
Патрик посмотрел на меня, как мне показалось, с уважением.
— А вот то действительно неплохо! — констатировал он, — мы это даже не обсуждали. Давайте сделаем перерыв на пару часов, я запрошу нужную информацию.
— И я хочу поработать с исходными данными по траектории падения. Мне кажется, большой разброс из-за того, что толком не анализировалось состояние атмосферы. Возможно, нет даже поправки на сезонность. А ведь точность даты падения позволяет вычислить время года, — добавил я.
— Что ж. Почему бы нет? — Ответил Патрик, — мой помощник будет на связи по интеркому, я выведу. Он займётся поиском данных.
Когда Патрик вышел, монитор остался включенным, отражая в динамическом режиме изменения и поправки, которые я собирался вычислить.
— Уверен, что справишься? — спросила Соня.
— Нет, — честно ответил я, — но это всего лишь математика. Почему бы не попробовать? Тем более после такой практики, которая была с вычислением этого сердца!
— Ирония… — Соня вздохнула.
В этот момент ожил интерком.
— Кхм… это помощник Его Магистерства, — сказал неизвестный мужской голос, — я на связи.
— Да, спасибо, — ответил я, машинально кивнув.
— Чувствуя себя бесполезной, — не стесняясь постороннего виртуального присутствия продолжила Соня.
— Не торопись, — ответил я, — твоя очередь ещё подойдёт, — подмигнул я.