— Пойдём, — согласилась она.
Когда мы вошли в проход, я взял Соню за руку, чтобы указывать ей дорогу в темноте.
Идти пришлось довольно долго. Проход извивался змеёй, уводя всё глубже под землю. Я с тревогой глядел на земляной свод, на вид ничем не укреплённый, но старался успокаивать себя, что едва ли те, кто строил это сооружение, не знали, что делали. Потому что ход выглядел довольно древним: каменный пол был отполирован многочисленными ногами, на стенах — множество случайных следов, слившихся в сплошной узор за долгие годы или даже века.
Наконец, проход привёл нас в большой зал с высоким стрельчатым потолком.
— Арти? — тихо спросила Соня, — мы куда-то пришли, да?
— Похоже на то, — спокойно ответил я.
— Мне кажется, мы не одни… — добавила она.
И только теперь я заметил, что это действительно так. Возле дальней стены стояла темнокожая девушка в лёгкой накидке. Она была из ночного народа — я это прекрасно чувствовал.
— Приветствую в нашем скромном обиталище, — произнесла она на английском, — что же такого случилось, что европейская Ветвь проявила интерес к нашим землям? Что привело вас в наши места без вашей привычной защиты от солнца? И, наконец, зачем вы привели к нам свою служанку? По нашим обычаям людям проход открывается только однажды.
— Арти, мне это не нравится… — прошептала Соня.
— Это долгая и печальная история, — сказал я, обращаясь к хозяйке подземелья, — но я мог бы ей поделиться. И Соня мне не служанка, а друг, партнёр и напарник.
Девушка пристально посмотрела на меня. Потом расплылась в улыбке.
— Вот как? — сказала она, — что ж. Меня зовут Тара. Пойдёмте, что ли, чай попьём, поговорим. Только осторожнее с Соней — у нас не принято включать свет, как вы понимаете. И, боюсь, даже ради неожиданной гостьи мы не сможем нарушить этот обычай. У нас даже фонариков нет, — Тара снова улыбнулась и пожала плечами, — осторожнее по дороге!
— Чай — это чудесно! — ответил я, чувствуя, как урчит в животе.
Угли в жаровне, расположенной в центре помещения, давали достаточно света, чтобы Соня могла ориентироваться. Когда мы вышли из коридоров, она почувствовала себя значительно увереннее.
— Знаешь, Арти… я всё-таки не люблю темноту! — честно сказала она, когда мы заняли место за низким столиком.
Над жаровней на специальном крючке висел чайник, где медленно закипала вода.
— Живём мы очень просто, как видите, — говорила Тара, — но знаете… дом есть дом. Я не жалею, что не приняла приглашение Ветви. Это если вы за этим приходили.
Хозяйка выжидающе посмотрела на нас.
— Нет, — я отрицательно мотнул головой, — не за этим.
— Так и подумала, — улыбнулась Тара, — много нестыковок. Не могли же вы потерять эти ваши таблетки на полпути?
В это момент чайник начал шуметь сильнее, послышалось отчётливое бульканье.
— О, вот и наш чай поспел, — улыбнулась хозяйка, поднимаясь с места.
Мы сидели за низким круглым столом, на табуретах с короткими ножками. Ноги приходилось подгибать, это было довольно неудобно. Зато невозможно внезапно атаковать, если вдруг кому-то пришла бы в голову такая мысль.
Тара щёлкнула пальцами. В этот момент из углов помещений появились фигуры в чёрном. До этого они стояли совершенно неподвижно — настолько, что я счёл их естественной частью стены подземелья.
У них в руках каким-то волшебным образом оказалось несколько подносов, на которых была еда: куски варёного мяса, лепёшки, немного овощей, и восточные сладости. Через мгновение всё это великолепие оказалось на столе.
Я сглотнул слюну.
Тара принесла чайник и тонкой струйкой налила воду в пузатый заварник. В подземелье поплыл тонкий аромат незнакомых трав.
— Что это? — подозрительно спросил я.
— Это чай, — улыбнулась Тара, — пейте смело, он не причинит вреда ни нам, ни человеку, — вижу ты голоден. Даже более голоден, чем твоя напарница.
Я взял кусок лепёшки мяса, прямо руками — никаких приборов на столе не было. Тара, наблюдая за моими манипуляциями, одобрительно кивнула.
Мне было очень вкусно. Возможно, дело было в голоде — но еда оказалась хоть и простой, но очень правильно приготовленной. Мясо было мягким; оно разваливалось на волокна во роту, отдавая приятный аромат. Чуть тёплый хлеб дополнял ощущения.
Почувствовал, что начал насыщаться, я осторожно сделал глоток напитка, который предложила Тара — он как раз успел завариться, и она разлила его в маленькие прозрачные чашечки.
Не знаю — что это были за травы, но, попробовав их, я понял, что моё представление о мире было несовершенным до того момента. Вроде ничего особенно: всего лишь тонкий аромат и капелька бодрости — но все проблемы вдруг стали разрешимыми. Любые задачи — выполнимыми, а жизнь впереди — бесконечно долгой и интересной.
Кажется, Соня чувствовала себя аналогичным образом: судя по тому, как зарумянились её щёки, а на губах появилась лёгкая улыбка.
— Впечатляет, — сказала она, обращаясь к Таре, — спасибо большое.
— На здоровье, дитя, на здоровье, — хозяйка вздохнула, — что ж. А теперь поделитесь, что привело сюда столь необычную пару: юный ночной и его спутница — медведь. Так ведь, кажется, у вас в краях называют тех, кто ходит под Алой Ступенью?
Соня посмотрела на меня. Я постарался никак не реагировать на её взгляд. Очевидно, что эта подземная тётенька далеко не так проста, как могло показаться на первый взгляд.
— На нас напали, — сказал я.
— Это мне известно, — кивнула Тара, — но ведь история началась до этого момента, верно? Очень запутанная и странная история.
Она смотрела на меня, выжидающе. В её чёрных глазах было что-то такое… сложно объяснить. Будто смотришь в бездонную пропасть. Поначалу вроде бы ничего особенно. Но потом, постепенно, осознаёшь глубину этой пропасти и очень хочешь отступить от края. Но не получается.
— Мы работали с Ночным кланом, — сказал я, — у нас украли кое-что очень ценное.
Тара улыбнулась.
— Я слышал, Европейская Ветвь нашла Предвечного. Это верно?
Резкая смена направления разговора сбивала с толку. И, без сомнения, это было сделано намеренно.
— Да, — кивнул я, — верно?
— Ты видел его? — она вперилась в меня взглядом. Я ощущал себя жуком на булавке.
— Видел.
Неожиданно её взгляд изменила. Потеплел, что ли.
— Ах, мальчик… — сказала она со странной тоской.
Я молчал, пытаясь просчитать ситуацию. Кто же она такая, эта Тара? Неизвестный ночной клан? Насколько они опасны? Насколько могущественны? Могут ли помочь в моей специфической ситуации? У меня не было ответов на эти вопросы. Но, учитывая баланс рисков, лучше было не врать. Но и не выдавать всю информацию «на-гора».
— Те, кто напал на вас, не заходили за границу наших земель, — продолжала хозяйка. Уже интереснее: впервые прозвучала какая-то новая информация от неё. Что это, благодарность за откровенность? Хотелось бы в это верить, — они спешили. Мы чувствовали присутствие Ветви, но не могли помочь…
Она сделала паузу и снова разлила настой по чашкам. Я не мог отказать себе в удовольствии сделать ещё пару глотков.
— Однако незадолго до них были другие. Они связались с нами вчера, обычным путём, и получили гарантии безопасности, оплатив проход. Если бы Европейская Ветвь потрудилась бы посвятить нас в свои дела — всё могло бы сложиться совсем по-другому… что они украли у вас? — спросила она.
— Сердце, — ответил я.
Благодаря своему ночному зрению я смог разглядеть, как сильно побледнела Тара. Её глаза расширились. И, хоть её лицо не выражало ничего, именно через глаза я каким-то образом ощутил охвативший её ужас.
— Сердце обиталища Предвечного? — спросила она, подчёркнуто нейтральным голосом.
— Да, — кивнул я.
Соня посмотрела на меня с осуждением, но сейчас явно было не время для того, чтобы утаивать такие вещи.
Тара, очевидно, знает сильно больше, чем мы.
— Это… вы его достали? — спросила она, чуть сбившись. Всё-таки её накрывали эмоции; они пробивали маску абсолютного контроля.
— Да, — ответил я.
— Это… невозможно, — сказала хозяйка, и тут же поправилась: — считалось невозможным.
— Это было очень тяжело, — признался я, — но мы справились.
Она подняла ладони и на несколько секунд закрыла ими лицо.
— Ох, ребята… — вздохнула она, — до чего довела этот мир молодёжь, вроде Патрика. И сам погиб, и остальным… — она не завершила фразу.
— Вы… были знакомы? — осторожно спросил я.
— Знакомы? — Тара усмехнулась, — ребята, мы живём слишком долго, чтобы не знать кого-то из своих… есть же, однако, в этом какая-то злая ирония. Кстати, что он вам наплёл насчёт сердца? Такого, что даже Алая Ступень поверила?
— Что все потеряют разум, если не доставить его в определённое место… — я подумал секунду, и добавил, — в командный модуль корабля Великого Предка.
— Что ж… по крайней мере, он избегал прямой лжи. Показатель уважения, как-никак… наверно, так и удалось убедить Ступень. Должно быть, была какая-то ещё компенсация, но вы, ребята, об этом вряд ли узнаете.
— Вы… поможете нам? — спросил я, посчитав, что момент подходящий.
— Помочь вам? — Тара удивлённо подняла брови, — прежде всего, я хочу помочь самой себе. Кстати, мальчик, как Патрик уговорил тебя на обращение? — она снова пристально посмотрела мне в глаза.
Я уже заготовил честный ответ, но хозяйка опередила меня.
— Ах, вот оно что… — медленно произнесла она, — всё-таки не обошлось без хитростей и тайн… и всё бы так и осталось скрытым, если бы не глупая случайность с этими ребятами, которые убили Патрика…
— Хитростей? — удивился я.
— Мой мальчик… — Тара смотрела на меня, как мне показалось, с искренним сочувствием, — скажи, что это было? Ставлю на смертельную болезнь. Верно?
Я кивнул, чувствуя, как неприятно покалывают кончики пальцев. Мне не очень хотелось слушать то, что она скажет дальше.
— Конечно, болезнь… не кори себя — она была настоящей. Только вот её причина была далеко не естественной. В Мали есть сильные местные колдуны… дикие пограничники… они вполне могли такое сделать, за совсем небольшую плату. Удивительно только, как он смог уговорить те