— Откуда ты знаешь про Гвинею? — спросил я.
— События такого масштаба у нас под боком не могу остаться незамеченными, — уклончиво ответила хозяйка.
— Это… война с Алой Ступенью, — заметил я, — как минимум.
— Не обязательно, — ответила Тара, — ты ведь добровольно дал согласие на обращение, так? Наверняка это было зафиксировано.
Я закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями.
— Но хоть насчёт сердца правда? — спросил я, — оно действительно опасно для нашего мира?
— О, да! — кивнула Тара, — ещё как! Если его оставить, то уже через десять дней каждое разумное существо получит возможность реализовать своё самое заветное, тайное желание.
— Звучит неприятно… но это ведь не обязательно означает гибель всего, так? — спросил я.
— Арти, ты ведь умный парень, — сказала хозяйка, — исполнение желаний — это полбеды. Хуже, что они наверняка будут конфликтовать между собой. Но обязательно исполнятся. Это значит, что наш вариант реальности пойдёт вразнос, необратимо. Мир сойдёт с ума. Буквально.
— Значит, у нас есть основа для того, чтобы ситуативно объединиться, — сказал я, — сначала решим эту проблему. А уже потом будем разбираться со взаимными счётами. Нужно найти это сердце. Забрать у похитителей.
— О, в этом нет необходимости, — я почувствовал, как она улыбается под своим балахоном-саваном. — Предвечный уже забрал его. После того жуткого недоразумения у него не оставалось иного выбора, кроме как явиться во плоти. Сегодня ночью он покарал похитителей, и забрал у них сердце.
— Поэтому ты не спешила… — тихо произнёс я.
Тара промолчала в ответ.
— Но кто похитил сердце? Кто решился на такое?
— Один из крупных кланов пограничников, — ответила Тара, — у них были свои резоны для того, чтобы забрать его. Когда познакомишься с ними поближе — поймёшь.
— Значит, теперь Ветви и пограничники воюют? — спросил я.
— Да, — ответила хозяйка, — но это ненадолго.
— Почему?
— Потому что сегодня после заката Предвечный явится за вами. И завершит начатое.
— Зачем ему мы? Хотя постой… — картинка начинала складываться. Только Алая Ступень могла решить вопрос с сердцами заброшек… сначала нас заманили. Потом устроили свару, спровоцировав показательный конфликт с пограничниками. Слили им часть информации. Потом… потом просчитались. Но, очевидно, что мы всё ещё были им нужны. Хотя бы для того, чтобы достать сердце из другой части корабля. Почему-то оно было исключительно важным. И они, судя по всему, знали, что именно это будет.
— Ты же понял, что нужно Предвечному, верно? — спросила Тара.
— Проход в другие миры…
— Вы открываете его, когда достаёте сердца, — добавила она, — этого не могут пограничники. Они просто используют нематериальное влияние там, где грани между мирами истончаются. А вы — пробиваете материальный проход. Ему очень нужно, чтобы вы открыли один из них тогда, когда он сможет сфокусировать действие сердца на себе. В командном модуле есть необходимое оборудование для этого.
— Что будет после этого? — спросил я.
— Это очевидно, — ответила Тара, — мы станем отработанным материалом. Наш мир перестанет быть нужным для существа, которое сможет свободно путешествовать по несчётному числу вселенных. Больше того: он станет опасен. Останется уязвимой точкой, исходом. Который лучше было бы уничтожить.
— Но… зачем вы мне рассказываете всё это? — спросил я, — вы же знаете, я буду пытаться спасти нас! Я никогда не пойду туда добровольно. И Соне не позволю! После того, что узнал.
Тара довольно долго молчала. Я уже решил, что ответа не будет. Мысленно я приготовился действовать. Стоит ей только показать, что она собирается удержать меня силой, как…
— Бессмертие — не всегда благо, мальчик… и разум — тоже, — сказала Тара, — люди — настоящие рабы жажды, которую невозможно утолить. Вам надо двигаться дальше, завоёвывать континенты, покорять миры и вершины нового знания… все так заняты этим процессом, что не могут остановиться и задать себе простой вопрос: зачем? Я очень устала, Арти. Ты не представляешь, сколько раз я воображала приход Предвечного. Думала, что выскажу ему в лицо всё, что накопилось в душе. Найду слова, чтобы он смог понять, какое зло причинил…
Она снова замолчала. Я терпеливо ждал.
— И вот — я не смогла, — сказала Тара с такой болью в голосе, что у меня комок подступил к горлу, — понимаешь? Ты совершил безумный поступок, когда хотел спасти моего потомка. И заодно спас себя. А я… я оказалась способна только на тихий протест. Жить по-особенному. Не убивать без нужды. Терпеть и ждать…
— Что он с тобой сделает? — спросил я после небольшой паузы.
— Надеюсь, что отпустит, — ответила она, — выбросит как старую сломанную куклу.
Я не сразу понял, что она имела в виду под словом «отпустит». И, конечно, это была вовсе не личная свобода.
— Я не сдамся, — предупредил я, — мы будем пытаться спастись.
— Я знаю, — кивнула Тара, — я верю в тебя, мальчик. Ты сильный. По-настоящему сильный. Ты пока даже не понимаешь насколько. Что ж… мы потратили достаточно вашего драгоценного времени. Во дворе стоит автомобиль. В автономную навигационную систему загружены кары. Связи в нашей глуши нет. Ещё там есть немного оружия и деньги. Это всё, что я могу для вас сделать.
Глава 10
Я гнал по кочкам, не заботясь о сохранности подвески. Благо машина была надёжная: сотый «круизёр», и в хорошем состоянии. Видно, за авто ухаживали, берегли его. Местность была совершенно безлюдной: красноватый песок, скудная растительность, какие-то возвышенности на горизонте. По навигатору до ближайшего посёлка было чуть больше сотни километров. Я рассчитывал добраться туда за час — если в пути не будет никаких неожиданностей.
— Как думаешь, сколько до заката? — спросила Соня.
Я глянул на Солнце. Прикинул угол склонения. И вдруг понял, что знаю совершенно точный ответ. Мои феноменальные способности к вычислениям остались при мне! Значит, дело было не в преимуществах ночного народа и не в крови. Видимо, это последствия моей подготовки в качестве аватара сказывается.
— Пять часов, двадцать три минуты, четырнадцать секунд, — ответил я.
Напарница внимательно посмотрела на меня. Потом перевела взгляд на дисплей навигатора.
— Где подглядел? — подозрительно спросила она.
Я показал пальцем на лоб.
— Последствия приключений, — сказал я, не вдаваясь в подробности.
— Однако, — удивилась Соня, — может, оно того и стоило!
— Сомневаюсь, — скептически заметил я.
Посёлок представлял собой беспорядочное скопище глинобитных домиков. Подъезжая к нему, я снизил скорость, чтобы не столкнуться случайно с коровой, которых довольно много бродило в окрестностях.
Я остановился возле ближайшего домика, где находилась небольшая лавка, торгующая всем подряд: от бензина в пластиковых бутылках до овощей.
За прилавком стоял молодой парень. Он, раскрыв от удивления рот, пялился на меня.
— Привет, — сказал я на английском, — мне нужен сотовый телефон. Я могу заплатить.
— Non, je ne parle pas anglais, — ответил парень и махнул рукой, — que voulez-vous? juste montrer.
Умение понимать незнакомые языки меня, увы, покинуло. Очень жаль.
— Мобильник, — сказал я на русском и приложил к уху ладонь, изобразив трубку телефона.
Парень в недоумении посмотрел на мои руки.
— L'iPhone est cassé? Je dois le réparer? Montre-le!
— Да позвонить же надо! — в отчаянии воскликнул я, и ткнул парня в грудь, — у тебя есть телефон? Я куплю! — Я снова приложил руку к уху, и свободной рукой обвёл вокруг: вдруг увижу вышку связи?
— Pas de signal! Il n'y a pas de téléphone. La ville la plus proche où il y a un signal cellulaire est Ouahiguya!
— Блин… — ответил я, пытаясь разобрать хоть что-то в его тираде.
— Ouahiguya! — повторил парень, — Vous devez aller dans cette direction!
— Кажется, я поняла, — вмешалась Соня.
Я вопросительно на неё посмотрел.
Соня указала туда же, куда показывал парень, и произнесла:
— Уахигуя? — потом она приложила руку к уху, — там можно позвонить?
— Oui, — ответил парень и улыбнулся.
— Мерси боку, — сказала Соня, улыбаясь в ответ.
— De rien! — сказал парень.
— Всё, поехали дальше, — сказала Соня, после чего взяла меня за руку и потащила обратно к машине, — думаю, Уахигуя эта — город, где есть связь. Посмотри по навигатору.
Это действительно оказался город. Правда, топоним я опознал не сразу: он начинался не с U как можно было ожидать, а с O. Ещё восемьдесят километров. Мы легко успевали до заката. Даже с запасом!
— Как думаешь, Эльвира успеет что-то сделать? — спросила Соня.
— Возможно, — ответил я, — она наверняка стянула силы в этот район, пока мы были не на связи.
— Хотелось бы верить, но… — напарница осеклась и посмотрела в окно.
— Что «но»? — переспросил я.
— Я помню его, Арти… — ответила Соня, — тогда, возле заброшки. Если его сдерживает только Солнце… если он может устраивать такие бури… Арти, мы букашки на столе у великана.
Где-то минуту я молчал, хмуро глядя сквозь ветровое стекло.
— Они должны знать, что случилось, — ответил я.
Соня не нашлась, чем ответить.
Когда мы въехали в Уахигую, я внимательно глядел по сторонам, и довольно быстро обнаружил то, что мы искали: магазин, где торговали сотовыми телефонами.
— Гляди-ка, — сказал я, указывая на рекламный плакат сотового оператора «Оранж», с которого нам улыбалась счастливая девушка со смартфоном, — цивилизация.
— Ну наконец-то, блин! — ответила Соня.
Я постарался припарковать машину так, чтобы не мешать хаотичному движению на улице. После этого я залез в бардачок, где лежали деньги. Тара снабдила нас долларами, евро и франками КФА — оказывается, тут, на западе Африки действовал валютный союз, на подобие евро. Эти деньги принимали в нескольких франкофонных странах, бывших колониях Франции. После этого мы направились в магазин. Тут работало целых три продавца. Когда мы вошли, один из них — мужчина средних лет — обратился к нам на французском.