Какое-то время было тихо. Потом с той стороны валуна послышалась возня и со скрипом преграда откатилась в сторону.
У входа стояли двое, облачённые в металлические кирасы и вооружённые каким-то оружием, вроде удлинённых пистолетов. Их стволы глядели прямо на нас.
— Покажите деньги, — сказал один из стражников.
Дамир достал кошелёк и продемонстрировал содержимое. Солов оставалось не так много, но, похоже, на местных вид монет произвёл достаточное впечатление. Они опустили оружие.
— Проходите, — сказал другой стражник, — таверна прямо до перекрёстка и направо. Увидите вывеску. Завтра ожидаем караван. К вечеру он соберётся в обратный путь. Последуете с ним, если договоритесь с проводником.
— Спасибо, — кивнул Дамир. Пряча монеты обратно в кошель, он оставил два кругляша, номиналом по пол сола и выдал каждому из охранников. Те сразу довольно ощерили рты. Я невольно подметил, что с зубами у них явные проблемы: нескольких не хватало, а уцелевшие были в пятнах кариеса и трещинах.
Внутри первого коридора пахло непритязательной едой: прогорклым маслом и подгоревшим мясом. Но всё равно у меня в желудке заурчало — с утра и после долгой прогулки с грузом я проголодался.
Коридоры тут были довольно широкими, даже автомобиль бы проехал. По крайней мере, тут, возле главного входа. Несколько человек тут могли легко разминуться — но всё равно местные предпочитали от нас шарахаться, скрываясь в каких-то неприметных закоулках.
На этом уровне свет в основном давали редкие отверстия, в которые, как я догадался, специально были установлены зеркала, отражающие солнце. Но попадались и светодиодные панели, и лампы накаливания. Они горели возле дверей с разными вывесками, на которых не было надписей, только изображения того, чем, как я понял, занималось то или иное учреждение: контуры зуба, перекрещенные стволы, монеты, кусок мяса и так далее.
Похоже, тут, возле входа, располагалось что-то вроде «делового» квартала. Что, наверно, не удивительно — любая экономическая активность должна быть завязана на внешнюю торговлю. Жильё наверняка находилось на нижних горизонтах, где тише и, главное, безопаснее.
Мы прошли указанный перекрёсток, свернули налево и увидели вывеску таверны: дымящуюся миску с какой-то едой и кровать.
— Я что-то проголодался, — сказал молчавший до этого Лунюй.
— Да все мы… — начал было я, и осёкся.
Потому что Соня, которая шла рядом со мной, вдруг громко завизжала.
Не переставая визжать, напарница вдруг затопала ногами.
— Стой! — окликнул её Дамир, протягивая вперёд руку, — не надо, нет!
Что-то хлюпнуло.
И только тут я заметил под ногами бьющийся в конвульсии змеиный хвост.
Голова змеи была под Сониным каблуком. Из-под него тёмной струйкой вытекала кровь.
На шум из таверны показалась служащая: женщина средних лет с волосами, забранными в пучок, в сером платье и грязном фартуке.
Она подошла к нам.
Соня улыбнулась ей и сказала:
— Похоже, вы мне должны.
Но женщина вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, вдруг упала перед Соней на колени, протянула ладони к мёртвой змее и тоскливо завыла.
— Что же ты наделала, девочка… — упавшим голосом проговорил Дамир.
В коридоре постепенно появлялись другие обитатели подземелья. На их лицах была смесь ужаса и отвращения. На Соню бросали откровенно ненавидящие взгляды.
— Мы сдаёмся! — Дамир поднял руки и подал нам знак сделать так же, — сдаёмся! Правосудия!
Соня даже рот приоткрыла. Она глядела то на меня, то на Дамира, бессильно опустив руки.
— За что… за что… — едва разборчиво выла женщина у ног Сони.
Она сделала шаг назад.
Это вызвало новый приступ плача и причитаний.
Вскоре показались местные хранители порядка. Два стража в кожаных набедренных повязках и лёгких кожаных доспехах, вооружённые короткими мечами.
— Кто это сделал? — спросил один из них.
— Я… — произнесла Соня раньше, чем я успел вмешаться.
Оба стража двинулись к моей напарнице. Я рефлекторно встал на пути, но Дамир опустил руку мне на плечо и тихо шепнул на ухо: «Не сейчас. Если хочешь спасти всех нас».
— Чистосердечное признание приветствуется, но не гарантирует смягчение наказания, — сказал один из стражей.
Они довольно грубо заломили руки Соне за спину и повели её куда-то.
Толпа медленно начала расходится.
Кто-то принёс кусок чистой материи, в которую причитающая женщина завернула змею.
— Дамир, что происходит? — Спросил я, отступая из центра прохода в сторону.
— Я не большой специалист по жизни этого поселения, — вздохнул он, — но слышал о выживальщиках.
— Кажется, я тоже слышал, — неожиданно сказал Лунюй.
— Змея — важнейший элемент выживания поселения, — сказал Дамир, — не просто живой амулет, а способ предсказывать зимние бури и находить скудное пропитание в редких оазисах жизни в пещерах и низинах. Самую старую змею тут почитают как старейшину — человека. Об их разуме ходят легенды. Говорят, с некоторыми они даже говорят. Не вслух, конечно, а письменными знаками.
Я молчал с минуту, переваривая информацию. Потом сказал:
— А давайте так: впредь, когда мы идём куда-то и у одного из нас есть важная информация о месте назначения — он не будет ей делиться после того, как уже случились неприятности. Он будет ей делиться до.
Я зло посмотрел на Дамира. Тот виновато опустил глаза.
— Что будет дальше? — спросила Сяоюй, — суд?
— Да, — кивнул Дамир, — суд. Дело очевидное, поэтому решение будет принято ещё до вечера.
— Что ей за это грозит? — спросил я.
— Смерть, — ответил Дамир.
У меня внутри всё похолодело и сжалось. А потом вдруг меня осенило.
— Сульвикар действует на змей? — спросил я.
— Не вариант, — ответил Дамир, — запрещено даже пробовать. Если тебя увидят за такой попыткой — то казнят и тебя тоже. Сульвикар — это только для людей. С этим строго.
— Мы могли её отбить и вырваться! — сказал я.
— Не стоило пытаться, — ответил Дамир, — а то бы мы все заслужили смерть. Но есть выход.
Он сделал паузу, оглядывая нас.
— Да говори уже! — Не выдержала Сяомэй.
— Соня не воин, — улыбнулся он, — значит, может входит в Дом Счастья.
Я засомневался.
— Ты говорил, что все добытчики воины. Так? — Спросил я.
— Так, — кивнул Дамир.
— Соня — в некотором роде, добытчик… — прошептал я.
— Соня? — удивился Дамир, — не заметил. В любом случае это невозможно. Воином может быть только мужчина. И ни одна женщина не сможет достать то, что скрывается в заброшенностях. У них просто по-другому голова устроена! — Сказал он, и тут же добавил, обращаясь к девушкам, — без обид.
Китаянки переглянулись, улыбнувшись друг другу.
— Получается, она войдёт в здешний Дом Счастья. Ей назначат общественно-полезные работы. Она их выполнит — и всё? Кстати, что случится в этом случае? Змея воскреснет?
— Да, — серьёзно кивнул Дамир, — последствия должны быть полностью устранены. Если она успешно выполнит задание, конечно.
— Тогда чего мы ждём? — спросил я, — надо срочно доставить её в это Дом! Договориться со стражей, да? Они ведь по идее не должны быть сильно против? А деньги у нас ещё есть…
— Стой-стой, — Дамир выставил перед собой ладони, — так не выйдет. Надо дождаться суда. И на нём Соня должна заявить о желании Обратимого Искупления.
— Надо ей сказать об этом!
— Скажет, — ответил Дамир, — перед судом у нас будет возможность пообщаться. Я дам ей инструкции.
— А долго ждать? — спросил я.
— Как я сказал, до вечера максимум, — ответил Дамир.
— Я есть хочу… — жалобно сказала Сяоюй.
— Боюсь, что придётся поголодать до решения суда, — сказал Дамир, — до этого времени нам никто из местных еду не продаст.
Глава 2
Соня держалась молодцом. Отвечала на вопросы с достоинством, не выказывая страха. И только когда хозяйка постоялого двора выступала с речью — не выдержала. По её щекам потекли слёзы.
История была настолько жалостливой, что у меня тоже защемило сердце.
Из всей нашей компании на допрос обвинитель пригласил только меня. А защита вообще отказалась от показаний свидетелей, сославшись на очевидность обстоятельств.
Конечно, профессиональных юристов в этом поселении не было, и положенные по местным уложениям роли исполняли простые жители: торговцы, старатели, администраторы.
Однако же, когда начался сам процесс, всё проходило так холодно и официально, что у меня даже мысль не закралась о фарсе.
Под зал суда была выделена отдельная пещера, с большим воздуховодом под потолком и чадящими на стенах факелами.
Судья занимала кресло с высокой спинкой, обитой потёртой коже, за каменной кафедрой. Справа — место прокурора, за небольшой выгородкой. Слева — адвоката. Всем участникам процесса и зрителя, кроме судьи, полагалось стоять. Разумная мера, если вдуматься — так появляется стимул не затягивать заседание.
Говорят, тут бывают и присяжные, но в этот раз заседание проходило по упрощённой процедуре, потому что подсудимая признала свою вину и раскаялась.
Вопрос был только в наказании. И тут я здорово переживал, пытаясь придумать запасной план на случай, если что-то пойдёт не так. Получалось плохо. Не хватало знаний и фактов по окружающей обстановке.
— Подтверждаете ли вы показания своей наложницы? — Спросил обвинитель, когда я вошёл в круг в самом центре помещения для допроса.
— Подтверждаю, — ответил я.
— Как вы оцениваете происшествие?
— Это несчастный случай, — ответил я, — к сожалению, мы не знали об особенностях жизни здесь… в наших краях змеи представляют собой смертельную опасность, и Соня полагала, что своими действиями не только спасает собственную жизнь, но и защищает окружающих…
— Арти… — вдруг вмешалась Соня, — не надо…
— К порядку! — Воскликнул обвинитель — лысый и сухощавый мужик средних лет с цепкими, глубоко посаженными глазами.