жному следу. Я представила, что будет дальше: если нас не пристрелят в этом кабинете, Лестер покинет его в ярости, а после объявит о нашем расторгнутом договоре, и моим ребятам – конец… Я думала, что разревусь прямо перед Алистером, Лестером, Север и Джеки. Но что-то помогало мне сохранять спокойный вид.
– Ты потерял все, Лестер: верного поставщика, бабки и даже уважение своих выродков. Думаешь, я убью тебя? Нет, это слишком просто. Я хочу увидеть крушение твоей крепости, хочу видеть твой гнев и печаль в твоих глазах. Ты поплатишься за все, – посмотрев на перстень Аарона, что до сих пор находился в его массивной, волосатой ладони, Алистер произнес, – и за него тоже. А теперь убирайтесь!
Лестер первый покинул кабинет Леммона, за ним вышли мы.
– Лестер! – окликнула его Север, но он стремительно шел вперед, не обращая ни на кого внимания.
Внезапно Джеки прижал меня к стене, я даже вскрикнула от неожиданности.
– Ты с ним сговорилась, а? Ты специально сказала нам про Сабадель? Отвечай!
Он захватил рукой мою шею, и я не то, что ответить, я элементарно дышать не могла, только хрипела, но даже не старалась сопротивляться, потому что мне было уже все равно. Я понимала свою вину и эмоционально была мертва, осталось лишь убить мою физическую оболочку.
– Угомонись, Джеки! – вмешалась Север, оттащив его за пиджак. – Какой смысл ей было вступать с ним в сговор?! Давайте уйдем отсюда, а то меня уже тошнит от этого места.
Джеки был не в себе. Такой юный, низенький, но ярости в нем хватило бы на десятерых здоровенных убийц.
Мы покинули ипподром в момент начала соревнований. Музыка, крики восторженной публики и иной шум слились в единый оглушительный поток: все гремит и трясется.
– Быстрее в машину! – сказал Лестер.
Мы живо метнулись в его сторону, залезли в салон.
– Что происходит? Неужели ты все оставишь так, как есть? – спросил Джеки, но Лестер ничего ему не ответил.
Мы выехали с парковки, отдалились от ипподрома на несколько сотен метров, и затем Лестер остановился у стоящего на обочине парня. Мы несколько мгновений не понимали, кто это, а после узнали его…
– Сайорс? – спросила Север.
Лестер заставил нас выйти из машины, мы в полном недоумении вышли на улицу. Каждый мысленно задался вопросом, зачем мы остановились и почему Лестер смотрит в то место, что мы покинули несколько минут назад.
А затем…
Гигантский столб огня вознесся к небу. Я забыла, как стоять, мои ноги перестали держать меня, я уцепилась за горячую крышу автомобиля. Большая часть ипподрома горела, слышались крики испуганных, раненых людей, ржание лошадей. Никто из нас не мог оторвать глаз от происходящего. Я понимала, что там находятся сотни людей, несчастные животные. Я мгновенно представила, что происходит там внутри: горящие обломки шикарного ипподрома, разорванные тела, разбросанные внутренности, кровь, запах людского мяса. Алистер… Мертвый Алистер. Я вновь видела его перед собой, но мне уже не было мерзко. Я чувствовала небывалое облегчение. Я смотрела на дым и огонь и была безумно счастлива. Как и Лестер.
– Надеюсь, ты это видишь, Ферджесс, – сказал он, посмотрев на небо.
Все новости были только о случившимся. Везде мелькало лицо Алистера. Погибло двести пятьдесят человек, в живых осталось только около двадцати, но большинство в тяжелом состоянии. Все эти люди состояли в «Сальвадоре». Всего за несколько секунд Лестер Боуэн уничтожил практически всю банду.
– Я все знал с самого начала, еще до того, как Глория пошла в логово Алистера. Они должны были почувствовать подвох и обратить все свои силы на Сабадель. Глория отлично с этим справилась. Я знал, когда и где будет проходить сделка, кто ею будет заниматься. Брайс и Доминик уже со всем разобрались. Оружие у нас. Люди Леммона убиты.
– Но когда мы допрашивали Хэла, он ничего существенного не сказал, кроме того, что в деле замешаны Леммон и Берг, – сказала Север.
– Я все узнал от другого человека. Алистер был прав, у нас гораздо больше предателей, чем нам кажется.
– И в квартиру телки из «Сальвадора» мы въехали намеренно? – спросил Джеки.
– Да. Мы были отвлекающим маневром. Они сконцентрировали свое внимание только на нас, следили за нами, думали, что все под их контролем и совершенно забыли о безопасности ипподрома, его тщательной проверке, поэтому Сайросу не составило труда разместить там несколько бомб.
Я сидела и поражалась этому человеку. Конечно, я не питала к нему симпатии, но в тот момент он казался мне невероятно гениальным. Я никогда еще не встречала таких людей, как он. Лестер был опасным и могущественным. Он знал все. Это пугало и притягивало одновременно. Про таких людей, как он снимают фильмы, пишут книги, но Лестер был реальным человеком, и я находилась рядом с ним, я видела его, слышала его, боялась, ненавидела и тайно восхищалась им.
Я открыла глаза и увидела кафельные стены той самой комнаты, где меня держал Лестер.
– Нет! Нет!!! – кричала я.
Вдруг стены постепенно начали чернеть, их поглощал жуткий мрак. Вокруг только тьма и я. Я чувствовала холод, дрожь по телу. Я обвила себя руками и в глубоком ужасе осмотрелась по сторонам. Что это за жуткое место? Как я здесь оказалась? Затем перед собой я увидела девушку. Она была жутко похожа на меня, только взгляд у нее был другой: зловещий, пробивающий насквозь. Она смотрела на меня и улыбалась. Но улыбка эта была такой жуткой, от нее становилось еще холоднее. У нее были шрам на лбу и тату – перевернутая А на шее. Это действительно была я. Только совершенно другая я. Та самая Я, которая жила внутри меня и иногда выдавала себя яростью, смелостью, небывалой силой. Эта Я меня очень пугала. По сравнению с ней я чувствовала себя песчинкой на морском дне. Мне было страшно осознавать, что такой монстр живет внутри меня.
Она расставила руки, двинулась вперед и обняла меня. Какой же холодной она была! Словно я обнаженным телом легла на лед. Потом я почувствовала боль. Она распространялась в каждой части моего тела. Было ощущение, будто тысячи игл вонзились в мою плоть. Я кричала от этой боли, хотела упасть, но какая-то неведомая сила держала меня. Другая Я проникала в меня. С каждой секундой наши тела все больше и больше сливались. И наконец Я полностью была внутри меня. Она разжала мою грудную клетку и спряталась за ребрами. Я больше не кричала. Боль ушла, но вместо нее пришла невыносимая тяжесть, словно в меня набили груду камней. Я смотрела на тьму. Теперь она меня не пугала. Я поняла, где нахожусь. Поняла, что со мной происходит. Я опускаюсь в абиссаль.
«Абиссаль» – не случайно Лестер так назвал свою банду. С научной точки зрения, как объяснила мне Север, абиссалью называют зону наибольших морских глубин. Дневной свет туда практически не проникает, там вечный холод и мрак. В абиссали обитают мерзкие, уродливые существа, они отщепенцы подводного мира, изгнанные из теплых, светлых, полных жизни вод в ужасные глубины океана. Чем же отличаемся мы от них? Мы так же блуждаем во мраке, жаждущие найти добычу, мы так же уродливы и бесчеловечны. Наши души залиты черным цветом, от них тянет смрадом. Мы жестоки, и свет нам недружелюбен. Мы тянемся к тьме, она засасывает нас, маня своей бесконечностью.
Я уже повидала мир света, мир нормальных людей, живущих обычной жизнью. Теперь я опускаюсь в абиссаль.
Я проснулась в холодном поту. Даже не думала, что смогу заснуть после всего, что я видела в тот день. Я тяжело дышала и долго не могла прийти в себя. Север сопела под одеялом рядом со мной, и я осторожно покинула постель, чтобы ее не разбудить. В квартире были только мы с ней. Лестер, Джеки и Сайорс отправились прятать тело Аарона и остальных. Мне срочно нужно было выбраться на улицу. И я, недолго думая, накинула толстовку Север и тихо вышла за дверь.
Я шла по безлюдной мокрой улице и вспоминала свой сон. Я прекрасно понимала его значение, и это осознание разрывало меня изнутри. Я испытывала амбивалентные чувства: мне хотелось и плакать и смеяться, кричать от боли и безмолвно радоваться тому, какой я стала. Я поняла, что я наконец-то среди них, людей «Абиссали». Раз на моей шее виднеется перевернутая А, знак тьмы, значит, я разделяю их взгляды и, значит, кровь множества людей, пролитая ими, оказывается и на моих руках. Я такое же зло, как они. Я видела смерть, но меня она не напугала. Я смотрела на мертвых людей и чувствовала превосходство. Попробовав тьму на вкус, я полюбила ее. Тот монстр, которого я видела в своем сне, полностью овладел моим сознанием. Зло, ярость, свирепость – это сила. Сила, которую я внезапно обнаружила в себе. Эта сила меня и спасла в тот день от рук Алистера Леммона. Если бы я так и осталась той маленькой, слабой девчонкой, витающей в облаках, искренне верующей в добро и справедливость, меня бы уже не было в живых. Тьма – это сила, а свет – слабость. Слабые люди обречены на смерть в жестоком и беспощадном мире Темных улиц.
Дождь и свирепый ветер главенствовали в ту ночь на улицах Сабаделя. Я промокла вся до нитки. Ветер призрачными руками теребил мое платье, которое я так и не сняла после скачек. Я дошла до какого-то красивого здания, мне необходимо было согреться. Дверь этого здания оказалась открытой. Вошла внутрь и поняла, что нахожусь в церкви. Никого не было, кроме одинокой человеческой фигуры, сидящей на передней скамье. Я присела на последнюю. Я уже ни о чем не думала. Лишь слушала потрясающую тишину, вдыхала запах горящих свечей и наслаждалась покоем. Наверное, прошло минут тридцать, до того как человеческая фигура встала и медленно подошла ко мне. Это была женщина. Грязная, в потрепанных разномастных тряпках. Она уставилась на меня, а я на нее.
– Можно сесть рядом?
Я кивнула.
От нее разило чем-то тухлым и мочой. Она продолжала бесцеремонно смотреть на меня.
– На тебя напали что ли?
– Да… – недолго думая, ответила я.