– Хорошо. Я все поняла. Но раз так, тогда я не вижу смысла продолжать все это.
Я развернулась и стремительно стала идти вперед. Хотя мой дом был в другой стороне.
– Другого я и не ожидал! Насмотрелась своих тупых сериалов и думаешь, что я побегу за тобой и остановлю тебя?! Да иди ты на хрен, Эйприл! Это реальная жизнь. Если я тебя не устраиваю, то нам точно не по пути.
Наверное, я действительно многого хочу. Глупо требовать от любимого человека доверия, уважения, трепета. Глупо просить его впустить тебя в свой мир, открыться, хотя бы на мгновение. Какая же я глупая! А ему жутко не повезло со мной.
Кретин. Долбаный кретин!
Двадцать восьмое апреля
Кретинка. Долбаная кретинка!
Ну что, довольна? Ты постаралась на славу. Его больше нет. Марс который день не приходит. Обычно мы каждый день или через день видимся. Он появляется у моего окна ровно в одиннадцать, и я сбегаю на ночь. Да, я уже стала забывать, как это – спать ночью. Но благо днем можно отоспаться: на уроках, в кафе, пока Кэтери пьет раф, после школы, заперевшись в комнате, пока мама думает, что я готовлю домашку. Немного слетела в школьном рейтинге, но это не плачевно. Подтянусь. Некоторые учителя идут мне на уступки, думают, что моя усталость, сонливость и низкая успеваемость обусловлены травмой, после того как меня сбил мотоцикл. Кэтери тоже так думает и помогает мне. Делает за меня домашнюю работу, спасает на тестах.
Марс полностью изменил мою жизнь. Изменил мое поведение, отношение к миру и к себе. А теперь его нет. Мобильный выключен. За окном ровно в одиннадцать тишина.
Шестое мая
Вторая неделя тишины. Я не могу есть, не могу смотреть на мир без гнетущей тоски, засевшей в сердце. Я не хочу ходить в школу, не хочу с кем-то общаться. Не хочу дышать, воздух кажется отравленным. Все без Него кажется едким, гнилым, бесцветным, бесшумным, бессмысленным. Я чувствую себя опустошенной. Смотрю в зеркало и вижу в отражении врага. Человека, который разрушил счастье, убил жизнь, уничтожил смысл. И я…
Седьмое мая
Он появился за окном, поэтому я не дописала. Бросила дневник и кинулась к нему. Чтобы взлететь к облакам от счастья, нужны лишь его влажные губы и крепкое объятие с запахом джинсы, сигаретного дыма и ментолового геля для душа.
– Прости… Прости меня.
– И ты меня. Я так скучала. Может, это сон? Может, ты мне всего лишь снишься?
– Я здесь, Эйприл. Мне нужно было уехать. Я хотел тебе сказать, но…
– Я все понимаю. Ничего. Как хорошо, что ты здесь! Я думала, что потеряла тебя.
– Я от тебя никогда не отстану.
– Я от тебя тоже.
– Хочешь, открою тебе одну тайну?
– Хочу.
– Тогда пойдем.
Мы пришли в какой-то старый бар, что находился на одной из всеми забытых улиц. Тусклый свет, скрипящий пол, запах пива. У барной стойки стоял мужчина, сутулый, черноволосый, взгляд с прищуром, хитрющий.
– Клэй, потом договорим, ко мне пришли мои детишки. Ну, здравствуйте.
– Привет. Знакомься, это Эйприл. Эйприл, это Вайред.
– Вайред Мид.
– Рада знакомству.
– Эйприл, ты любишь пиво?
– Да.
– Молодец, это по-нашему. Присаживайтесь, я к вам подойду.
Когда мы отошли, Марс все мне пояснил.
– Это мой дядя. Ты должна знать, я никогда не знакомил его со своими девушками, потому что у меня до тебя все было несерьезно, поэтому я сейчас очень волнуюсь. Я люблю и уважаю Вайреда. Он вырастил меня, много дал, без него я бы не справился.
– Марс… Мне так приятно, что ты решил меня ему представить. Это много для меня значит.
Потом Вайред присоединился к нам.
– Эйприл, я так благодарен тебе за то, что ты спасла моего мальчугана! Марсель рано лишился родителей. Моя сестра вместе с мужем погибли в страшной аварии, с тех пор я воспитываю Марса. Я считаю его своим сыном. Мы с ним одно целое, понимаешь? Он думает так же, как и я, делает то же, что и я. И он никогда меня не предаст, я в этом уверен. Спасибо тебе за то, что уберегла его от тюрьмы. Ты выручила не только его, но и меня.
– Ну что вы…
– Так, давай договоримся, ты обращаешься ко мне на ты, поняла?
– Хорошо, как скажете… Как скажешь.
– Вот так. А теперь расскажи, чем ты занимаешься?
– Я… еще учусь в школе. В десятом классе. Мечтаю стать архитектором.
– Архитектором? Это замечательно.
– А вы… То есть ты чем занимаешься?
– Я слежу за порядком на улицах, а Марс мне в этом помогает.
– А зачем вы это делаете? Вы же не полицейские.
– Да, мы не полицейские. Мы противоположные герои. Понимаешь, о чем я?
– Кажется, понимаю.
– Не пугайся, Эйприл. Мы тебе ничего не сделаем, пока ты с нами. У нас с Марсом своя жизнь, свои дела, а ты будешь просто рядом. Ты можешь увидеть, то, что тебе нельзя видеть, услышать то, что тебе нельзя слышать, но все увиденное и услышанное ты обязана держать в тайне, иначе…
– Вайред, она все поняла.
– Да…
– Умничка. Я рад, что мы с тобой подружились, Эйприл. Надеюсь, наша дружба будет нерушимой.
Иногда лучше чего-то не знать, тогда действительно живется спокойнее. Как тем глупым овечкам, что выглядывают из кузова, разглядывают поля, пока их везут на скотобойню. Но я хотела правды. И я ее получила. Мой парень… бандит? Убийца? Вор? Не хочу клеймить его. Он делает то, что нельзя видеть, слышать, то, о чем нельзя говорить. Он под крылом опасного человека, к которому я обращаюсь на ты.
Что будет дальше? Это путешествие в бездну?
18
Прошло три месяца.
Я шла впереди. Трое – сзади. Потрясающее чувство, когда за тобой идут, когда тебе подчиняются, когда власть переполняет тебя. И хоть я была пешкой, жалкой шестеркой, выполняющей приказы своего «командира», в такие моменты, когда я шла впереди, а те, что не из семьи, – сзади, я чувствовала себя обособленной. У меня теперь постоянно было серьезное выражение лица, с придатками усталости и злости. Думаю, что, когда люди заглядывали в мои глаза, они видели в них пронзительную пустоту.
Мы дошли до нужного адреса. В небольшом одноэтажном доме, затерянном в глухой деревне, проживал человек, чей покойный брат задолжал Лестеру крупную сумму.
Да, все как обычно, мы искали должников и наказывали их.
Только теперь этой работой занималась я без братьев Дерси. Лестер дал мне троих новичков, которые помогали мне наказывать ненадежных людей. Я не знала их имен, зато они знали, как меня зовут. Этого было достаточно.
Постучала в дверь, трое ожидали в стороне, чтобы хозяин не сразу понял, в чем дело. Дверь открылась.
– Чем могу помочь?
Мужчина стоял передо мной в белой майке, широких штанах на подтяжках. У него были густые черные усы, они сразу бросились мне в глаза. Он напомнил мне какого-то актера.
– Вы Сэм Шеппорт?
– Да, это я.
– Нам нужно с вами поговорить.
– Нам?
Мои парни показались, Сэм растерянно стал глядеть на них.
– Эй… Вы кто такие?
Трое зашли в дом, Сэм в страхе отступал назад, до сих пор не понимая, что происходит.
Я закрыла дверь, осталась снаружи. Парни начали работать. Это легко можно было понять, так как Сэм стал кричать.
Я достала из кармана пачку крепких сигарет. Теперь я курила только крепкие. Щелкнула зажигалкой, и вот последовала первая затяжка. Был мрачный день, солнце скрылось за толстыми слоями туч. Серый дым, что выходил из меня, смешивался с серостью того дня. Я медленно затягивалась и перед очередной затяжкой делала паузы, слушала крики Сэма, звуки ударов о его тело. Пол дрожал из-за сего действа, вибрационные волны доходили до кухни, любимая кружка Сэма с остывшим кофе стукалась о грязную тарелку, на которой совсем недавно ждал своей казни свежеприготовленный завтрак. Я любила думать о таких деталях. А еще любила долго курить, чтобы пролонгировать процесс наказания. Потушила сигарету, зашла в дом.
– Стоп, – сказала я.
Парни вспотели, устали, но готова поспорить, они хотели продолжить.
– Поднимите его.
Мой приказ тут же выполнили. Сэма подняли за плечи. Он смотрел на меня с ненавистью и страхом, они сочились из него так же стремительно, как кровь со слюной из его открытого рта. Если бы я еще немного задержалась, он был бы уже мертв.
Я достала из того же кармана, в котором находились сигареты, записку, послание от Лестера.
– Здесь указана сумма, которую вы должны выплатить до окончания этой недели.
Положила записку на подоконник.
– Если вы не выполните это, мы снова к вам придем. Но я уже не скажу «Стоп».
Достаточно лишь зажмуриться, сделать резкий вдох, словно собираешься нырнуть, задержать дыхание, закусить губу до привкуса крови. Выдохнуть. И так воспоминания отступят ненадолго. Боль слегка отпустит сердце.
Каждый раз, когда у меня происходит какая-то ересь и я говорю: «Хуже этого уже быть не может», моя жизнь мне отвечает, стервозно улыбаясь: «Дорогуша, это мы еще посмотрим».
Я никак не смогла заставить себя заплакать. Горе высосало из меня жизнь, чувства, слезы. Я не хотела выходить из своей комнаты, но Лестер забрасывал меня работой. С того дня я постоянно пропадала в наших Темных улицах.
Когда оставалась одна, обычно поздней ночью, я предавалась печали. Сидела в углу, обняв колени, представляя, что обнимаю его. Опускала голову к ногам, прислоняла к ним губы, словно к его затылку, закрывала глаза и пытала себя мыслями о нем. Видела его улыбку, ямочки, морщинки, белые волосы, сверкающие в солнечном свете, голубые глаза – два океана, загрубевшие кончики пальцев из-за трения о струны гитары, его рисунки, наивность и наглость, его мечты, вечное стремление к лучшему, его голос – хриплый, проникновенный, россыпь родинок на спине, тяжелый характер и мягкие губы.