о, вместе выныривали, чтобы глотнуть воздуха, а потом вновь отправлялись туда.
Ранее.
Внутренний голос кричал: «Нет!!! Нет!!! Нет!!!» Мне казалось, будто мое тело состоит из хрупкого стекла, а громкий голос, что вопил внутри меня, вот-вот заставит треснуть мою оболочку, и я рассыплюсь на мелкие, блестящие осколки.
– Напомню, это Брайс и Доминик Дерси, – сказал Лестер, указывая на братьев, будто они экспонаты богом забытого музея. – Это Джеки, мой приемный сын, Север и Миди.
– Миди Миллард, – гордо поправила блондинка.
– Джеки, отведи Алекса в комнату Сайорса.
– Что?! Нет! Ты не можешь отдать ему комнату Сайорса, – встревожилась Миди.
– Почему? Нам что, всю жизнь хранить память об этой грязной крысе, которую мы с распростертыми объятиями приняли в дом по твоей милости?
– Так, давайте обсудим жилищные проблемы завтра, никто не возражает? – вмешался Брайс.
Все промолчали, а затем дружно направились к выходу. Джеки подошел к Алексу.
– Подожди пару минут, – сказал солист ему.
Нас оставили одних. «Вот и начинается очередное испытание, – подумала я. – Видеть Алекса даже хуже, чем находиться в кафельной комнате с гниющими кроликами».
– Как же я рад видеть тебя!
Он подошел ко мне, я встала, Алекс протянул ко мне руки, но я обошла его стороной, брезгуя.
– Я понимаю, ты злишься… Но поверь, я просто хотел, чтобы ты была в безопасности, чтобы у тебя была надежная защита. Конечно, это не райское место, но другого выхода у меня не было.
– Да ничего, забей, все в порядке. Ты лучше расскажи, как тебе удалось выбраться? Мне очень интересно.
Алекса явно удивила моя реакция.
– Ну… Ты же знаешь Элиота Крэбтри?
– Знаю. Палочка-выручалочка Лестера.
– Так вот, мистер Крэбтри очень влиятельный человек. У него много связей везде. Есть и в тюрьме, и даже в правительстве. И естественно, все это подкреплено огромной суммой денег. Завтра по всем новостям сообщат, что Алекс Мид был застрелен при попытке сбежать из тюрьмы Мэриона.
– Для трупа ты слишком хорошо выглядишь.
– Охрана, начальник тюрьмы – всем был известен наш план. Для того чтобы исчезнуть, необходимо было разыграть весь этот спектакль перед СМИ.
– Знакомый сценарий.
– Смерть дает начало новой жизни. Не помню, чьи слова, но это истина.
– А кого будет хоронить твоя сестра? Кого Данна будет оплакивать?
– Гроб будет набит камнями, его заколотят. Никто ни о чем не догадается.
Алекс приблизился ко мне, я взглянула в его глаза. В те глаза, которые раньше для меня были самыми искренними, преданными, самыми прекрасными. Теперь мне трудно было смотреть в них, потому что я видела, как ложь просвечивает сквозь них. Глаза предателя. Очи убийцы.
– Глория… Прости меня. Я очень виноват перед тобой, но я правда хотел тебе помочь.
– Я же сказала, забей. Знаешь, Алекс, ты молодец. Я говорю это совершенно искренне. Ты гений. Жестокий, конечно, с мертвой совестью, но гений. Тебе без труда удается вычеркнуть из своей жизни близких людей, ты с легкостью покинул тюрьму, из которой многим никогда не выбраться. Я восхищаюсь тобой. У тебя многому можно научиться. И я научилась. Прямо сейчас тебе это докажу.
Я открыла дверь зала и обнаружила за ней Джеки, что все это время подслушивал наш разговор и передавал остальным домочадцам, скрывавшимся за его спиной.
– А мы тут… Вашингтона ищем, – наиглупейше отмазался Джеки.
– Я так и поняла. Хорошо, что вы не разошлись, у меня как раз к вам важный вопрос. Неужели вы согласны вот так просто принять нового человека в нашу семью? Без проверки, подготовки? Меня вы мучили два месяца.
Алекс в недоумении вышел со мной из зала.
– Подожди-ка, ты что, хочешь запереть музыкантишку в подземелье? – спросила Миллард.
– Да, Миди. Я считаю, что это справедливо.
Блондинка медленно стала подкрадываться ко мне, как безумная кошка, видя перед собой добычу. Пренебрежение и пафос из нее хлестали мощным потоком с силищей водопада Виктории.
– Полностью тебя поддерживаю, сестренка, – промяукала она.
Теперь уже я недоумевала. Все-таки Миди – контрастный человек.
– Ну, кто с нами? – спросила она. – Или вы снова хотите впустить грязную крысу в наш дом?
– Я за, – откликнулся Доминик.
– И я, – поддержал Джеки.
– Присоединяюсь, – скрестив руки, сказала Север.
– Но вы ведь понимаете, что решающее слово за Лестером? – спросил Брайс.
– Я поддерживаю большинство.
– Что?! Лестер, кажется, я уже давно доказал тебе свою верность.
– Извини, Алекс, я ничего не могу поделать.
– Нет, ты можешь! – запаниковал Алекс.
Братья Дерси схватили его за руки.
– Советую не сопротивляться, – предупредил Брайс.
– Да вы что, это же смешно!
– Смешно? О, погоди, дальше еще смешнее будет, – с удовольствием злорадствовала Миди Миллард.
Алекса поволокли к лестнице, ведущей на нижний уровень.
– Лестер! ГЛОРИЯ! – отчаянно кричал он.
– Добро пожаловать в «Абиссаль», Алекс, – сказала я.
Если раньше моя жизнь была похожа на дешевый подростковый фильм, смазливый, сопливый, местами нудный, то теперь она превратилась в какой-то триллер, причем снятый режиссером-извращенцем.
Я заперлась в своей комнате, села на пол, поджав колени, и стала травить себя мыслями. Я должна была быть готова к этой встречи. Должна была. Глупо было надеяться, что Лестер предаст свои убеждения относительно того, что ни в коем случае нельзя забывать про свое обещание, мужчины так не поступают. И все-таки где-то таилась надежда, что Алекс не выйдет из тюрьмы. Что он сгниет там, а после его похоронят без почестей и молитв, как пса. И все забудут о нем. О великом музыканте, о его голосе, глазах и таланте выкручиваться из любых ситуаций.
Я так хотела этого! Но он здесь. Теперь томится в холодной комнате, где я еле выжила. В глазах моих все еще стояла картинка с плавающими кубиками льда в графине, до которого нельзя дотронуться. Узкая щель в двери и струйка воздуха, что спасала меня от трупного яда. Мишень на противоположной стороне, белоснежный потолок, в который я смотрела, лежа на спине, истекая кровью. Цифры, мелькающие на взрывном устройстве, пистолет, с помощью которого я выстрелила в Логана.
Печальные глаза медсестры, после того как она сообщила о смерти Стива. Свои руки, крепко вцепившиеся в деревянную стойку ресепшена.
– Глория, открой дверь, – сказала Север.
– Уходи, пожалуйста. Я справлюсь.
– Если что, я рядом. Всегда.
Может, она мне что-то еще говорила, но я уже ничего не слышала из-за громкого шума в ушах. Каждое мое воспоминание сопровождалось душераздирающим криком. И теперь они все слились воедино, и крик стал громче, он разрывал все внутри, заставил упасть, зажать уши, зажмурить глаза и, возможно, кричать от боли, от разрывов внутренней оболочки. То хрупкое стекло, из которого я состояла, стало трескаться, и треск этот смешался с моим криком, что еще больше омрачило положение. Я сложилась в клубочек, стиснула челюсти до боли. Меня словно вышвырнуло на рельсы, и надо мной несся поезд с оглушающем ревом. Я боялась шевельнуться, страх разползся по мне, как смертоносная инфекция.
Как все внезапно началось, так все и закончилось. Я распахнула глаза, осторожно убрала руки с головы, медленно вернулась в сидячее положение. Теперь я слышала только болезненные удары сердца.
На следующий день я прокралась в наблюдательный пункт Лестера. Безжизненная аппаратура с тошнотворными ультразвуковыми волнами смотрела на меня, манила к себе. В этой комнате нельзя находиться без Лестера, я знала. Но тогда я решила откровенно наплевать на это правило. Я медленно подошла к одному из мониторов, увидела черное пятно на белом фоне. Алекс провел свою первую ночь лежа у двери, наверное, надеялся на то, что она снова откроется и ему удастся сбежать. Или он пытался услышать шаги, разговор, хоть какое-то проявление жизни. Я тоже так делала. Я тоже надеялась.
Полагаю, он думал, что «Абиссаль» выбьет из меня все силы, я ведь и до этого была слабой. Он представлял меня не раз – разбитую, сломленную, дрожащую. Он не ждал от меня угрозы, думал, что, как только скажет: «Прости», я сразу кинусь к нему в объятия, позабыв обо всем на свете. И вот что было на самом деле: Алекс Мид валялся на кафельном полу, даже не подозревая, что его ждет. Все то, что я прошла, его постигнет. Только Сайорса не будет, но я заменю его. Я приготовлю особое испытание.
Я смотрела на монитор и улыбалась. Я чувствовала себя маньяком, кровожадным монстром, да кем угодно, главное, что я была жестокой и хладнокровной.
Думал, ты руководишь парадом? Как бы не так, Алекс. Кукла обхитрила кукловода.
– Я не понимаю, почему ты кричишь на меня?! – пискнула Миди.
– Ты еще спрашиваешь? Меня возмущает то, что мне приходится решать проблемы, которые ты создаешь, – гневно ответил Доминик.
Я тихо спустилась по лестнице, затем решила присесть на ступеньки и послушать их разговор, доносящийся из зала.
– Слушай, да, я оступилась, но не нужно меня травить за это каждый день!
– Оступилась? Ты считаешь, что ты просто оступилась? Ты убила человека, Миди! Абсолютно невиновного человека. И теперь у нас огромная проблема.
– И эту огромную проблему можно решить одной маленькой пулей.
– Ты… просто монстр.
После этих слов Доминик направился к коридору. Я увидела, как его тень скользнула по мраморному полу. Я быстро спустилась и забежала за угол.
– Мы все тут монстры. Не забывай, что ты тоже не безгрешен, – сказала Миди ему вслед.
Доминик поскакал по лестнице.
Норей Адельстин. Вот, кто еще беспокоил меня. Доминик должен выполнить поручение Лестера, и этим вечером Норей, несчастная мать, лишится жизни. Я вспомнила ее печальное лицо, и вдруг перед глазами появилась жуткая картинка: лежащая на полу Норей, залитая кровью, с распахнутыми глазами и ртом. Я прижалась к холодной стене пылающим лбом. Нужно что-то делать. Я не могу допустить ее смерти. Но как мне переубедить Лестера? Даже мои появившиеся привилегии не сыграют никакой роли. Остается только один выход…