Абсолютная гарантия — страница 5 из 11

ЦЕНЫ НА ДУШИ

Глава 5БОГ ВЫБОРА

– Вот что – наконец сформулировал свои мысли Шаленый

Удалось это ему только после того, как они с комиссаром молча взгромоздились на потертые сиденья в салоне служебного «феникс-автомата» и тот с тихим шорохом покатил по ночным улицам Санта-Финиты

– Вот что, комиссар. Давайте не мудрить особо Вы, по всему судя, меня давно уже «пасете» И как звать знаете, и дело какое-то ко мне у вас уже завестись успело Так что чего теперь клопа давить – выкладывайте, пошто вам раб божий Дмитрий сдался, да и дело с концом.

Роше, даже не покосившись на своего собеседника, принялся продувать свою носогрейку

– Установить вашу личность, господин Шаленый, – вздохнул он, – было делом нетрудным «Пасли» мы, собственно, не вас, а покойного мистера НТаму. А вами занялись, как только вы вошли с ним в контакт Отпечатки ваших пальцев, да и фото ваши получить было нетрудно – ходите вы без маски и без перчаток А остальное было уже делом техники

Роше снова сосредоточился на своей трубке

– Здесь негде курить, – сказал он с глубоким отвращением в голосе – Здесь запрещено курить в помещениях – в любых, заметьте! Здесь нельзя курить в общественном транспорте Это еще можно было бы понять, будь у них тут отдельные вагоны для курящих. Как у людей Здесь нельзя курить даже в прокатном авто. А это уже нарушение прав человека... Видит бог – прямое нарушение... Во всем мире рак легких лечат за четыре визита к онкологу, а эти чудаки все придумывают новые и новые запреты на табак. Представляете – всю жизнь курил «Житан», а здесь, как завзятый шкипер, сосу трубку. Приличных сигарет здесь не достать без двойной переплаты...

– А еще здесь нельзя пользоваться радиотелефонами, – неожиданно для себя поддакнул комиссару Шишел. – Они, видите ли, боятся еще и «электронного смога», уроды. Все на стекловолокне. От силы на проводочках... Дай им волю, так они бы и карманные фонарики запретили бы

Жизнь на Терранове порядком достала его еще во времена прошлого визита в этот Мир.

Некоторое время оба они в горестном согласии молча созерцали проскальзывающий за стеклами окон пейзаж ночного города.

– И надо же, – продолжил какую-то свою мысль Роше, – они еще поют всему миру про райскую жизнь в своем стерилизованном раю... Мое начальство в такие веши, к сожалению, кажется, поверило... И устроило мне перед выходом на пенсию командировочку в эти благословенные края... Большую свинью, чем эта, человеку трудно подложить... Пожалуй, даже невозможно.

Он снова посвистел пустой трубкой.

– А знаете, кому и зачем понадобилась эта моя командировка сюда? – осведомился он у сокрушенно кивающего ему в знак согласия Шишела.

– Я, знаете ли, не особенно охоч до полицейских секретов... – уклончиво отозвался тот, нутром почуяв, что комиссар-то совсем неспроста затеял этот никчемный разговор о тяготах жизни в республике Терранова.

– Да уж какие тут, прости господи, секреты?! – наигранно всплеснул руками комиссар. – Просто паре наших страховых агентств – точнее, их директорам – взбрело в голову, что их обворовывают. И делают это, используя каким-то образом территорию вот этой прекрасной и благополучной Террановы. Дикая мысль, не правда ли?

Шишел молча смотрел на комиссара тяжелым и внимательным взглядом.

– Просто не верится, что здесь, в этой тишайшей заводи, могут водиться черти... – продолжил благодушно юродствовать комиссар. – Но, вы знаете, Дмитрий, они привели доказательства – эти мнительные люди... Доказательства... факты... фактики, мсье... А факты -это упрямая вещь... Ну в самом деле, подумайте: когда один, отдельно взятый человек решает подлечиться и провести свои, накопившиеся за несколько последних лет отпуска и отгулы на курортах Террановы, это нисколько не подозрительно. Ради бога – были бы деньги! Хотите – летите на Океанию, охотиться на акул, хотите – на Гринзею, ловить тамошних хамелеонов... А хотите заработать горный загар и проветрить легкие чистейшим в мире воздухом без всякого для себя риска – добро пожаловать сюда, на Терранову... Хотя для порядка – чисто для порядка, заметьте – страхует свою жизнь на солидную сумму...

Комиссар вздохнул, пригладил усы и достал из нагрудного кармана малюсенькую щеточку-ершик. Ею он принялся со знанием дела прочищать канал своей носогрейки.

– Так вот, – продолжил он, – оказалось, что риск все-таки есть и здесь. И выходит вот что: прилетает этакий, жаждущий отдыха и здоровья клиент почтенного страхового общества с филиалом на родной Прерии и представительством на Терранове. Проходит курс оздоровления, а то и полной реювенилизации в какой-нибудь из здешних великолепных клиник... Резвится на горных курортах или предается занятиям серфингом, а то и тому и другому вместе. И вдруг...

Роше с осторожностью пососал очищенную от табачной смолы трубку и, оставшись доволен полученным результатом, отправил ее в карман. Шишел продолжал смотреть на него без всякого выражения на лице. Так, бывает, смотрит на приготовления ласково воркующего дантиста его распростертая в кресле жертва.

– И вдруг, – продолжил комиссар, – нашего ничего не подозревающего героя постигает жестокая смерть!

– Бывает... – флегматично заметил Шишел.

Бросив косой взгляд в окно машины, он снова несколько неожиданно для себя предложил:

– А не пропустить ли нам по стаканчику белого, мсье?.. Тачка как раз подъезжает к подходящему месту...

Место и впрямь было подходящим – круглосуточное кафе «Четвертый мушкетер». Достаточно респектабельное, чтобы его обходила стороной всякая шушера, и достаточно демократичное, чтобы сюда не залетали птицы слишком высокого полета. В былые годы Шишел любил в нем встречаться с нужными людишками. И главное, в нем разрешалось курить. О чем Шишел не преминул уведомить мсье Роше.

– Почему бы и нет, в конце концов? – пожал плечами комиссар.

Выйдя из автомобиля и отослав его на автопилоте искать парковку, комиссар и уголовник потеряли пару минут на приобретение в уличном автомате пары давно вышедших из моды галстуков – без этого атрибута в «Четвертом мушкетере» не обслуживали – и вскоре продолжили свою беседу, перемежая ее глотком-другим здешнего «Приморского».

* * *

– Не помню, на чем это я остановился... – Роше задумчиво потер себе лоб и уставился на сервировочный автомат, в свою очередь пялившийся на него, видно, в ожидании дополнительного заказа. Затем принялся с любовью набивать трубку табаком из кисета с вышитыми на нем рунами.

– Вы на том остановились, комиссар, – напомнил ему Шишел, пригубив прохладное вино, – что козла, надумавшего прохлаждаться на Терранове, постигает смерть. Жестокая, как вы изволили выразиться... Шею он ломает, что ли? На лыжной трассе-то?

Комиссар закончил играть в гляделки с кибером, и тот разочарованно укатил по своим делам, отчаявшись получить разумные указания от столь бестолковых клиентов. Роше облегченно вздохнул и принялся раскуривать свою носогрейку.

– Вовсе нет... – наконец, пояснил он Шишелу – Смерть действительно его находит. Причем находит – заметьте это – в самом конце его пребывания в этом раю. И никаких несчастных случаев на трассе! Ничего такого, что можно было бы вменить ему в вину. Нет, происходит убийство! Самое настоящее, ничем не спровоцированное убийство. Такое, что ни один из адвокатов, нанятых страховой компанией, не усмотрит в нем даже косвенной вины клиента.

Комиссар щелкнул в воздухе пальцами, чтобы выразить степень безнадежности потуг страховщиков уклониться от уплаты причитающихся наследникам несчастной жертвы денежек.

– Страховку выплачивают указанным в договоре лицам, – уточнил он и без того ясный вывод.

– Бывает... – флегматично пожал плечами Шишел.

– Бывает, – согласился Роше. – Но не шесть раз за полтора года. И не восемь – за два. Вы согласны со мной, господин Шаленый?

– Чего уж там... – пожал плечами Шишел.

Ни малейшего желания хоть как-то комментировать услышанное он не проявил. Он внимательно прислушивался, не подскажет ли чего умного своему старому другу его внутренний демон. Но демон ехидно молчал.

– Как вы понимаете, ни страховые компании, – ни близкие погибших, ни прокуратура не могли оставить эти случаи без внимания, – продолжил Роше. – Были сделаны соответствующие запросы. И здешние органы следствия не остались равнодушны к обращениям своих коллег с Прерии...

Роше со вкусом отхлебнул вина и одобрительно кивнул – имея в виду и органы Террановы, и ее виноделов одновременно.

– Они провели довольно неплохую работу, господин Шаленый. Взять хотя бы того малого, что обыскивал вас, – даром, что немчура по натуре своей, но таки сказывается аристократическое происхождение...

– Так он у вас и аристократ еще... – с легкой иронией протянул Шишел.

– А как же – баронского рода. Из фон Дорнов... Именно он вычислил вашего, с позволения сказать, друга...

– Это вы про Фугу?

– Про него, про него... Про Нуньеса Н’Гама... На этом малом висит немало трупов. И в таких Мирах, как Мелетта, это ему сходило с рук. Но он сделал ошибку, когда подался в эти места. А вы, господин Шаленый, сделали ошибку, когда связались с людьми такого сорта... Очень большую ошибку. Парень замешан по крайней мере в четырех эпизодах из тех восьми, о которых я помянул...

– Я не так давно нахожусь на Терранове, господин комиссар, – как можно более убедительно прогудел Шишел, – чтобы быть замешанным хоть в каком-нибудь из этих... эпизодов.

Роше впервые посмотрел Шаленому прямо в глаза – поверх струящегося из трубки дымка.

– Ну, за эти двое суток вы уже успели основательно отметиться в других делах... Тоже достаточно серьезных Нет, – он махнул рукой, рассеивая табачное облачко, – я вовсе не про те мелочи, за которые вас вполне можно задержать, депортировать или отдать под суд первой инстанции – незаконный въезд, поддельные документы, незаконное ношение огнестрельного оружия, помехи ведению следствия... Это угрожает вам не более чем высылкой – законы здесь довольно снисходительны к таким вещам... Но вот ваша вчерашняя встреча с покойным... Впрочем, на тот момент в покойниках мсье Н’Гама не числился.

– Не числился, – признал Шишел. – Скорее наоборот...

Происходившее явно не нравилось ему. Да и чему тут было нравиться? По всему выходило, что лопухнулся он в этот свой визит на Терранову здорово. Похоже, что только ленивые не были здесь в курсе занятий Фугу и его с ним – Шишелом – контактов.

– Все дело в том, – пояснил свою мысль комиссар, – что очень трудно повесить на вас соучастие в тех делах, которые висят на вашем, как вы изволили выразиться, друге. Но уже за один только вчерашний день вы с ним, как говорится, отметились довольно впечатляющим образом.

Ведь вы не станете отрицать, что встречались с Фугу вчера? Сегодня вы вряд ли могли успеть это сделать. Так что...

– Н-ну-у... – задумчиво протянул Шишел. – Я, конечно, мог бы настаивать на том, что вообще еще не встречался с мистером НТамой лично.. Только я не стану морочить вам голову, мсье... Сдается мне, что за Фугу хорошо присматривали последнее время... Так что врать не стоит... Встретились мы с ним, о делах поболтали...

– В «Ротонде»? – уточнил Роше.

– Именно так, – признал Шишел.

– Вам решительно нечего рассказать мне об этой вашей встрече?

– Мсье, я, пожалуй, сегодня воздержусь от таких рассказов. Вы, должно быть, лучше меня знаете, о чем мы там балакали...

– О чем и с кем... – примирительным тоном прогудел Роше. – Но об этом потом...

«А ведь не очень хорошо они за ним и присматривали – за Фугу этим... – задумчиво бросил вдруг внутренний демон Шишела. – Головку покойному Жозе Бернарди он усечь успел... Прокол. Бо-о-олыной прокол в работе службы «наружки» получился, если разобраться... А тоже мне – «фон-бароны»...»

Шишел принял сказанное демоном ко вниманию и сразу почувствовал себя порядком увереннее.

– Речь пойдет вовсе не о том, что происходило между вами двумя и... э-э... третьими лицами, – вздохнул Роше и жестом подозвал кибер-официанта, – Еще пару белого... Вы ведь не возражаете, мсье?

– Какой разговор... Как говорится, невыпитая вторая – это загубленная первая... Правда, русские по поводу напитков покрепче такое говорят. А эта штука, – он щелкнул по опустевшей посудине, – простите, и кисла, и не забирает. Ну, да нам сейчас того и надо пока – немного еще в своем уме побыть... Я так полагаю, мсье?..

Роше кивком выразил свое с Шишелом согласие.

– Так вот... Речь пойдет о том, что господин Фугу после разговора с вами связался по городскому каналу связи с неким господином... С господином, который поспешил на встречу с ним, имея при себе довольно значительную сумму наличными. Э-э... Да вы, я вижу, были плохо осведомлены об этой стороне деятельности вашего друга... Или, лучше скажем, старого приятеля... Что поделаешь, господин Н’Гама склонен был вести делишки и на стороне... Да, это вас огорчит, наверное, но не должно так уж сильно удивить... Мы проследили встречу Фугу с его партнером на одной из станций здешней подземки. Он продал этому типу мешок. Точнее, то, что было в мешке... Так получилось, что к тому моменту нам стало известно... С некоторым запозданием... Да что уж там, с ужасным, с непростительным запозданием. Стало известно, что вашей встрече с господином НТамой предшествовала еще одна его встреча – более драматическая, смею предположить... С неким господином Жозе Бернарди. Вам ничего не говорит это имя?

– Отчего же не говорит... Говорит... Сегодня с утра... Да поди со вчерашней ночи еще ТВ здешнее только и талдычило – зверское, мол, убийство... война-де мафий перебирается на Терранову... Здесь, по всему видно, такие штучки – с голов отрезанием, да с расчлененкой – вообще внове еще...

– Да уже нет, к сожалению...

Комиссар задумчиво покрутил в толстых, покрытых коротенькой темной щетиной пальцах хитроумной формы чарку с вином.

– Преступность здесь подтягивается до сред негалактического уровня со страшной быстротой... Но не в том дело. Дело в том, что насчет того, что в мешочке у Фугу было, у нас уже сомнения рассеялись... И покупателя его решено было брать с поличным. Чтобы в деле этом разобраться как следует.

– Ну и как? Взяли типа? – прохладно поинтересовался Шишел.

– Можно сказать, что и взяли... – рассеянно отозвался комиссар.

Его, похоже, больше интересовал процесс дегустации ординарного «Прибрежного», нежели болтовня на докучившие ему криминалистические темы.

– Только вот незадача получилась... Не учли местные пинкертоны самую малость... Того не учли, что кроме денег, в уплату за голову Жозе этого невезучего, у покупателя при себе еще кой-чего оказаться может... Оно и оказалось – плазменная гранатка. Тактическая. При аресте тип этот привел ее в действие...

Некоторое время оба собеседника молчали.

– М-да... Нехорошо вышло... – посочувствовал, наконец, делам объединенной следственной группы Шишел. – И что, всех всмятку? И ваших людей тоже?

– Наших-то бог миловал... Отделались парой ожогов. А вот и тип тот и вещдок – того... В прах, как говорится, обратились...

Он порылся в кармане и вытащил оттуда слегка оплавленное колечко, на котором болтались такие же, испытавшие жар адского пламени кусочки металла – то, что было когда-то ключами. От каких дверей – бог весть.

– Вот и все вешдоки... – косо усмехнулся комиссар. – Теперь ни к одному замку не подберешь...

Шишел взял и уважительно повертел в пальцах покрытые цветами побежалости железочки. Все, что осталось от чьей-то тщательно рассчитанной и все-таки прервавшей саму себя жизни. Одну из железок он задержал на ладони на секунду-другую дольше.

«А парень-то катался на «эрроушоте», – прикинул он, – характерная форма ключика зажигания. И металл – тоже... Только вот в одной лишь Санта-Фините сыщется несколько сот богатеньких обладателей этой модели».

«В любом случае, – подсказал ему внутренний демон, – молчание тебе еще никогда не повредило, дорогой мой...»

Шишелу трудно было что-либо возразить на это.

Не сказав ни слова, он отдал комиссару то, что осталось от ключей, и горестно пожал плечами.

– Ну, а как с Фугу дело обернулось – так вы сами тому свидетель... – Комиссар сокрушенно отхлебнул вина. – Так что, – неожиданно умозаключил он, – на вас вся и надежда теперь, мои шер ами... На вас...

Шишел уставился на Роше прозрачным, ничего не выражающим взглядом.

«Ну вот и снова выбор приспел» – тихо шепнул ему демон.

«Кыш, вредитель!» – мысленно приструнил его Шаленый. А вслух сказал:

– А если все, как вы говорите, в прах, так откуда ж известно, что в мешке-то у Фугу и впрямь голова этого бедолаги болталась? Или как – на этот счет у вас уже своя наколочка имелась?

«А ведь это и на самом деле могло быть наводкой от кого-то из подельников. Если Фугу подрабатывал где-то налево, то ни Перхоть, ни Додо ничуть не лучше этой продажной дряни...» – прикинул он в уме.

«А ты чего ждал, когда подписывался на это дельце?» – снова встрял в ход его мыслей демон.

Шишел раздраженно отмахнулся от назойливого постояльца глубин своего подсознания. Этим он слегка смутил господина комиссара. Тот покосился на свою трубку и переложил ее в другую руку, отнеся жест собеседника на счет его недовольства табачным дымом.

– Да уж это дело нехитрое... – неопределенно ответил он на вопрос собеседника. – НТаму вашего вели почти что от самого места преступления... Жаль только, самоубийство проморгали. Бывает такое... А уж в мешочек к нему заглянуть совсем не проблема была. Техника дистанционного наблюдения здесь на высоте... Тут – и рентген, и инфракрасная съемка...

Роше чего-то явно не договаривал, но было бы уж слишком большим нахальством ожидать от комиссара полной исповеди о ходе расследования. Шишел пожал плечами:

– Так-то оно так, господин полицейский... И техника у вас на высоте, и стучит вам, сдается мне, кто-то основательно... Дело ваше. Только проколов у вас многовато. И убийство пропустили, и самого убийцу у вас под самым нопэм ухлопали... Бомбу опять же просмотрели. Получается, обставляет вас кто-то все время. Ходов на пять вперед... Да и меня с вами заодно.

Роше согласно кивнул.

– Так что вы, господин Шаленый, должны хорошо понимать, что опасность вам угрожает не от... э-э-э... правоохранительных органов. Или, скажем лучше, не столько опт них...

Он внимательно взглянул в глаза Шишела.

– Вы понимаете, что идет охота? И в охоте этой вы стали дичью? Думаете обойтись своими силами? Или, может, попробуем друг другу малость помочь? Не подумайте только, что старая ищейка предлагает вам перейти на платное содержание при органах... Все проще – вы нам услугу и мы вам тоже... Не более того. Но, простите меня, без обмана.

Шишел мрачно молчал. Зато демон его снова подал свой голос.

«Ну что? – осведомился он. – За кого играем? За легавых или за местную братву? Тебе Такль Таку свечку ставить пора... Ох пора...»

Да, свечку Богу Выбора Шаленый явно задолжал.

– Вот что, – определил он. – На том условии, что у каждого из нас в этой истории свой интерес. можно и попробовать. А что без обмана, так то само собой... Только мой интерес малость побольше, чем просто от тюряги уклониться. Это вы в расчет берете?

Роше задумчиво провел краем чарки по седоватым усам:

– Ноги вы, Дмитрий, из этого Мира унесете в целости и сохранности. И даже бумаги вам выправят чистые, никто не подкопается. А вот что касается денежных проблем, то...

Шишел брезгливо отодвинул от себя недопитое вино и поучительно объяснил:

– О деньгах и речи не было. Сами сказали, начальник: «услуга за услугу»... Просьба у меня к вам будет. Одна или две. И не такие, чтобы вашей конторе особо накладно было... Можно сказать – дельце по вашему профилю...

– Ну, если и впрямь – не накладно... – Роше пожал плечами. – Это касается каких-то трудностей с... э-э... конкурентами?

– Обижаете, господин комиссар, – нахмурился Шишел – С конкурентами я, с вашего позволения, разберусь сам. Как и с мелочью на карманные расходы. Не то мне надо... Мне пока справочка одна требуется. Небольшая...

Но только чтобы строго между нами. Не бойтесь – не государственная тайна... Но и в сети не валяется. Роше устало вздохнул:

– Валяйте, Дмитрий. Готов вашу просьбу выслушать, не отходя, как говорится, от кассы. А уж насчет того, чтобы выполнить, сами понимаете – вслепую ничего обещать не могу...

Шишел, не говоря худого слова, вытащил из кармана и протянул комиссару голограмму. Ту, что оставил ему господин Лидделл. Возможно, неосмотрительно оставил.

– Есть на белом свете этакая вот вещица... Эк-зо-ар-хе-оло-ги-чес-кая...

Справившись с заковыристым словцом, Шишел со значением глянул на собеседника. Тот похлопал себя по карманам, извлек из одного из них антикварные очки в роговой оправе, из другого – необъятных размеров носовой платок, протер одно другим и принялся рассматривать снимок, отведя его подальше от глаз и держа очки перед собой на манер лорнета. Осмотр этот продолжался минуты две-три. Покончив с ним, инспектор вернул очки в карман, голограмму Шишелу, а в платок громоподобно высморкался, вопросительно глядя при этом на своего визави.

– Это из коллекции экспедиции Роуфельда, – пояснил Шишел. – И не спрашивайте меня, что за Роуфельд такой и где его черти носили с экспедицией этой... Сам бы это хотел знать. И не только это. А вообще все. Размер, вес, материал. Где находится... У кого. Все, в общем. И снимков побольше бы. С хорошим разрешением... Ювелирным.

Роше не стал задавать ненужных вопросов.

– Я наведу справки, – вздохнул он, голосом давая понять, что чувствует, конечно, что дело не чисто.

– И уж попрошу вас, господин комиссар, – придав своему голосу как можно большую убедительность, произнес Шаленый, – сделайте это тихо... Как говорится, без афиши... А уж если сделаете все еще и скоро, так...

Он благоразумно не стал уточнять, какие именно формы примет его благодарность в случае быстрого выполнения странноватой просьбы.

– А снимочек-то себе оставьте... У меня второй найдется...

Роше снова взял голограмму и поместил ее в свой порядком потертый бумажник.

– Что еще?

– А еще то, что, если мною какая инстанция заинтересуется – ну, там, запрос придет с Квесты или из Спецакадемии или что еще... Меня в известность поставьте. Хоть за две минуты до того, как брать будете,

Роше тяжело вздохнул.

– Этот вопрос оговорен. Терранова – Мир юридически автономный. И договоров о выдаче не подписывал.

Шишел выразил всем своим видом некое умеренное доверие собеседнику, а Роше еле заметно пожал плечами.

– Это все? – осведомился он.

– Покуда все... – мрачно и неопределенно ответил Шишел. – А теперь говорите, комиссар, что вам от меня нужно.

– Да немногое..

Роше отхлебнул вина и отечески воззрился на Шаленого.

– Вам, думаю, скоро предложат поработать на другого заказчика. Но с тем же товаром. Предложат большие деньги. Может, аванс дадут. А скорее всего – будут шантажировать. Еще никто, извините, не подкатывался с таким разговором?

– Это как посмотреть... – осторожно прогудел Шаленый.

Он не спешил сдавать немногие козыри, бывшие у него на руках в этой сразу запутавшейся крутым клубком игре.

– Тут народ разный со мной базар затевал. Но все как один темнят, мать их... Так что я поостерегусь пока стрелочки-то наставлять, начальник. Сами понимаете – в одном деле мы с вами вместе, а уж во всех других – извините...

– Ответ, что называется, уклончивый, – вздохнул Роше. – Но дело ваше, Дмитрий. Главное, чтобы до вас не слишком долго доходило, кто и чего от вас хочет. Учить вас, что и как делать, не буду. Определю лишь цель. Ваших новых партнеров, коль скоро они появятся, нам надо взять с поличным. Это в ваших интересах. Вы не получите от них ни денег, ни чего другого. Только путевку в тот санаторий, в котором все мы и без того рано или поздно будем. – У них такая форма оплаты.

– Ну что ж. Ваше слово – за мое... Шишел одним глотком допил чертову кислятину и со стуком опустил чарку на стол.

– В таком случае запомните номера каналов связи... Роше написал на бумажной салфетке две строчки цифр и подержал ее перед глазами Шаленого.

– Но это на крайний случай. А вообще-то мы сами будем выходить на вас. Я или Дорн. И только лично.

Он скомкал и упрятал в карман салфетку с цифрами и поднялся из-за стола.

– Расходимся no-одному, – мрачно прогудел Шишел, оставаясь на месте.

– Конспирация... – усмехнулся Роше, нахлобучивая грибообразную шляпу.

– Да нет, – пожал плечами Шишел. – Примета такая...

* * *

От любезного предложения комиссара – подбросить его до центра – Шишел отказался, сославшись на соображения конспирации. Конечно, в том была своя доля истины. Но истина была еще и в том, что Шаленому остро требовалось недолго побыть наедине с собой, чтобы разобраться с роем неясных мыслей, забравшихся ему под черепную коробку за эти нелегкие сутки. Поэтому в «Ротонду» он двинулся монорельсом, а последние кварталы по собственно центру решил протопать пешком. Так ему лучше думалось.

В своем номере он приложился к имевшейся в холодильнике бутылке граппы и совсем уж собрался погрузиться в темный омут сна. Это у него не получилось. Взгляд его, блуждавший по полу в поисках наилучшего направления, в котором стоило запустить снятый с ноги тяжелый ботинок, наткнулся на лежащее корешком вверх сочинение хитроумного Фила Исмаэлита. Благоприобретенная привычка к гаданию по книге вновь проснулась в нем, и внутренний демон одобрил это. Ботинок он рассеянно кинул куда-то в окружающее пространство, а книгу, как всегда, раскрыл на задуманной странице.

И совсем не удивился тому, что словом, бросившимся ему в глаза на точно так же наобум выбранной строке, было «выбор». Очередное послание из далекого прошлого гласило:

«Единственное, чем человек – наделенное душой созданье божие – отличается от прочих предметов, наполняющих пределы мироздания и души не имеющих, – любил говаривать преподобный Бонни, вкушая сушеную воблу, – это способность делать выбор согласно своему разумению и той мере совести, что вложил в нас Всевышний. Поэтому, друзья мои, дорожите ею – этой способностью, этим священным правом, которое единственно и отличает вас от скотов – безрогих и рогами наделенных, что в большом избытке населяют мир сей...»

«Лишь тот, кто затуманил себе мозги мыслями о причинах скотов всяческих отличия от нас, грешных, – отвечал ему Грогги Злобный Свистун, закусывая ветчиной, – не видит того, что все сущее потому только и предстает перед нами, что каждый миг каждая, даже мельчайшая из мелких, сущность совершает свой выбор. И даже кость, проглоченная тобой в этот миг, выбирает – стать ли ей поперек горла или нет. Лишены же права выбора лишь то и те, кого нет. Но таких немного».

С минуту Шишел пребывал в унылой задумчивости, потом кряхтя встал, не без труда отыскал запавший за огромную декоративную тумбу с китайской вазой ботинок, вновь натянул его и убыл в ночной город.

* * *

На пустынной ночной улице Шишел остановился у маленькой, знакомой ему уже часовенки – недалеко от «Ротонды». Ему повезло: любой ночной патруль, если бы такой оказался поблизости, проявил бы живейший интерес к негабаритному – с солидный несгораемый шкаф размерами – мужику, застывшему в созерцании сквозь бойницы тяжелых славянских век мутными, чуть навыкате глазами чего-то, одному ему зримого. Но не оказалось патруля.

«Ну что? – поинтересовался у Шишела внутренний демон. – Назовем вещи своими именами?»

«Какого хрена еще называть, – ответил ехидной терадой Шаленый. – Без слов все ясно».

«А и верно, – согласился демон. – С легавыми, Дима, ты спутался. А ведь отродясь того не случалось... Как дальше будем жить?»

«Шкандец, дорогуша... – тоскливо отозвался Шишел, глядя в пространство перед собой. – Полный шкандец... Не из чего выбирать. Со всех сторон обложили».

Некоторое время молчали оба – и он и демон. Потом взгляд Шишела прояснился и кривая усмешка обозначилась на его физиономии.

«Как дальше жить будем, спрашиваешь? – осведомился он. – Да так, что я им всем бучу отчебучу! Всем вместе – сколько бы их ни было!»

Демон трусливо юркнул в подсознание, а Дмитрий вошел в часовенку.

Свечу Такль Таку – Неумолимому Богу Выбора – он все-таки затеплил.

* * *

Теперь ему надо было проделать несколько вещей, которые не стоило афишировать раньше времени. И первой из них была необходимость срочно просмотреть сводку криминальных новостей. Это было относительно легко – достаточно было забрести в ближайшее круглосуточное кафе-автомат.

Дожидаться, пока на экране одного из украшавших пустынный интерьер мониторов новостей появится нужное ему сообщение, пришлось полчаса. И то это можно было считать удивительно долгим сроком – взрыв плазменной гранаты на станции столичной подземки был событием, решительно ни в какие рамки не вписывающимся. Поэтому каждый из местных видеоканалов посчитал нужным запустить в сеть свой собственный репортаж о происшествии и повторять его несчетное число раз.

Рвануло, как выяснилось, на станции «Центральный парк». Но интуиция подсказывала Шишелу, что не конкретное название станции должно было его взволновать. Не это... Что-то совсем другое...

Потягивая кофе, Шаленый дождался следующего репортажа – по сути, двойника предыдущего. Все та же панорама оплавленных взрывом стен, все те же деловито суетящиеся медики... Те же люди, ставшие свидетелями случившегося, рассказывают в подставленные микрофоны все те же скудные факты.

Господин с залепленной репарирующим гелем скулой: «Я даже не успел сообразить, что происходит... Это было нечто вроде драки... Потом несколько человек побежали... Затем... затем мне показалось, что ударила молния...»

Офицер полиции: «Происходило задержание предположительно крупного наркоторговца... К сожалению, производившие задержание офицеры недооценили противника. И они не решились пустить в ход огнестрельное оружие. Преступник же открыл огонь и, воспользовавшись замешательством, бросился в бегство. Однако другая часть отряда захвата блокировала выход со станции, и преступник, не желая сдаваться, привел в действие находившийся при нем плазменный заряд – к счастью, относительно небольшой мощности. Погиб только он сам. Ущерб, нанесенный сооружениям станции, незначителен...»

Что-то во всем этом есть...

Дежурная-оператор станции: «Я обратила внимание на происходящее, только когда раздались выстрелы. Да – наверное, из пистолета. Да – без всякого глушителя. Возможно, чтобы было страшнее... Я выглянула из пультовой и увидела, как несколько мужчин укрываются за опорами... От пуль, по всей видимости... Да -трое или четверо... Тогда я не поняла, что это – полиция. Они были в штатском. Кроме них на станции было не больше десятка человек. Все – ближе к голове поезда. А тот человек – в руках у него был пистолет и что-то вроде рюкзака... Он бежал как раз в хвост поезда. К северному выходу. И тут от эскалатора навстречу ему кинулись еще какие-то... Я не успела рассмотреть. Он -этот человек, который бежал... Он остановился. Вроде сунул руку в этот свой рюкзак, а потом я чуть не ослепла... Нет, сам взрыв был не сильный... Даже стекла в вагонах не во всех вылетели... Поезд как раз трогался – он так и ушел с побитыми окнами...»

Шишел прикрыл глаза, сопоставляя. «Бросился в бегство... Блокировали выход.. Выход... В хвост поезда... К северному выходу... К выходу...»

– Ч-черт!

Шишел соскочил с высокого сиденья у стойки и, насмерть испугав две воркующие по углам кафе парочки, влепил пятерню в панель вызова такси.

* * *

– В ваши годы, Орест Иоганнович, я тоже был скор да импульсивен, – вздохнул Роше. – Это только потом приходит умение правильно распределять силы... Мы все равно ничего не сможем сделать до тех пор, пока экспертиза не даст нам хоть какую-нибудь зацепку. Или пока не даст результатов агентурная работа... Рекомендую вам выспаться, покуда нам не надо срываться с места и регистрировать новые трупы...

– Понимаете, – Дорн мучительно сцепил свои музыкальные пальцы в хитроумный замок, – у меня есть ощущение, что события развиваются стремительно, а мы... Мы даже не тащимся у них в хвосте. Мы стоим и ждем...

– Когда ничего нет на руках... – Роше пожал плечами. – Ждать тоже надо уметь...

– Кое-что есть... Есть, однако! – горячо возразил Дорн, воздевая над столом пачку исчерканных цветными маркерами распечаток. – Стоило т-только сопоставить факты! Теперь для меня нет никакой загадки в т-том, что произошло на квартире этой несчастной девушки...

– Девушка не совсем подходящее для этого случая слово... – привычно пошутил занятый приготовлением кофе сержант Килиани.

– Не придирайтесь к словам... Вот сводка за дедесять лет – по сектору. Девяносто один случай убийства своих партнеров людьми, п-прошедшими программирование психики. В восьмидесяти девяти из них вслед за убийством следовало немедленное самоубийство. В дедвух случаях самоубийство удалось п-предотвратить. Это стандартная п-практика еще со времен Империи. Гипноз, химия... Н’Гама получил сигнал, активирующий программу самоуничтожения, и немедленно прикончил свою подругу.

Просто удушил. Руками. И еще добавил дурацкой рукоятью от вантуза. Семь ударов по голове. А потом без лишних проволочек перерезал себе горло... И счастливо улыбался при этом... Хотите сюрприз? Инспектор просил меня приберечь его до завтрашнего утреннего отчета, но буду с вами откровенен, комиссар...

Моложавый Орест Иоганнович достал из папки и сунул в приемную щель настольного терминала магнитную карточку.

– Это я переписал из памяти домашнего блока связи покойной... э-э... Тин-Тин... Вот послушайте...

Прозвучала привычная трель вызова и затем стандартный текст автоответчика, извещающий, что хозяев нет у аппарата. Как водится, автоответчик предложил оставить для хозяев устное сообщение после звукового сигнала. Последовал короткий писк, и хорошо поставленный женский голос произнес: «Пора, пора мой мальчик... Пора обрести покой... Торопись обрести покой, мальчик...» Что-то прямо-таки материнское звучало в этом зовущем к успокоению голосе.

– И так восемь раз. Восемь звонков за четыре часа... Потом пришла Тин-Тин и отключила автоответчик. Но, наверное, вскоре после того, как вернулся Фугу, она дала ему прослушать это странное сообщение. Или был еще один звонок... Это уже не суть важно...

Дорн выключил терминал.

– Номер звонившего не определен? – поинтересовался Килиани, расставляя перед собравшимися в кабинете комиссара пластиковые стаканчики с крепчайшим «мокко».

– Анонимный абонент, – пожал плечами Дорн.

– Ну что же... – Комиссар отхлебнул кофе и одобрительно покачал головой. – Техника преступления, пожалуй, ясна. Но, признаюсь честно, мне кажется, что это мало приближает нас к выяснению личности преступников.

– Не скажите, комиссар, – снова начал горячиться Дерн. – Теперь список подозреваемых радикально сужается... Ясно, что искать надо в кругу лиц, связанных с технологиями модификации личности.

– Простите, дорогой Орест Иоганнович. – Роше вновь разразился тяжелым вздохом. – То, что искать надо на стыке науки и мафии, всем нам ясно было с самого начала. Так что, по большому счету, к разгадке нас ваше открытие не приблизило. Так же как – скажу вам честно – не приблизят и выводы экспертизы по четырнадцати уцелевшим фрагментам скелета, разряженному пистолету и связке оплавленных ключей... Кстати, почему они, черт возьми, до сих пор валяются на столе, а не отнесены в лабораторный корпус?

– Металлографическая экспертиза в ночную смену не работает, – виновато пояснил Килиани. – И потом, я сам хотел погадать... У меня, знаете, своего рода специализация на взломе механических замков и всего такого...

Он поддел ключи за кольцо и поднес к глазам.

– Вот этот явно от сейфа... Вряд ли от такого, в котором хранили что-нибудь серьезное. Простенький был ключик. Это дверной. Редкость. Сейчас ставят только электронные – стоит поломать голову... Это остатки пультика. Сигнализатора... А это от кара. Нестандартное исполнение. Какая-то дорогая модель...

Дорн подхватил связку ключей за бородки и присмотрелся к светлого металла ключику.

– Тоже мне – бином Ньютона, – фыркнул он, – «Эр-роушот», десятая модель. Модель для богатых плейбоев. Штучная. Можно пойти по этой линии...

– Ты слишком долго прожил в Метрополии, – усмехнулся Килиани. – А здесь – Терранова. Мир нуворишей. Это дешевые кары здесь редкость. А «эрроушотов», думаю, сотни.

– Но не все десятой модели, – заупрямился Дорн.

– В любом случае имеет смысл сделать запрос, – определил Роше. – Займитесь этим, Тимур... Килиани со вздохом уселся за терминал.

– И сделать этот запрос надо было гораздо раньше... – самокритично продолжил комиссар. – Мы с вами работаем как-то уж очень по-любительски... Вот вам наглядный пример. – Он кивнул на связку ключей. – А то, как было организовано задержание этого типа в подземке!.. – Роше развел руками, показывая, что не имеет слов, чтобы выразить меру своего возмущения. – Вели его силами всего двух человек. Когда решили брать и вызвали группу захвата, то она просто не имела представления о том, кого, собственно, нужно хватать. Людей расставили так, что они оказались на линии огня друг у друга...

– Знаете, господин комиссар... – Килиани смущенно повертел в руках стаканчик с остатками кофе. – Этот тип повел себя неожиданно. Мы полагали, что он попробует вскочить в отходящий поезд... И отрезали его. А он рванул к эскалатору. На что он рассчитывал – трудно понять Далеко бы он убежал от нас по пустой улице на своих двоих?

Роше уставился на него, тихо шевеля усами. Что-то дошло до него. Что-то такое, что должно было дойти много раньше.

– Дорогой мой... Да ему не надо было бежать далеко... – тихо произнес он. – Только до машины. До своего «эрроу-шота» десятой модели... Он и сейчас стоит где-то там – этот «эрроушот»...

– Проклятье! – с досадой хлопнул ладонью по столу Дорн. – Это же очевидная вещь! Мы и впрямь ослы.

– Поехали... – распорядился Роше, поднимаясь из-за стола и торопливо допивая кофе. – Свяжитесь с дорожной службой, Тимур. Пусть тоже подскочат к метро – чтобы все было по закону...

Подойдя к двери, он скомкал свой стаканчик и с досадой швырнул его в утилизатор.

– Захватите ваши пушки, ребята, – бросил он через плечо. – У меня нехорошее предчувствие...

* * *

Что и говорить – способность предчувствовать недоброе была сильной стороной комиссара. Правда, она не способствовала росту его популярности среди сослуживцев. Она – эта способность – принесла ему славу человека, способного накаркать провал на самый надежный «верняк» и «завесить» любое, даже ясное как майский день дело. По этой причине коллеги старались обычно обходить Роше стороной. Правда, в самых безвыходных случаях обращались за помощью они именно к нему. Но это уже другая сторона вопроса.

Вот и сейчас опасения комиссара начали сбываться стремительно.

– Никаких «эрроушотов» и вообще ничего особенного, – доложил Килиани, совершивший «круг почета» вокруг станции.

Сам комиссар на пару с немного скисшим Дорном олицетворял штаб проводимой микрооперации, и штаб этот расположился в маленьком ночном баре, находящемся напротив северного входа в подземку.

– Ни на стоянке, ни в закоулках, – резюмировал Тимур. – Похоже, то был дохлый номер, комиссар. Тип, видно, не на каре приезжал на место действия.

– Или его отогнал куда-нибудь напарник, который стоял на стреме, – добавил свою версию Дорн.

Слова его потонули в мелодичном подвывании сирены патрульной машины дорожной полиции, подрулившей к обочине. Из нее вылез приземистый сержант и направился прямиком к бару. Вошел, поискал глазами и, сообразив, кто есть кто, направился прямо к Роше.

– Вы будете от полиции, са-а-аг? – осведомился он. Роше помахал в воздухе своим удостоверением.

– Сержант Битов, пост сто четырнадцать, – доложился дорожник.

– Ничего не нашли? – уныло осведомился комиссар.

– Гм... – смешался сержант. – Ситуация двусмысленная, са-а-аг... Мы действительно не обнаружили брошенных автомобилей указанной модели, но... В общем, имеем два сигнала. Во-первых, проверкой установлено, что на фирме проката и сервиса «Корона» в невозврате числится именно «эрроушот» – десятка. Но сутки еще не истекли, и они машину в розыск еще не объявляли. Это у них типовая ситуация. Они предпочитают содрать с припозднившихся клиентов побольше и не связываться с полицией.

– Скверно, – заметил Дорн. – В прокатном каре мы, кроме отпечатков пальцев, можем ничего и не найти...

– Отпечатки – это уже что-то, – рассудительно заметил Роше. – Главное – до них добраться...

– И второе, – продолжил сержант, переждав этот короткий обмен мнениями. – Менее часа назад мы получили радиосигнал об угоне – охранная сигнализация сработала.

– Слава богу, что у вас хотя бы для борьбы с преступностью разрешено загрязнять эфир, – язвительно заметил Роше.

Сержант проигнорировал его слова.

– Но сигнал тут же оборвался, – продолжил он. – Такое часто бывает – хозяин забывает вовремя отключить охрану и все такое... Мы не стали поднимать переполоха. Но через пару минут получили анонимный звонок. Какой-то тип... Сознательный гражданин, одним словом, сообщил, что от стоянки у станции «Центральный парк» на его глазах какой-то громила угнал дорогой кар. Он назвал марку и номер. Это тот самый прокатный «эрроушот». Мы объявили розыск. Думаю, в течение часа его накроют, са-а-аг.

– А «сознательного гражданина» вычислить не удалось? – заинтересованно спросил Дорн.

– Стоп! – воскликнул Килиани, прежде чем сержант успел открыть рот. – Я, кажется, с этим «сознательным гражданином» обменялся парой слов минут этак десять назад. Понимаете, на стоянке машин не густо и все, по ночному времени, пустые, разумеется... А в одной – в «саабе» красном – какой-то шпент сычует...

– Э-э... «сычует» – это как? – осведомился не слишком освоившийся с местным жаргоном Роше.

– Бдит, в смысле, – пояснил Дорн. – Сыч – это ночная птица. Завезен из Метрополии...

– Сова такая, – довершил объяснения не слишком сведущий в орнитологии Тимур.

Роше отодвинул в сторону недопитый кофе и с кряхтением поднялся из-за стола.

– Пойдемте побеседуем немного с этой птичкой...

* * *

«Ночной птицей» оказался подремывавший за рулем вишневого «сааба» мужчина лет сорока. Он был порядком удивлен неожиданно подрулившему к нему эскорту из двух автомобилей – патрульного кара дорожной полиции и типового полицейского бегунка.

– В чем дело, господа? – вяло поинтересовался он, неприязненно уставившись на склонившегося к окошку водителя Роше.

– Давайте не будем терять времени даром, мсье, – решительно прервал его комиссар. – Признайтесь честно – это вы звонили в дорожную полицию с час этак назад? Лучше не крутите, если не хотите, чтобы затеялась канитель с установлением вашей личности и тому подобное... Сдается мне, что вам не нужна лишняя афиша...

Тип за рулем явно тяготился излишним к себе вниманием и поторопился извлечь из нагрудного кармана свой идентификатор.

– Частный детектив Пьяных, – представился он. – Я тут по поручению клиента. Отслеживаю вон ту «беляночку»...

Он кивнул на стоявшую у самого въезда на стоянку молочного цвета «фумароллу».

– Деликатный вопрос...

Он со значением поискал языком.

– Дело о супружеской неверности... Ну, и просто со скуки посматриваю по сторонам... Это я просигналил дорожникам – точно. Только не хотелось связываться с протоколом, показаниями и всем таким...

– Я думаю...

Роше понимающе посмотрел на сержанта, и тот кивнул в ответ.

– Я думаю, что мы избавим вас от лишних формальностей, если вы быстренько и четко ответите мне на пару вопросов...

Он отстегнул от пояса свой комп и быстро вывел на мини-дисплей фото Шаленого.

– Угонщик выглядел так?

– Знаете... Я в основном видел его со спины... или вполоборота... Я бы вообще мог его не заметить, если бы с самого начала не обратил внимания на этот кар... Понимаете – дорогая машина... Элитная... И – на обычной парковке. И сразу три или четыре штрафные квитанции на стекле... А потом подрулило такси, из него вылез этот тип со шкаф размером, потолкался между машинами... А потом внаглую достает отмычку – у меня на такие вещи глаз наметан – и, как в свой собственный, лезет в «эрро-ушот»... Сигнализация только мяукнула разок и заткнулась. Видно, ушлый малый. Знает, как вырубать такие штучки. Ну, я и не утерпел... Хотя, конечно, в сущности мне какое дело?..

Роше тем временем, повозившись с компом, вывел на экран изображение Шишела в новом ракурсе.

– Теперь похож?

– Он и есть, – согласился детектив Пьяных. – У вас ко мне все?

– Еще один вопрос... Куда он убыл? В каком направлении?

– К Речным аллеям. Похоже, он не торопился... Роше вздохнул:

– Благодарю вас, мсье... У нас к вам больше нет претензий...

– Всего хорошего, са-а-аг...

– К Речным аллеям, – распорядился Роше, хлопаясь на сиденье, – Если я достаточно хорошо представляю ситуацию, кар мы найдем где-то там. Не очень далеко...

* * *

Шишел прекрасно понимал, что времени у него – кот наплакал. Поэтому не стал забираться слишком далеко от стоянки и свернул в тихую безлюдную улицу, быстро перешедшую во что-то вроде лесной просеки. Там он вырулил на петлявшую меж сосен гравиевую дорожку и поставил машину на тормоз. Затем принялся быстро и сноровисто обыскивать салон и багажник.

Как и следовало ожидать от прокатной машины, ничего, кроме унылой чистоты и пары проспектов фирмы «Корона», в бардачке не оказалось. В баре обнаружились графины с русской водкой и виски, а также полдюжины сандвичей с ветчиной и сыром. В багажнике – стандартный набор инструментов на случай аварии и ничего больше. Зато на самом виду – на сиденье, рядом с водителем – валялась барсетка. Явно личная вещь того типа, что арендовал машину. В барсетке что-то шуршало и звякало.

Шишел не хотел терять времени зря. Прихватив бар-сетку, он не стал тратить время даже на то, чтобы захлопнуть двери и багажник кара. Скатился по лесной дорожке прямо на набережную какой-то из речек, протекающих через гостеприимную Санта-Финиту. Отыскал столбик вызова такси и через пятнадцать минут уже шагал по брусчатке старых улиц центра города.

* * *

Снова случайное ночное кафе. Снова докучная и по большому счету бесполезная проверка «хвоста». Пристроившись к пустой стойке, Шаленый расстегнул барсетку и сделал вид, что ищет в ней свою кредитную карточку.

В сумочке было много всякого-разного.

Три обоймы для карманного бластера – «шимми» или «сэнтинелла». Серьезная, в общем, вещь. Деньги в основном местная мелочь, но к ней вдобавок аккуратно свернутые в рулончик и затянутые резинкой федеральные кредитки. Десять тысячных купюр. На эту сумму можно было купить домик на окраине Санта-Финиты. Кредитные карточки – четыре штуки, все на разные имена. Восемь карточек-ключей. От электронных замков, запиравших неизвестно что. Каждая была помечена ничего Шишелу не говорящими буквами и цифрами. Фотография девицы непотребного вида, но довольно-таки симпатичной. На обороте – нечто неразборчивое и жаргонное. Местного жаргона Шишел не знал. Полпачки салфеток «Клинекс». Пустая упаковка от таблеток с характерной меткой. Счет из ресторана Счет от неведомо кого, под фирменным именем «Феникс». Начатая пачка сигарет. Карточка на суточную аренду кара от фирмы «Корона» – с правом продления. Выписана на какого-то Джо Кристальди. Шишел бы поставил сто против полуцента на то, что имя высосано из пальца. Карточка, естественно, просрочена на двадцать часов. Чертова уйма презервативов. Электрокарандаш. Зажигалка.

И – письмо.

Такое, которые сейчас пишут редко. В конверте. Конверт был слегка потрепан, марок на нем не было, а адресован, он был Рудольфу Райнеру. Без указания адреса или хоть чего-то ему подобного. Просто размашисто написанное имя. И все.

Прежде чем взяться за письмо, Шаленый, прикрыв тяжелыми веками усталые глаза, попытался представить себе, кем же был спаливший себя адовым пламенем человечек. В средствах по обыденным меркам не ограничен. Крутился вокруг чего-то секретного. Имел солидное оружие. Но, кстати, на дело его с собой не взял. Взял пороховой пистолет.

Образ жизни – беспорядочный. Бабы, рестораны... И наркотики. Правда, мягкие. Те, что не сразу утягивают на тот свет. Ну и курил, конечно. Что для аборигенов Террановы – редкость.

Хорошее прикрытие – кто-то запросто обеспечивал этого типа «левыми» ксивами и кредитками.

Работал на Организацию.

Что и без того ясно как божий день. Вот на какую?

И как та сила, что стояла за ним, теперь испепеленным, соотносилась с той, что стоит за безликим господином Лидделлом и за теми козлами, что нанимали Фугу, Бюсси, Додо и его самого – Шишела-Мышела – Дмитрия Евгеньевича Шаленого?

Ладно. Работаем на опережение.

Шишел сунул первую попавшуюся из кредиток в щель дешевенького бара-автомата и заказал «Тау Кита». Индикатор послушно высветил остаток на счете...

В общем-то мизер. Месяц-другой пристойной жизни в Санта-Фините. Год – на Плантациях. Мимо...

Шишел ткнул пальцем в опцию «Обналичить местной валютой». Из щели банкомата посыпались банкноты.

Вторая карта. Заказ на армянский коньяк.

Такого нет.

Тогда – виски «Грант». Остаток?

«Ваш кредит перерасходован на тридцать четыре талера восемнадцать терций»...

На фиг, на фиг...

Следующая карта.

Шишел заказал «Стартрек № 25». И попросил снять остаток со счета.

Банкомат задумался.

«Уважаемый господин Райнер. Для того чтобы собрать востребованную вами сумму, нашему отделению банка «Чейз-Хатт» требуется некоторое время, исчислимое примерно девятью или десятью часами. Не будете ли вы так любезны на этот период времени прибегнуть к услугам нашей дочерней фирмы «Чейз-Чейзвитт», которая предоставит вам дисконтную карту для совершения актов купли-продажи на указанный период. Для подтверждения ваших прав на распоряжение счетом наберите, пожалуйста...»

Шишел ударом ребра ладони пресек дальнейшие поползновения тупого электронного клерка уточнить его личность. Судя по всему, на этом счету значилась сумма с солидным количеством нулей. И скорее всего, покойного Кристальди на самом деле звали Райнером.

По четвертой карточке Шишел отоварился «Смирновской» и пополнил запас карманных денег на четыреста с хвостиком местных талеров.

Насыпавшиеся из банкомата деньги он сгреб, не без труда рассован по карманам и только тогда оприходовал «Стартрек».

Потом перешел к письму.

«Рудольф! – писал кто-то, видно состоявший в родстве или в близком знакомстве с покойным. – И я, и Клэр тронуты твоей заботой о нас. Те деньги, что ты перевел на мое имя, действительно сильно пригодились бы нам в сложившейся ситуации.

Однако я вынужден отказаться от твоей помощи. Не прими это за оскорбление. Просто я не хочу ни в малейшей степени ощущать свою зависимость от тех, кто эти деньги тебе платит. Их вернет тебе тот же человек, которого я попросил передать это письмо. В наше время единственный способ обеспечить хоть какое-то подобие тайны переписки – это посылать письма вот так, с оказией.

Мне очень горько сознавать, что ты попался в тот же капкан, в который угодил и я. Только я смог – пусть и дорогой ценой – из этого капкана выбраться, а тебе этого уже не удастся. Собственно, мы с тобой оказались по разные стороны баррикад. Плохо, что мы оказались просто пешками в чьей-то большой игре. Но с этим уже ничего не поделаешь. Поэтому единственная услуга, которую мы с тобой можем оказать друг другу, как старые друзья, – это забыть друг друга.

Сразу и навсегда.

Твои...»

Подпись была неразборчива. Похожа на что-то вроде «Фред».

Еще ниже подписи была проставлена дата. Но какого года и по какому из календарей тридцати с лишним Миров – бог весть.

Во всяком случае, письмо это покойный Райнер получил не вчера. И почему-то не выбросил. Носил при себе. Что-то оно для него значило.

Шаленый пораскинул мозгами еще минуту-другую. Присмотрелся к потрепанным бланкам счетов. На обоих был пробит штамп оплаты. Значит, платил Рудольф Райнер не наличными, а снимал с какого-то счета. Ага, вот. Оплатило счета господина Райнера акционерное общество «Абсолютная гарантия».

* * *

В кабинете Роше с сомнением посмотрел на остатки холодного кофе в кофеварке, глотнул тепловатой воды из графина и включил блок связи. Его уже вызывали с поста дорожной службы.

– Все точно, – доложил Дорн, – Кар стоит в Центральном парке. Похоже, его обыскивали. Никаких документов. Никаких личных вещей. Сейчас им занимается Килиани. Предварительные результаты такие: есть множество отпечатков. Некоторые опознаны как принадлежащие двум техникам фирмы. Еще одна группа – неидентифицированные. Но два отпечатка совпадают с отпечатками на оружии, брошенном в подземке. И вот это...

Он вывел изображение на экран дисплея.

– Пальчики вашего приятеля...

– Ну что же...

Роше машинально пригладил усы.

– Вот у кого надо учиться оперативности... Теперь у него точно есть, чем с нами поторговаться... Двигайте в «Ротонду», Орест Иоганныч. Сомневаюсь, что Шаленый там появится, но не мешает немного подождать его в родном, так сказать, гнезде. Может, и явится-таки. А может, явится, да не он... Дело такое... А заодно и обыскать его номер будет вовсе нелишне. Может быть, это что-то даст. Свяжитесь с инспектором... Или напрямую с прокуратурой – там всегда есть на такой случай ночной дежурный человечек – и выправьте ордер... Возьми с собой кого-нибудь из стажеров – пусть поболтается на стреме. Основания есть – угон, отпечатки... В общем, сообразишь, не маленький.

Глава 6БОГ ТРЕВОГ

Спокойно дойти до «Ротонды» Шишелу не удалось. Началось все, собственно, с пустяка. За ним увязался небольшой песик. Шаленый, разумеется, не обратил на мелкую тварь ни малейшего внимания. Да и песик – лохматая, скромная на вид бестия – тихонько трусил следом, не выказывая никакого лишнего озорства.

И лишь когда до гостиницы осталась пара тихих ночных кварталов, псина круто и неожиданно изменила свое поведение. Довольно уверенно вцепившись в его штанину, она по-хозяйски потянула его в неприметный переулок – влево от бульвара, по которому до этого момента уверенно шлепал Шишел. Только теперь его забитая размышлениями о странном раскладе, сложившемся вокруг, голова соизволила подсказать ему нечто, хоть немного относящееся к окружающей действительности.

«Гос-с-споди! – воскликнул дремавший до сих пор внутренний демон. – Неужели ты одурел настолько, что не узнаешь тех, кто тебя приглашает на разговор?»

– О, ч-черт! – рявкнул сам на себя Шаленый. – Ведь и впрямь совсем сдурел! Винни не признал!

* * *

Песик по имени Винни на пару секунд оставил в покое штанину Дмитрия и с укоризной посмотрел ему в глаза. И действительно, псине было в чем устыдить Шишела.

Тот мог бы и припомнить, что именно ей – бессловесной твари, отпрыску беспородной Ники от призера уймы собачьих выставок Винера – принадлежала важная роль в жизни отставного адвоката и пожизненного члена гильдии галактических пройдох Арнольда де Марры, более известного в определенных кругах под кличкой Додо.

Издавая успокоительное посвистывание, Шишел зашагал в направлении, указываемом его ушастым Вергилием. Убедившись, что до непонятливой каланчи дошли, наконец, его истинные намерения, Винни отпустил Шишелову штанину и затрусил впереди, изредка оглядываясь, чтобы проверить, не сбился ли с курса его бестолковый подопечный. Далеко идти им не пришлось.

Песик попетлял немного по старой части города и нырнул в подворотню, ведущую в глухой каменный колодец двора. Похоже, что в этот двор не выходило ни одного освещенного окна. Только тускловатые светильники высвечивали несколько складского вида дверей. Да еще с затаенной злобой поглядывали на окружающую тьму желтоватые подфарники небольшого «фольксвагена», притулившегося в самом темном углу двора. Винни, не задумываясь, устремился к этим сердитым огонькам. Сунувшись носом в приоткрытую дверцу кара, он тихо, но со значением тявкнул.

Из дверцы высунулась нервная рука Додо, потрепала пса по холке. Затем появился и сам господин де Марра.

Даже ночная тьма не могла скрыть всей экстравагантности его облика. В целом своим телосложением и нарядом он напоминал селезня в брачном оперении. По какой-то, одному ему известной причине Додо относил себя к разряду личностей экстраординарных, наделенных обостренным чувством прекрасного и близких к тем эмпиреям, в которых обитают служители муз. Короче, к тому бестолковому, по мнению Шишела, сброду, который в былые времена именовался богемой. Одевался он в полном соответствии со своими странноватыми представлениями о нравах, царящих в подобной среде.

Некоторое время Шишел молча рассматривал невероятной фактуры пиджак и расписанный люминофором галстук своего партнера. Винни такое критическое отношение к своему хозяину не понравилось. Что он и выразил сдержанным порыкиванием. Шишел не придал этому значения и окончил свой осмотр, скептически скривившись. Потом коротко бросил:

– Ну?!

– Перхоть... – неопределенно пожал плечами Додо. – Он передал, что ты мне типа того... Стрелку забил...

Шишелу всегда казалось, что уголовный жаргон Додо изучал исключительно по литературным источникам. Причем пользовался вышедшими из типографии не позже конца двадцатого столетия от Рождества Христова. Поэтому он презрительно фыркнул и осведомился:

– Как меня вычислил?

Судя по его виду, Додо с трудом удержался от того, чтобы не бросить небрежное: «В каждом деле есть, знаешь ли, свои секреты». Но скромность неожиданно возобладала и вырвала у него неохотное признание:

– Ну, знаешь, Бюсси мне сказал, что ты свил гнездо в «Ротонде»... Вот я и кручусь вокруг да около... Который час уже... Где тебя только черти носят...

– А самого его где черти носят? Это я про Бюсси. И как ему из «Ротонды» удрать удалось? Из запертой комнаты?

– Так хитер он – у него на стреме платформа припаркована была. Такая, на которой строители поднимаются... С аэроприводом, короче... Она его и забрала – по радиокоманде... У него система такая...

– Какого ж он мне про нее не обмолвился? Хорош гусь!..

– Он говорит, что специально дверь отпер, чтобы вы с Фугу за ним ломануть могли...

– Знал бы, так, может, и ломанул бы... Так ведь он про эту штуку мне обмолвиться забыл.

Шишел от возмущения даже сплюнул себе под ноги.

– Хитер, говоришь? Представляю, как бы он на этой летающей галоше от полицейского глиссера ушел... Додо пожал плечами.

– Ну а дальше-то? Теперь он где?

– Да он – Бюсси наш, – похоже, очень перепугался... Когда узнал, что Фугу накрылся... И он того... в бега подался...

Шишел смотрел на Додо таким взглядом, от которого тот должен был бы тут же провалиться сквозь землю. Сквозь грунт Террановы, если уж быть совершенно точным.

– Ты хоть понимаешь, что это означает?!! – с тихим бешенством спросил Шаленый.

Винни его тон явно не понравился, и, вопросительно глянув на хозяина, он возвысил свой рык и начал приближаться к штанине Шишела с явно недвусмысленным намерением не дать хозяина в обиду.

– Отчего же не понять? – пожал плечами Додо. – Означает это только то, что за нас взялись какие-то крутые ребята и всем нам пора делать ноги, как говорили древние...

– Это означает то, придурок, что он всех нас оставил с носом! С голой, как говорили твои древние, ж... на морозе! Деньги-то нам шли через него! И накладные расходы, и то, что за работу причиталось! И вместе со всеми этими финансами и авансами он и дал деру! Где теперь искать концы?

– Ты как знаешь, Шишел, – напыжился Додо, – а только сейчас нам с тобой будет не до того... Не до того, чтобы концы эти разыскивать... А то Фугу как раз свой конец уже вроде как и нашел... Нам, как говорится, туда не надо...

– Этверно... – с тем же еле сдерживаемым бешенством прогудел Шишел. – Только вот хоть тебе туда и не надо, а все равно ты там окажешься! И гораздо скорее, чем ты думаешь!

Он ухватил непонятливого партнера за грудки и слегка приподнял над землей. Винни взрычал совсем уж свирепо, прижался к земле и ощетинил шерсть на холке.

– На какие шиши мы уберемся с этой милой планетки, дурень?! – осведомился Шишел, снова встряхивая Додо. – И на какие шиши продержимся на Трассе? У тебя что, есть счет на сотню-другую штук федеральных баксов? Или ты фамильное имение заложить можешь?

– Н-не тебе о таких вещах спрашивать! – парировал этот наезд порядком перепуганный, но еще сохранившим свой апломб Марра. – Уж ты знаешь, как денежки из-под любого замка, в два счета... А меня уж тебе пока придется того... С собой в дорогу прихватить. Без этого никак... Потому что через меня...

Шишел снова встряхнул его, продолжая придерживать в десятке сантиметров над асфальтовым покрытием двора.

– Угу! Значит, на моем горбу теперь решил в рай въехать! Последовала очередная встряска.

– А ты хоть представляешь, во сколько лет жизни обходится хороший взлом? Это даже если тебя не сцапают! Меня, точнее...

Он снова встряхнул обвисшую в его руках тушку Додо.

Этого Винни снести уже никак не смог и молча впился в лодыжку обидчика своего лучшего друга. Тот, однако, оказался не лыком шит.

– Низко полетел... – философски заметил Шишел. прислушиваясь к замирающему в темноте визгу. – К дождю, не иначе...

Он аккуратно поставил Додо на место и принялся потирать место укуса.

– Т-ты мог у-убить собаку, дубина! – запальчиво заметил Додо, с тревогой всматриваясь во тьму, в которой закончился полет его друга и защитника.

– Мог, – признал Шишел. – Жалко было б. Как-никак тварь божия...

Он завернул штанину и в тусклом свете подфарника присмотрелся к полученной травме.

– Хорошо, что не до крови... Штаны крепкие – хрен прокусишь... Вот что...

Шаленый снова уставился на Додо недобрым глазом.

– Что я полезу сейфы здешние ломать – и не мечтай! Точнее мечтай в последнюю очередь. И еще вот о чем уж точно не мечтай – это о том, чтоб от меня где-нибудь схорониться... Если удумаешь, сука...

Додо попятился:

– Господи, Шишел! Да как бог свят!.. Чтоб -я стал тебя подводить... – Речь его стала торопливой и сбивчивой.

Да мы и безо всяких изломов... На той же работенке свои бабки возьмем... Втройне..

– Угу... – мрачно оборвал его Шаленый. – Еще одну бошку кому-нибудь отсадим и – айда на рынок. Авось покупец найдется... Только я на мокруху не подписываюсь... И вообще из этого дела на фиг выхожу!

– Да брось ты!

Теперь уже Додо ухватил Шишела за грудки и, дыша ему в нос ароматом дешевой жевательной резинки, торопливо запричитал:

– Да тут на наш товар уже другой покупатель нашелся. И платит лучше, и крыша не в пример круче... И п-потом – почему мокруха? Какая м-мокруха? Т-ты что, не п-понял? Не врубился?

Шишел стряхнул руки Додо с отворотов своей куртки и внимательно присмотрелся к нему.

– Ну-ка, ну-ка, рассказывай, не стесняйся... Что за шутники тут еще выискались на нашу голову?

Из мрака осторожно выступил Винни и, воплощая собою попранное достоинство, стал приближаться к хозяину, стараясь одновременно держаться подальше от своего обидчика.

– Ну так говорить будем или глаза таращить? – прервал Шишел наступившее молчание.

– Г-говорить...

– Ну тогда, прежде чем языком трепать, слушай... Пока вы с Перхотью друг друга в трех соснах искали, я тут кое-какие справочки навел. О том, кто Фугу на тот свет пристроил... Так вот он, похоже, как и ты, надыбал еще одного покупателя на отрезанные бошки. И даже срубил на том немалые бабки. Сбыл кому-то голову покойного Жозе...

– К-какого Ж-Жозе?

– Бернарди. Макаки. Того самого типа, которому намедни по ошибке репу оттяпал...

– Господи, угораздило же его... Макака, это же ведь...

– Да, говорят – крестный папочка всей мелеттской диаспоры в этих краях... Но Фугу его не знал, по всему судя. По крайней мере – в лицо. Но решил, видно, бракованный товарец кому-то все-таки впарить... Может, через то и сам того... Как выглядел тот тип, что на тебя вышел?

– В к-каком смысле – к-как?

– Ну, женщина, мужчина? Мужик? Лоб у него, часом, рассечен не был? Когда он с тобой связался-то?

Додо, продолжая глядеть на Шишела стеклянными глазами, стал искать позади себя опору и потихоньку подгибать колени.

– Так ты все-таки не въехал... Не врубился... Т-тебе так ничего и не объяснили, когда...

– Когда я подписывался на эту работенку? Ничего мне никто не объяснял. Да я и сам в то время не слишком хотел знать лишнего. Воображал, что быстренько смотаюсь туда-сюда-обратно. Нарублю «капусты» на рейс до Океании, а там уж выручу свои денежки с «хитрых» вкладов... И забуду всю вашу компанию как страшный сон. Но хрена там!.. С вашей лавочкой кашу фиг сваришь!

– Так ты тогда пойми, что на меня сам Копперхед вышел! По старой, так сказать, памяти... По тем делам, которые он тут крутил до того, как его сцапали. Но, видно, отмазался он где-то и как-то. Теперь он здесь под чужой ксивой, восстанавливает старые связи. Меня вот вычислил...

– Да и Фугу, видно, тоже... Додо в сомнении потряс головой:

– Да зачем же ему своих... Это уж, скорее, мелеттская мафия его... За Макаку... Наследил он как-то. Вот они его и вычислили в момент...

Теперь головой потряс Шишел:

– Умен ты больно... Только лучше сейчас не умничай, а слушайся меня.

Убедившись, что незадачливый партнер способен воспринимать адресованные ему звуки почтительно и со вниманием, он выставил в поле зрения Додо свой увесистый кулак и оттопырил в сторону толстенный указательный палец.

– Запомни: первое – это уйти на дно и не высовываться... Это я тебе организую. У меня тут неожиданно старый кореш сыскался. Он выручит. Второе, – к указательному присоединился средний, – найдешь тех, на кого выходил Бюсси. Живыми или мертвыми. Это единственный способ отсюда убраться. Живыми и при денежках.

– Интересно ты мыслишь! – развел руками Додо. – Да если бы я знал, как на этих чертей выйти, то давно бы... тут еще и не высовываться... Я, извини, такой ребус решить не могу.

– Сможешь, – пресек все его возражения Шишел. – Третье...

К указательному и среднему прибавился безымянный.

– Ты выведи меня на этого... Кого ты Копперхедом считаешь. Но не лоб в лоб. Издали его мне покажешь сначала. Разное тут между нами было. Мыслю, что тебя кто-то за нос водит...

– Вот это единственное, что я и вправду смогу... – вздохнул Додо. – Только ты не вздумай переводить стрелки на меня... Коппер бешеный. И мне оборвет руки, ноги и вообще все, что между ними... А напоследок во лбу свой крестик вырежет. Слыхал о таком? Если узнает, что я его подставляю...

Про Копперов крестик Шишел был наслышан. И то, что условия он ставит Додо невероятно противоречивые, он понимал тоже. Но других вариантов не было. И он продолжал дожимать партнера.

– А теперь главное, – прогудел он со значением. И отогнул большой палец.

– О боже! – вздохнул Додо. Винни, укрывшийся за скатом «фольксвагена», смерил Шишела недобрым взглядом.

– Мне нужен выход на ребят, которые приторговывают липовым антиквариатом. Понял? На таких, которые тебе за пару дней какую-нибудь там бранзулетку шышнадцатого века из сломанной рессоры сварганят. Понял?

Додо понял. И закручинился.

Как и в любом из Миров, в которых процветал космо-туризм, на Терранове процветали и промыслы, с ним связанные. Законные и не очень. Торговля поддельным антиквариатом не составляла исключения. Впарив богатому растяпе шкатулку, вывезенную якобы переселенцами первой волны с самой матушки-Земли, можно было заработать основательную сумму. Высоко котировались также непонятные штуковины, служившие для каких-то целей сгинувшим цивилизациям неземного происхождения. Милые изделия, якобы собственноручно изготовленные первопроходцами Террановы, котировались пониже, но охотно раскупались публикой, ностальгирующей по временам Великой экспансии. В общем, то был доходный бизнес. Но у Додо с ним были связаны воспоминания далеко не радужные. Он крупно погорел на одном чересчур тонко задуманном дельце и с тех пор в соответствующие круги вхож не был.

– Понимаешь, – начал он тоскливо, – если тебе надо выправить бумаги на какую-нибудь липу, то...

– Мне не бумаги выправлять надо, – прервал его Шишел, – а саму липу изготовить. Причем такую, чтобы комар носа не подточил!

– Это смотря какую... – скривился Додо. – За сложную работу здесь берут столько.

– Это пусть тебя не волнует, – снова остановил ненужные словоизлияния Шишел. – Мне мастер нужен. Притом такой, чтоб языком не трепал. И с работой не тянул. Такие на примете есть?

– Слушай, тебе это так надо, Шишел? А?.. – уныло спросил Додо. – То ты говоришь, что бабки тебе остро нужны. То, оказывается, за какую-то чертовщинку готов деньги отваливать... Не пойму я тебя...

– Того от тебя никто и не просит – чтоб ты меня еще и понимал! – зло бросил Шишел. – Говори толком – можешь быстро на такого мастера вывести или только резину тянуть будешь? Тебе с этого дела обломится. Учти.

Последний аргумент, видно, лег последним перышком на нужную чашу весов в душе Додо, и он, тяжело вздохнув, признал:

– Ладно, есть у меня на примете... Только... Знаешь, для меня с этим народом дело иметь – что нож острый... Тебе самому придется...

– О том не журись, – махнул рукой Шишел. – Торг – это уж моя забота. Ты, главное, сведи нас. А уж я тебе того... отстегнуть не забуду...

Додо с сомнением посмотрел на оставшийся загнутым мизинец Шаленого.

– Какие еще заказы будут? – с тоскливой иронией в голосе спросил он. – Может, тебе еще сервиз майсенского фарфора надобен? Или клизмотрон какой-нибудь? Ты уж не стесняйся... После того что ты на меня понавешал – фигней больше, фигней меньше – какая разница?

– Фигней не страдаем, – задумчиво протянул Шишел и распрямил без надобности загнутый мизинец, – Ты вот что... Гони сюда пушку

– К-какую п-пушку? – удивленно уставился на него Додо.

– Твою, конечно. И не говори, что нет при себе.

– А-а... а твоя?

– Не задавай глупых вопросов. Моя засветилась. А ты себе быстренько сварганишь новую. Да и запасная, думаю, недалече.

Додо безропотно вытащил из-под полы пиджака и протянул Шишелу «вальтер» в люксовом исполнении.

Тот, хмыкнув, заткнул его за пояс. И здесь Додо оказался эстетом. А эстетам вечно глубоко наплевать на практическую ценность вещи. У люксового «вальтера» ее – этой ценности – на Шишелов взгляд было ровно на ломаный грош.

– Завтра – к часу примерно – звякни вот по такому номеру.

Он повертел перед носом у Додо визитной карточкой Вась-Вася.

– Скажешь – от меня. Тебе разъяснят, куда прийти. И как дальше связь держать. И не бойся, верну я тебе твою цацку. Только попрошу – на дело с такими стволами не ходи. Никогда. Она только на то годится, чтоб себе пулю в репу вогнать. Все понял?

– Все... – с облегчением признался Додо и стал поправлять галстук.

– Ну, до скорого...

Шишел развернулся и шагнул уже было в темноту, но замешкался и повернулся к своему партнеру, задумчиво потирая лоб.

– Вот что... – озадаченно спросил он. – Ты вот сказал, что мокруха тут ни при чем. Как это? Как не мокруха, если человеку башку напрочь сносят? Ты еще вроде говорил, что не объяснили мне чего-то...

Казалось, что Додо вот-вот заскулит от раздирающих его противоречий. Как пострадавший при исполнении своего долга Винни.

– Слушай, Шишел. Тут такое... Раз не объяснили – значит и не надо тебе... Так лучше будет. А если я расскажу... Тебе... Или еще кому... В общем, тогда крышка и мне, и тебе, и... И всем, в общем... Только учти – не мокруха это. Они... Они на самом деле и не очень люди... Эти...

Винни зубами потянул хозяина за штанину, и готовое уже вырваться у того признание застряло в затянутом пижонским галстуком горле.

Шишел пожал плечами, круто повернулся и исчез в темноте.

* * *

До двери своего номера Шаленый добрался на исходе ночи. Привычно оставленная на двери паролька – прилепленный мылом у замка волосок – не то чтобы отсутствовала, а просто находилась в чуть ином, чем он ее оставил, положении. Это сильно не понравилось Шишелу и заставило его пожалеть о конфискованной «беретте».

«Ты бы не о стволе думал, – посоветовал ему внутренний демон. – Ты о том подумай, не пора ли ноги делать с энтого места».

Шишел цыкнул на трусливую тварь, вытащил из кармана карточку электронного замка, задумчиво посмотрел на нее и спрятал на место. Потом вытянул из-за пояса пукалку, одолженную у Додо. Подумал еще немного, тяжело вздохнул и – черт с ним, с замком! – с резкого разворота врезался плечом в довольно хлипкую дверь собственного номера.

С замком не приключилось, впрочем, ничего дурного Дверь не была толком заперта и легко поддалась штурму. Влетев в комнату, Шаленый не стал даже пытаться удержаться на ногах, а, резко нырнув в сторону, откатился за массивную декоративную тумбу в углу Из этого укрытия он заорал, выставив перед собой ствол:

– Руки! Руки в гору, сволочи!

– Вы, ей-богу, п-перепугали меня, Дмитрий...

У освещенного мягким светом торшера стола в кресле расположился недавний знакомый Шишела. Он послушно и несколько барственно воздел к потолку изящно вылепленные кисти рук.

– Я, признаться, меньше всего ожидал увидеть здесь вас...

– А почему, собственно, господин фон-барон? – пожал плечами Шишел. – Я вроде не под домашним арестом. И встречи вам не назначал...

Он поднялся, спрятал пистолет, отряхнул куртку и включил в номере освещение.

– Быстро вы восстановили свою артиллерию, господин Шаленый... – констатировал Дорн непреложный факт.

– Послушайте, Орест Иоганныч, – раздраженно парировал Шишел. – Давайте договоримся, что я пугал вас зажигалкой. Или просто пальцем. Вы ведь не могли хорошо видеть в темноте, что там было у меня в руках... А для меня это важно – у меня положение, как говорится, хуже губернаторского. Если хотите, чтобы я вам помог, так не оставляйте меня с голыми руками... Для всех лучше будет... Кстати, руки-то опустите все-таки...

– Вы знаете... – Дорн поднялся из кресла и подошел к Шаленому. Стал с ним лицом к лицу. – Вы знаете, я, как и мсье Роше, большой либерал. Особенно когда этого требуют интересы дела. Но... Но если бы я не ознакомился с материалами вашего личного дела – а вы дали мне на это время, Дмитрий Евгеньевич... – Дорн кивнул на раскрытый на столе ноутбук. – Так вот, если бы я не ознакомился с вашей психологической характеристикой, то я ни при каких обстоятельствах не пошел бы на то, чтобы оставить оружие в ваших руках. Это, между прочим, нарушение служебной Д-дисциплины, за которое отдают под суд. Оцените это.

– Оценил, – заверил его Шишел.

– Просто мне кажется, что я могу положиться на человека, за которым не числится мокрухи и который, идя на дело, обычно не берет с собой оружия.. Ладно, обойдемся без дальнейших комплиментов. Перейдем к делу.

– Перейдем. – пожал плечами Шаленый. – Начнем с того, что за каким-то чертом вы вломились в мой номер в отсутствие хозяина... К тому же сделали это не по уму...

– П-предъявить вам ордер? Или обойдемся без формальностей? – Дорн вопросительно наклонил голову набок.

– Обойдемся. Но если уж вы, са-а-аг, мою контрольку догадались на место поставить – ума не приложу, как это вы сделали изнутри, – так хоть замок бы заперли как было...

– Я и сделал «как было». Ваш номер не был заперт. Видимо, я не первый, кто побывал здесь в ваше отсутствие. И видимо, я спугнул ваших, гм, гостей, когда позвонил в номер из вестибюля. И они не стали терять времени на то, чтобы возиться с замком. А вашу контрольку на место догадался поставить Эдди. Наш стажер. Я отправил малого отсыпаться. Собственно, я и сам здесь остался только для очистки совести. На случай, если последует еще один визит непрошеных гостей.

– Рисковый вы человек, как я погляжу. Гости тут такие бывают, что...

– Нападение на полицейского на Терранове – большая редкость. Не будем об этом...

Щека Дорна еле заметно дернулась. Наверное, у него с затронутой темой были связаны не лучшие воспоминания.

– А вас, п-простите, – снова обратился он к Шишелу, – я давно уже считал пребывающим в бегах... После того как вы нам так «п-помогли» с автомобилем у «Центрального парка».

– Так я вам и впрямь помог! Кто ж знал, когда эта простая штука с ключиком до вас дойдет наконец? Пока суд да дело, да экспертиза...

– Вы должны были немедленно сообщить о своей догадке нам! И вы это прекрасно понимаете! А вы занялись самодеятельностью. И не похоже, чтобы вы стремились быстро связаться с нами. Где вы пропадали больше двух часов, после того как бросили «эрроушот» в парке? И главное – что вы нашли в машине? По идее, вы должны быть просто арестованы за сознательное создание помех следствию! Вас спасает только то, что у меня рука не поднимается на столь известную личность. Посадить вас это все равно что посадить Деда Мороза за карманное воровство на новогодней распродаже...

«Поздравляю, – ехидно заметил внутренний демон. – Сайта, извини, Клаус ты наш...»

Шишел эту реплику игнорировал и молча бросил на стол барсетку покойного Райнера. Конечно, в ней не хватало кое-чего. Но Шишел разумно рассудил, что полиция сможет обойтись и без карманных денег злосчастного Рудольфа. На Терранове органы правопорядка финансировались и без того довольно щедро.

– Это все? – с подозрением спросил Дорн, раскладывая на столе пестрые трофеи.

– А вы чего еще хотите? – вопросом на вопрос ответил Шишел.

Дорн пожал плечами. Всем своим видом он словно хотел сказать нечто вроде: «Мне не остается ничего другого, кроме того, как принимать ваши слова на веру. Раз уж мы с вами связались...» Но ограничился тем, что коротко, не отрываясь от изучения добычи, попенял:

– Вы понимаете, что сильно обесценили эти вещественные доказательства? Вместо толкового акта об изъятии – только ваши слова. Как мы докажем, что вы не нашли эту вещь просто на скамейке в парке?

– По крайней мере, – невозмутимо парировал это обвинение Шишел, – вы теперь можете вычислить, кем был и на кого работал этот тип...

Дорн ничего ему не ответил. Он как зачарованный смотрел на пару клочков бумаги – счет из ресторана и от неведомого «Феникса». Потом он поднял глаза на Шаленого. Снова легкий тик обозначился на его левой щеке.

И снова какая-то ассоциация неуловимой мышью проскользнула в сознании Шишела.

– Послушайте, – задумчиво осведомился Дорн. – Вы довольно невнятно ответили на вопрос мсье Роше о том, не обращались ли к вам какие-либо лица в связи с тем делом, по которому вы здесь находитесь... Как я понял, нечто в этом духе все-таки имело место. С тех пор ваши контакты не возобновлялись? Ваше позднее появление в гостинице не связано с этим?

– Не связано, – мрачно отрезал Шишел, – А чего хотел от меня тот тип, что ко мне подваливал вчера днем, я так и не понял...

– Но хотя бы описать его вы можете?

– Человек как человек. Один нос и два уха...

Пальцы Дорна быстро забегали по клавишам «ноутбука». На экране возникло лицо нестарого еще горца. Черты лица были резки, взгляд полон обжигающей неприязни.

– Случайно не этот тип подваливал, как вы изволили выразиться, к вам?

Шишел оскорбленно выпятил живот.

– Обижаешь, начальник... Что ж я, по-твоему, Коппера не узнал бы? Если б то он был, я бы вот так, открытым текстом и выдал, что, мол, входил со мной в контакт Мавлади Достарханов, всей ментуре хорошо известный. По кличке Копперхед... Ныне, говорят покойный.

Дорн бросил на Шишела оценивающий взгляд.

– Вы хорошо информированы. Этого типа мало кто знал в лицо. Вам повезло.

– Я б это везеньем не назвал, – хмуро буркнул Шишел. – Сукою покойник был редкостной. Не ужились мы с ним на Терранове. А я собирался задержаться здесь подольше... Места здесь, как говорится, грибные... А вместо этого пришлось ноги уносить на Квесту. В Малую Колонию. Впрочем, нет худа без добра...

– Вы имеете в виду ту историю с палеозвездолетом?

– Скорее уж с Дьяволовым Камнем.

– И все эти истории, которые рассказывают про...

– Я не знаю, какие истории тут рассказывают про нас, ушедших на Корабле. Знаю только, что после того, как я по глупости от Корабля этого отбился, мне только и оставалось, что лечь на дно и притаиться. Но вот уже вы меня вычислили... И если вовремя не смоюсь, то долго на свободе мне не гулять. Или прокуратура Малой Колонии на меня запрос пришлет, или, того хуже, господа из Комплекса за жабры возьмут.

– Полиция Террановы не будет вас сдавать никому. Принято решение разойтись с вами по-джентльменски. Если вы выполните свои обещания... Жаль только, что мне, видно, не придется услышать от вас ту историю в вашем изложении. А что касается Копперхеда, то мне бы вашу уверенность в том, что он уже мертв...

Дорн достал из внутреннего кармана спецпакетик для «вещдоков», развернул его и начал аккуратно складывать внутрь содержимое сумочки покойного Райнера.

– Еще пару месяцев назад, – продолжил он после короткой паузы, – такая уверенность у меня была. Копперхеда сдали его же сообщники. Я в то время был еще стажером. Потом по закрытым каналам прошла информация о том, что его при этапировании по Трассе ухлопал киллер. Должно быть, это было сделано для того, чтобы предотвратить слишком громкий судебный процесс... Говорили, что за этим стояли довольно влиятельные лица. Киллера т-так и не арестовали. Что говорит о профессиональной организации дела и довольно высоком уровне п-поддержки. Как говорится, концы в воду... И вот совсем недавно все встало с ног на голову. Вполне заслуживающие доверия информаторы сообщают, что этот ваш старый знакомый снова объявился в Санта-Фините. Снимок, который я вам показал, сделан только позавчера.

– Тип не слишком состарился... – пожал плечами Шишел. – Выглядит точно так, каким я его увидел в первый раз...

– Ничего удивительного. Примерно в это время он прошел курс реювенилизации. Должно быть, в оплату за некоторые услуги... Вы в курсе того бизнеса, которым он отметился на Терранове? Вы ведь были почти партнерами...

– Вот уж нет, герр фон Дорн. Божий дар с яичницей не путайте. Самыми настоящими злыднями друг другу мы были. Я, конечно, слышал кое-чего о том, чем Коппер на жизнь пробавляется. Так тут все у нас разное. Как говорится, как небо от земли. Я, с позволения сказать, по одной статье небо в клеточку в свое время рассматривал, а Коппер – са-а-авсем по другой. Не мне, медвежатнику, чета.

Вокруг высоких технологии крутился. И здесь, и в Метрополии, и на...

– Не знаю, на чем делал деньги Копперхед в Метрополии или еще где-то, – прервал его Дорн, – анаТерранове он крутился вокруг «черной» торговли материалом для трансплантаций. Вы понимаете, что это значит?

– Знаю, не дурной...

Шишел прикинул кое-что в уме и добавил задумчиво:

– Слыхал я об этом кое-что... Мерзость большая. На расчлененку смахивает...

Он запнулся, поскольку демон вовремя напомнил ему, что именно с расчлененкой и спутался сам... Правда, не в роли исполнителя.

– Верно, м-мерзость, – согласился Дорн, словно не заметив смущенной паузы. – А что же вас с Копперхедом столкнуло, если его специальность – контрабанда органов и тканей, а ваша, п-простите, – взлом банковских сейфов?

– Да так... Дурень один – подельник мой людям Коппера натрепался... Не знаю – по дури, по злобе или за деньги... Коппер-то ведь каждого залетного здесь отслеживал получше, чем, простите, органы... Так вот, натрепался он, что будто бы нацелился я на одну контору тут – в Санта-Фините. Название еще какое-то хитрое... «Альтер Эго», кажется... Уж и не знаю, откуда он такое взял...

Последняя фраза прозвучала в устах Шишела с нескрываемой иронией, что заставило Дорна напомнить ему, что преступные намерения сами по себе преступлением не являются и что на эту тему, коли уж само преступление не состоялось, можно говорить менее витиевато.

– Ладно, – вздохнул Шаленый. – Ну, в общем, были у меня, как опять же говорится, серьезные намерения по части «Альтер Эго» того... И тут Коппер до поноса, как говорится, перетрухнул. Верно, у него в банк этот хорошие денежки вложены были... Стал меня пугать – стрелку мне забил. Тогда-то я с ним лично и познакомился. Но я человек из тех, которых пугать не надо. И на своем остался. На том и приключений на афедрон свой поимел на полную катушку...

– Как вы выразились? – с веселым удивлением осведомился Дорн, – «На свой афедрон»?

– По-гречески это... – мрачно пояснил Шишел. – А может, по-латыни... Вы, са-а-аг, этим в словаре поинтересуйтесь. А я, извините, при разговоре с легавыми материться не привык.

– Простите, я достаточно хорошо сведущ в древних языках и в словаре не нуждаюсь... Просто меня удивил сей термин в ваших устах...

– Санитаром мне бывать приходилось. В местах невеселых... – неопределенно пояснил Шишел. – Вот и поднабрался...

Он помолчал немного. Затем продолжил:

– Так вот – о приключениях... Стреляли в меня дважды. То ли пугали, то ли стрелки были криворукие – не скажу. Но отделался легким испугом. И лишней дыркой в организме. Дыру, впрочем, зашили как надо – и не вспоминаю теперь. Медицина здесь у вас на высоте... А потом элементарно заложили меня. Под засаду подвели. Как раз когда я на дело пошел. Но я им тут карты попутал. По правде сказать, меня подельничек-то тот дурной и выручил. Струхнул, что и сам загремит под колокольню, если я попадусь. В общем, решил и нашим и вашим. Ну, такие вещи добром не кончаются – исчез он потом. Растворился. Я говорю – всерьез растворился, может... В кислоте или в какой другой химии... Коппер такие вещи, говорят, любит. А я решил, что шутки плохи, и на Трассу подался – по найму. Ксива у меня хорошо выправлена была, и на проходящий кораблик до Квесты меня охранником взяли. Ценный груз везли – камушки с Шарады... Х-хе...

Шишел усмехнулся какому-то своему воспоминанию. Но тут же подавил усмешку. Дорн успешно сделал вид, что не заметил абсолютно ничего. Он потер лоб и, тщательно подбирая слова, пояснил:

– Медицина на Терранове, как вы отметили, действительно стоит на высоте. В том числе и подпольная... И «черный» траффик трансплантатов – хороший бизнес для тех, кто неразборчив в средствах. Им занимаются несколько преступных группировок. Но у Копперхеда была своя специфика... Несколько странная. Он занимался наименее трансплантируемой тканью – мозгом Торговлей головами, как это стали называть. На его счету около десятка жертв. Причем все это сопряжено еще с какими-то манипуляциями со страховкой и правами наследников... Кстати замечу вам, что вы проявляете непростительную для человека вашего... гм... рода занятий наивность, когда полагаете, что Копперхед беспокоился о вложенных в «Альтер Эго» деньгах или ценных бумагах. Такие веши надежно страхуются от грабежа. Он хранил в этой фирме нечто другое. Не знаю что. Возможно, какие-то документы...

– Это вы верно заметили, – согласился Шишел. – Только теперь это – дело давнее. И ничего уже не вычислишь...

– Я думаю, что это материалы, связанные с контрабандой трансплантационного сырья и со страховыми аферами, – пояснил Дорн. – Эти аферы в свое время сильно повредили репутации здешнего бизнеса. Впрочем, все это на время прекратилось, после того как мерзавца арестовали. И возобновилось пару месяцев назад. Для вас в этом главное то, что вы оказались напрямую в одном с Достархановым бизнесе. И то, что он восстал из ада. Не знаю как. Ясно одно: вы теперь конкуренты, и опасность для вас возросла многократно. Думаю, что скоро вы выйдете друг на друга. И лучше, м-много лучше, – если первым выйдете вы на него, а не он на вас.

– Вот это здорово! – с досадой воскликнул Шишел. – Я то, грешным делом, подумал, что если уж вы его засняли, так он или в камере, или хоть под колпаком у вас... А оказывается, здешние копы только художественной фотографией занимаются...

Снова тик тронул щеку Дорна.

– Понимаете, все не так просто, как вам кажется. Во-первых, у этого типа прекрасно выправленные документы. Разумеется, не на имя Достарханова. А арестовывать человека только за то, что он чей-то двойник, не принято... К тому же Достарханов уже в розыске не числится. По причине своего отсутствия на этом свете.

– А может, и впрямь двойник? – с надеждой в голосе спросил Шишел. Дорн вздохнул.

– Этому можно было бы только порадоваться. Но, к сожалению, судя по проявленной им активности – по кругу лиц, к которым он явился, по тем вопросам, что он задавал, ну и так далее, – это именно он. Ну и потом – это во-вторых – у этого типа просто мистическая способность исчезать и появляться совершенно неожиданно. Нам не удалось даже задержать его по какому-нибудь пустяковому поводу, чтобы хотя бы заполучить его отпечатки пальцев. Даже если это двойник, то, похоже, он дьявольски опасен...

Оба помолчали. Потом Дорн откашлялся и добавил официальным тоном:

– Я не настаиваю на том, чтобы вы и дальше выполняли нашу... гм... просьбу. Если пожелаете, мы можем провести вас по программе защиты свидетелей. Мы умеем надежно прятать тех, кто на процессе сможет дать ценные показания...

– Нет уж, – мрачно отрезал Шишел. – На такое не пойду. Побежим дальше. В одном, так сказать, направлении, но – по разным дорожкам. Каждый по своей...

– Я не сомневался в том, какой ответ получу от вас на мое предложение.

Дорн захлопнул свой «ноутбук», отключил его от общей сети.

– Надеюсь, вы не будете в дальнейшем ставить нас в идиотское положение... И будете особо осторожны. Вы сами только что объяснили почему. И я вам тоже.

– Да уж постараюсь, – заверил его Шишел. – Только и вы, господа хорошие, под ногами не путайтесь. И на пятки не наступайте...

– Договорились.

Дорн поднялся и вышел, аккуратно затворив за собой дверь.

* * *

Шишел рухнул в кресло и некоторое время тяжелым взглядом буравил отделанную под дерево панель двери. Потом профессиональные навыки в нем возобладали, и он, тяжело поднявшись, подошел к ней и некоторое время возился с запирающим устройством. В чем в чем, а в замках Шаленый был специалистом

Его ожидания оправдались.

Замок был безнадежно испорчен. Гости, предшествовавшие появлению герра Дорна, явно были криворукими дуболомами. Что для юного криминалитета Террановы было характерно. Неудивительно, что запереть за собой дверь незваные гости не смогли.

«Значит, кто-то из местных, – определил Шишел. – А местные – кто? Вася-Град, естественно. Вась-Вась теперешний.. Надо бы с ним определиться..»

«Давно бы пора, – подсказал ему недремлющий внутренний демон. – Только не нарвись на приключения. Ты их вроде не очень любишь. А то ведь ситуация-то круто изменилась...»

«Ты это про что, чертушка?» – осведомился Шишел.

«Дык сам знаешь, – насмешливо ответствовал назойливый дух противоречия. – Мозгой-то пошевели – и сообразишь Так что поосторожней будь..»

И снова сгинул в недрах подсознания.

Шишел долгим и тяжелым взглядом обшарил комнату. После того как в его номере побывали все кому не лень, надеяться на то, что нигде не воткнута «подслушка», было бы попросту наивно.

Наивностью Шишел не страдал. На принципиально не радиофицированной Терранове такие штучки были, конечно, затруднительны. Но возможны.

Зевнув, он подцепил со стола микропульт и выключил свет в номере.

На какое-то время – на считанные, как показалось ему, мгновения – сон темной волной нахлынул на него и тут же отступил, оставив на берегу унылой предутренней реальности уставшего, словно пловца, спасшегося с потерпевшего крушение корабля. Однако это были не мгновения – рассвет уже обозначился за окнами.

И, как это часто с ним бывало, как раз в момент перехода из странного мира сна в не менее странный мир бодрствования ему удалось накрыть ладонью и внимательно рассмотреть ту, мышью сновавшую на грани сознания мысль, что не давала ему покоя уже несколько часов. Теперь его план действий, пожалуй, достиг совершенства.

Стоило, однако, еще раз – уже по привычке – посоветоваться с древним автором. На случайно выбранных странице и строке глаз остановился на созвучном состоянию души слове «тревога».

Жизнеописатель двух древних чудил писал. «Тревога, – говорил, бывало, добродетельный Бонни своему бакалейщику, когда тот являлся к нему, обеспокоенный тем, что столь уважаемый член общины не сможет в срок оплатить набранный им за месяц в кредит жевательный табак, – свидетельствует о душевном несовершенстве того, кто испытывает. Ибо, даже не осознавая, а только лишь чувствуя, что натура его может учинить некое для нее самой неожиданное непотребство, такой несовершенный обитатель сего мира переносит ожидание этого неведомого зла с души своей на весь окружающий мир и на ближних своих, что и закладывает в уме его то семя, из коего произрастает древо Тревог».

На что появившийся в таких случаях где-нибудь окрест Грогги Злобный Свистун всегда возражал: «Вовсе не тень наших несовершенств те тревоги, что внушает нам Мироздание. Вовсе нет! Тревога есть не что иное, как сочувствие наше Творцу и детская, по сути своей, боязнь, что не справится он – один-одинешенек – с тем бременем забот о нас, грешных, что взвалил на себя. А всякое сочувствие – даже напрасное – есть благо. Так не бойтесь же, друзья, предаваться тревогам о мире, о ближних своих и про себя не забывайте!»

Шишел почесал в затылке и призадумался. Пожалуй, прочитанное только утвердило его в принятом решении.

Он поднялся и, в который раз тяжело вздохнув, вышел из номера. Выспаться по-настоящему этой ночью у него так и не получилось.

В вестибюле он чуть не сшиб поспешавшего куда-то старого знакомца – сервисный автомат серии Е—18. Он придержал «чурку железную» и распорядился относительно ремонта замка в номере 3—35. После чего вышел в мутный сумрак начинающегося утра.

Добравшись до достаточно удаленного стационарного блока связи, он сунул в него электронную кредитку и по памяти набрал номер Василия Градова.

* * *

Прежде чем их разговор состоялся, произошли некоторые другие события, имевшие непосредственное отношение к делу. Уже за полчаса до звонка Градов был на ногах. Вась-Вась был мрачен – как и полагается разбуженному ни свет ни заря главе крупного предприятия. Но уж таким предприятием был филиал Мафии в Санта-Фините, что жаловаться на ранний подъем не приходилось. Для порядка он осведомился, однако, у виновников торжества, ожидавших его в бильярдной:

– Какого же черта?!

– Вы сами распорядились, шеф... – развел руками Несфирату, – В любое время дня и ночи. Работаем на опережение. Как и было велено.

– Тут такая каша поехала... – добавил пристроившийся рядом с тезкой вампира Рыбак.

– Ладно, ждите, – сменив гнев на милость, буркнул Градов. – Сейчас спущусь к вам...

Выходить к подчиненным в пижаме он считал дурным тоном и потому потратил несколько минут на то, чтобы облачиться в расшитый каббалистическими знаками халат.

Появление шефа в такой униформе всегда считалось его подопечными признаком дурного расположения духа.

– Ну, – осведомился он, – кого первым слушать? Оба подручных враз замешкались.

– Тут и не знаешь, с чего начать...

Рыбак почесал в затылке. Несфирату предусмотрительно отступил немного в сторону. Право первого доклада он охотно уступал партнеру.

– Начинай с начала, – зло посоветовал Вась-Вась. – И нечего репу скоблить! Видел ты Коппера или нет?

Рыбак попытался выйти из ступора, в который его поверг, в общем-то, простой вопрос шефа. И наконец решил держаться повествовательного стиля. За неимением ничего лучшего.

– Звонил он мне снова. Сразу после полуночи. Когда наш базар здесь уже закончился. Легок, как говорится, на помине... Договорились встретиться на Терминале. Восточном. П-поговорили...

– Значит, видел..

– В-вовсе не значит, шеф... Совсем на Коппера этот тип не смахивал. Этакий джентльмен – костюм в полоску, галстук в тон...

– Это для портных, Роман. Рост, вес, голос, физиономия?..

– Все мимо, шеф. Ростом на полголовы повыше, но в другой весовой категории. Пожиже будет, другими словами. И морда не чисто европейская, но и не кавказская. Китаец или казах... А может, кореец... На какого-то артиста похож... Не помню на какого. Вот снимок.

Некоторое время Вась-Вась рассматривал голографический портрет суховатого джентльмена с холодноватым выражением узких угольно-черных глаз. Потом кивнул Рыбаку – продолжай. Тот, кашлянув, торопливо закончил свой рассказ:

– И голос совсем не его. Только вот... Акцент точно Котшеров. И эти... интонации он также расставляет. Словно подражает. Только не подражает... И... И на все мои проверочные вопросы ответил. А насчет внешности – только усмехается. Хирурги, говорит, поработали... Похоже, что он самый.

Наступила пауза.

– Так... – резюмировал наконец Вась-Вась. – Насчет хирургов – это верно. Уже в веке этак девятнадцатом-двадцатом они из мужика бабу умели сделать. И наоборот. Так что не диво... Голосовые связки подтянуть или ослабить тоже не проблема... А контрольные вопросы – дело другое... Даже если ему глубокую ментаскопию заделали, все равно посторонний не смог бы тебя по кривой объехать... Похоже, кинули тебя эксперты. Впору денежки назад забирать... Только как он выкрутился?

– Откупился, видно, – пожал плечами Рыбак.

– Скорее, продался, – угрюмо бросил Несфирату. – Согласился сотрудничать с федералами. Или с какой-то из разведок. Он же все ходы-выходы знает... По всей Федерации... А переделали его, чтобы от суда отмазать... Так что нам того... Поосторожнее с ним надо бы...

Вась-Вась встрепенулся:

– А черта ему от нас надо, Роман? За каким он на тебя вышел?

– А за таким, что из нас всех я его лучше всех знаю. А так, в принципе, у него к тебе деловое предложение.

Причем срочное.

Градов склонил голову набок и выжидательно уставился на Рыбака.

– Ну и?..

– Да как всегда, шеф. На чужом горбу в рай въехать хочет... В общем, заказ у него... Довольно странный.

– К черту и дьяволу его и его странные заказы! Вась-Вась с силой ударил себя кулаком правой в ладонь левой.

– Только нам и не хватало заказы от покойников принимать! Готов поклясться, что опять Коппер дела с «Гарантией» закрутил...

– Он бабки большие под это дело предложил. Очень большие...

– Сколько штук?

Тон Вась-Вася несколько изменился. Рыбака – тоже.

– Двести.

– Я не ослышался?

– Двести за труп, втрое – за живого...

Теперь уже сам шеф принялся чесать в затылке.

– Надеюсь, он не хочет заказать мэра или директора полицейского департамента?

– Вы будете смеяться, шеф...

Рыбак попытался изобразить на лице улыбку. Не очень успешно.

– Второй раз этот тип «заказывает» самого себя... Только теперь в другом лице... Точнее, наоборот, в первом. То есть...

Градов смотрел на своего начальника охраны, тихо столбенея от злобы и недоумения.

– Вы, часом, не перебрали, Роман? Или головой о столб приложились?

Рыбак постарался собраться с мыслями.

– Дело в том, что, по словам этого типа... в Санта-Фините объявился и действует от его имени... ну, его двойник. Тьфу. – Точнее, не его такого, какой он сейчас, а того – первого Коппера... Вот фотка... На улице его щелкнули.

Вась-Вась повертел снимок в руках так и этак.

– Это он тебе дал? Точно не из старых карточек? Рыбак пожал плечами:

– Дал, разумеется, он. А вот что не из старых снимков – это без гарантии. Утверждает, что это вчерашняя съемка.

Вась-Вась продолжал рассматривать фото, мучительно морщась при этом.

– Какой-то знакомый тип рядом с ним шагает... Кто такой?

– Это? Господи, я и не сообразил. Это Додо. Арнольд де Марра...

– Ах, этот... А ведь мы его недавно поминали по какому-то случаю...

– Он корешился с Фугу. Мы его прощупаем обязательно.

– У них была встреча или просто случайно попал в кадр?

– Трудно сказать. Друг на друга они вроде не смотрят... И расстояние есть между ними... Но...

– А Коппер похож. Натуральный Мавлади Достарханов...

– Так вот, тот – «мой» Коппер... Он хочет с этим двойником, как говорится, побеседовать по душам. Или, если не получится, избавиться от него...

Градов с минуту остолбенело смотрел в пространство. Потом перевел взгляд на полочку с бильярдными шарами.

– Пожалуй, – задумчиво произнес он, – по части Коп-перхедов у нас явный перебор... Надо бы подразобраться с этой компанией... – Он снова повернулся к Рыбаку:

– Кого ты брал с собой стоять на стреме, пока вы мило беседовали с Коппером, Роман?

– Саранчу. Он достаточно шустрый парень.

– Догадался посадить его на хвост этому типу?

– Обижаете, шеф... Само собой...

Вась-Вась обошел вокруг стола и начал снимать шары с полки, выкладывая на зеленом сукне нечто хитроумное.

– Что ж, – буркнул он себе под нос, – будем ждать результатов... А заодно и присматривать за вторым Коппером. Не будем торопиться с принятием мер... Коппер... Будем того типа, с которым ты поговорил, считать все-таки настоящим Копперхедом... Так вот: он дал тебе наводку на этого двойника?

Физиономия Рыбака омрачилась.

– Тут дело сложное... Он потому с нами и связался, что сам, в одиночку, не может скрутить двойника. Не может даже застать его врасплох.

– Не узнаю Коппера, – подал голос Несфирату. – Неужели он так вот и признался в своей беспомощности?

– Не напрямую, конечно. Но, в общем-то, признал, что ничего не может поделать. Говорит, что этот его двойник – просто дьявол какой-то. Показывается лишь на короткое время и тут же как сквозь землю проваливается. Единственное место, где его засекали регулярно, – это отель «Эдельвейс». Там он встречается с каким-то типом...

– А кто засек-то? – встревоженно осведомился Градов.

Он нервно положил на стол уже натертый мелом кий. – На него уже кто-то работает кроме нас? Рыбак пожал плечами:

– Если это действительно Коппер, то у него осталось много связей в Санта-Фините. И не только. Скорее всего, кто-то из обслуги «Эдельвейса» его человек. Может, он как раз и засек двойника...

– Ну что ж...

Пара шаров от одного удара пошла по своим лузам. Вась-Вась удовлетворенно наклонил голову к левому плечу и буркнул:

– Ты знаешь, что делать. Берите «Эдельвейс» в кольцо. Если этот второй Коппер не дух святой... или не настоящий Коппер, то деться ему будет некуда... У тебя все?

Рыбак не разделял оптимизма своего шефа, но все сомнения оставил при себе.

– Ну, еще... Тот наш народ, что сцапали на квартире Тин-Тин, отпустили с богом – Кац свое дело знает...

– А Шишела?

– Кану так и не удалось с ним увидеться. Скорее всего, его опознали и взяли в оборот в связи с теми россказнями про корабль Предтечей... Тогда его, наверное, забрали из полиции куда-нибудь наверх...

Рыбак сделал жест, указывая, где именно находится верх.

Вась-Вась отправил в лузы еще пару шаров и повернулся к Несфирату:

– Ну?

– Ваш приятель спокойно дрыхнет в «Заставе». А вот касательно Шишела информация у меня как раз имеется. И весьма неоднозначная. Как говорится, впукло-выпуклая...

– По существу, Несфи... По существу...

– По существу я предпринял следующее. Работал, как вы и пожелали, лично. Двух своих оставил для наружного наблюдения. Выяснил, в каком номере «Ротонды» проживает Юрий Сатановски. Ну и туда, как говорится, проник. И нарвался на проблемы.

– Тщательней надо, Несфи... – заметил Вась-Вась, примеряясь к неудобно лежащему шару. – Тщательней... Что такого спорол?

– Замок там идиотский... Крякнулся. Не стал запираться... Но это полбеды...

Еще два шара упокоились в лузах. Вась-Вась скривился.

– Я просил тебя работать головой. Головой, а не руками – понял? А для таких вещей, как замки, надо брать с собой специалиста. Потому что руки у тебя растут не из того места, из какого надо...

– Как это верно, шеф... – задумчиво заметил Рыбак. Иногда было трудно определить, шутит он или просто говорит то, что думает.

– Я уже сказал, что история с замком – это еще полбеды... – мрачно признал Несфирату, игнорируя посторонние выпады – Как видите, я честен, шеф Кстати, это выяснилось уже потом... А в тот момент, когда я влез в номер, включил малый свет и только еще стал осматриваться, кресло у стола вдруг разворачивается и в нем откуда ни возьмись обнаруживается баба... Этакая кошечка... И спрашивает меня милым таким голосом: что мне, собственно, надо в номере мсье Сатановски?

– Неплохо устроился Шишел, – отметил Вась-Вась, прицеливаясь кием для очередного удара. – А ведь только неполных двое суток на Терранове...

– Вот и я сперва так подумал...

– Надеюсь, ты не замочил мадам? Это бы нам испортило отношения с Шишелом. И надолго... Несфирату косо усмехнулся:

– Обошлось без этого. Мадам диким голосом орать не стала и вела себя вполне корректно. Я на ходу туфту сочинил, что я старый Шишелов, то есть мсье Сатановски, приятель. Мол, он мне ключ доверил и велел подождать его в номере... Она сделала вид, что поверила. Странно, говорит, что он не предупредил меня... В общем, играла она вполне натурально. Только уж больно напряженная была. Я сразу понял, что она не за простого вора меня принимает. И не за репутацию свою беспокоится. А пока мы чирикали, я у нее за поясом, под свитером, рукоять «парабеллума» углядел. Ну и чуть штаны не обмарал. Думаю: «Баба – киллер. Дожидается Шишела, чтоб укокошить. А начнет с меня. Как с нежелательного свидетеля...» И одета соответственно так – все темное, неприметное... Ну, я ее на пушку взять решил. «Сейчас, – говорю, – через десять минут поднимутся сюда двое наших и с ними Юрий. Нам с утра пораньше придется тронуться в Форт-Лимит. На моем каре. По всей видимости, Юрий не успел вас предупредить...» И мадам, слава те, Господи, как ветром сдуло! Томно так молвила, что не знала, что Юрий предпочитает мужское общество, и змейкой за дверь ускользнула. А я принялся номер прочесывать. Честно говоря, побаивался, что мадам ко мне трех-четырех здоровых лбов подошлет – разобраться. Но обошлось. И вот что я там нашел. Думаю, что от мадам остались

Несфирату вытянул руку и развернул суховатую ладонь. На ней покоилось четыре «жучка», судя по качеству, явно изготовленных на матушке-Земле Вась-Вась бросил взгляд на Несфиратову находку и неприязненно поцокал языком.

– Мадам, однако, нарушает... Радиопередающие устройства...

– Вот и я о том же, – подтвердил Несфи. – У кого-то под колпаком ходит друг ваш Шишел...

– Ты хорошо смотрел? Там еще с полдюжины таких подарочков не осталось?

– Не осталось. За это отвечаю. А этих зверушек я вывел из строя.

Несфирату аккуратно разложил «жучков» на краю стола.

– Но и это не все... В общем, ничего интересного там, в номере, просто не было... Но не успел я все по своим местам расставить, коммутатор свистеть начал. И из вестибюля мужским уже голосом спрашивает – дома ли господин Сатановски? И не может ли он принять посетителя? Я затаился. Потом от греха подальше выскочил в коридор. Чертов замок не закрылся. Так что я только «контрольку» Шишелову на место поставил... Чтобы вернуться и проверить – заходил ли кто... И быстренько в вестибюль. Там, в «Ротонде» этой, лифты черт-те где запрятаны. Поэтому по лестнице. И нос к носу налетаю – угадайте на кого?

– Ты пришел сюда проверять мои умственные способности, Несфи? Или отчитываться за те дрова, которые наломал за ночь?

Шары снова раскатились по лузам.

– Так вот, – поспешил поправиться Несфирату, – мне навстречу по лестнице топает не кто иной, как помощник окружного комиссара фон Дорн. Орест... Личность, хорошо известная в узком кругу...

Вась-Вась мучительно наморщился, вспоминая.

– Это тот, который раскрутил «пуговичников»?

– Он самый. За ним еще немало такого числится... Так вот – топает он вверх. С ним недомерок какой-то. Оба в штатском. На меня – ноль внимания. Я у него в кабинете, слава богу, не сиживал, так что и не отметился А я его хорошо запомнил. По прошлогодним процессам. Ну, я ребятам своим велел глаз с окон номера не спускать. А сам в каре наискосок от вестибюля устроился. Недомерок вскорости вышел и укатил на муниципальном автобусе. А Дорн, стало быть, остался. Не иначе как Шишелов номер досматривать... Потому что ребята в окне слабый свет засекли. От фонарика или от торшера. Час ждем, другой. Я, честно говоря, прикемарил немного. Но дождались, однако, Шишела собственной персоной. Притопал как миленький и прямиком к себе. Свет в номере сразу на полную катушку зажегся. Не знаю, что там у них вышло, только вышел Дорн из гостиницы минут этак через сорок. И убыл на такси. А Шишел, по всему судя, спать залег. Свет погасил – значит живой... Я своих там оставил и сразу сюда дунул – с докладом... Вот так все и обстоит... Таким вот образом... Не знаю, что и думать...

– Думать буду я, Несфи...

Вась-Вась сосредоточился для последнего удара по шарам. Потом неожиданно выпрямился и раздраженно бросил кий на зеленое сукно.

– Связываться с Шишелом становится опасным, – задумчиво констатировал он, – Но...

– Вы думаете, что легавые его захомутали?

– Шишел не станет закладывать своих. Тем более что про нас он ничего путного и не знает. То, что после того, как его задержали на месте преступления, господин Дорн решил что-то уточнить и нагрянул к нему прямо по месту жительства, не слишком удивительно.

– Удивительно то, – осторожно заметил Рыбак, – что его так запросто отпустили... Если учесть, что обстоятельства задержания...

– Чего-чего, а отбрехаться Шишел всегда умел... – задумчиво заметил Градов. – А скорее всего, его выпустили, чтобы посмотреть, куда его понесет дальше. Опасно не то, о чем вы думаете. Опасно то, что вокруг него прямо-таки воронами вьются какие-то подозрительные черти вроде Фугу и той бабы, что забралась к нему в номер. И, поверьте, это только начало. Не знаю, что тут больше притягивает весь этот народец – все эти тайны мадридского двора вокруг «Гарантии» или то, что Шишел знает о том древнем звездолете... А может, еще что-то. Чего мы не знаем.

Градов решительно отошел от бильярда. Почему-то ему почудилось, что и в этот раз удар будет неудачным. А он не любил дурных примет.

– Так говорите, лучше держаться подальше от?.. – осведомился Несфирату.

– Я сказал только, – покачал головой Вась-Вась, – что с ним опасно иметь дело. А поэтому необходима осторожность. Только и всего. Игра стоит свеч. Все то, о чем я говорил четыре часа назад, остается в силе.

Он подошел к небольшой нише рядом с баром и отлил малую толику коньяка в жертвенную чашечку приютившегося в той нише Трраммн Тррамма – Больного Бога Тревог.

Наступившую тишину нарушила трель сигнала вызова. Издавал ее на этот раз не карманный аппарат Несфирату, а установленный на отдельной тумбе стационарный блок связи.

* * *

– Здравствуй, Вася.

Голос Шаленого звучал приглушенно и довольно мрачно. Себя он не назвал, а просто спросил:

– Узнаешь?

– Узнал, – так же мрачно, в тон вопросу ответил Вась-Вась и бровями дал знак подручным удалиться.

Те молниеносно приняли команду к исполнению.

– Спасибо за помощь... – тихо прогудел в трубку Шаленый.

– Не за что, как говорится, – с ядом в голосе заметил Вась-Вась. – Но напомню, что ты обещал, что дело обойдется без мокрухи...

Вопреки тому, что ожидал Градов, Шишел и не подумал оправдываться. Не тот человек был.

– Об этом обо всем поговорить надо... – со значением бросил он. – Об этом всем и кой о чем еще... Вась-Вась демонстративно гмыкнул в трубку:

– Поговорить не мешает, разумеется. Только вот.. Отметился ты чересчур. С Фугу. И вообще... По всему судя, под колпаком у легавых ходишь... Ну и как тут с тобой беседы разводить прикажешь? За чаем или у костра в лесу?

– Слушай, Василий. Ты меня не первый год знаешь. А я тебя. И с ментами по душам разговаривать нам обоим не раз приходилось. Вот и в этот раз откорячился я. Нет ко мне зацепок. И место найти неплохое можно – с гарантией от прослушки... А мыслишки у меня тут интересные есть. Ты, конечно, как хочешь...

Градов откашлялся. Выдержал паузу.

– С гарантией от прослушки, говоришь?.. Ну что же... Вот что. Меня на планете еще и в помине не было, когда у тебя историческая встреча, сам помнишь с кем, состоялась. Но я про те дела наслышан. Вот там, где друг этот тебе стрелку забивал, и встретимся. Идет?

– Идет... – неопределенным тоном подтвердил Шишел. Градов снова откашлялся.

– С утра пораньше народ по таким местам обычно не бродит, но тебя, как я понимаю, время поджимает – раз уж в такое время старых друзей тревожишь... Но, может, так и лучше. Все посторонние на виду будут. В полдень будь на месте. Тут у нас все такое круглосуточное. Да, впрочем, ты и сам ведь здесь не в первый раз...

– И еще... – начал Шишел.

– Все там. И только там! На месте. Без всяких «еще»... Градов решительно опустил трубку и гаркнул в селектор:

– Все сюда! И быстро!

* * *

Шаленый с досадой посмотрел на зажатую в руке трубку и крякнул от досады. Конечно, можно понять, с чего человек осторожничает. Дело на мокруху завязано. И копы явно к делу примазаны. Но все-таки мог бы старого друга до конца дослушать... Шишел пристроил трубку на место и стал прикидывать, как быть дальше.

Вась-Вась четко обозначил место предстоящей встречи – «хитрый» ресторанчик, в котором Шаленый первый и последний раз с глазу на глаз разговаривал с Коппером.

«Ну что ж, – вздохнул Шишел. – «У попа» так «У попа»...»

«А не хренова ли примета? – поинтересовался его внутренний демон. – После того как вы с Коппером у того попа мило побеседовали, тебе до-о-о-лго еще икалось, дорогой...»

«Умолкни, шут гороховый!» – цыкнул на него Шаленый и набрал номер вызова такси-автомата.

Глава 7БОГ БЕД

В пыльном сумраке заброшенного гаража, перекрывая злорадное шипение ацетиленовой горелки, раздался грохот. Рухнуло что-то громоздкое и металлическое. Под этот аккомпанемент кто-то шумно споткнулся и, сдавленно чертыхаясь, стал пробираться дальше – на свет, испускаемый коротким, злым язычком пламени.

В ответ на всю эту какофонию прозвучал отравленный табачной хрипотцой голос:

– Эй, кто там?! Какого черта?!

На черта, правда, больше смахивал сам обладатель этого голоса. Фигура, обряженная в мешковатый комбинезон и подсвеченная пламенем древнего инструмента, выглядела вполне инфернально. Она могла принадлежать какому-то из подмастерий Люцифера. Но, когда, орудуя тыльной стороной ладони, хозяин гаража сдвинул с лица защитную маску и принялся вглядываться в темноту, он оказался вовсе не так уж страшен. Под закопченным забралом скрывалось довольно симпатичное женское личико. Немного копоти перепало носу и щекам, что, однако, не слишком портило общее от него впечатление. Портило его только выражение тревоги и неприязни, появившееся на измазанной сажей рожице сразу после того, как незваный гость подошел поближе к свету.

– Привет, Мика... – начал тот без особой уверенности в голосе.

В ответ последовало неприязненное:

– Ты знаешь, Додо, не могу сказать, что рада тебя видеть в своей мастерской.. И потом, я Мика только для близких друзей...

– Когда-то я был таким...

– Ты себе здорово льстишь, старый попугай...

Девушка присела на верстак, нашарила позади себя пачку, зубами вытянула из нее сигарету и принялась прикуривать от слегка пригашенной горелки.

– Так как же тебя теперь величать? – поинтересовался Додо, не без труда пропустив «старого попугая» мимо ушей. – Госпожа Кортни?

– Ладно, – великодушно махнула рукой девушка, – Можно просто Элли... И переходи прямо к делу. Хотя не могу понять, как ты набрался наглости заявиться сюда после того, как ты нашу компанию «поднял» на такую сумму... Ладно. Если уж ты ее набрался, то говори, чему обязана...

Первая затяжка, кажется, смягчила ее настрой.

– Все время забываю, что у тебя такое сложное имя – Микаэлла...

Додо покосился на продолжавшую работать горелку.

– Ты бы не могла прикрутить эту штуку? А то она, признаться, на нервы действует.

Микаэлла милостиво выполнила его просьбу, а потом, подцепив со стола старенький переносной пультик, «стрельнула» им в дальний угол мастерской. Под потолком послушно вспыхнули пыльные люминесцентные панели.

Теперь можно было рассмотреть множество предметов, заполнявших окружающее пространство. Их хватало – и инструмент для работы по металлу, и парочка сварочных автоматов, и какие-то приборы, назначение которых угадывалось с трудом. А еще здесь были нагромождены совершенно невероятные конструкции из сваренных между собой кусков металла. Одни были заботливо отшлифованные, другие причудливо украшенные – то патиной, то цветами побежалости, то обычной ржавчиной... Большие и маленькие. Красивые и нет. Но ни одна из этих странных скульптур не напоминала ничего такого, что человек может увидеть где-нибудь, кроме дурного сна. У Додо они вызывали ассоциации странные и тревожные.

– Тебе все еще удается зарабатывать на жизнь этой фигней?

Он кивнул на громоздящиеся вокруг творения.

– Этой фигней я самовыражаюсь, – сообщила Микаэлла, пустив в потолок струйку дыма. – Хотя недавно мэрия Брокена купила у меня одну вещицу. Поставили ее в Альпийском парке. Совершенно по-уродски...

Она огорченно вздохнула и снова затянулась своим «Галуазом» местного изготовления.

– А настоящие деньги я делаю совсем не этим... Сам знаешь чем. Хорошо знаешь – так мне в деле помог, что я потом полгода ни одного покупателя сыскать не могла... Сейчас что-то аналогичное?..

– Совсем другое... Додо замялся.

– Тонкую работу сделать сможешь? Ну, чтоб «копейка в копейку»...

– Копейка – это что? – поинтересовалась мисс Кортни.

– Так мой заказчик выражается. Что-то из русского сленга. В общем, имеется в виду, чтоб сходство было абсолютным. Чтоб предмет был неотличим от копии.

– Предмет-то здоровый?

– Думаю, нет. Вот голограммка с масштабом...

– Ого... Что-то из космоархеологии... Не с Квесты, случайно? Работа неслабая... Ты вот что... Ты бы ему посоветовал молекулярную копию сделать... А то я дорого возьму... Такие штуки с риском связаны. Это не то что браслеты с Прерии или какие-нибудь мечи с Чура. Это...

Она присмотрелась к голограмме.

– Это на магию может быть завязано. Может, обряд творить придется... Так что лучше пусть твой заказчик выправит себе согласие на копирование – от владельца якобы – и вперед, в законную лабораторию...

– Такой вариант не проходит... Додо снова слегка замялся.

– Предмет по описанию придется делать. И по снимкам. Нет его на руках у заказчика... Но вся необходимая информация будет тип-топ, как говорится...

Микаэлла со злостью запустила недокуренной сигаретой в пространство.

– Ну, вы даете, уважаемый сэр!!! «По описа-а-анию». А по памяти не хотите?! Что это за заказчик такой?

Она нервно начала искать новую сигарету. Чуть было не поломала. И только раскурив ее (Додо вовремя услужливо щелкнул зажигалкой), продолжила, снова сменив гнев на милость:

– Ты пойми... Дело не в том, что сразу головной боли прибавляется. Тут еще и в опасности дело... С одной стороны – вокруг таких штук всегда нехороший народ вьется... Не хороший, говорю, а – блин! – плохой! Мне плевать глубоко на то, что ты и твой заказчик затеяли. Ваши головы – ваша забота. Но вы и на меня навести можете каких-нибудь бандюков с Харура. Или джентльменов из Комплекса. Хрен редьки не слаще... Всего пару месяцев назад Торопыга попал к таким в обработку.. Ему для работы образен подсунули. Что-то такого же типа... С Джея. Цепочка не цепочка, но что-то в этом роде... Не слышал? Ну и правильно, что не слышал – он теперь никому почти не говорит ничего. Дело свое на фиг бросил и в Новый Край подался. Там чуть ли не уличным скрипачом заделался. Вот так...

Она снова затянулась «Галуазом». Чуть прерывисто нервно.

– А с другой... С другой стороны, говорю, когда такие штуки делаешь – с магией – всякое может приключиться.. Предмет, может, для того служил, чтобы порчу наводить... Или демонов вызывать. Такое в форме может быть заложено... Возьмет и заработает при ее – формы – точном воспроизведении. Да к тому ж еще неправильно заработает Криво, одним словом... Вот и угробит кого-нибудь. Или власть над тобой держать будет. Или кривого демона с того света вызовет... Непослушного, знаешь...

Додо откашлялся.

– Слушай, Ми... Элли... Ты что, и в самом деле веришь в эти басенки?.. Или...

Он присмотрелся к разом повзрослевшему липу девушки

– Или было чего?

Та продолжала сосредоточенно курить Потом решительно загасила сигарету о верстак, безжалостно растерев чинарик «в нуль»

– Было, – бросила она с неохотой. – Кое-что было...

– И это с кем же?

– Со мной! Чего уставился?! Со мной и было... Когда магические монеты копировала... С Шарады...

– И что же было?.. Может, это просто того... галлюцинации?

– Тебе бы такие галлюцинации... Я тоже сперва думала, что это у меня крыша едет... А потом – когда поняла все – чуть заикой не сделалась... Ладно... Рассказывать такое – без пользы... В общем, купила я себе на те монеты удачу... Только кривую.

Она косо глянула на Додо. Выражение его физиономии ей решительно не понравилось.

– Не надо иронии – подверждается это... Всякая работа классно выходить стала. А ведь я только три года у Старого Гнома в учениках побыла. А сейчас гляжу – лучше, чем у «деда», выходить стало... И заказов уймища. Даже на монумент тот дурацкий – для Брокена... Вот и тебя принесло... Неспроста это... А ведь за все надо платить. И за кривую удачу тоже... В общем... Одним словом, дорого сдеру. И с заказчиком твоим говорить буду только лично.

Додо слегка повеселел:

– Значит, согласна в принципе?

– Я повторять не люблю... Микаэлла соскочила с верстака.

– Так что сведешь меня с заказчиком, а там решим... – подвела она итог разговору. – И чем скорее, тем лучше. И смотри – если опять в такое же дерьмо, как тогда, ввергнешь, – всех собак на тебя спущу!

Додо поправил галстук:

– Ну что ж, долго ждать не придется... Это я про стрелку с заказчиком. Очень интересная личность, кстати... Ты удивишься.

Он коротко «сделал ручкой» и уж повернулся было к выходу, притормозил и задумчиво глянул на Микаэллу. И так же задумчиво добавил:

– А ведь ты угадала – вещь действительно с Квесты... С тамошних болот... Так что осторожнее будь. Со всем этим...

* * *

Именем «У попа» в миру жители Санта-Финиты называли ресторанчик «У патера Брауна». Некогда богемный, а теперь, по случаю своей финансовой несостоятельности, купленный людьми, никогда в жизни не читавшими древних авторов и произведений Честертона тем более. И хотя чеканка с портретом самого Гилберта Кита и его героев по-прежнему украшала стены небольшого полуподвального зальчика, встречались здесь и веди меж собой разговоры люди от литературы далекие. Впрочем, и не те, что относятся к категории «людей с улицы». Чаще всего это были доверенные лица отцов здешнего «почтенного общества». Люди, рожденные и воспитанные для разговоров полунамеками и иносказаниями. В общем, далеко не случайная публика, готовая хорошо оплачивать конфиденциальность своих собеседований. И хозяева ресторана делали все возможное, чтобы сохранить за своим заведением репутацию ничейной земли высокого класса.

Для Шишела недостатком назначенного Градовым места были только дьявольски высокие цены и необходимость прилично выглядеть.

Зайдя в ближайший туалет, он оценил свой вид и наряд, как требующие основательной доработки. Что повлекло за собой неизбежный визит к парикмахеру, а затем и в магазин готовой одежды рангом выше среднего. В итоге Санта-Фи-нита обогатилась массивным, неприметно, но дорого одетым приезжим. Густая борода и негустая шевелюра Шишела обрели некое благородство. Даже сами манеры его перестали на время наводить на мысль о выбравшемся из берлоги медведе-шатуне. Времени у него хватило даже на сауну и ионный душ. Ровно в полдень он спускался по нарочито выщербленным каменным ступенькам в полутемный зал ресторана.

* * *

Градов решил, видно, особо не фокусничать и явился на встречу вовремя – минута в минуту. Он уже поджидал Шишела за угловым столиком. Кроме них двоих в зале присутствовали лишь бармен за стойкой да официант. Официант как раз принимал заказ.

– Ты стрелку забил, ты и платишь, – уведомил Вась-Вась Шишела.

– Чертов жмот! – буркнул тот, усаживаясь за стол и засунув салфетку туда, куда, по его мнению, ее следовало засунуть. – Мне то же, что и ему, – пояснил он официанту и, дождавшись исчезновения последнего, мрачно уставился на Вась-Вася.

– Сначала разберемся по Фугу, – предложил он.

– Нечего разбираться. Я на тебя не грешу...

Градов принялся рассматривать нож из набора, которым был сервирован стол, с таким видом, словно не ожидал обнаружить на нем ничего хорошего.

– Просто подчеркиваю, Шишел, что ты не оценил обстановку. Если я спрашивал, не случится ли мокрухи, я вовсе не имел в виду, что именно ты отправишь кого-то на тот свет. Я имел в виду – не опасна ли ситуация вообще? А ты меня не понял...

– Я только за себя всегда говорю, – мрачно огрызнулся Шаленый.

– Ну тогда и объясни – с чего тебя копы так просто отпустили?

– А с чего им держать-то меня? – покривил душой Шишел. – Объяснить, зачем в окошко влез – объяснил. Заподозрил, мол, неладное. Потому как встреча была назначена, а не открывают. А покойник-то намедни мне жаловался, что за ним люди подозрительные ходят. Вот я и... Красть я ничего не крал. Убивать не убивал – они оба, и Тин-Тин и Фугу, уже несколько часов, как того... Бумаги в порядке... В общем, покривились, покривились и с миром отпустили. Только нервы надергали... Может, и ходят следом, ну, так я не лыком шыт...

Градов откинулся на спинку диванчика, заменявшего здесь обычные кресла, и некоторое время молчал, прикрыв глаза. Потом вернулся к прежней позе и резюмировал:

– Если бы на твоем месте был кто другой... Я говорю – если б я тебя много лет не знал бы... Так тогда я непременно велел бы своим мальчикам тобою подзаняться...

Появился официант и принялся расставлять перед партнерами заказ – рыбу жареную, рыбу заливную, какую-то местную тварь, нарезанную тонкими ломтиками, и белое вино в запотевшей от холода емкости. Шишел заказал себе еще кофе – «побольше и покрепче и сразу» и, провожая официанта задумчивым взглядом, предложил:

– Слушай, давай теперь по делу...

– Давай, – согласился Градов. – Твое дело, ты и давай.

– Тот парень, с которым мы у тебя вчера пересеклись... Еще с фамилией такой чудной... Звать, помнится, Гаем... Мне б на него выйти нужно... Ему крупные неприятности светят...

– Еще бы не светили... – хмуро отозвался Вась-Вась, прожевывая кусочек рыбы. – От хорошей жизни за липовой ксивой ко мне не приходят... Если его предупредить о чем надо – говори, я передам...

Шишел налил себе полный бокал вина и выпил его в два глотка, словно это была «горькая».

– Тут у меня комбинация намечается... С хорошим наг варом. И ему обломится, и тебе...

– Сразу изложишь или, как всегда, темнить будешь? – осведомился Вась-Вась. – Знаю тебя – великий ты у нас темнила...

– Уж извини, но не все сразу... Обещаю только – в обиде не останешься...

– Работать-то будешь хоть по специальности? – усмехнулся Вась-Вась.

– Не сомневайся. Я не за свое дело не берусь... Вот и инструмент мне понадобится. Но это другой вопрос.

– Инструмент? – оживился Вась-Вась. – Авансом или как?

– Или как, – мрачно ответил Шишел и принялся закусывать заливным. – Пока при деньгах, – пояснил он, умудряясь внятно выговаривать слова с набитым ртом. – А аванс – дело такое... Долг, он, как говорится, платежом зелен. Особо в этих краях... Но ты мне насчет Гая этого определись сначала...

Вась-Вась задумчиво ковырял зубочисткой где-то в районе зуба мудрости.

– Понимаешь, – выговорил он наконец. – У меня плохие предчувствия... Просто хреновые...

Он воззрился на Шишела тяжелым взглядом.

– Ты ж ведь ничего о Гае узнать не успел... Не мог успеть. Только то, что сидел он со мною вместе. И еще одно: его с Коппером что-то связывает. Ничего больше... Я так понял, что и тебя в ту же сторону понесло... Так вот – это очень опасная затея...

– Ты ж мне вчера говорил, что Коппера уже вроде как и нет...-прикинулся наивным неофитом Шаленый.

– С тех пор прибавилось кое-чего новенького...

Чуть ли не минуту Вась-Вась обдумывал, какую именно дозу информации выдать Шишелу. За это время тот успел разделаться почти со всем, что было подано на стол, и остался один на один с десятком ломтей неизвестного порождения местной фауны.

– Объявилось сразу два Копперхеда, – наконец сообщил Градов. – Один на себя похожий. Другой – нет. После пластической операции, может быть... Я не знаю, с кем из них спутался Гай. Думаю, что смертельно опасны оба... За время, что прошло после нашего с тобой разговора, пришла информация в новостях. Я для тебя специально распечаточку сделал.

Он достал из внутреннего кармана и перебросил через стол свернутый в трубочку лист бумаги. Шишел развернул распечатку и поморщился.

– Там и пара снимков есть, – добавил Градов. – Детектива одного пришили. Прямо в его офисе. Буквально на части порезали. Обрати внимание на тот снимок, где лицо дано крупным планом. Видишь, что на лбу нарезано?

– Как не видеть... – Шишел свернул листок и отодвинул его в сторону. – Копперов крестик. Вещь известная... И вообще его стиль... – Он помолчал. – Знал я покойного. В те еще времена. Звать, кажется, Рональд... Да, Рональд Аахен... Он довольно сильно интересовался Коппером...

– Скажу больше... – Градов налил себе вина и отпил глоток. Поморщился. – Ты когда узнал, что Коппера сцапали?

– Уже на Трассе. Там много на этот счет слухов ходило...

– Значит, деталей не знаешь... Аахен действительно охотился на Коппера. Жутко его ненавидел. У них личные счеты были. И когда здешняя братва решила Коппера таки сдать легавым, то посредником выбрали именно Ронни, чтоб самим никому не засветиться...

– Так что вышел господин Аахен в этом деле крайним... – заключил Шишел.

– Вот именно...

Вась-Вась оттянул одним пальцем край распечатки.

– Здесь вот они пишут: «Как одну из версий случившегося полиция рассматривает возможность того, что Рональд Аахен пал жертвой одного из разоблаченных им преступников, волею судеб оказавшегося на свободе...» Пожалуй, в самую точку попали господа легавые

Официант подал кофе. Очевидно, он принял во внимание габариты Шишела и принес дымящийся напиток в объемистой чашке, вроде тех, в которых подают бульон. Шишел проглотил его в один присест.

– Да, я вижу, ты плоховато выспался, – не без иронии заметил Вась-Вась. – Так тебе все еще охота встречаться с господином Дансени?

– Все еще.

– Ладно. Будет тебе белка, будет и свисток... В смысле – и с Гаем тебя сведу, и инструментом обеспечу. Здесь можно неплохой прикупить. Только все это с условием...

Шишел нахмурился. Не то чтобы он не понимал, что за красивые глаза даже старые друзья не станут покупать у него кота в мешке. Нет. Просто слишком уж много условий успели поставить ему за двое суток здешние игроки в странные игры.

– Ну? – спросил он мрачно.

– Если ты пересечешься с Копперхедом... – Вась-Вась покрутил бокал в пальцах и отхлебнул еще глоток. – Если ты пересечешься с ним и останешься жив, то... Ты ведь не хочешь крутиться всю жизнь на одном с ним свете?

Шишел неопределенно хмыкнул.

– Нет. Это не то, о чем ты подумал... Знаю я твое отношение к мокрым делам. От тебя и не требуется Коппера мочить. Ты просто организуешь нам с ним встречу. Неожиданную. Для него, конечно, не для нас. Ну а уж мы сумеем найти общий язык...

Принимая во внимание то, что во всем Обитаемом Космосе не было разумного существа, которому бы удалось надолго найти с Копперхедом общий язык без того, чтобы не пожалеть об этом, слова Градова звучали как весьма прозрачное иносказание.

– Поверь мне... Даже если ты Коппера таки замочишь – в порядке самозащиты... То и тогда... – Вась-Вась перегнулся через стол и похлопал Шишела по плечу. – Поверь, здешняя братва этого тебе не забудет...

– По рукам, – мрачно огласил свое решение Шишел.

«Ну вот, – не без яда констатировал положение дел внутренний демон. – Пустяк остался: одного Коппера ты сдаешь легавым, другого – братве, а сам едешь на курорт. Ах да – еще пара пустяков осталась: кому-то репу отсадить и господину Персивалю Лидделлу сбагрить. И еще – совсем мелочь – самому живым остаться...»

«Молчи, т-в-а-р-ю-г-а!» – оборвал его Шаленый.

– Чего ты там бормочешь? – осведомился Вась-Вась.

– Я говорю, наводочку мне на того и на другого, – шустро поправился Шишел, снова наливая себе бокал с верхом, – И на третьего... На Гая и на Копперов обоих...

– С Копперами тяжко, – вздохнул Вась-Вась. – Оба – неуловимые буратины. Но мои ребята обоих сейчас вычисляют. Если что будет, то я поделюсь... Ты мне еще на этом свете сгодишься... – Он щелкнул пальцами: – Человек! Трубочку, пожалуйста! – Он повернулся к Шишелу: – Замучили они меня тут этой своей радиоэкологией! Все на проводах, хоть ты тресни!

Официант появился, волоча за собой стеклокабель и неся на подносе не просто трубку, а целый многофункциональный блок связи.

«Словно Иоанна Крестителя бошку...» – подумал неожиданно для себя самого Шишел. И его передернуло.

Оставив аппарат на столике, официант деликатно удалился.

Градов набрал номер и обменялся парой слов с кем-то из подручных. Потом выслушал нечто, очевидно пришедшееся сверх программы И сразу помрачнел. Пару раз бросил в трубку резкие «как?» и «где?» И с треском опустил трубку на аппарат.

Шишел деликатно молчал. Внутренний демон тоже молчал, но ехидно постукивал то ли лапкой, то ли хвостом, то ли какой другой частью своего виртуального организма.

Из блока связи полез листок факса.

Градов был мрачнее тучи.

– Вот, возьми фотку... – Дождавшись окончания факсоизвержения, он протянул листок Шишелу. – Это тот, второй. Похоже, что настоящий.

Шишел рассмотрел картинку так и этак, засунул ее во-внутренний карман и пожал плечами:

– Эскулапы ноне чудеса творят...

– Вот и я про то же... – рассеянно согласился Вась-Вась. И вдруг резко ударил кулаком правой в ладонь левой. – Сукин сын! Он убивает моих людей! И еще хочет, чтобы...

Он вовремя остановился. Почти вовремя.

«Та-а-ак...» – констатировал внутренний демон.

Правая бровь Шишела приподнялась, он заинтересовался.

– Человечка, который за ним присматривал... Погонялово – Саранча... Фу-ты ну-ты! Не могу вспомнить даже, как звали парня... За ним был приставлен. Вот за тем, что на фотке... И этот тип его кончил! Мои людишки из полиции сразу дали знать. Когда на него случайно наткнулись... На труп, в смысле... В кемпинге на Растаманском... Что на сотом километре... Какие-то туристы его нашли... Сняли домик, а там...

– Он его кончил как... как обычно? – поинтересовался Шишел. – По-своему?

– Как обычно. И крест свой ему во лбу нарезал. Похоже, что он его еще и пытал. Идиотство! Что может знать «шестерка»?!..

– Растаманское шоссе... – прикинул Шишел. – Сотый километр... Чего ж его туда понесло?.. И какого черта он трупами следит на каждом шагу? За утро двое Перебор явный выходит...

– Ладно, – резко закрыл тему Градов. – Я двинул к своим – разбираться. Гая ищи по гостиницам... Или под именем Лев Максимов, или – Герберт Штуббе. Начни с «Заставы». Это в Старом городе. Я распоряжусь, чтобы тебе помогли. За ним мои присматривают... Но ты и «сам с усам»... – Он запнулся. Поднял на Шишела глаза. – И учти еще вот что... Ты что, рассчитываешь на Гая, как на киллера?

Физиономия Шишела оставалась непроницаемой.

Вась-Вась поморщился.

– Так вот: если да, так нет! Он такой же киллер, как я Блаженный Августин. Имей это в виду. Подставили человека...

Оба помолчали немного.

– Насчет инструмента... Списочек набросай.

– Вот он – списочек.

Шишел вытянул из кармана и протянул Градову слегка помятый листок.

– Вот и хорошо...

Вась-Вась не глядя сунул листок в карман. Но теперь уже – в свой.

– К ночи ближе свяжешься со мной, – угрюмо буркнул он. – Но только теперь не напрямую, а через... На минуту он задумался. Шишел хлопнул себя ладонью по лбу.

– Забыл! Забыл, етитна сила! Я ж связного подготовил. На тебя Додо выйти должен. Как раз сейчас, пока мы тут жрем-бухаем... Ты хоть своих предупреди... Ему сейчас на дно ложиться надо... Позарез...

Лицо Градова исказила усмешка. Судорожная и косая.

– Уже... – с досадой бросил он. – Уже вышел... Им сейчас занимаются... Чтоб тебе с этого начать... – Он подхватил трубку блока связи и надавил кнопку повторного вызова. – Рыбак... – окликнул он того, кто был на другом конце канала связи. – Вы там того... Будьте повежливее с гостем.

Он… Ага, уже объяснил?.. И что? Ладно, приведите типа в порядок, и пусть ждет. Сейчас будем... Он снова щелкнул в воздухе пальцами. Официант воз ник, похоже, из воздуха.

– Счет, – распорядился Вась-Вась, помахивая электронной кредиткой. – Себя там не забудь... Убери это барахло... – Он кивнул на блок связи, – И мою машину со стоянки. К выходу. Быстро! – Он повернулся к Шишелу:

– Я лично жрать не могу. Весь аппетит испортили, скоты! И пойло попалось – дрянь редкая... Не забирает ни в какую...

Вопреки своим словам, он вылил оставшееся в кувшине вино в бокал и залпом осушил его. Шишел прикончил свою дозу. Оба они были не слишком отягощены знанием традиций поглощения напитков низкой градусности.

– Поедешь со мной, – распорядился Градов. – Там До-до твой хочет тебе сказать что-то. Помимо жутких матюков. Что-то важное...

– Машина подана, – доложил официант, с полупоклоном возвращая ему пропущенную через терминал расчетной кассы кредитку.

* * *

– Ну, извини... Непонятка вышла, – развел руками Шишел, Монбланом возвышаясь над распластанным на сиденье Додо. – Я, конечно, резину протянул. Дык и ты поторопился...

– Чтоб тебе так поторопиться! – с чувством пожелал ему Додо.

Всем своим видом он напоминал попавшего под бульдозер индюка. Уже немолодого и полного собственного достоинства. Заботливые, но не слишком умелые руки попытались, как могли, вернуть ему божеский вид но без особого успеха.

Разговор происходил на нейтральной территории – на заднем сиденье арендованного Шишелом автомобиля, припаркованного на обочине пригородного шоссе.

– Я понимаю, – продолжил Додо, с трудом обращая свой взор на нависшего над ним с другой стороны Градова.

Вид у Вась-Вася был одновременно и насмешливый и смущенный. Само собой разумеется, что смущение он испытывал перед старым приятелем, а не перед его «шестеркой», которую ненароком с пристрастием допросили его подручные.

– Я понимаю, – продолжил Додо, – что, когда хотят о чем-то дознаться у человека, с ним можно обойтись довольно круто... Но при чем тут одежда? Зачем было рвать мой галстук? Зачем привели в такой вид пиджак? Зачем...

– На вот, возьми и успокойся, – небрежно бросил Вась-Вась, протягивая ему две сложенные «домиком» пятисотенные. – Это чтобы ты прибарахлился. Когда станешь на ноги. А пока, когда мы закончим, мои ребята тебя на пару дней свезут в клинику к Фишеру и там подштопают за мой счет...

Додо левой рукой (правая была перебинтована) поймал «капусту». С координацией движений у него все было в порядке.

– И от меня возьми, – добавил Шишел, засовывая в его судорожно сжатый кулак еще пару купюр. – И выкладывай, что там у тебя...

Додо сделал страшные глаза, указывая на Вась-Вася. Тот усмехнулся и демонстративно вышел из машины. Захлопнув дверцу, он принялся расхаживать взад-вперед метрах в двадцати поодаль.

– Знаешь, Шишел, – с трудом шлепая разбитыми губами, зашептал Додо, – я не герой!

Уж что-что, а это Шишел знал достоверно.

– Я не герой! – снова с пафосом прошипел Додо. – Я не герой, но я держался! Но не требуй от меня невозможного... Я рассказал им все!

Это заявление поставило Шишела в средней сложности тупик.

– Что именно – все? – осведомился он.

– Все про эту затею с головами... Я честно сказал им, что все концы сейчас сходятся на Перхоти... Но они не хотели мне верить и стали добиваться от меня чего-то, о чем я представления не имею! Ты не представляешь, как это было больно! По-моему, у меня теперь трещина в ребре... Или оно вообще на фиг сломано. И еще я им рассказал, что теперь работаю с тобой в паре... Что ты хочешь убраться с Террановы. И что я того же хочу... Но я ничего не рассказал им о Копперхеде... И о твоих поручениях...

– Нет... – задумчиво произнес Шишел. – Что-то героическое в тебе все-таки есть... Как тебе удалось молчать? На эти темы?

– Они меня об этом просто не спрашивали... – скромно признал Додо. – Они все добивались от меня, кто покупатель... На головы... А откуда ж я...

Он, мучительно постанывая, постарался усесться попрямее.

– Когда они узнали, – продолжил он горестно, – что я работаю с тобой, они перестали меня бить... Должно быть, они вспомнили, что ты контачишь с их шефом... Они стали советоваться.

Тут Додо сокрушенно покачал головой.

– В конце концов, – произнес он голосом человека, для которого все кончено, – они совершили надо мной неслыханную гнусность!..

– Да ну! – поразился Шишел. – Василий никогда не поощрял подобных вещей... Надо будет поговорить с ним. Не след держать в своем окружении извращенцев...

– Неслыханную гнусность!!! – с чувством повторил Додо. – Они стали меня щекотать!!! О-о-о...

Шишел с трудом удержался от смеха, породив этим некий утробный звук, напоминающий отрыжку бегемота.

– Тебе смешно... – с укором заметил Додо. – Тебе смешно... А попробовал бы ты извиваться от хохота, когда у тебя сломано ребро и отбито все нутро...

– Извини, – сочувственно прогудел Шишел. – Я не подумал об этом... Наступила пауза.

– Так все-таки, – прервал ее Шишел. – Что ты хотел сообщить мне?

– Только то, что твой заказ, считай, принят.

– Вот как? Ты быстро справился с этим делом. Парень работает четко?

Додо презрительно фыркнул. И тут же застонал от боли.

– Во-первых, это не парень...

– Значит, старый дед? Такой затянет дело на год...

– Это женщина, – разочаровал его Додо. – Можно сказать, даже еще девушка.. По возрасту, в смысле...

Шишел уставился на него, всем своим видом показывая, что не имеет слов, чтобы выразить всю глубину своего возмущенного недоумения.

– Не падай в обморок... Микаэлла Кортни – уникальный случай. Талант милостью божьей. Может подделать корону Британской империи... Но у нее бзик... Она воображает, что она великий скульптор. Или ювелир. И почти все время тратит на то, что ваяет всякую фигню. Которая ни малейшим спросом не... В отличие от...

– Послушай, Додо...

Шишел аккуратно подхватил собеседника под микитки и усадил попрямее.

– Если ты посадишь меня в лужу... Если твоя эта... как ее... напортачит, то сломанные ребра... это будет просто приятнейшим твоим воспоминанием по сравнению с тем, что я с тобой сделаю...

– Б-базар гарантирую... – испуганно заверил его Додо. – Я уже до-договорился о встрече – она работает с клиентами напрямую...

– Когда и где?

– Т-тебе назначать... Только учти – сдерет она с тебя не менее пятидесяти штук. Федеральной зеленью. А скорее – ближе к сотне штук. Тут уж не моя проблема. Доставай где хочешь.

– Барышня обожает роскошь? Или на наркотики тратится?

– Отнюдь. Ходит в драных джинсах и свитере. Здесь другое. Она работает просто гениально, но редко. И приходится дорого платить за материалы и за инструмент. За аренду мастерской и все такое. Она еще второй факультет закончить надумала... А универ здесь берет дорого. Отсюда и цена...

– Ты меня утешил... Ну и что ты мне присоветуешь по поводу встречи с мадам? Я тут давно не бывал и в этом деле и ни бум-бум.

Некоторое время Додо задумчиво таращил глаза, пытаясь извлечь из памяти что-то весьма полезное для совершенно непонятного ему дела, затеянного Шишелом.

– Раз дело срочное... – наконец выдавил из себя он. – Если дело срочное, то лучше завтра, с утра. В «Бимини». Это у нее любимый бар... Точнее, бар не бар, а такое...

– Значит, раз мадам с утра свободна – передашь: в десять. Но не обязательно завтра. Тут заминка может выйти. Но небольшая.

Он почесал в затылке.

Ну и хрен с ним – в «Бимини» так в «Бимини». Кстати, где это?

Додо объяснил где. Делал он это долго, запинаясь и заплетаясь.

Снаружи Вась-Вась начал проявлять признаки нетерпения.

– И еще одно... – Речь Додо стала торопливой. – Ни к какому Фишеру я не поеду Фиг знает, чего они мне там наширяют... В зомбака переделают, чего доброго... И потом... Я тебе уже сегодня Копперхеда предъявлю.

– Какого ж ты раньше о том не предупредил?! – снова впал в гневное недоумение Шишел. – Где и когда?

– На «Снежной». Это лыжная база. Заброшенная. За час до п-полуночи... И как я мог тебя предупредить, если я от Коппера маляву только после того, как с Микаэллой договорился, из тайника выгреб... Я тебе покажу, как подобраться и откуда наблюдать... Но мне для того надо на ноги стать. Хоть на час-два. Иначе весь наш бизнес крахнет... И заказчика второго черта с два найдем, и Коппер за неявку мне голову набок свернет... Я тут знаю, кто может... Правда, человечек этот без лицензии практикует, но зато с гарантией...

Шишел призадумался. Додо было по-человечески жаль. Ему бы после обработки градовскими мордоворотами не два дня, а пару недель на койке поваляться. Но ведь прав он – все прахом пойдет, если с Коппером осечка выйдет. И, что хуже, Коппер окрысится. Точно окрысится... Тогда уж о теперешних хворях Додо вспоминать вообще не придется.

– Ну, хорошо... – с тяжелым сердцем согласился он. – ты уж потом не жалуйся... Встретитесь, постарайся три условия соблюсти... Первое – потяни время. Как можно дольше потяни... Второе – постарайся себя не выдать. В смысле поломанных ребер и расквашенной физиономии. И третье...

Он тяжело вздохнул.

– И ни слова о том, что я в деле...

– Понял. Не дурень... В общем, делаем Вась-Васю ручкой и едем, куда я скажу...

Додо устало сполз по спинке сиденья в самое неудобное из возможных положений.

«Нет, – подумал с некоторой нежностью Шишел, вновь усаживая его по-человечески, – Есть, есть в старом попугае что-то героическое...»

* * *

Несфирату застал шефа в бильярдной за занятием, выдававшим мрачный настрой его души. Шеф палил свечку перед укрепленным в темном углу косоротым Талалаху-бен-Талалиху – Вечным Богом Бед.

– Докладываю... – твердым, как танковая броня, голосом начал Несфирату. – Ваш друг и объект Д убыли в направлении Черного парка. Судя по всему, к какому-то из приятелей Додо.

Поскольку после утренних событий Вась-Васем овладела мания осторожности, даже в пресловутой бильярдной разговоры велись без упоминания имен и даже всем известных кличек.

– Дальше ваш друг передвигался на том же каре, но в одиночку. Додо, видимо, остался у кого-то из знакомых медиков. А ваш друг... Он совершил в – городе некоторые странные покупки...

Вась-Вась покончил с религиозным обрядом, задумчиво подошел к бильярдному столу, покрутил в руках кий и только после этого осведомился:

– Например?

– Например, он приобрел шесть рулонов «Прессекса». Это такой специфический материал... Бинокль, печку походную... То ли ремонт затеял то ли в турпоход собрался...

– Ладно. Этого сразу не понять. Куда он подался дальше?

– Заехал к себе в «Ротонду». Кантовался там минут десять. Вышел с набитым рюкзаком и снова сел в кар. Подался в первую очередь в «Заставу». Но объекта Г там уже не застал. Оттуда сделал нам запрос о том, куда проследовал объект.

– И что ему ответили?

– Как вы и распорядились – дали объективную информацию.

– А именно?

– Объект получил ксиву у Билли. Обе ксивы – свою и нашу. Затем арендовал кар и отправился в отель «Эдельвейс». Там за ним забронирован номер. На то имя, что было в его исходном удостоверении.

– Ч-черт!

Вась-Вась хлопнул себя ладонью по колену.

– Все сходится! Какого черта вы мне-то не доложили про «Эдельвейс»?

– Вы думаете что?..

– Да что думать-то? Тип интересуется Копперхедом. И живет в том же отеле, где Коппера засекли, судя по всему, не один раз. Ясно как божий день, что Коппер держит его на коротком поводке. А тип... Объект Г норовит с этого поводка сорваться. Для этого-то и обзавелся запасной ксивой...

– Все так... Но только в «Эдельвейсе» ваш друг объекта уже не застанет. Из отеля он, как сумасшедший, рванул куда-то за город. В восточном направлении. Пока неясно куда.

– Ну что ж... И об этом тоже сообщите моему другу... Он пока успешно работает на нас... Удалось засунуть прослушку к нему в номер?

– Не слишком. Подключились к его кабелю, но, похоже, там какая-то особая защита. Помехи идут беспрерывно.

– Ну что ж. – Градов стал задумчиво натирать свой кий мелом. – Это только подтверждает то, что мы с вами на правильном пути...

* * *

Гостиница, в которой Гай перекемарил ночь, была вовсе не так плоха, как этого можно было ожидать от прибежиша «беспашпортных» криминальных элементов. На благополучной, чистенькой Терранове даже притоны были не похожи на свои прообразы, многократно воспетые поколениями авторов детективной прозы. Вот и «Застава», на которой он остановил свой выбор, была средней руки маломестной гостиничкой из тех, где сквозь пальцы смотрят на то, кто ты и откуда. Бар – размером с просторное купе – практически пустовал. Единственный, кроме самого Гая, посетитель, населявший этот объем, был, видно, закадычным другом бармена. Собственно, функцию бармена выполнял, судя по всему, сам содержатель «Заставы». Четверть часа тому назад он же – в ипостаси портье – вписал Гая в книгу постояльцев.

«Штуббе... Герберт Штуббе – коммерсант... Это вас устроит, са-а-аг?»

Старый пройдоха даже не потрудился поинтересоваться тем именем, которое клиент изобрел для себя по дороге к его берлоге. У него такие веши были продуманы и решены многие годы тому назад. И на многие годы вперед. И всяческая залетная клиентура не должна была смушать ход его мыслей своим досужим блекотанием.

Снов Гай не видел давно. Там – на Седых Лунах – сны быстро перестали ему сниться. Собственно, не снились ни разу. Их сменило прерывистое, тревожное небытие. Он проваливался в него всякий раз, когда это ему позволяли обстоятельства. В его распоряжении всегда было самое сильное и самое древнее из известных роду людскому снотворных – тяжелая, годами копившаяся и уже не проходящая усталость. Усталость сначала лагерной, а затем экспедиционной жизни. Правда, усталость эта порой оборачивалась и причиной бессонницы – нервной и изматывающей предвестницы тяжелых недугов, иногда – безумия. Порой она приходила в сны и царила там – в зыбком мире, лежащем между реальностью и полным беспамятством.

И вот теперь сны стали снова посещать Стрелка. Но были они снами о бессоннице. Совсем не теми, что приходили к нему раньше – тогда сны чаще всего были для него легкими, похожими на акварели посланиями из детства. Они оставляли в его душе свет. Может быть, слегка грустный, чуть тревожный – каким всегда бывает свет дня ушедшего. Дня, который уже не вернется. Но он всегда был рад ему – этому свету. Но тому недоброму сумраку, который несли ему сны теперешних ночей, обрадоваться было трудно.

Снова и снова снилась ему тревожная тундра Даршана. Тундра, готовая после призрачного, на холодную весну похожего лета исчезнуть под тяжелыми снегами надвигающейся зимы. Тундра и птицы над ней – недобрые птицы Седых Лун в недобром небе этого мира.

В сегодняшнем сне он шел и шел по сочащемуся ледяной водой, заросшему седым мхом болоту, то и дело проваливаясь по колено в стылую топь. Шел к разбитому, косо торчащему из почти поглотившей его трясины грузовому глайдеру. А на еще не ушедшем в жидкую, замерзающую грязь капоте машины, отвернувшись в сторону и не обращая никакого внимания на окружающее, сидел Вася-Град. Казалось, он не слышал ни окликов, ни звука приближающихся шагов, ни каких-либо других звуков. Только далекий гомон хищных стай в темнеющем небе.

Гай – тот Гай, что в призрачном мире сна шел по студеному болоту, – потряс головой, силясь отогнать наваждение. «Ведь это все не так было... – подумал он. – Это не летом было. Даже не в осень... Зима была. Самый конец зимы... Это потом наш грузовик засосало в трясину – по весне, когда вдруг за считанные дни сошли снега и орды дымных мух затеяли свои звенящие хороводы над тундрой...»

Он сделал еще несколько шагов к Василию. Как это часто бывает в снах, это вовсе не приблизило его к сутуло сгорбившейся на уступе металлокерамической глыбы фигуре. Так он мог добираться до глайдера всю жизнь напролет. Гай снова тряхнул головой, отгоняя наваждение. Потом без особой надежды на успех окликнул приятеля. И чуть было не вынырнул из странного сна. Должно быть, и тот Гай, что беспокойно ворочался под одеялом на койке в номере гостиницы «Застава», тоже выкрикнул имя Градова и почти разбудил сам себя. Но все же не до конца. Сон снова проглотил его. Втянул в холодный вечер, царивший над заболоченным плато Даршан. Толкнул к нелепо вздыбленной туше глайдера. И человек, оседлавший эту тушу, наконец-то обернулся.

Это был вовсе не Василий Градов. На Гая пристально смотрел и улыбался ему неприятной усталой улыбкой Копперхед.

– А ты далеко забрел... – глухо бросил он. – Неужели не понял еще, что от своей работы не уйдешь?

– Пока не понял...

Гай дошел наконец до машины, оперся о ее шершавый борт и тоже улыбнулся – точнее, сморщился – не столько Копперхеду, сколько себе самому.

Сон наконец-то отделился от яви, и его законы перестали быть так уж обязательны для него. Он мог что-то означать, этот сон. А мог и не означать ничего. Гай уже привык к тому, что сны загадывают ему свои загадки, но разгадывать их еще не научился.

– А ты постарайся, – посоветовал ему Копперхед. – Постарайся понять, что ты можешь уйти от меня, но не уйдешь от себя самого. А значит, и от своей работы. Тебе придется ее сделать. У тебя нет выбора...

– Ты не за того меня принимаешь, – пожал плечами Гай. – Я вовсе не тот, кто делает ту работу, которая тебе нужна. Тебя обманули.

– Вот как? – иронически скривился Коппер и сокрушенно покачал головой. – Какие нехорошие люди! И ты им помогал обмануть старого, наивного Мавлади... Чего же ты хотел добиться?

– Вы сами заставили меня морочить вам голову! – отмахнулся от назойливого сновидения Стрелок. – Я хочу одного – свободы.

– Странные вы люди... – задумчиво заметил Копперхед.

– О ком это ты? – пожал плечами Гай.

– Да о вас обо всех...

Копперхед смотрел куда-то мимо Стрелка.

– Выдумали слово, которое ничего не означает, – вздохнул он. – И ради него готовы на смерть идти и всех вокруг себя угробить...

– Ты всерьез думаешь, что слово «свобода» не означает ничего? – зло спросил Гай.

– А по-твоему, означает?

Лицо Копперхеда словно окаменело, и на мгновение Гаю показалось, что он видит не сон, а что-то совсем другое.

– Ну так тогда скажи. – Коппер с неожиданной яростью нагнулся к самым глазам Стрелка. – Что есть свобода?

Сон покинул сознание Гая и все члены и членики его тела, словно ледяная забортная вода, покидающая цистерны экстренно всплывающей субмарины. Несколько мучительно долгих мгновений он пытался удержать его в себе и самому удержаться в нем. Но сон исторг его из своих царств, и именно этих мгновений не хватило ему, чтобы ответить Копперхеду. Потому что там – в этих царствах – он прекрасно знает этот ответ.

Знал и забыл, как только вернулся в суетный мир людей

* * *

У «Старого Билли» Стрелок выложил триста баксов за срочность и получил обратно свое удостоверение личности, а к нему точно такую же, вполне приличную карточку-идентификатор – как ни удивительно, на имя Герберта Штуббе. Тонкий намек на то, что «широко простирает Вась-Вась руки свои». Проверяться на предмет слежки он не стал. С хорошо отлаженной системой бороться было бессмысленно. Ее надо было просто использовать в своих целях.

Вот только целей этих Гай никак не мог определить до конца.

Ясно было одно: пора выходить на связь с двумя людьми-с одним чем-то приятным ему и с другим глубоко ему неприятным и даже смертельно опасным.

С Митико и с тем другим, кто называет себя Копперхедом.

Надо было поторапливаться – в первом случае он исчерпал лимит времени, во втором – лимит доверия. Арендовать автомобиль в Санта-Фините проблемой не было, и в «Эдельвейсе» Гай оказался уже через несколько минут после того, как хорошо сработанная «липа» оказалась у него в руках. Перед дверью своего номера он невольно помедлил

Неприятное ощущение того, что Копперхед ожидает его, лениво покачиваясь в кресле-качалке, вдруг превратилось для Стрелка в твердую уверенность. Но отступать было поздно. Он придал лицу совершенно невозмутимое выражение и, не без усилия сохраняя его, вошел в номер. Никакого Копперхеда там не было. Вместо него присутствовала брошенная на кресло записка. Она была лаконична.

«Вы неплохо справились с первым заказом. Надеюсь застать вас завтра, после «Колокольного фестиваля», за бокалом «Зандердриллера». Вы помните, где его подают».

Подписи не было. Да в ней и не было никакой нужды – в этой подписи.

Гая бросило в холодный пот. Мысли его снова смешались. Хорош, однако, гусь, этот господин Лидделл, если так подставил его! Если Копперхед хоть краем глаза видел эту записку...

Стрелка передернуло.

Он спалил записку на огоньке зажигалки, вышел на балкон и присмотрелся к небу. Сияющее назойливой голубизной небо Санта-Финиты заволакивали облака, явно намерившиеся рано или поздно пролиться дождем. Это вполне устраивало Гая.

Потратив несколько минут на то, чтобы соорудить из подручных материалов небольшую петлю под мышкой плаща, он натянул его на себя, а в петлю подвесил бейсбольную биту. Застегнул плащ так, чтобы достать «инструмент» можно было достаточно быстро, и проверил свой вид в зеркале. Подозрений он не вызывал.

Не снимая плаща, он присел к терминалу сети и навел справки о времени проведения завтрашнего «Колокольного фестиваля». Тот заканчивался в полдень. Некоторое время он сидел, облизывая ставшие вдруг сухими губы. Потом, преодолев какое-то внутреннее сопротивление, проверил оставленные ему в «почтовом ящике» сообщения. Их было всего два.

Первое – письменное – было от Копперхеда.

«Не покидайте вашего номера этим вечером и ночью, – говорилось в нем. – И постарайтесь не вести себя так странно, как вы вели себя сегодня. Благодарю за выполненный заказ. Георгий».

Второе – звуковое – было записью звонка Митико.

«Рео... – Голос девушки прерывался, и ей, похоже, с трудом удавалось держать себя в руках. – Рео, я нигде не могу найти тебя... Что-то странное происходит с дядей Акиро... Приезжай сюда, в «Сакуру». Он говорил о тебе... Как только получишь мое... мое сообщение, – приезжай. Я жду!»

То, что с дядей Акиро дело плохо, Гай уже понял. И Лидделл и Копперхед благодарили его за выполненный заказ. Это могло означать только одно. Оба они были уверены, что Акиро Мапумото уже покинул сей бренный мир. А вот позвонившая позже Митико еще этого, судя по всему, не знала. Кто, черт возьми, выполнил за Стрелка его договорные обязательства, было и вовсе не ясно.

«Черт возьми! – подумал Гай. – Может быть, старик просто решился, наконец, сам себе пустить пулю в черепушку?»

Так или иначе, а в «Сакуру» ехать было необходимо. И как можно быстрее. Гай, не дожидаясь лифта, помчался по дежурной лестнице к выходу, бегом добежал до стоянки, на которой оставил арендованный автомобиль, вскочил в него и резко рванул с места.

* * *

Пройти на территорию пансиона «Сакура» простому смертному было нелегко. Даже вид визитной карточки дядюшки Акиро не возымел должного действия на двоих верзил, дополнявших электронную пропускную систему, бдительно охранявшую покой небольшого куска Японии, разместившегося в живописном приморском пригороде Санта-Финиты. Потребовалось дозваниваться до Митико. Та не ограничилась объяснениями по селектору, а выбежала встречать «Рео Мисимаву» собственной персоной – похожая в белом пушистом халатике на насмерть испуганного кролика. Впрочем, в локоть Гая она вцепилась хваткой прямо-таки волчьей. Быстро представив охране гостя господина Мацумото, она энергично повлекла его в глубь аккуратного, словно игрушечного сада, который скрывался за стеной, отделявшей территорию пансиона от окружающего мира.

Собственно пансион представлял собой россыпь весьма комфортабельных вилл, исполненных в национальном стиле и расположенных в хорошо продуманном беспорядке. Окружали их столь же хорошо продуманные пейзажные реконструкции, удачно сочетавшие, наверное, все виды ландшафтов далекой Страны восходящего солнца. Имелись тут и свой сад камней, и романтические озерца, и, разумеется, в изобилии – сакура. Правда, уже не цветущая. Не хватало только подернутого дымкой контура Фудзиямы на горизонте.

Митико, однако, не дала Стрелку возможности любоваться всем этим великолепием. Продолжая мило картавить, она скороговоркой обрушила на него повествование о странностях, которые появились в поведении дядюшки Акиро после того, как он прошел курс лечения в здешнем биомедицинском центре.

– У меня... У меня сложилось такое впечатление, что он вместо того, чтобы излечиться... Вместо того, чтобы как-то воспрянуть... Вместо этого он стал словно бы готовиться к смерти... Переписал завещание, оформил страховку...

Она бросила на Гая внимательный взгляд. И взгляд этот был полон тревоги.

– А может... Может, он боялся кого-то или чего-то... Но он никогда не выказывает страха. Он – человек старой закатки...

– А сейчас... Почему ты так взволнована сейчас? – попытался внести хоть какую-то ясность в сложившуюся ситуацию Гай.

Митико резко остановилась и, не отпуская его локтя, развернула Стрелка лицом к себе.

– После того как ты разговаривал с ним там... На «Той стороне»... Тогда дядя Акиро велел своим людям.. У него с собой есть свои люди. Двое. Они братья... Он им велел присматривать за тобой.

«Дядюшка-то был наивен относительно своей племянницы, – подумал Гай. – Тоже мне – «Девочка совершенно не в курсе»...»

– Вот как? – сказал он вслух. – И они живут тут?

– Нет, в городе. Они из местной диаспоры. Сюда они приходят днем. Формально дядя их нанял. Таро – поваром, а его брата – шофером. Но это не важно. Они... В общем, я в неплохих отношениях с одним из них – как раз с Таро. От него я узнала, что они обнаружили, что за тобой следят еще какие-то... Какие-то люди. А потом ты пропал... И Таро пропал тоже. Вместе со своим братом. Это все очень огорчило дядю. А сегодня... Он целый день не выходит из своего домика... И не отвечает на звонки...

Она кивнула в сторону виллы, перед которой они как раз остановились.

– А почему ты не обратилась в администрацию пансионата? – осторожно поинтересовался Гай.

– Это... Дядя этого не одобрит. Он не любит, когда дело приобретает,., ну, официальный оборот... Не любит, как тут говорят, «отмечаться»... Но если бы ты не приехал до вечера...

Гай, не говоря ни слова, зашагал в сторону дома. Постоял перед дверью, изучая замок. Для верности пару раз надавил на сенсор звонка. В глубине дома оба раза прозвучала заливистая трель, но никаких других звуков не раздалось. Безмолвствовал и коммутатор, панель которого поблескивала слева от двери.

Гай обошел дом по периметру. Митико бесшумно следовала за ним. Несмотря на экзотическое оформление, вилла была типовым зданием, хорошо знакомым Стрелку по опыту, приобретенному им в бытие его частным детективом. Дом имел две двери черного хода, тоже запертые на неплохие замки. Несколько большие надежды внушал люк, ведущий в подвал. В древности через такие загружали уголь.

Теперь – продукты, заказанные хозяевами. В тех случаях, когда отсутствовали линии доставки.

Как и ожидал Гай, сигнализация была подведена только к довольно примитивному замку люка. Что до оставшихся в небрежении петель, то с ними было нетрудно справиться с помощью универсального ножа. Оставив Митико снаружи, Гай протиснулся в подвал, который оказался небольшим продуктовым складом. С дверью, ведущей во внутренние помещения виллы, справиться было и вовсе не сложно. На нее цеплять сигнализацию никто не додумался.

Несколько раз позвав дядюшку Акиро, Гай прошел к ближайшей наружной двери и отворил ее изнутри. Окликнул Митико и уже вместе с ней отправился на поиски своего странного клиента.

Митико уверенно поднялась на второй этаж и, постучав в дверь спальни, быстро открыла ее. Спальня была пуста. Судя по смятой постели, господина Мацумото пробудили ото сна и не оставили ему возможности распорядиться о том, чтобы комнату привели в порядок.

Митико решительно двинулась к тяжелой двери в конце небольшого коридорчика.

– Это кабинет, – пояснила она, берясь за тяжелую бронзовую ручку. – Открыто...

Она первой шагнула внутрь. И тут же рванулась обратно – спиной вперед.

– К-кажется...

Она повернулась к Гаю.

До сих пор Стрелок думал, что выражение «лицо белое как полотно» не более чем метафора. Сейчас он убедился в обратном.

– Кажется, – с трудом выговорила девушка, – в дело все-таки придется вмешивать полицию...

«Замешкался ты, – попенял Шишелу внутренний демон, – Ты б еще пару суток по шопам пошатался. Тогда б уж точно всему делу кранты пришли бы...»

В ответ Шишел мрачно промолчал. Он и сам уже видел, что зря протянул время. Что-то непредвиденное успело стрястись, пока он запасался всем необходимым для предстоящей операции. – Правда, судя по всему, Гай не успел уйти. Его автомобиль, точно соответствующий описанию, которым снабдили Шишела люди Градова, был аккуратно припаркован на стоянке недалеко от ворот пансиона. Ломиться в хорошо охраняемый кондоминиум Шаленый не собирался – при нормальном раскладе Гай рано или поздно сам вышел бы оттуда.

Но расклад нормальным быть и не мог – на той же стоянке бок о бок с арендованным автомобилем Гая торчала машина полицейского управления.

Шишел осторожно подрулил к дальнему концу стоянки и со словами «Теперь хрен вы меня разглядите...» выставил регулятор затемнения стекол на максимальный уровень. Стоило подождать развития событий.

Оно последовало довольно быстро.

К «Сакуре» подъехал и аккуратно пристроился борт о борт с полицейским автомобилем длинный служебный лимузин и изверг из себя инспектора Руттена с небольшой стайкой полицейских чинов в придачу. Вслед за лимузином следовал запомнившийся Шишелу «феникс-автомат». Совсем недавно он немного покатался на этой машинке. На пару с комиссаром Роше.

Да и сам Роше был легок на помине – вылез из-за руля и быстрым шагом направился вслед за инспектором к воротам пансионата. В кильватере его стремительно следовал все так же франтоватый и подтянутый Орест Иоганнович Дорн.

«Во как... – растерянно подумал Шишел. – Спецгруппа в полном составе! Похоже, захомутали Гая нашего. А Гай под Коппером ходит… Ну и расклад выходит… Получается, что Коппер чем-то на те дела, на которые меня Папа Карло подписал, тоже завязан... И копы на него вот-вот выйдут. Если не вышли уже. Похоже, что они зря времени не теряют...»

«В отличие от тебя», – ехидно заметил демон.

* * *

– Простите меня, мадам, – устало вздохнул пожилой, усатый и рыхлый тип, в котором трудно было заподозрить легавого.

В руках он крутил массивную, побитую временем курительную трубку.

– Еще раз простите меня за то, что я задаю вопросы, которые вам могут показаться глупыми.. Которые могут даже ранить вас... Но скажите мне – несмотря на то что труп был обезглавлен, вы сразу узнали в нем своего родственника? Вы подтверждаете свое опознание убитого?

Митико, кроткой ученицей-старшеклассницей сидевшая напротив полицейского чина, тихо вздохнула. Лишь на секунду, пытаясь что-то припомнить, она подняла глаза к обшитому светлой древесиной потолку гостиной.

– Господин... – начала она. – Господин... Простите, я волнуюсь и забыла ваше имя...

– Роше, – добродушно напомнил усатый тип. – Комиссар Роше. Продолжайте...

– Господин комиссар, я уже отвечала на этот вопрос тому полицейскому, который...

– То был просто патрульный А мы – спецгруппа, занимающаяся именно такими делами, как это... Я еще не прослушал полную запись первичного опроса свидетелей... Только личные данные потерпевшего и свидетелей. Так что считайте, что мы ничего не знаем...

Митико снова тихо вздохнула.

– Да. Я сразу поняла, что это мой дядя. Я подтверждаю свое опознание. И потом – у вас же есть способы. Дактилоскопия. Тесты на ДНК...

– Все это будет, мадам... А теперь скажите мне...

Ему пришлось прерваться. В гостиную стремительно вошел моложавого вида тип в штатском, с висками, украшенными, однако, легкой сединой. В руках он держал коротенькую распечатку. Комиссар повернулся к нему:

– Что-то важное, Дорн?

– Вот, смотрите сами... Это список всех п-посторонних, посетивших пансионат за последние сутки... с номерами и к-кодами их удостоверений... Вот...

Дорн ткнул пальцем в какую-то строчку в начале распечатки.

Роше неторопливо положил свою трубку на стол, извлек из внутреннего кармана очки и, держа их перед собой на манер лорнета, левой рукой принял у Дорна его листок и с минуту изучал его. Потом поднял на своего помощника задумчивый взгляд.

– Да... С парнем придется поговорить. И чем быстрее, тем лучше... Пойдемте.

Пряча очки на их законное место, он грузно поднялся из-за стола. Бросил на Митико извиняющийся взгляд и развел руками.

– Еще раз простите, мадам... Я вынужден вас покинуть. Вами займется сержант Килиани.

Он повернулся к коренастому брюнету, сидевшему на угловом диванчике.

– Тимур, займитесь девушкой. Закончите снятие показаний и все такое... Не особенно мучайте ее, бедную...

В последний момент, уже в дверях, он спохватился и вернулся, чтобы забрать забытую на столе трубку.

* * *

Гай, ожидавший своей очереди на разговор с комиссаром в соседней комнате, поднялся навстречу Роше. Но тот энергичным жестом усадил его на место у столика, украшенного небольшим шедевром икебаны.

– Итак, вы – Леонид Максимов, проживающий в гостинице «Эдельвейс»? Сюда приехали отдохнуть... Так вы сказали прибывшему наряду полиции...

– Все совершенно верно, – согласился Гай.

– Мне придется огорчить вас, молодой человек... Он внимательно присмотрелся к лицу Стрелка. Тот ответил угрюмо-вопросительным взглядом.

– Из разряда свидетелей, господин Максимов, вы переходите в разряд обвиняемых... По-моему, это не должно быть для вас чем-то необычным.

– Почему же? – пожал плечами Гай. – Раз уж я теперь обвиняемый, ваша прямая обязанность объяснить мне, в чем меня обвиняют...

– Вас обвиняют в том, – опередил комиссара Дорн, – что этой ночью в три часа четыре минуты вы были на проходной пансионата «Сакура». Предъявили свою карту-идентификатор и попросили срочно доложить о себе господину Мацумото. Того пришлось будить. После короткого разговора по внутреннему селектору он попросил охрану пропустить вас к себе. Сразу после того, как охранник назвал ваше имя. Вы были знакомы с покойным?

– Да, – пожал плечами Гай.

В голове у него царил полный кавардак.

«Тип с моей ксивой... – пытался сообразить он. – Это какая-то чертовщина! Ксива-то в это время была у Василия. На оформлении...»

И тут его словно огрело поленом по голове.

«Вася-Град подставил меня?! Вариантов нет. Он или кто-то из его людей... Но, дьявол его возьми, откуда хоть кто-то мог знать о моих делах с Мацумото? И о его заказе?»

– Вы прошли к Мацумото, – продолжал Дорн, – пробыли у него в общей сложности двадцать с небольшим минут и в половине четвертого ночи п-покинули пансионат. Это время п-полностью совпадает со временем совершения преступления. Хотелось бы услышать от вас хоть что-нибудь в ваше оправдание. Вы, конечно, имеете п-право хранить молчание...

– Таким образом, я арестован?

– Вы п-правильно понимаете ситуацию. Если вы не хотите, чтобы на вас надели наручники, то будьте дедобры добровольно отдать мне ваше оружие. Все, которое у вас есть. И извольте дедать хоть какое-то объяснение вашему ночному визиту сюда. Или, – тут в голосе Дорна прозвучала досада, – хотя бы объясните, зачем вам потребовалась г-голова покойного и куда вы ее – эту голову – дели.

– Знаете...

Гай протянул Дорну свой универсальный нож, и тот положил его в пакетик для вещдоков. Затем провел миниатюрным металлоискателем по телу Стрелка и по его брошенному на спинку стула плащу. Гай начал доставать из кармана свой бумажник, но Дорн остановил его:

– Вас обыщут в п-полиции. При оформлении.

– Знаете, я, пожалуй, им воспользуюсь – этим моим правом хранить молчание, – рассеянно произнес Стрелок. – И правом на звонок адвокату тоже.

– Пожалуйста, – вошел в разговор Роше. – Блок связи в вашем распоряжении.

– Мне надо будет подумать. С вашего позволения, я сделаю звонок из участка...

– Вас повезут сразу в Главное управление... Впрочем, – Роше пожал плечами, – это не существенно. Вы поступаете разумно. На вашем месте я хорошо бы подумал о выборе адвоката. Вы находитесь в крайне щекотливом положении, мсье Максимов.

– Вот что... – Гай потер себе правый висок. – Охранники опознали меня? Роше пожал плечами.

– Ночная смена – те, что регистрировали ваш приход-уход, – сейчас на отдыхе. Как только мы получим возможность побеседовать с ними, мы проведем опознание по полной процедуре. Уверяю вас. Но не хочу вас и обнадеживать – людям свойственно ошибаться, а вот номер вашего удостоверения зарегистрирован автоматически. Вы ее ненароком не теряли?

– Об этом я буду говорить только в присутствии адвоката, – сухо отрезал Гай.

– Ваше право, – пожал плечами Роше и повернулся к Дорну: – У вас остались дела здесь, Орест?

– П-пожалуй, что и нет, – подумав, отозвался Дорн. – Эксперты закончат без меня. А с остальным управится Тимур. Да и сам Руттен тут п-под ногами путается, в конце концов.

– Я тоже здесь только помеха, – признал Роше. – Проводим-ка нашего подопечного до Управления. Я, конечно, доверяю конвойным, но, говорят, береженого бог бережет... Пойдемте, – кивнул он сгорбившемуся на стуле Гаю. – Не забудьте свой плащ.

Надевать плащ Гай не стал – чтобы ненароком не выдать наличие в нем бейсбольной биты. Что, впрочем, было уже совсем ненужной предосторожностью – ни выбросить, ни тем более использовать ее для своего освобождения по дороге было делом нереальным. А в Управлении ему предстоял профессиональный шмон. При котором кроме биты на свет божий явилась бы и липовая ксива на имя Герберта Штуббе. Сознание этого отнюдь не убавляло Стрелку головной боли.

Облака над Санта-Финитой наливались тупой, темной злобой и угрожали теперь всему живому там – внизу – уже не душем мелкого прохладного дождичка, а полноценной тропической грозой. С ливнем и ураганом. Духота, которая с утра становилась все сильнее, сменилась неуверенными еще пока порывами зябкого ветра. Близких предгорий уже не было видно в поднявшейся дымке.

Роше, поеживаясь, поднял воротник плаща и решительно хлопнул за собой калиткой, прорезанной в широких воротах пансиона. Двое сержантов, кемаривших в полицейской машине, припаркованной поодаль – на автостоянке «Сакуры» – рядом с машинами комиссара и Руттена, начали вылезать из него навстречу объявившемуся наконец начальству.

– Эй-эй! – крикнул один из них кому-то, кто находился за спиной у Роше и Дорна, ведущего под локоток Стрелка. – Не подходи, мужик! Полицейская операция!

Гай невольно обернулся и не без удивления узрел быстро приближающегося к ним от припаркованной поодаль машины шкафообразного типа. Того самого, которого судьба свела с ним в кабинете Вась-Вася. К еще большему его удивлению, Роше, который тоже увидел эту фигуру, повернулся к сержантам, один из которых уже начал снимать с предохранителя свой автомат, и жестом успокоил обоих стражей закона.

Потом снова повернулся к приближающемуся типу.

– Я вижу, без вашего присутствия не обходится ни одно наше расследование, – приветствовал он громилу. – Срочное дело, mon ami (Друг мой (фр))? нет, – мрачно ответил тот.

* * *

– Кому срочное, кому нет – подходя вплотную.

«Шишел-Мышел, – вспомнил наконец Гай. – Человек со звездолета Предтечей...»

– Вот что... – Шишел окинул окружающее пространство недобрым взглядом. – Угоните отсюда своих придурков! Он кивнул на полицейский автомобиль.

– На фиг угоните. Иначе базара не будет. А базар интересный. Завтра к утру с господином Достархановым поболтать не желаете? В вашем кабинете, мсье комиссар.

– Ну что же.. У меня тоже есть чем вас порадовать. Роше повернулся к Дорну.

– Орест, отведите арестованного к машине. Пусть увозят его без нас. И...

– Не пройдет, – оборвал его Шишел. – Мужик нужен здесь. Базар и о нем будет. В том числе.

Роше задумчиво потер переносицу. Это занятие продолжалось с дюжину секунд. Потом он со значением посмотрел на Дорна.

Тот понял его без слов, отпустил локоть Стрелка и подошел к машине с полицейскими. Говорил он с ними недолго. Оба сержанта влезли в свой автомобиль. Дверцы захлопнулись, и машина, рванув с места, исчезла в направлении центра города.

Все это время Шишел смотрел на Стрелка с таким видом. словно делал тяжкий выбор: свернуть парню шею или пригласить на выпивку.

– Куда вы услали людей, Орест? – осведомился Роше у вернувшегося Дорна

– В «Эдельвейс». П-присматривать за номером господина Максимова. Пока мы с экспертами не подъедем на предмет обыска.

– Разумно, – признал комиссар. – А теперь... – Он повернулся к Шаленому: – Выкладывайте, что там у вас.

– Этой ночью – к полуночи ближе – я Коппера повяжу. Одного из двух. Того, что на себя самого похож... Голос Шишела стал хрипловатым.

– Упакую, как говорится, товар в лучшем виде. А сможете вы тот товар забрать, или его у вас под носом кто другой перехватит – вам решать. Но, чтобы дело выгорело. мне этот мужик нужен.

Он кивнул на Стрелка.

– Все-таки вы зарываетесь, mon ami, – с некоторым даже восхищением в голосе признал комиссар, – Этот, как вы выразились, мужик арестован за убийство с расчленением. При полном комплекте улик. При таких условиях даже залог не предусмотрен здешними законами. Как вы себе мыслите его освобождение?

Шишел посмотрел на комиссара с досадливой жалостью.

– Да так мыслю, что вы нам на хвост можете хоть всех шпиков со всего города привесить – я не возражаю. Я даже скажу, куда отправляюсь, чтоб вас зря не мучить. Но учтите: спугнете Коппера – пеняйте на себя. Тут аккуратно работать надо.

– То есть вы предлагаете провести операцию под полным контролем полиции? – задумчиво сформулировал мысль Роше. – В этом что-то есть...

– То-то и оно, что есть! – с досадой бросил Шишел. – Только время поджимает! Будете телиться – останетесь на бобах. Даже хуже еще. Потому что Коппер и на свободе гулять будет, и при том понимать будет, что ему война объявлена. И то еще понимать, кем объявлена. А это такой худой вариант, что...

– Вы знаете, Орест... – Роше повернулся к Дорну. – Я, кажется, соглашусь рискнуть... Дорн пожал плечами:

– Ни ваше, ни мое согласие не имеет никакого значения в этом деле. Руттен ни за что не даст разрешения на п-проведение такой операции. Он и так уже скрипом изошел по поводу т-того, что мсье, – он кивнул в сторону Шишела, – гуляет на воле. Б-безрезультатно, как он выражается...

– Так и не будет у вас результатов, пока начальство ваше так выражаться будет! – мрачно констатировал Шишел.

– Итак, – Роше пристально посмотрел на Дорна, – вы окончательно считаете операцию невозможной?

– О-кон-ча-тель-но, – вздохнул Дорн и меланхолично добавил: – Вот если бы только нам п-помог случай... П-послушайте, комиссар, мне кажется, что вы забыли в особняке Мацумото свою трубку... Все время вертели-вертели ее в руках, да и забыли...

– Что за чушь вы городите, Дорн! – возмутился комиссар.

Впрочем, он опасливо схватился за правый карман и даже несколько побледнел.

Потеря любимой трубки была бы для него поистине невосполнимой утратой.

– Да вот же она... На своем месте...

– П-пустяки. Ведь вам могло п-показаться, что вы ее там забыли. И вы бы отправились ее искать, на время оставив меня наедине с арестованным. У вас ведь не было бы оснований считать, что он сможет справиться с вооруженным офицером? А вернувшись после ваших п-поисков буквально через несколько минут, вы бы обнаружили, что за это время к нам неожиданно п-подкрался сообщник арестованного – вооруженный к тому же. С ним на пару они обезоружили меня, связали и убыли на своем каре в неизвестном направлении... Вы, естественно, не теряя ни секунды, развернули бы п-поиски и п-погоню... Ну а далее– п-по сценарию...

Роше задумчиво смотрел на Дорна.

– Вы понимаете, что мне это может грозить колоссальным разносом, а вам вообще заключением о неполном служебном соответствии. А я ведь старый человек, Дорн. Мое сердце может не выдержать, если со мною будут говорить на повышенных тонах. А вы будете отправлены в какую-нибудь дыру вроде...

– Если К-копперхед окажется за решеткой, а дело о головах б-будет распутано, то неприятностей нам ждать не п-придется, – уверенно возразил Дорн. – Победителей не судят, комиссар.

– Мне бы вашу молодость да оптимизм... – вздохнул Роше. – Итак... – Он повернулся к Шишелу: – Где прикажете искать вас ближе, как вы выразились, к полуночи? И почему бы вам не устраниться от столь опасной затеи и не положиться на обычную полицейскую засаду?

– Отвечаю по порядку... – Настроение Шишела было уже не столь бесповоротно мрачным.

– Такая лыжная база – «Снежная» – есть тут у вас?

– Есть, – согласился Дорн, – В детстве я часто бывал там. Сейчас она заброшена. Вышла из моды.

– Как добраться туда, знаешь?

Дорн объяснил. Он умел объяснять коротко и ясно.

– Вот там нас и ищите, – уже вполне удовлетворенно прогудел Шишел. – С упакованным Коппером вместе Ближе к полуночи, как я и выразился. Именно.

Он помолчал – и добавил:

– И чтоб легче вам было – скажу: мы отсюда до Высоких перевалов двинем. А оттуда на своих двоих вниз, к базе. Секретясь и маскируясь. Там и засядем. Считайте, что у нас там на Коппера хор-рошая приманка есть. Только вы сами не вмешивайтесь! Ни при каком раскладе. Когда пора будет – сами знать дадим.

Он снова помолчал.

– А насчет полицейской засады вот что вам скажу, господа хорошие... Сколько вы Коппера ловите? И с засадами, и без... А все равно – пока его вам свои же не сдали, толку от засад ваших было ноль целых, ноль десятых. И то как-то упустить смогли. Сдается мне, есть у него свои человечки в ваших сплоченных рядах... Так что лучше, если вы будете представление просто наблюдать. И лучше не из партера, как говорится...

– Ну что ж... – Роше пожал плечами. – Ограничимся местами на галерке

Он глянул на готовые разразиться ливнем небеса. Полез во внутренний карман плаща и достал небольшой футлярчик с оптомагнитным диском.

– Ваш заказ, мсье. Полная характеристика интересующего вас предмета. Все то, что вы просили. Ношу с собой, потому что вы, mon ami, появляетесь и исчезаете, как, простите, черт из бочки...

Шишел был приятно удивлен:

– Чудеса творите, мсье комиссар?

– Никаких чудес, – с достоинством парировал Роше. – Просто связи. И одно небольшое совпадение. Я знаю кое-кого из Центральной криминалистической. И запрос сделал через них. По подпространственной. Ответ пришел «на раз».

– Это связи, – прищурился Шишел, пряча диск во внутренний карман. – А совпадение?

– А совпадение такое... Роше кисловато улыбнулся:

– У них там весь материал по вещице был подобран и лежал наготове Потому что вещь украдена. Числится в розыске Меня предупредили, что тамошний народ будет весьма благодарен тому, кто укажет ее возможное местонахождение. Тем более вернет или будет способствовать возвращению этой штуки. Назначено вознаграждение. Вопросов задавать не будут. Примите это к сведению, мсье.

Шишел покрутил головой так, словно воротник стал мал ему.

«Ох, вы и жох, мистер Эрик Персиваль Лидделл», – подумал он.

Роше поправил поднятый воротник плаща и похлопал себя по седой голове.

– Сдается мне, что я и впрямь кое-что забыл в доме покойника... Только не трубку, а шляпу. Шляпу, черт побери! Кажется, я помню, куда ее определил... Подождите меня минутку, господа...

Он торопливо кинулся к воротам «Сакуры», помахал перед камерой наблюдения полицейским удостоверением и исчез за калиткой.

– Вы до-должны знать, – глуховатым голосом произнес Дорн, – что я ни за что не пошел бы на такую авантюру, если бы хоть на минуту допустил мысль о том, что господин Максимов действительно убийца.

Гай пожал плечами.

– Это почему же? – поинтересовался Шишел.

– Потому что так совершают убийства только полные идиоты. А даже после короткого знакомства с этим человеком я вижу, что имею дело не с идиотом. Впрочем, довольно слов.

Шишел мотнул головой в сторону своей машины:

– Подойдем туда.

– Д-действуйте быстрее, – сухо бросил Дорн Шишелу на ходу. – Надеюсь, вас учить не надо... Разрешаю вам п-поставить мне фонарь под глаз. Иначе нам не поверит даже маленький ребенок...

Они остановились у машины.

– Ну, если разрешаете, мистер...

Шишел сложил правую руку в кулак, бережно дохнул на него и аккуратно, соразмеряя усилия, приложился по левой скуле Ореста. Тот ударился затылком о корпус стоявшего позади кара, пронаблюдал калейдоскоп черных звезд, вспыхнувших перед его взором, и выбыл из игры не менее чем на четверть часа.

– Кажется, ты немного перестарался, – заметил хранивший до той поры благоразумное молчание Стрелок, наблюдая, как Дорн медленно сползает вдоль борта машины на асфальт стоянки.

– В самый раз, – успокоил его Шишел, заботливо укладывая пострадавшего поудобнее. – В конце концов, – продолжил он, перекладывая пистолет и остальное содержимое карманов Дорна в свои, – должны же копы отрабатывать свой хлеб. Полезай в машину. И побыстрее!

Он нырнул в кабину и с силой задвинул за собой дверцу машины. Автомобиль рванул с места.

Первые капли дождя упали на асфальт.

Глава 8БОГ ИНЫХ МЕСТ

Шишел гнал и гнал. Потоки дождя заливали стекла салона. Ветер норовил сдуть машину с дороги. А сама дорога петляла как могла, словно стремясь выскочить из-под машины. Но Шишел удерживал курс на Высокие перевалы. И не он один. Судя по всему, в горы устремились чуть ли не все жители столицы богатенького курортного Мира. Но – благостен Господь – ведущие в горы шоссе стали ветвиться, дробиться, уходить в стороны ухоженными проселками, оттягивая на себя все больше и больше машин. А потом – где-то на полдороге в Высоким перевалам – их, машин этих, и осталось всего ничего. Вместе с ордой попутчиков истаял, сошел на нет и дождь. Пейзаж, стремительно пролетающий за окном, все явственнее становился пейзажем альпийским, а дорога забирала все круче вверх.

– Какого черта ты пришил там кого-то? – прервал затянувшееся молчание Шишел. – Заказ выполнял? Припер тебя Коппер к стенке, и другого выхода не осталось – так, что ли?

Гай покосился на своего освободителя и досадливо поморщился.

– Помнишь нашу встречу у Градова? Шишел пожал плечами:

– Других и не было. Помню, натурально.

– В тот раз я ему свой идентификатор отдал. Для того чтобы по нему мне другую ксиву слепил. На другое имя...

– Я так мыслю, – прикинул Шишел, – что с ксивой этой ты надумал от Коппера лыжи навострить... Не вышло?

– Трудно сказать...

Гай неопределенно пошевелил в воздухе пальцами.

– Эта партия еще не доиграна. Важно вот что. Этот идентификатор вместе с новой ксивой я назад только сегодня получил. А ночью – около трех – кто-то по нему в «Сакуру» прошел. К японцу одному – Мацумото. Акиро Мацумото. У меня с ним дела. Очень странные дела. Но об этом потом. Важно то, что этот тип с моей карточкой или с копией ее, судя по всему, и замочил японца. И голову его с собой забрал. Подстава еще та получилась...

Шишел мрачно молчал, переваривая полученную информацию.

«Вроде не врет мужик, – прикинул он. – Иначе очень уж большим олухом ему надо было быть, чтоб так наследить... Да и Василий меня предупредил, что не киллер он...»

«Ну и карты тебе сдали, – встрял в ход его размышлений внутренний демон. – И киллер твой не киллер. И Коппер твой не Коппер...»

Шишел этот выпад игнорировал.

– И получается, – закончил Гай, – что подставил меня если не сам Градов, то кто-то из его присных. Или тот чистодел, что ксиву выправлял... Только они про Мацумото знать ничего не могли. Тут ни черта не вяжется – одно с другим...

Шишел скосил на Стрелка задумчивый взгляд.

– А ксива-то исходная – настоящая? Твоя? Гай озадаченно глянул на Шишела.

– Ч-черт! Я и не подумал об этом. Тогда... Тогда все концы сходятся...

– Я так мыслю, что раз ты под Коппером ходишь, так он тебе и ксиву сварганил. А раз так, то почему бы у него и второй такой не быть?

– И о Мацумото он тоже в курсе. Я – осел! На Василия грешить стал... Видно, у Коппера что-то с Акиро не совпало... Или он решил меня вконец замарать – чтоб послушней был.

Шишел мрачно усмехнулся:

– А вот об этом мы Коппера и спросим... В голосе его прозвучало предвкушение предстоящей разборки.

– Об этом спросим... И обо многом другом...

– Ты, как я понимаю, Коппера вычислил?

– Да вроде того. Вызнал я местечко, где у него с соплей тут одной стрелка забита. И вот решил с ним подразобраться. Но только решил, что ты мне в этом деле – первый помощник.

– Ну что ж, – пожал плечами Гай. – Я и сам не прочь в этом деле понять хоть что-то. Или, по крайней мере, от Коппера избавиться. – Он помолчал немного. Потом добавил осторожно: – Я, кстати, не знал, что ты с легавыми корешишься...

Шишел помрачнел.

– Коппера мне не одни легавые заказали... Васькина братва на него тоже зуб имеет... Посмотрим еще – кому Коппера сливать. Да ты хоть в курсе, что тут еще один Коппер завелся? Похоже, ему пластическую заделали...

– У меня, кажется, крыша съедет все-таки, – признал Гай. – От планетки этой и от тех дел, что на ней творятся. Напрочь съедет.

– А с копами не корешусь я, – мрачно продолжил Шишел. – Взяла меня жизнь за яйца, куда ни кинь – всюду или тюряга светит, или того хуже... Так что мне ужом крутиться только и осталось. А с легавыми дело такое: сливаю им Коппера, и ауф, как говорится, видерзеен...

Снова последовала мрачноватая пауза Потом Шишел бросил на Стрелка косой взгляд

– А ты не вибрируй. Легавым я тебя не солью. С Коппером разберемся, глядишь, и дело прояснится с японцем этим... Но это семечки. Я тебе больше скажу: я тебе помогу вообще на фиг из-под колокольни этой убраться. С планетки этой милой в далекие края. Где никакой розыск тебя не застукает... В иные совсем места... Если мы, конечно, сегодняшнее дельце по уму заделаем...

– В иные места...

Гай словно попробовал эти слова на вкус. Горечью они отдавали и хмельным чем-то.

Шишел тем временем вытащил из карманов и бросил на сиденье два небольших пистолета.

– Пукалку я тебе даю хреновую, – признался он и двинул к Гаю франтоватый «вальтер». – У фрайера забрал. Ну да ладно. До стрельбы, думаю, не дойдет.

Он подбросил в руке второй – взятый у Дорна – пистолет.

– Себе эту вот дуру возьму. Хоть и не того калибра ствол. «Герсталь» какой-то. Сроду из такого не шмалял, но сразу видно – работа неплохая. Жаль, что отдавать придется.

Гай стряхнул с себя нахлынувшую на него одурь, спрятал сувенирный «вальтер» в карман и уставился на Шишела.

– А почему, – спросил он, – ты для этого дела не быка какого-нибудь у Василия подзанял, а меня разыскал? Если ты думаешь, что в одиночку тебе его осилить не получится...

– Ну, во-первых, – прогудел Шишел, – ты – лицо, как говорится, заинтересованное. Тебе пути назад нет. Потом – профессионал ты. Если Василий тебя ценит – а он ценит, – то, значит, недаром. А у Василия народец бздливый, как я посмотрел. Подведут, если дело худой оборот примет. Как пить дать – подведут. Хоть десять их с собой на дело возьми, хоть сто, хоть тыщу. Так что тут только на тебя и ставить... – Он снова помолчал. И добавил многозначительно: – И главное – ты у меня фактором внезапности будешь. Слушай, как будем работать...

Дождь остался там – внизу, в городе А здесь, ближе к вершинам, простерлись нескончаемые поля сверкающего белизной снега. Одному богу было понятно, что отвадило народ от этих мест и сделало лыжную базу «Снежная» пустынным домом привидений, высящимся среди слепящих снежных склонов.

Только теперь Гай понял, почему Копперхед выбрал для своей тайной встречи именно это место. Попасть на «Снежную» и устроить там засаду, не оставляя следов, можно было только на вертолете. Но арендовать летательный аппарат на Терранове можно было, лишь предъявив полноценные документы, удостоверяющие личность арендатора, и удостоверение пилота-любителя. Отмечаться таким образом Шишел не намеревался. Да и бдили за воздушным пространством на Терранове с превеликим тщанием.

Гай косо взглянул на Шишела, разминающегося на смотровой площадке чуть поодаль. Вылез из машины и подошел к нему.

– Как будем быть? – осведомился он, – Лыжи ты, похоже, не прихватил. Да и на лыжах наследим. Спугнем мы Коппера...

– А ты думаешь, я ничего тут не просчитал? – усмехнулся Шишел. – Я этими следами сразу озадачился. Как только услышал, где стрелка забита. Тут, брат, ключевые слова «лыжная база» и «заброшенная». Раз лыжная, значит, снег окрест. Раз заброшенная, значит, нетронутый. А это что значит? Это значит, натуральная контрольно-следовая полоса! Я б и не знал, с какого боку за это дело взяться, кабы мне в снегах этих покорячиться не пришлось. На Харуре я – было дело – с товаром по снегу через границу ходил. Да и на Чуре со снегами да льдами ихними горя хлебнул... Я со снегом теперь дружу... Открывай багажник!

* * *

Если бы хоть одна живая душа оказалась в тот день на смотровой площадке, поодаль от Перевального шоссе, то душа эта надорвала бы себе со смеху живот, наблюдая двух здоровых мужиков, ракообразно ползущих по расстеленным на снежной глади полосам «Прессекса». За собой один из них подволакивал еще и солидных размеров рюкзак.

После каждых двух-трех метров пут и они скатывали в рулон оставшуюся позади «ковровую дорожку».

«Прессекс» – великолепная обивочная и ковровая ткань – отличался тем, что удивительно ровно распределял по своей поверхности давление, приложенное к нему в любой точке.

Доползая до конца полосы, каждый из двоих чудаков снимал со спины тяжеленный рулон чудо-ткани и начинал раскатывать его перед собой. Перебравшись на новую полосу, старую же сворачивал до конца и крепил за спиной. Снег на пройденном ими пути оставался девственно чист и невинен.

* * *

– Теперь, – прогудел Шишел, осторожно присаживаясь на хлипкий стульчик, – осталось найти место, где можно укрыться и вести наблюдение. Здесь негоже...

«Здесь» было кафе-стекляшкой, пристроенным к основному корпусу базы. Просматривалось оно насквозь. Задерживаться в нем подельники не стали.

В целом база оказалась не столько заброшенной, сколько законсервированной до лучших времен. При желании тут запросто можно было возобновить подключение к энергосети и восстановить все прочие коммуникации.

В качестве наблюдательного пункта вполне годился любой из двух сотен номеров отеля, занимавшего большую часть базы. Но еще лучше подходил для этого расположенный на крыше ресторан. Вид из его зала открывался прекрасный, а сам зал был невелик и довольно хорошо прогрет лучами здешнего солнца. Шишела это место пленило тем, что было украшено забавлявшими его всю жизнь алтариками богов и бесов Пестрой Веры. И еще тем, что, повозившись немного с замком примыкавшего к ресторанной кухне складского помещения, он обнаружил там солидный запас съестного в упаковках длительного хранения. Хозяева «Снежной» явно не торопились поставить крест на этой своей собственности.

– Филе устрицы океанической... С Океании, в смысле... Лососина из самой Метрополии... Кварги какие-то, етитна сила! – восклицал он, шаря лучом фонарика по многочисленным полкам, открывшимся перед ним. – А спиртного, спиртного-то... Море разливанное! Жаль только, надираться нам сейчас не след. Можем уже в морге проснуться. Ограничимся пивом. Моча, конечно, но освежает. А то умотало оно меня – ползание это.

Он вернулся в зал, кинул пару банок «Пильзнера» Гаю и, тяжело опустившись в кресло, вскрыл пару банок консервов и откупорил себе «Будвайзер».

Гай присел в кресло напротив. Глотать ледяное пиво, заедая его омерзительно холодной лососиной, в не слишком теплом помещении было сперва не очень приятно, но человек приспосабливается и не к такому – вторая банка пошла как-то легче.

– Времени у нас еще море, – сообщил Шишел, глянув на часы, – Коппер раньше темноты сюда носа не покажет. А потому для нас главное сейчас – выспаться. Спать, однако ж, будем по очереди. По паре часов. Чур, я первый! Не знаю, как ты, а я в эту ночь час всего и проспал если, то удивительно... Вот возьми. – Он достал из рюкзака и протянул Гаю бинокль. – С этой штукой легче будет рассмотреть того, кто вздумает сюда пожаловать. Из окон старайся не торчать...

Гай чувствовал себя полностью выжатым лимоном, но не стал спорить со своим спасителем. Сам же спаситель удалился в подсобку, волоча на спине свой рюкзак.

Из рюкзака – там, в чертовой темноте – он вытащил купленный в городе туристический обогреватель, вставил в него плазменную батарейку-аккумулятор, включил и некоторое время блаженствовал под струей теплого воздуха. Потом устроил из рюкзака и куска «Прессекса» самодельное ложе и взгромоздился на него. В головах пристроил фонарик.

Когда минут через десять Гай на всякий случай заглянул в подсобку, ее уже оглашал могучий Шишелов храп. Шаленый спал сном праведника, прикрыв физиономию раскрытой книжкой. То, что известный на весь Обитаемый Космос медвежатник может захватить, идя на дело, еще и забавное чтение, крепко удивило Стрелка. И несколько тронуло. Так или иначе, а Шишел храпел, как, должно быть, храпели усталые бронтозавры Сочинения Фила Исмаэлита при случае неплохо работали и как снотворное

* * *

Сны снятся всем. Даже младенцам в утробе матери.

Безусловно, снились они и давно эту утробу покинувшему Дмитрию Шаленому. Но, как и большая часть представителей рода людского, проснувшись, он почти никогда не мог вспомнить, что все-таки явилось ему из призрачных бездн, живущих в его душе Да и являлось ли что-нибудь оттуда вообще?..

Но в этот мутный похмельный полдень Таури-дин-Кин-дари – Бог Странных Снов – не разрешил Шишелу выбросить из памяти посетившую его сумятицу чувств и видений, когда тот проснулся, словно вынырнув из глубины удушливого, заболоченного пруда. И вкус тины на губах был для него большей реальностью, чем снега недальнего горного кряжа за окном. По крайней мере несколько секунд, пока неспокойная, растормошенная мороком полуденного сна душа возвращалась в его бренное тело.

Рывком поднявшись, он снова тяжело опустился на устеленные «Прессексом» ящики и долго мутным взглядом изучал собственное изображение в зеркально отполированной канистре с оливковым маслом. Большого удовольствия он от этого не испытывал. Просто старался отвлечься от странного, тяжелого и радостного одновременно чувства, которое принесли ему демоны полудня.

А приснился ему терминал. Старый терминал – из тех, что можно встретить в Метрополии. Там их по старинке называют вокзалами И на них иногда можно увидеть древние поезда Те, которые ходят по уложенным на насыпь двойным рельсам. В родном городе Шаленого по таким рельсам в воскресные дни и по праздникам пускали под старину сработанные составы с туристами – на пикники в соседних городках. Туристы, помнится, тоже принаряжались под старину. Это бывало порой забавно – когда редингот сочетался, например, с джинсами. Дмитрий с приятелями добывали в ту пору мелочь на карманные расходы, работая на таких поездах «мальчиками на подхвате» – разносили по вагонам прохладительное и сувениры.

Но тот день, что приснился ему, не был воскресным Это не был день вообще Черное, без звезд небо нависало над громадой древнего вокзала. И никого не было окрест. Город словно вымер В этом тоже не было ничего странного В исторических центрах городов Метрополии днем можно было встретить немало туристов Но проживало в помпезных старинных зданиях, а иногда в унылого вида бараках, прозванных невесть почему хрущобами, лишь небольшое количество чудаков. И уж конечно никого из них не тянуло на ночные прогулки на привокзальной площади.

Там – в этом своем сне – Дмитрий прекрасно знал, зачем он пришел на старый вокзал Он пришел для того, чтобы продать свою душу.

Продать ее Богу Иных Мест.

Сегодня была его ночь – Дмитрий знал это точно.

Он остановился перед темной, еле различимой на фоне беззвездного неба громадой, опустился на колени и достал из-за пазухи то, на что нельзя было смотреть. То, что заключало его душу. Нащупал тонкую цепочку и стал раскачивать это, словно маятник. Нащупал, уловил нужный ритм и стал выпевать заклинание. Сначала тихо, затем все громче и громче...

И ответ пришел.

Он пришел из-за каменного монстра, высящегося перед ним. С далеких к нему подступов. Пришел тяжелыми, неживыми вздохами железной твари, проснувшейся из небытия смерти к небытию механического подобия жизни. И Дмитрий, словно сам став неживым, медленными, замороженными движениями поднялся с колен и пошел к старому вокзалу.

Прошел сквозь пустые, гулкие залы огромного здания, вышел к платформам, спрыгнул на пути и зашагал по ним навстречу Судьбе.

А Судьба уже медленно, громыхая сталью колес по чугуну Древних рельсов, неторопливо катилась по заброшенным запасным путям к глухому, погруженному во мрак тупику. Судьба заглядывала ему в душу больным, желтым огнем прожектора.

Этот прожектор но лбу старинного локомотива был единственным светом на всем огромном и запутанном пространстве подъездных путей. Но этот свет не рассеивал тьмы. Пожалуй, делал ее только еще гуще.

Ветер – ледяной ветер ночи – тронул тело Дмитрия, пройдя сквозь легкую летнюю одежку. И странный привкус болотной тины оставил он на его губах.

«Господи, – подумалось ему поверх сна. – Но это же потом было... Я не тогда тонул в трясине... Позже, много позже – когда бежал из Раздайских лагерей... А сейчас мне пятнадцать лет, и я пришел на ночной вокзал продать душу Грустному Богу...»

Мысли его путались, как это всегда бывает во сне.

А локомотив надвигался – черный и жутковатый. Какая-то своеобразная мелодия проскальзывала в лязге его колес и вздохах-свистках железного нутра. Один лишь вагон был прицеплен к нему. Старинный пассажирский вагон с выбитыми кое-где окнами, пропитанный запахом давным-давно – века назад – сожженного в топках древних паровозов угля... Лязгая все глуше и продвигаясь все медленнее, пришедший из сна поезд навис над Дмитрием. Остановился. Замер.

Бесконечно долго длилась гулкая тишина, разлившаяся над этим призрачным миром. Потом неспешно отворилась дверь кабины машиниста и так же неторопливо появилась из нее угловатая, в старинной кожаной куртке фигура.

Дмитрий мучительно пытался разглядеть его лицо.

Машинист поезда снов спустился на несколько ступеней и протянул вперед руку.

– Давай свой билет, мальчик. Ты не передумал?

Спохватившись, Дмитрий рывком протянул ему то, что сжимал в вспотевших ладонях. И только тогда, когда это перешло из рук в руки, осмелился взглянуть на тускло блеснувшую в желтом масляном отсвете прожектора вещицу. Амулет он узнал сразу. И окончательно понял, что видит сон.

– Поднимайся в вагон, мальчик... Голос бога был полон понимания.

– Садись на любое место. Там полно свободных мест... Только поторопись. Я никогда не жду.

– К-куда мы поедем? – запинаясь, спросил Дмитрий.

– Ты же хотел продать душу в обмен на иные места, мальчик? Вот туда ты и попадешь. В иные места... Собственно, других для тебя больше уже никаких и не будет... Поторопись...

– С-спасибо, – уж как-то совсем по-детски сказал Дмитрий.

Подбежал к вагону. Ухватившись за поручни, вбросил себя в тамбур.

Лязгнули чугунные сцепки. Пол дернулся у него под ногами.

И он проснулся в душной, прогретой его переносной печкой подсобке ресторана базы «Снежная». На Терранове.

Некоторое время Шаленый пребывал в тоскливом ступоре. Потом ощущение реальности окружающего взяло верх над сонливой маетой.

– Гос-с-споди, и приснится же такое!.. – пробормотал он. – Какого черта я не выключил печку эту?..

Ответа на этот вопрос Шишел не нашел, а потому только лишь еще раз энергично потряс головой, нащупал выключатель нагревателя и усмирил разбушевавшуюся печурку. Пинком отворил пошире дверь. Хлынувшие в открывшийся проем струи прохладного, с ароматом хвои воздуха слегка приободрили его.

– Ерунда! – пробормотал он. – Бред собачий... Никогда и никому душу я не продавал... И вокзал тот... Действительно, как-то, мальцом еще, забрел на него ночью... Помнится, испугался здорово чего-то. Чего – уже не помню...

Переведя взгляд на пол под ногами, он вдруг увидел причину, породившую, по всему судя, докучный морок. Разумеется, это было зловредное сочинение Фила Исмаэлита. Именно там, на задуманной, как всегда, наугад странице он прочитал эти, так напомнившие ему далекое прошлое слова «иные места»... Он подобрал книгу с пола, привычным уже движением открыл на запомнившемся месте и хмуро по второму заходу прочитал очередное откровение Судьбы

«Не потому вовсе тоскует душа человеческая по чужим краям и местам иным и странным и томится в местах родных и исполненных удобств и комфорта, что пресыщается она теплом родного очага, – учил добродетельный Бон-ни Пиз тех, кто хотел у него хоть чему-то учиться, – а потому, – говаривал он, приободрив себя кружкой доброго эля, – что пришла она в этот мир из этих иных мест и в иные и странные миры удалится, когда придет ей на то срок...»

Благие эти поучения Злобный Свистун Грогги иначе как бредом и маразмом не именовал и, укрепив душу свою щедрой – за счет заведения – толикой джина, говаривал, что манят нас места иные не чем иным, как просто-напросто надеждой найти отдохновение от истомивших наши души забот мирских и от намозоливших нам глаза рож, по необходимости нас окружающих. «Но нет нигде такого убежища. И не будет его никогда, – добавлял он при этом, – потому как, дорогие друзья мои, каждый из нас тащит на своей душе положенный ему с рождения груз забот и страданий, подобно тому, как почитаемая лягушатниками за лакомство садовая улитка тащит на себе свое собственное жилище И никуда не уйти нам от себя. И потому именно мечта свершившаяся всегда несет нам разочарование, а слово изреченное оборачивается ложью. А оттого дух наш, не желающий с тем мириться, и помещает царство мечты во времена далекие и места иные, чем те, что населены нами и нам подобными, за грань нашего бытия...»

Шишел с треском захлопнул книгу и запустил ее в угол. Помянул недобрым словом того дурня, который снабдил его этаким чтивом, прошел в кухонный отсек и сунул голову под кран, забыв, что крутить его бесполезно: подача воды, как и все остальные коммуникации «Снежной», была перекрыта. Пришлось вылить на голову бутылку холодной водки – стараясь, чтобы больше по усам текло и меньше в рот попадало.

Холодная струя, однако, вернула ему вкус к жизни, и, приведя себя в порядок, он сверился с часами и решительно двинулся в зал.

* * *

Гай все-таки задремал на посту Бог его знает, почему посреди дня зыбкий нервный полусон-полудрема сморил его Притулившись в удобном кресле, он лишь в самый последний момент краем уха услышал шаги приближающегося Шишела и, встрепенувшись, поднялся ему навстречу. Сон сразу как рукой сняло.

– Кажется, я заработал пару нарядов вне очереди, – виновато улыбнулся он, протирая глаза.

Уж он-то знал, по опыту Седых Лун, что за сон на посту можно схлопотать как минимум фонарь под глаз. Но Шишел был благодушен.

– Продолжайте, рядовой, как там тебя? Дансени, – прогудел он. – Словом, можешь кемарить дальше. Моя вахта.

– Кажется, я свою норму уже набрал… – отмахнулся от соблазнительного предложения Гай. – Так что лучше составлю тебе компанию...

– Ну что ж, – хмыкнул Шаленый. – Оно и верно – веселее как-то будет.

Какое-то время они бродили по залу, поглядывая за окна и рассматривая миниатюрные изваяния богов Пестрой Веры, расставленные на настенных полках и в небольших нишах Перед одной из этих фигурок Шишел задержался. Ему снова припомнился его стремный сон, и он, пощелкав зажигалкой, скормил огню пару федеральных баксов – на алтаре Донгин-Донга – Грустного Бога Иных Мест.

Чтоб не травил душу.

Гай остановился позади него, молча наблюдая за этим мини-жертвоприношением.

– Послушай, Дмитрий, – начал он осторожно, – Как вышло, что ты сидишь здесь на полной мели?

– А где ты мне прикажешь быть? – с досадой в голосе вопросом на вопрос ответил Шаленый.

Взгляд его, полный тоски, сосредоточился на трепетном огоньке, на глазах тающем по краям миниатюрного алтарика.

– Ходили слухи... – все так же осторожно продолжил Гай,– что... Да какие там слухи – вся, извини меня, Федерация год целый на ушах стояла после того, как ты с компанией угнал с Квесты какой-то доисторический звездолет. Или что-то в этом духе... Об этом только и жужжали... Что, врут?

– Да нет, не врут...

Шишел подхватил со стола непочатую банку пива и откупорил ее.

– И правда, что командовала кораблем какая-то самозваная принцесса?

– Принцесса Феста. Это точно. А вот насчет самозванства... Если разобраться, так все принцессы, принцы, короли, императоры и подобная публика – чистые самозванцы. Если не сами, так их предки. Родоначальники... Но про Фесту ты меня не расспрашивай – мы с ней друг друга обходили за три версты. Чувствовали, что характерами не того... Не сходимся... Тебе про нее лучше бы Клайд рассказал. Клайд Ван-Дейл, вроде как друг ее...

– То правда был Корабль Предтечей? Шаленый тяжело вздохнул и отхлебнул толику янтарного напитка.

– Знаешь... Темное дело-то было. Да темным и осталось... И рассказывать о том стремно...

Об этом действительно стремно было рассказывать.

Что и как можно было рассказать о многих и многих месяцах, проведенных в нутре громадного, по своей воле блуждающего по Космосу чужого, до предела чужого и чуждого всему человеческому корабля? Как рассказать о тех странных краях, в которых пришлось побывать за эти неполных два года локального времени?

– Был. Был он – корабль этот клятый,– признал Шишел.– Всякого, скажу тебе, натерпелись, прежде чем...– Тут он снова отхлебнул пива и только после довольно дол– -гой паузы продолжил:

– С Квесты этой... С Малой Колонии мы тягу очень вовремя дали. Но экипаж тот, что был подготовлен как раз на Квесте, знал о Большом Космосе в основном только то, что он большой...

Шишел был не совсем справедлив к пилотам древнего звездолета. Квеста, в конце концов, не была такой уж дырой, в которой нельзя было бы найти полудюжины классных пилотов-дальнобойщиков. Тамошний диктатор Свободного Лесного Народа положил две трети своей жизни и сгноил половину своих подданных для того, чтобы найти в чертовой чащобе плато Капо-Квача и выкопать из древних напластований звездолет Предтеч. Или, быть может, не Предтеч, а кого-то другого, столь же древнего... Он скупил лучшие головы Квесты – и не только Квесты,– чтобы понять его устройство и принцип действия. Он заплатил чудовищные деньги инженерам, которые в глубокой тайне адаптировали негуманоидную технику к системам контроля и управления, разработанным людьми и для людей.

Единственное, чего ему не удалось – это обеспечить корабль командой, в которой хоть один человек имел бы малейший опыт вождения космических судов, построенных не людьми много тысячелетий назад. Поэтому нет ничего удивительного в том, что, более или менее удачно войдя в подпространство прямо в атмосфере над столицей Малой Колонии – номер, который никому до сих пор так и не удалось повторить,– «Хару Мамбуру» вынырнул из него совсем не там, куда целил. Некоторым извинением такой промашки можно было считать крайнюю спешку, в которой новоиспеченным звездоплавателям пришлось ретироваться со ставшей для них крайне негостеприимной Квесты.

– У меня глаза на лоб так и вылезли,– рассказывал Шишел, с горькой миной рассматривая опустошенную явно раньше времени банку.– И не у меня одного...

– Ну, это типичное,– успокоительным тоном отозвался Гай.– После Скачка всегда так – и мутит тебя, и тошнит и вообще жить не хочется... Последействие.

– А то б тебе! – возмущенно возразил Шишел.– «Последействие»... Похмелиться малость – и нет тебе никакого последействия... Там куда похлестче жуть получилась...

Жуть получилась и вправду куда как похлестче постпереходной депрессии. Заключалась она в том, что вопреки всему, что было известно роду людскому о физике подпространственных Скачков, стартовав из фазы газообразной, финишировал звездолет Предтечей в фазе жидкой – в толще океана некой землеподобной планеты, о которой ни астрономы, ни разведчики-изыскатели и слыхом не слыхивали.

Собственно говоря, члены экипажа «Хару Мамбуру» могли бы считаться первооткрывателями еще одного пригодного для заселения Мира, если бы кто-нибудь из них мог хотя бы предположить, в какой части Вселенной этот Мир находится.

– Представляешь, что мы почувствовали, когда вместо того, чтобы оказаться где-то в окрестности Бетельгейзе, мы очутились в километре под поверхностью идиотского океана, набитого такой живностью, какую даже бывалые нарки в бреду не видали...

Насчет километровой глубины Шишел, конечно, преувеличивал. Прозрачная пропасть, в которой неожиданно материализовался звездолет, была насквозь пронизана лучами местного солнышка, и на экранах внешнего наблюдения отчетливо просматривалась поверхность океана, тускло мерцающая в высоте. И высота эта только казалась безмерной.

Что касается живности, то она далеко не сразу дала о себе знать. Появление древнего звездолета из недр подпространства сопровождалось эффектами, напоминавшими небольшой подводный ядерный взрыв, – ударной волной, дьявольской вспышкой света и бог знает чем еще Все это мало способствовало немедленному проявлению интереса со стороны обитателей морских глубин к источнику всей этой кучи неприятностей.

– Но, разрази меня гром, – с удивлением в голосе продолжал Шишел. – Предтечи свою посудину сработали на совесть. Кораблик не только не развалился к едрене фене, как это с любым другим непременно случилось бы, но даже не протек! Мало того – он даже тонуть не начал!

Что верно, то верно. Тонуть «Хару Мамбуру» не тонул

Но и всплывать не думал.

Экипаж его довольно долго пребывал в состоянии тупого созерцания бездны в окнах голографических экранов. Потом Шишел ошалело спросил:

– Слушайте, дедруги... К-как отсюда выбираться-то будем?

Штурман зло покосился на него из своего кресла.

– Если мы запустим атмосферные движки, – сухо объяснил он, – то я за последствия не отвечаю... Мы как-никак не подводная лодка. Может и рвануть. Снаружи – несколько атмосфер. Образуется перегретый пар... То да се... Корабль, может, и выдержит, а нас вот по стенкам размажет...

– Понтоны, – посоветовал бортинженер. – Надо выбраться наружу и соорудить что-то вроде надувных понтонов...

– Легко сказать – наружу выбраться, – возразил Шишел. – А ты можешь сказать, что там в этой водичке содержится? И кто в ней, в водичке той, водится?

Понтоны тем не менее соорудить удалось, пустив в ход пару допотопных роботов, предусмотрительно прихваченных с Квесты. Удалось даже запустить атмосферные движки, а затем и планетарные. К концу третьих суток пребывания в новом и странноватом Мире «Хару Мамбуру» благополучно вышел на орбиту открытой планеты, что позволило наконец хоть как-то сориентироваться и в ее ландшафте, и в его положении во Вселенной.

Если с первым – формой и расположением материков, горных кряжей, островов и тому подобными мелочами – была очень скоро достигнута хоть какая-то ясность, то со вторым – с галактическими координатами и с расположением открытого ими Мира относительно хоть каких-то, известных астрономам и навигаторам космических объектов – дело обстояло просто, как говорится, из рук вон.

– Убей меня боже зонтиком, если я могу хотя бы приблизительно сказать, куда нас занесло... – уныло признал штурман лихого корабля после нескольких суток упорной борьбы с бортовым компьютером, вполне современным, установленным уже в процессе адаптации корабля к эксплуатации его людьми. – Вы знаете, – добавил он с оттенком ужаса в голосе, – я не ручаюсь даже, что мы находимся в нашей Галактике... Или в нашей Вселенной вообще Правда, одна зацепка есть: наш с вами кораблик может прыгать только между заданными точками пространства-времени. Теми, координаты которых заложили в его память Предтечи или... Словом, те, кто его построил... Так что мы имеем в конечном счете какое-то ограниченное количество вариантов...

– Ну, например, миллионов, этак, сто, – с невеселой иронией заметила чувствующая себя на борту «Хару» не у дел Энни Чанг. – Или двести...

– Бог весть, – все так же уныло отозвался штурман. – К сожалению, мы никак не можем влезть в эту память. Имеем только то, что Корабль захочет нам сообщить. Если бы я имел хоть какое-то представление о том, каков принцип работы той штуки, которую мы считаем его компьютером...

– Скорее, это уж мозг... – привычно вставил Билл Корнблат, бортовой медик, не чуждый проблемам биокибернетики. – Да еще и с функциями, которые позволяют считать его гигантской железой...

– В общем, прежде чем я скажу свое слово, – прервала начавшуюся было досужую беседу командир экипажа Ее Высочество принцесса Феста, – я хотела бы знать, какие идеи созрели в ваших мозгах, дамы и джентльмены. Я имею в виду что-нибудь толковое, а не то бестолковое нытье, которое я слышу уже почти целую неделю...

– Вот что, – энергично, не дожидаясь особого приглашения, взял слово Шаленый, – мы тут потолковали с доком Билли и решили, что на предмет всяческой заразы планетка эта вроде довольно безобидна... Нет здесь таких микробов, которые могут в нашем организме проживать. Так что обычной комплексной прививки с нас будет довольно. С другой стороны, скорее всего, и любая здешняя живность для нас несъедобна. Ну так ведь у нас на этот счет и запас есть, и синтезаторы исправны... Так что если и занесло нас сюда, то, может, прежде чем снова сигать отсюда неведомо куда, сначала присмотримся – может, есть здесь что-то такое, чего пощипать стоит... Может, недаром мирок этот в память.

Кораблю засунут. Предтечи здесь могли так же в былые времена похозяйничать, как и на Квесте. А все, что от этого народца ни осталось в Обитаемом Космосе – ведь вернемся же мы в него рано или поздно, – по хорошим ценам идет...

Предложение Шишела долго ругали и топтали, но в конце концов именно так, как он говорил, и поступили. Скорее всего, из-за подсознательного страха перед следующим Скачком. Поэтому проторчал Корабль на орбите Заразы (такое неофициальное и вовсе не заслуженное имя укрепилось среди его экипажа), временами то тут, то там опускаясь на ее поверхность, чуть ли не полный год. Усилиями Шишела и дока Билли на опушке громадного леса, покрывавшего приполярную область одного из четырех материков Заразы, была воздвигнута даже более или менее постоянная база, пригодная для сравнительно терпимого житья четырех-пяти человек. Более всего эта база напоминала форт первопроходцев где-то в лесах древней Сибири или Канады.

– И, скажу я тебе, – продолжал Шишел, – торчали мы на Зар-р-разе этой вовсе не напрасно. Похоже, что из тех краев Предтечи не так давно и откочевали. Тыщ двадцать лет тому... Потому что, если на Квесте или на Харуре каком-нибудь следы их и всякие артефакты днем с огнем искать надо, то на Заразе нашей – вот они, хоть и не хочешь, а мимо не пройдешь!

Что верно, то верно – поименованный Заразой Мир можно было считать своего рода музеем или пантеоном Предтечей: уже в первую неделю «великого сидения» во время поисков подходящего места для устройства форта Уолт наткнулся на довольно хорошо сохранившуюся сеть дорог, уходящих в лесные чащобы. Эти дороги привели людей с Корабля в довольно странные места.

– Они там целые города понастроили – Предтечи эти... – Шаленый попробовал жестом изобразить то, о чем вел речь. – Или что-то вроде... И пирамиды такие... И похоже, вход в тамошний Янтарный Храм мы нашли. Но в него не полезли. Потому что если это такая же штука была, как на Квесте, то тот, кто в нее полез бы, мог очень даже просто назад не вылезти. Или – того хуже – мозги себе набекрень сдвинуть, или вообще зомбаком обернуться.

Но без жертв все же не обошлось.

Свою дань с экипажа Корабля взял Океан.

И данью этой оказалась жизнь Билла Корнблата. Медик повадился в сопровождении кого-нибудь из пилотов выбираться на глайдере к побережью и, вооружась аквалангом, подводным ружьем и видеокамерой, изучать подводную флору и фауну Заразы. В один не слишком прекрасный день он не вернулся на берег. После этого в местные воды не совался уже никто из экипажа Корабля.

– Жалко, конечно, дока, – признал Шишел. – Как говорится, любопытство сгубило кошку... Он словно дите малое был. Добрейший малый, бестолковый слегка... И страшно охочий до того, чтобы все и вся курочить на предмет посмотреть, как оно устроено... Мы с ним, считай, подружились даже – на предмет карточных фокусов... Ну да ладно, – печально махнул он рукой. – Чего уж теперь...

С минуту оба собеседника молча прислушивались к тому, как в их банках тихо шипят пузырьки выдыхающегося пива.

– Однако ж на вечное проживание на Заразе этой мы вовсе не подписывались, – продолжил Шишел. – А потому пришлось нам в конце концов раскачаться на новый Скачок. Перед тем долго судили и рядили... Прямо-таки до посинения аж... Я-то, грешным делом, прикидывал, что снова нас к чертям на кулички вынесет, но не тут-то было..

* * *

И действительно, не тут-то было. В этом Шишел был абсолютно прав. Видно, бросок к Заразе был своего рода глюком застоявшегося за тысячелетия Корабля Предтечей. Второй под пространственный переход благополучно вернул странников в пределы Обитаемого Космоса. Если под благополучием понимать появление Корабля внутри темного газопылевого облака – «черного мешка» неизвестной протяженности. Снова было невозможно определить свои галактические координаты – ни свет звезд, ни радиосигналы не могли пробиться в погруженные в вечную ночь недра «мешка». Однако где-то внутри него, в относительной близости от места выхода Корабля из подпространства, располагался и подавал активные признаки жизни какой-то населенный Мир.

Приемники Корабля, хотя и неуверенно, но довольно часто принимали обрывки радиопередач, переговоров между какими-то кораблями и их планетарной базой, телевизионных программ. То сквозь хрип и треск прорывались музыкальные синкопы, то глухая перебранка пилота с оператором, то на экранах ТВ начинали двигаться разодетые в пух и прах тени... В общем, где-то под боком были люди. Жаль только, что засечь точное расположение населенной планеты было дьявольски трудно: радиоволны блуждали внутри «мешка», многократно отражаясь от «камешков» типа астероидов и, может быть, от других планет, или гасли как и когда им вздумается. Сигналы же, посылаемые с Корабля на стандартных частотах, похоже, не были слышны решительно никому.

На третьи сутки такого «плавания в тумане» из мешанины тресков и шипения всплыл еле слышный голос, который сообщил, что сигнал вызова принят и теперь дежурный службы навигации просит экипаж включить сигнал опознания. Такового у Корабля сроду не было.

Поэтому Феста властно выкрикнула в микрофон, словно пытаясь докричаться до глухого:

– Вы! Можете! Сообщить! Нам! Где! Мы! Находимся?1!!

Судя по всему, добирался ее голос до дежурного навигационной службы секунд двадцать. Потому что через сорок секунд его еле слышный голос сообщил:

– Разумеется, могу... Никаких проблем, мэм...

– Тогда! – снова принялась надрывать голос Феста. – Сообщите! Это! Нам! Не-мед-лен-но!!!

Снова последовало заполненное радиошумом молчание. Потом замирающий, уплывающий в небытие голос ответил:

– Вы! Находитесь! На борту! Неопознанного! Космического! Судна!!! Мэм...

После чего связь прервалась. Навсегда.

Несколько минут все собравшиеся у передатчика пытались возобновить прерванный радиоконтакт. Потом Феста устало откинулась в кресле и констатировала:

– Бог послал нам идиота...

– Да нет... – подумав, возразил сидевший поодаль Шишел. – Это, по всему судя, математик попался... а – С чего это вы взяли? – не удержавшись, фыркнул со смеху Клайд.

– Да приходилось мне с этим народом иметь дело... – неопределенно объяснил Шишел, – Типичный такой для них ответ – совершенно правильный, точный и на хрен никому не нужный...

– Короче говоря, ничего хорошего я тут встретить не ожидаю, – мрачно подвела итог принцесса. – Готовимся к следующему переходу.

* * *

Результатом этого Скачка стало непрошеное вторжение в негостеприимные просторы Империи Харур. Корабль умудрился вынырнуть из подпространства точнехонько под самым носом у славной своими лихими делами Второй, Его Величества эскадры, возвращавшейся с не слишком удачно прошедших маневров.

– Ноги-то нам унести удалось, – вздохнул Шишел и единым глотком покончил с содержимым своей банки. – Да только опять не туда, куда хотели... По всему судя, кораблик наш только тогда нас слушался, когда ему с нами по пути было. А как нет, так он по-своему разворачивался и – тю-тю... Одно хорошо – то, что больше он нас совсем уж в неведомые края не закидывал. Видно, Предтечи его для того построили, чтобы по тем местам шастать, которые мы Обитаемым Космосом называем...

Шишел был, пожалуй, прав. Пробужденный к жизни после тысячелетнего плена в осадочных породах Квесты, Корабль принялся выполнять какую-то свою, древнюю программу, облетая в одному ему понятной последовательности те Миры, в которых в былые времена обитали Предтечи. Что до команд, которые отдавал ему новый, состоящий из людей экипаж, то выполнял он их постольку поскольку.

* * *

Все это почти доконало Шишела. Корабль явно жил своей собственной жизнью. Иногда (так, по крайней мере, казалось) он с большим трудом переносил присутствие в своем чреве каких-то вздорных паразитов, вносящих в его планы и намерения какие-то лишенные логики и внутренне пустые коррективы.

– Так только не в том было дело... – вздохнул Шишел – Совсем не в том, что при каждом переходе мы молили всех богов о том, чтобы эта штука выскочила на свет божий в соседней метагалактике или в центре нейтронной звезды...

Действительно, то, что Корабль являл редкостное своенравие при совершении подпространственных прыжков, еще можно было пережить. В конце концов, его команде было достаточно безразлично, куда вынесет их Судьба после очередного рискованного погружения в царство призрачного небытия. Главное, чтобы поблизости от точки выхода из него оказался хоть какой-то из населенных Миров.

– Тут уж пропасть тебе не дадут, – заверил собеседника Шаленый. – Если, конечно, правильно вести себя будешь...

Команда Корабля вела себя правильно. В любом случае надо было играть на опережение. В данном случае – всегда вовремя уносить ноги.

Все спецслужбы и Федерации, и не входящих в Федерацию Миров уже знали о событиях, разыгравшихся в Малой Колонии, и при появлении в сфере их действия неопознанных кораблей буквально становились на уши. Слишком большой куш обещали за него все Комплексы, Спецакадемии, Оборонные исследовательские центры Федерации. И вообще все, кому нужен был набитый технологиями Предтечей и сведениями о пригодных для заселения Мирах Корабль.

Ажиотаж, связанный с охотой на Корабль, дорого обошелся всем контрабандистам и прочим, не желающим огласки путешественникам Обитаемого Космоса. Функционеры мафии сетовали на то, что работать стало просто невозможно. Обычно всяческие космические суда, не слишком точно обозначавшие свою принадлежность и истинный маршрут, более или менее находили общий язык с эсминцами Орбитальной вахты. Да и космокрейсерами, барражирующими на стыках Секторов тоже. Теперь же задержание и досмотр грузов стали в таких случаях процедурой непременной. Так что для многих из такого рода публики было бы просто подарком, если бы Корабль или сгинул навеки, или наконец попал в руки хоть какого-то из участников охоты За время пребывания его на Заразе ситуация как-то устаканилась, но только до той поры, когда «Хару» явил себя системам космонавигации Обитаемого Космоса, вернувшись из неведомо где расположенного Мира Заразы Впрочем, к тому времени синклит галактических торговцев нашел некоторую прелесть в существовании на белом саете Корабля Для них, не слишком чтящих многочисленные, тут и там противоречащие друг другу законы и уложения Тридцати Трех Миров, никем не зарегистрированный и совершенно непредсказуемый дальнобойщик был сущим подарком судьбы. Дальнобойщик – вещь для рядового контрабандного бизнеса практически недоступная. Его, этого рискового бизнеса, дело – орбитальный каботаж. В лучшем случае, тайные рейсы внутри планетарных систем Но межзвездная переброска. Это было делом немногих умельцев со связями и еще тех, что «там, наверху» разыгрывают свои невеселые подковерные игры во власть.

Так что Корабль стал хоть маленькой, но все-таки отдушиной в стиснутом пределами планетарных систем и развешанных в Дальнем Космосе поселении мире нелегального «теневого бизнеса» Галактики. Соответственно изменилось и отношение к нему.

Главную роль тут сыграло то обстоятельство, что этот самый «теневой бизнес» был знаком Шишелу как облупленный. Всюду, куда судьба ни заносила Корабль, непременно находился кто-то, кто либо лично знал Шаленого, либо знал тех, кто его хорошо знал. На худой конец, кто-то, кто о нем знал понаслышке. И пока неповоротливые компетентные органы Миров Периферии, спохватившись, устремлялись к месту появления из подпространства невесть откуда взявшегося объекта, объект этот успевал решить все свои проблемы с куда более расторопными нелегалами и снова нырнуть в небытие иных измерений.

Неплохим помощником Шишела в проведении этих стремительных торговых набегов оказался Гарик Аванесян.

Он как прибился к беглецам с Малой Колонии, так и остался с ними. На родную Квесту его не тянуло По той главным образом причине, что там его с нетерпением ожидали обманутые -им на пару с Шишелом незадачливые покупатели знаменитой Скрижали Дурной Вести. Той самой таинственной находки экзоархеологов Малой Колонии, которая житья не давала чуть ли не всему Обитаемому Космосу. Облапошенные все как один были люди влиятельные и наделенные на редкость длинными руками.

– В общем-то никто из них в обиде не остался, – философски заметил Шишел. – Каждому – и людям из мафии, и народу из Спецакадемии, и всяким прочим жуликам – досталось по сувениру – по отличной копии этой штучки Так что не стоило бы им всем на нас с Гариком дуться.. Ну да ладно – он хоть на борту и без дела вроде болтался, но зато в Мирах быстро опыту поднабрался. И тот товарец, что нам в одном Мире подцепить удавалось, в любом другом в обмен на что-нибудь путное непременно впарить умудрялся.

Конечно, для того чтобы начать и раскрутить этот своеобразный бизнес космических коробейников, необходим был хоть какой-то начальный капитал. Его удалось сколотить, как говорится, с бору по сосенке. Основу искомой суммы составили различные диковины – как живые, так и из царства минерального, прихваченные экипажем Корабля с Заразы. За информацию об этом новом Мире сразу несколько контор отвалили немалые суммы по «черным» каналам. Среди контор этих фигурировали и Спецакадемия, и Комплекс, и какие-то трудновычислимые лавочки, приторговывающие секретами и ноу-хау. С ними же, скрепя сердце, принцесса Феста – капитан «Хару» – согласилась поделиться и кое-какими секретами устройства самого Корабля.

Сыграло особую роль ее согласие на переброску из разных Миров куда-нибудь подальше некоторых лиц, которым задерживаться там, откуда их забирали, было не с руки. Разные это были люди. Иногда страшноватые А иногда и забавные.

– Чего только господин Гопник со Второй Прерии стоил, – усмехнулся Шишел в этом месте своего рассказа – Из тех, знаете, что из кожи вон лезут, чтобы играть честно, а ради этого все дальше в дерьмо влезают...

Гай понимающе гмыкнул. Ему этот вариант судьбы был знаком не понаслышке...

– У него там – на Прерии его – забавная история с собаками какими-то с Чура вышла, – продолжал Шаленый. – И в общем, решил он с Прерии этой своей ломануть куда подальше... Так вот, не везло ему как никому другому. Какую-нибудь, извини за худое слово, сволочь, ну, там сенатора проворовавшегося или прокурора генерального раз этак с трех, глядишь, и завезешь в места, как говорится, обетованные... Ну, туда, где и в розыске он не числится, и местечко себе под тамошним солнышком выискать сможет... – Он решительно покончил со второй банкой пива и перешел к третьей. – А с Гопником этим намучились мы, что тот алкаш с крокодилом своим... Анекдот знаешь? – Он рассказал Гаю анекдот. Тот был древний, как пирамиды, но Стрелок слышал его впервые. – Так вот. – Шишел то ли поморщился, то ли ухмыльнулся при воспоминании о днях прошедших. – Такие нам многоходовки с ним разыгрывать приходилось... Где из подпространства не выскочишь – все не понос, так золотуха. То Материальная республика Химера под носом светится, то того хуже – прямиком на Фронтир нас выносит... Мы уж с Гопником этим как с родным сжились. Думали, что так от него никуда не денемся. Но спас-таки Господь – сбагрили его на Мелетту. Мыслю, что там ему самое место – среди жулья прожженного... В общем, все это пригодилось...

«Все это» действительно принесло немалый доход и как-то примирило спецслужбы и руководителей «теневого мира» Обитаемого Космоса с существованием кочующей по Галактике, никем не контролируемой вольницы. Слава богу, что к космокаперству экипаж Корабля не скатился. Разумеется, облегчало Гариковы с Шишелом гешефты то обстоятельство, что брали они за дальнюю доставку недорого – куда как дешевле, чем запрашивали с клиентов обычные дальнобойные монополии. Но зато затрудняла сей бизнес другая его особенность – почти что полная непредсказуемость результатов очередного прыжка «Хару Мамбуру». Она была источником постоянной головной боли обоих экспедиторов Корабля. Мысль о том, чем загружать трюмы Корабля перед очередным Скачком, стала для них обоих идеей фикс. Изысканной гринзейской древесиной «Кау» для Океании? Или сырьем с Парагеи для лабораторий Дальних Баз? Кристаллами из подземелий Шротта для ювелиров Паскаля—3? Ни бог, ни дьявол не могли подсказать им ответы на эти проклятые вопросы. Так что набирали всего понемногу небольшими партиями.

В результате в трюмах Корабля, к счастью, довольно вместительных, можно было найти самый невероятный набор товаров. Среди них попадались и такие, о предназначении и истинной ценности которых не мог сказать ничего путного решительно никто. Временами там – в трюмах – происходили престранные вещи. Один из штурманов, забредший неведомо зачем в грузовой отсек, вернулся оттуда поседевшим и наотрез отказывался кому-либо объяснять, что за ужас постиг его в лабиринте пыльных контейнеров. А корабельный энергетик и его лучший приятель – второй помощник капитана, наоборот, повадились пропадать в тех местах чуть ли не сутками. Шишел не особенно интересовался их личными делами, но догадывался, что некоторые из взятых на борт грузов источают наркотическую дурь или как-то еще влияют на сознание приблизившихся к ним живых существ.

Худо-бедно, а все-таки перебрасывали между Тридцатью Тремя Мирами отнюдь не гвозди и не прошлогоднюю картошку, а жизненно необходимые для создания и нормальной работы высоких технологий компоненты. Так что малые партии такого товара, который стоило перебрасывать сквозь сотни и тысячи парсеков, окупали восполнение энергии для его движков и прочих расходных материалов для поддержания самостоятельной жизни Корабля. О такой мелочи, как расходы на провиант и карманные расходы, и говорить не приходилось. Карманные расходы изредка имели место в тех случаях, когда время и обстоятельства позволяли кому-то из экипажа «Хару» покинуть его борт и поболтаться немного в каком-нибудь из Миров. Шишел даже сумел пополнить свои на фиктивные имена открытые счета. Такие счета у него были заведены в неприметных «хитрых» банках, раскиданных по всему Обитаемому Космосу.

Однако иногда случались и обломы. Бывало и так, что Корабль прибывал и ни один из прихваченных им в разных Мирах грузов абсолютно не вызывал интереса в том, возле которого «Хару» выныривал из подпространства. Вот тогда и оказывался незаменим талант Аванесяна, который умудрялся доказать своим партнерам преимущества хоть одной из доставленных Кораблем диковин перед горами подобного барахла, заполнявшими местные рынки.

– В старину про таких говорили, что они из тех, кто может эскимосу холодильник продать, – констатировал Шишел. – Эскимосы – это...

Гай кивком показал, что знает, кто такие эскимосы. Историю Метрополии он в школе проходил.

– Конечно, – рассудительно заметил Шишел и свернул в направлении кладовки. Из нее он появился, неся на плече, словно горянка, кувшин с родниковой водой – основательных размеров ящик с объемистыми – «кинг сайз» – банками «Гиннесса». Карманы его были набиты пачками чипсов.

Банки эти он расставил на уже оккупированном раньше столике, а в ящик свалил порожнюю тару.

Гай с подозрением посмотрел на заполнившую столик продукцию «Гиннесса» и скептически наморщился: Шаленый явно переоценивал возможности своего собеседника в этом отношении.

Его собеседник понял его гримасу по-своему.

– Да, я тоже в свое время на мочу эту косо смотрел. Но вот как на Форде вместо питьевой воды нас «Хайникеном» отоварили, так... С тех пор, в общем, временами употребляю...

– Я бы на твоем месте, наоборот, в рот бы, наверное, больше не взял...-пожал плечами Стрелок и откупорил одну из выставленных на стол емкостей. – Но да бог с ним, с пивом. Ты мне про штуку эту лучше дальше давай – про Скрижаль, из-за которой ты... И про другую – про ту, что ты от моржа своего французского с его компанией выцыганить хочешь. Или это один фиг?

– Ну что ты?! – возмутился Шишел. – Вовсе не один! Амулет – это для связи, а Скрижаль... Скрижаль – эт-то совсем другое дело...

И Шишел как мог принялся объяснять Гаю, чем на самом деле оказалась Скрижаль.

В миру ее называли обычно Чертовым Камушком. Камушек этот – черный, странного вида кристалл, вправленный в темного металла перстень – принес длинной веренице сменявших друг друга владельцев величие, власть и удачу, которые с неизбежностью сменялись для них полным крахом – жизненным и политическим. А кончалось каждое явление Скрижали в миру либо ужасной смертью ее владельца, либо его исчезновением на веки вечные. Во всех случаях Камушек исчезал из поля зрения людей на десятилетия, чтобы затем снова объявиться на персте у самого неожиданного хозяина и натворить новых бед.

– И вот понимаешь, – продолжал свой рассказ Шишел, – всегда хозяином Скрижали оказывался кто-то из важных шишек Малой Колонии. И стоило такому фрукту подпасть под этого Камушка влияние, как начинал он городить хрен его знает что. У Камушка этого своя задача была – конец света предотвратить, который от науки выйти должен был. Вот он натравливал своих хозяев на яйце-головых. Пару раз чуть всю науку на Квесте эти типы под откос не пустили с его подачи. И все равно – все как один – собачьей, скажу я тебе, смертью поумирали... Причем заметь, всяк на свой манер...

– Но, насколько я знаю, – усмехнулся Гай, исподлобья поглядывая на Шишела, – ты все-таки составил исключение из такого печального правила...

– Должно быть, чином не вышел, – пожал плечами Ша-леный. Тоже слегка иронически. – А если по делу говорить, – пояснил он, – то смешная штука вышла: Камушек-то этот, он как бы и не из этого Космоса оказался... А из другого. Из того, что был раньше... До этого – нашего... И тот старый Космос как раз и погиб от чего-то такого...

От чего-то, что тогдашние ученые выдумали на свою голову. Ну, это, разумеется, если у них были головы... – Шиш ел ожесточенно почесал в затылке. – Эх, сюда бы Сэма... Сэма Бирмана... Был такой чудак, который тоже на этот Камушек завязан был... Он там и остался – в Малой Колонии, что на Квесте. Вот кто здорово в этих материях сек – так это он. Сэм бы в два счета объяснил всю эту хрень про смерть мироздания через дела всяких умников вроде него самого... Он это и сделал под самый занавес – когда мы уже окончательно лыжи навострили, времени было в самый обрез и пули уже без малого что уши нам не состригали...

– Э-э... – Гай тоже взлохматил пятерней свою короткую шевелюру. – Пиво мне, кажется, плохо подействовало на мозги. Что он там сделал – этот твой Сэм? Там – под пулями?

Шишел скептически покосился на стайку опустошенных банок. Похоже, что его собеседник был прав. Надо было начать с чего-то покрепче. «Беленькая», она мозги прочищает – в меру принятая... А проклятая моча только ум туманит. Но теперь поздно уж... Не хватало еще только «ерша» перед делом наглотаться.

– Да я же сказал, – разъяснил он ласково, – он мне... нам то есть, все в двух словах растолковал. Я так сроду не смог бы. Так вот: фокус-то весь в том и состоял, что эта штука проклятая, по сути дела, вхолостую работала. Всю дорогу... Только лет, этак, с десяток тысяч тому назад она Предтечам подвернулась – уж не знаю, где и как... И они ее для своих целей прикрутили – из нее навигационную систему Кораблика нашего смастерили. Он очень хорошо переваривает информацию о Космосе, этот Камушек. Там он теперь и пашет – на Корабле. Помогает бортовому мозгу таскать нас по всему Обитаемому Космосу, – Шаленый снова поскреб в затылке. – Точнее, уже не нас. Теперь их только... Отстал я...

Он залил горькую для себя мысль своим не самым любимым напитком. «Гиннесс» на Терранове сильно отличался от того, что подают в Метрополии. Горчил заметно сильнее. И это как-то извиняло его за то, что ему, как и любому другому пиву, было далеко до «Смирновской».

– Отстал... – повторил он и покривился. – Звучит так, словно речь идет о вагончике пригородного монорельса.

Да, спорить тут было не о чем. Проблемы у Шишела превосходили проблемы любого пассажира, отставшего от любого вида транспорта во Вселенной. Досадным было даже не то, что он потерял источник какого-никакого, но вполне его устраивавшего и разнообразного дохода. И даже не то, что кончились приключения, столь милые его душе, и началась унылая борьба за выживание.

Самым горьким и досадным было для него то, что он потерял друзей. Таких, которые были у него всего два раза в жизни – в далеком детстве, на берегах ласковой Колымы, и совсем недавно – на борту Корабля.

– И все-таки Корабль ушел от меня, – вздохнул Шишел. – Случилось все частью по дури моей, частью – по жадности... А частью по дурному стечению обстоятельств... На Чуре дело вышло... Жуткое, говорю тебе, место. – Шаленого слегка передернуло.

– Понимаешь, – тут он сделал неопределенный жест, описав зажатой в руке банкой замысловатую кривую, – это такая планетка, что... Одним словом, Седые Луны по сравнению с ней тебе курортом покажутся...

– Господи, как это вас занесло в этакие места?.. – поразился Гай.

Удивление его было вполне уместным – далекая и загадочная Цивилизация Чур только еще начинала восстанавливать связи с материнской цивилизацией Земли и с некоторыми из Тридцати Трех Миров. С самого начала освоения этой планеты первопроходцы, высадившиеся на ней, – беглецы из еще только рождавшейся в те времена Империи, – были полностью отрезаны от остального Человечества.

* * *

Это в конечном счете привело к возникновению одной из трех техномагических цивилизаций Обитаемого Космоса. Двумя другими были состоявшие – в отличие от Чура – в Федерации Джей и Шарада. Мир Чура прошел через эпоху своеобразного феодализма, создал громадный ядерный потенциал, готовясь дать отпор давно ожидаемой агрессии Империи, и обрушил всю его мощь на самого же себя В чем-то не сошлись между собой высшие руководители планеты. Теперь только еще начали таять великие снега ядерной зимы и на немногие, вновь становящиеся пригодными для жизни земли возвращались люди. Это были уже не те люди, что пришли на Чур на кораблях первых переселенцев.

– Страннейший там народ, – объяснил Шишел Стрелку. – И неудивительно – они там два поколения в колодцах своих отсиживались. В бомбоубежищах таких – на сотни метров в глубину. Притом почти все взрослое население погибло. Одних детей удалось спасти... Ну уцелели, конечно, воспитатели и старики.. Но мало их было. Так что вся надежда у них на Псов была. А Псы тамошние, они чуть ли не умнее людей. Нет, правда... И они-то и не дали детишкам тем пропасть. Драчливых разнимали, больных выхаживать научились. В общем, присматривали за мелкотой. А когда подрастала мелкота эта, так при каждом свой Пес оставался. До самой смерти. Оно там живучее – собачье племя.. И без Псов они там все равно как дети малые... Без Псов только Отверженные там. Это те, которые или Испытания не прошли, или лажанулись. Псов своих потеряли. Или мечи Или в черное колдовство ударились... Запятнали себя, одним словом... Их на Поверхность из колодцев тех изгоняли. И живите как хотите, как сможете...

– Довольно жестокая у них там система... – признал Гай.

– А они таки и выжили, – с некоторым злорадством в голосе поведал Шишел. – Не знаю уж – каждый десятый или каждый пятидесятый. Только выжили. На голом льду, на радиоактивной земле, в голоде и холоде... И даже свою торговлю с Трассой затеяли... Стали древние крепости, замки раскапывать. И вообще все, что там под снегами и во льду со времен войны уцелело. И всякую фигню, что раскопали – и техническую, и магическую, стали сбывать. Людям Спецакадемии, Комплекса и другим всяким, у кого интерес к таким штучкам есть.

Гай понимающе гмыкнул.

– Нас на Чур этот подлый занесло таким как раз макаром, – вздохнул Шаленый – Подрядились туда бартерную перевозочку с Мелетты прокрутить Как раз для этих самых друзей – для Отверженных. Они за очередную партию всяческого древнего хлама, из-под руин какого-то замка извлеченного, приобрели партию снегоходов на ядерных движках. Вполне мирный груз.

– Вполне.. – согласился Гай – Учитывая то, что отсутствие лицензии вас не волновало, совесть ваша была чиста...

– Да уж, чиста... – неопределенно гмыкнул Шишел. – Прямо как тамошние снега. Так мы и решили тогда. Деньги, сам понимаешь, они никому еще не помешали.. – Он криво улыбнулся чему-то и продолжил: – Только вот натерпелись мы с этим грузом по самое это самое. На Мелетте тамошние жулики все, как говорится, чин-чинарем заделали Сами погрузку провели, сами документики и расписки всяческие выполнили. Вот, кстати, чего не пойму никогда, так это какие документы быть могут, когда сделка – «черная». Кому и какая тут отчетность быть может?.. Ну да ладно – отклонился я. В сторону ушел... – Он отхлебнул пива, бросил в рот пригоршню чипсов и, справившись с ними, продолжил: – Там – уже на Чуре – при разгрузке выяснилось, что снегоходы мы действительно привезли. Но только семь штук вместо тридцати. С движками, вусмерть изношенными. Зато оборудованные дальнобойными плазменными пушками. А остальной груз – списанное оружие с Харура. Мины, боеприпасы к разным пукалкам... И так далее, как говорится.

– Нехорошо вышло, – задумчиво прокомментировал это признание Стрелок.

– Куда уж хуже... – согласился с ним Шишел. – Такой груз не всякий согласится через полгалактики тащить. Даже за большие деньги. Фесту – капитаншу нашу – аж перекосило. Поперек моральных правил ее все вышло. Нам она такую истерику закатила, каких я на своем веку не видал вроде ни до, ни после... «Не возьму на борт ни грамма контрабанды больше!» – кричала. Так, мол, мы и до наркотиков дойдем!..

– А с кем, собственно, Отверженные эти там воевать собирались? – осведомился Гай. – С теми – из убежищ? Теми, кто их как раз и отверг?

Шишел задумчиво покрутил банку в руках.

– Да нет... Не вышло бы то у них – с правильным народом воевать... Там и без этого было от кого отбиваться... Да об этом я после... – Он помолчал, предавшись каким-то достаточно неприятным воспоминаниям, и продолжил: – Одним словом, были у Отверженных причины на Мелетте такой заказик сделать. Правда, им не совсем то отгрузили, что они заказывали. Старье всякое, как я уже говорил... А окрысились они на нас. Хотя за что, собственно? Чуть было платить не отказались за доставку. Еле с ними замирились. Потеряли на этом здорово. Словом, обштопали нас и те и эти...

– Ну, про мелеттское жулье я порядком наслышан, – усмехнулся Гай. – С ними, ты уж прости, серьезные люди сроду не связываются...

– Это ясно, – с некоторым смущением прогудел Шишел. – Так ведь не от хорошей жизни на то пошли... – Он отхлебнул пива и задумчиво – на вес – оценил его уровень в банке. – Но главную подлянку не они нам подкинули... – В голосе его зазвучала горькая досада. – Я и вылез-то напоследок – на пару часов всего – на торжище. Там интересные штуки выставлены были... А тут вдруг началось! – Он приложил ладонь к щеке и потряс головой, вспоминая о случившемся:

– Понимаешь, там – под самым боком от места посадки нашей -древний Портал случился... Ну, знаешь, типа вход-выход в подпространство... Такие еще на Прерии находят, на Джее... И на Шараде. Но там вроде как мертвые они. Не фурычат. Только место занимают... А на Чуре то и дело то тот, то другой «дышать» начинает. А их там – уймища... И лезет из них нежить всякая. Чужие биороботы... И разное другое... С ними и те и эти как могут воюют... Я говорю– и люди из убежищ, и Отверженные... А главное, так это то, что когда действовать эта штука начинает... Портал этот... Так вокруг всякое-разное начинается. Такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать... И стороны света путаются, и со временем – с течением его – глюки всякие выходят. Я страху натерпелся: тут и небо цвет поменяло– ночь средь бела дня началась, и сияние полярное зажглось, и сила тяжести скакать начала. А к тому ж окрест стрельба крупным калибром. И всеобщая паника. Ну, я ноги в руки и – к Кораблю. Смываться с милой планетки. Да только вместо двух часов я чуть не все двадцать пропадал, оказалось. Я уж сказал – со временем глюки начались... В том-то все и дело. Кораблик-то наш сам с норовом оказался... Я уж об этом говорил. Как опасность какая или другое что – так не спросясь в подпространство нырять привычку имеет. А вот где вынырнет – бог весть. Он типа того -разумное вроде существо... Любит спорить да артачиться. Вот и в тот раз – не понравилось ему здорово, что такие вещи начались. И он, меня не дожидаясь, – фю-ить! И все!.. Умотал неведомо куда. Хорошо еще товар со мною кое-какой остался, с которым на торги пошел. А потом... Словом, много здесь чего было...

– Как же все-таки тебе выбраться удалось? Оттуда – сюда? – поинтересовался Гай.

– Как да как... Каком, как говорится, кверху!.. Теперь досада уже не покидала Шишелова голоса.

– В общем, – тут он скрипнул зубами, – пришлось мне к народу этому внаем идти... К Отверженным. Потому что товар мой никому и на фиг там не нужен оказался... Им там только и нужно было, что «живая сила». Так что мне там с год целый пришлось то с упырями воевать, то Сумеречные стаи разгонять...

– Сумеречные стаи?

Шишел усмехнулся наивному вопросу Гая.

– Стаи эти, не приведи Господь тебе где повстречать... Это – прости за плохое слово – симбиозы такие. Из тварей всяких, переживших ядерную зиму. Там и местные зверюги кошмарные, и даже кошки земные, которых еще первопроходцы туда завезли. Все они в такое скорешились, что... Не то что в одиночку на стаю такую налететь, а даже отрядом на бронетехнике – конец полнейший. Если, конечно, опыта не иметь...

– А у тебя такой опыт, чувствую, появился, – предположил Гай.

– Появился... Да еще какой... – Шишел скривился, словно в банке у него было не пиво неплохого сорта, а касторка. – Только лучше сроду бы такого опыта не иметь... Пару раз тамошние эскулапы меня чуть ли не по кусочкам сшивали... Правда, у них там это неплохо получилось оба раза...

– По тебе и незаметно, – отвесил ему комплимент Стрелок.

– Да как сказать...

Шишелу было явно не слишком приятно вспоминать ту пору своей жизни.

– И как раз когда я – подранный – в пещере дурацкой, во льду вырубленной валялся, от моих – с Корабля – по подпространственной связи весточка пришла. С Шарады. Отверженные, надо сказать, в большом секрете держали, что на такие каналы выход имеют. Но Феста с компанией как-то про это дознались... Так вот – сообщили они мне, что вынесло их в окрестности Шарады и что ждут они меня там. Сколько получится, столько и ждут. А я лежу как мумия. Не то что подняться – пальцем пошевелить не могу. А на мне все, кому не лень, свое леченье пробуют. Правда, оно и не без пользы – с одним типом интересным сошелся. Из тех, что меня с того света вытягивал. Колдун тамошний... Точнее, маг. У него на Заброшенных землях аж целый замок собственный имелся, наполовину во льды вмерзший. Интересный, надо сказать, тип. Его Правильный народ в снега изгнал – за то, что он – маг этот – с порождениями Тартара дела какие-то вел. Так он не успокоился и дела эти дальше крутить продолжал.

– Слушай, ты что – действительно в магию веришь? – несколько смущенно осведомился Гай.

Ему совестно было спрашивать взрослого и вполне, казалось бы, разумного человека о таких вещах.

– Да фигня все это, конечно... – пожал плечами Шишел. – Все колдуны и маги эти просто разобрались хорошенько с древними технологиями – с теми, что от Предтечей и других Сгинувших Миров остались. Где, по существу, разобрались, а где, грубо говоря, поняли просто, для чего какую кнопочку нажимать надо.. Ну, кнопочку – это я условно говорю. У Древних все по-другому устроено было – где колечко какое повернуть, где заклинание пропеть... А со стороны смотреть – все одно – колдовство получается. Магия... Мне на это дело насмотреться пришлось. Пока я у Крома в подручных ходил.

– У какого Крома? – не понял Гай.

– Мага этого, с которым скорешился я, так звали, – разъяснил Шишел. Он хорошего мне присоветовал – как кораблик-то наш найти... Только из этого тоже мало чего хорошего вышло. А, да чего уж тут...

Он махнул рукой.

– В общем, он меня у Отверженного народа на пари выиграл. Потому что оказался я ему на всем Чуре единственный друг-приятель. Да и сам посуди: Правильный народ его – Крома этого – вообще к смерти приговорил. За то, что не перестал он с Нелюдью путаться. Отверженные же, хоть и платили ему щедро за помощь всякую, но смотрели на него криво и побаивались изрядно. А другие маги и чудесники, тоже во льды выгнанные, ему не друзья никакие были, а вовсе даже конкуренты злые. И тоже не прочь от него избавиться как-то. Так что не сладко жилось бедолаге. К тому же уж больно он напирал на все эти колдуновские – извини за худое слово – атрибуты. Хоть кино с него снимай. А этакое людей раздражает. Лечил он меня не за просто так, конечно, почти весь товарец, который при мне с собой был, к нему ушел. Кроме рукописи одной. Но о том речь потом, о манускрипте этом. Так вот, пока выхаживал Кром меня, сдружились мы как-то. И в конце концов, он на меня пари с Отверженными заключил. Мол. если удастся ему снежную бурю три раза предсказать, то забирает он меня к себе в замок. В услужение не в услужение, в учебу не в учебу, а так – другом-подручным вроде как. А те и рады стараться – за прогноз платить не надо, а я им, стаей подранный, еще долго не пригожусь. Так что ударили они по рукам, бури Кром им, само собой, правильно нагадал и меня к себе отвел...

Тут Шишел сокрушенно вздохнул, – Только дружба у магов очень уж особенная. Кром вообще человеком занудливым оказался. Хотя и с огромным юмором. Мне, правда, юмор его за пару месяцев поперек горла становиться начал, а ему, видно, мой. То он стал обещать мне дорогу с Чура этого показать, то обещания эти на фиг забывал. Не знал он толком, чем меня занять. То учить начинал фокусам разным, то на подвиги посылал...

Шаленого передернуло.

– С обучением, – продолжил он, – получалось у него кое-что. Полезные фокусы кое-какие навострился я делать. Ну, глаза людям отводить, например... А вот с подвигами по-разному получалось. Голову технозавра добыл я ему. Думаю, то плохой знак был – теперь вот опять головами заниматься приходится. Только уже человеческими. Ну и к друзьям-конкурентам Крома наведаться мне пришлось – по темному времени.

– Приятно видеть, – заметил Гай, – что даже в тех краях для тебя нашлась работа по специальности.

– По моей специальности работы только в глубоком вакууме не найдется, – мрачно заметил Шишел. – А уж там, где колдуны да секреты, сам бог велел таким промыслом заняться. Так что натаскал я Крому с десяток книг каких-то да амулетов. Но, доложу я тебе, с сейфами да тайниками тамошними связываться поопаснее, чем с технозаврами... Замочки, правда, большей частью простые. Простые, да не очень. Все как один с сюрпризами да ловушками. Такая гадость еще только на Харуре в порядке вещей считается. Самая малая беда, которой остерегаться надо, – это шипы ядовитые. А есть штучки и похитрее. Так что чуть проморгаешь, и – бац в ящик! Или без глаз останешься. Или нутро тайника огнем сгорит. С тобой вместе. Или еще чего. Но бог миловал. Напоследок я вообще рекорд побил. Из тайника у Косого Абу-Пещерника – злейшего коллеги-неприятеля Крома – я какой-то посох магический упер. Для самого Крома, разумеется. Еще та была работенка. Одна пещера его чего стоила – сплошной лабиринт, а в лабиринте том капкан на капкане. Но ничего. И не такое проходили.

– Похоже, – признал Гай, – что маг этот знал, кого к себе привадить...

– Да не похоже, а точно! – угрюмо бросил Шишел. – Навел, зараза, про меня справочки. И хорошо понимал, что мне без его помощи с Чура не выбраться. Отверженным в Космос дороги нет. Им не то что корабли строить, им дай бог просто выжить. Самое лучшее, что они сделать могли бы, – это сдать меня Федерации. А уж Правильный народ без всяких разговоров сдал бы. На то он и Правильный. А уж тогда – от господ из Спецакадемии – мне возврата на Корабль сроду не было бы. Но обещание свое он таки выполнил. В этом ему отказать не могу. Хоть через задницу все вышло, а выполнил. – Шишел допил пиво и, похрустывая чипсами, продолжил: – В общем, после того как заполучил он посох тот дурацкий, стал он задумчив и через денек-другой усадил меня за стол в кабинете своем и говорит, мол, дела свои ты хорошо сделал и нигде вроде не прокололся, но только народ здешний тоже не без соображения. Так что вычислили тебя. И кое у кого из моих коллег на тебя зуб громадный вырос. А это значит, что на Чуре тебе долго не жить. Так что, говорит, пришло нам время прощаться. Этим меня он сильно порадовал, как ты понимаешь. Ну, говорю, как же теперь мне крутиться? Или уж помочь народу – самому по-быстрому в петлю лезть?

Разговор тот – в холодном и темноватом, заставленном всяческими магическими декорациями кабинете, в тени подвешенного к потолку чучела гринзеиского летучего крокодила, – видно, крепко запомнился Шишелу.

– А этот тип, – с чувством продолжал он, – покрутил, этак, носом, а носяра у него что надо, и говорит, что-де один мне путь. На ту самую Шараду, откуда с Корабля весточка мне пришла. И путь этот – через Портал. У него, видишь ли, уговор с этой силой нечистой – с Нелюдью из Тартара. Насчет того, чтобы за услуги какие-то те ему переброску через Порталы позволят. Так что, мол, братец, полезай-ка ты в Портал. Я, мол, тут поколдую малость, и вынесет тебя аккурат на Шараду. Или, на худой конец, на Джей. Если, конечно, ты вообще из подпространства вынырнешь. Что, честно говоря, маловероятно. Но других выходов для тебя, друг мой, я не вижу, не вижу и еще р *аз не вижу! Если ты, Дмитрий, не согласен, то я руки умывав, штаны отряхиваю и по тебе, грешному, так и быть, свечку в храме православном ставлю...

– Прекрасная альтернатива, – криво усмехнулся Гай.

– Да бывало и хуже, – угрюмо отозвался Шишел. – Когда в окрестностях Харура я в руки людям Кривого императора попался, то выбирать приходилось между дыбой и кипящим машинным маслом. Но и там обошлось...

– Ты, погляжу, человек счастливый, – покачал головой Стрелок.

– Выходит, что так, – согласился Шишел. – Только счастье мое – оно всегда двусмысленное какое-то..

Он задумался над этим обстоятельством, и Гаю пришлось кашлянуть, чтобы вернуть его к окружающей реальности.

– Ну, так вот: поперлись мы к тому Порталу, которым Нелюдь Крому пользоваться разрешила. Портал этот не близко, надо сказать, от замка расположен был. А мы с собой еще и капсулу тащили, в которой мне во время путешествия моего сидеть полагалось. Хоть и в разобранном виде, а все ж еще то развлечение. Если учесть, что еще и пурга началась... В общем, когда мы до Портала добрались, я уж живым остаться и не чаял.

И снова Шишела передернуло.

– Ну, стало быть, – продолжил он, – отогрелись мы там – в Портале этом, и полез я в капсулу ту подлую. Перед тем как закрыться, Богу помолился. Может, оттого и живым остался. Кром, значит, поколдовал-поколдовал, и с третьего захода полетел я в преисподнюю... Чего только не натерпелся в полете том! Но снова говорю: видно, услышал Бог мои молитвы и живым до Шарады донес. До Шарады, а не до Джея проклятого... На Джее-то одно из двух: или в населенные земли попадешь, где у них и полиция и органы неслабо работают, либо во Внутренние Пространства. А там тебя или зверье сожрет, или туземцы в плен возьмут. Если сразу в болоте не потонешь. Красота! Но пронесло. – Подумав, он добавил: – Однако, видно, обидел-таки я боженьку – не ему одному молился... Да и сейчас молюсь.

– Кому ж еще? – поинтересовался Стрелок.

– Да кому ж еще на моем месте молиться, как не Донг-ин-Донгу – Богу Иных Мест Грустному. – Шишел кивнул в сторону алтарика, над которым все еще вился легкий дымок. Потом вздохнул, возведя глаза к потолку: – Напрасно он обижался – ведь Пестрая Вера она не всерьез...

Глава 9БОГ ОЖИДАНИЯ

– А может, чем другим согрешил, – задумчиво продолжал Шаленый свой рассказ о приключившихся с ним бедах. – Потому что без толку весь тот полет был... Только внутреннего демона на Шараде той нажил...

– Это еще что за чертовщина? – удивился Гай.

– Да не чертовщина это, – вздохнул Шишел, – а чудо этакое нейрокибернетики. Такая игрушка была в древности – «Тамагочи». Не слышал? Многие и сейчас любят с ней повозиться.

Гай о такой игрушке слышал, в чем и признался Шишелу.

– Ну так вот, – объяснил тот, – внутренний демон – это такая штука вроде «Тамагочи», только внутри твоей черепушки. Точнее, не твоей, а моей. И посложнее будет... Со своими мыслями, со своими капризами... И не только для пустых развлечений годится. Иногда и совет полезный подкинет...

Стрелок задумался и неуверенно спросил:

– А ты уверен, что это не шиза? Или, ну там, раздвоение личности какое... Во время под пространственного перехода...

Шишел даже раздулся от возмущения.

– Ну уж не шиза! И не раздвоение... И не во время перехода я «Тамагочу» эту заработал... Гай, извиняясь, пожал плечами:

– Ну, значит, не во время перехода... Не в подпространстве...

– Конечно, не там, – с досадой прогудел Шишел. – Сказал же я – внутреннего демона я подцепил... Выиграл на Шараде в тамошние кости.

И был в этом совершенно откровенен. Действительно, демон достался ему именно в том странном и полном загадок Мире, который его первооткрыватели вполне заслуженно окрестили Шарадой. Впрочем, история заселения этого Мира оставалась под вопросом.

Странности планетарной системы, в которую входила Шарада, были отмечены еще первыми астрономическими наблюдениями и кораблями-автоматами, посланными к ней.

Экипажи первых больших экспедиций признали Шараду миром, вполне пригодным для последующего заселения еще во времена расцвета Империи. Собственно, эти экипажи и оказались первыми переселенцами – из-за неполадок не всем исследователям удалось вернуться на Землю Затем последовала эпоха полузабвения, когда космическая экспансия человечества была направлена на менее удаленные и более комфортабельные, чем Шарада, Миры.

Первая волна переселенцев – довольно скудная – прибыла на Шараду в довольно неудачные времена: Империя катилась к закату, и на горизонте уже маячила Эпоха Изоляции. Так что во многом – практически во всем – первопоселенцам пришлось полагаться только на себя. Впрочем, нет худа без добра. Возможно, именно поэтому – в силу своей заброшенности – цивилизация, сложившаяся в этом странном, разбитом на совершенно непохожие друг на друга анклавы и удивительно живописном Мире, оказалась весьма жизнеспособной и самостоятельной. Совершенно не похожей на другие Миры, порожденные земной экспансией.

Все они – остальные тридцать два Мира Федерации, пришедшей на смену Империи, – были более или менее искаженными копиями мира Земли. Конечно, в разных частях Обитаемого Космоса эти копии получились разными. Среди унылых парламентских демократий и пары-тройки диктаторских режимов забавно смотрелись самопровозглашенная Империя Харур и полуфеодальный симбиоз «технотронного» рыцарства и Общины Старателей, сложившийся на Парагее. Был среди Миров Федерации и процветающий Мир Океании, быстро превзошедший по своему благополучию саму Метрополию, был и каторжный мир Седых Лун. Был до предела криминализированный Мир Мелетты, была и планета-монастырь – Сентинелла. Каких Миров только не было в Федерации. Но все же это были понятные, в чем-то все равно похожие друг на друга Миры. Они продолжали – каждый по-своему – историю земной цивилизации и порой повторяли ее с трогательно-пародийной точностью.

Вторую волну космической экспансии на Шараде встретила цивилизация или, точнее сказать, целое скопище цивилизаций, ничуть не похожих на земную. Ну, хотя бы потому, что среди разумных рас, населявших эту удивительно разнообразную по своим природным условиям планету, встречались не только «хомо сапиенс». А собственно, люди практически не помнили своего земного происхождения и за истинную историю своих народов почитали пренелелейшие – с точки зрения землян – собрания легенд и сказаний. Самым удивительным в этом было то, что реалии жизни на Шараде убедительно подтверждали именно эти – фантастические – варианты истории. А вот версия о пришествии цивилизации на Шараду из Космоса представлялась удивительной чепухой. Мир Шарады был разбит на множество территорий (их стали называть анклавами– слово «государство» здесь не подходило), каждая из которых была удивительно своеобразна по своему рельефу, климату, истории и населению.

– Там, как говорится, каждой твари по паре, – рассказывал об этом Мире Шишел. – Есть такие анклавы, что только горы и озера. Есть такие, что только степь до горизонта. И такие есть, что в подводном царстве. И такие, что в царствах подземных... А есть такие, что неизвестно где и искать...

Все они были почти полностью изолированы друг от Друга и сообщались через довольно узкие переходы. Часто эти переходы имели самую невероятную природу.

– Где горные перевалы, – рассказывал Шишел Стрелку, – где подводные ходы, где подземные... А где какие-то непонятные... Магические.

Ну а кроме того, вокруг планеты и центрального светила системы Шарады вращались по довольно затейливым орбитам несколько населенных автоматических спутников явно искусственного происхождения. Между ними и планетой перемешались космические суда довольно совершенной конструкции.

Колонисты второй волны стали в тупик, пытаясь понять, как за сравнительно короткий исторический срок колонисты первой волны умудрились заселить самые труднодоступные уголки планеты, утратив при этом всякую память о своем истинном происхождении. От времен первой экспансии не сохранилось решительно никаких документов. Не сохранилось даже никаких материальных следов. За исключением самих людей и их языка. Земные языки на Шараде, впрочем, тоже претерпели немалые изменения, и с взаимопониманием между старыми и новыми колонистами возникало немало проблем.

Шарада больше была сродни не вошедшим в Федерацию Мирам – «постатомной» цивилизации Чура, известным своим невероятным общественным строем Желтым Лунам и причудливому миру Гринзеи. Но и их она перекрывала по уровню своей странности и разнообразия. На планете жизнь определяли чудеса нанотехнологий и искусственного интеллекта, виртуальное колдовство, бесчисленные гипно-эффекты. За период Изоляции Шарада стала миром техномагии. Впрочем, многие считали, что она была им всегда.

Старожилы планеты – надо отдать им должное, – как правило, не проявляли вражды к колонистам второй волны, вполне резонно считая, что для всех в этом Мире хватит места и каждый новичок сможет найти такой уголок планеты, жизнь в котором ему окажется по сердцу.

Собственно говоря, колонизации Шарады как таковой не получилось и со второго захода. Народы планеты, потолковав между собой, охотно согласились войти в Федерацию и не чинили препятствий строительству орбитальных станций в ближнем Космосе, а на поверхности – космотерминалов и экологически чистых предприятий. Однако только в небольшом мирке обслуживающего персонала этих немногочисленных объектов и транзитных путников, на короткие сроки" посетивших Шараду, жизнь текла по стандартам Федерации. В отличие от всех остальных Миров, Мир Шарады не только не стал унифицироваться, превращаясь в стандартный компьютеризованный, из стекла и бетона слепленный рай, а наоборот – сам быстро переваривал и превращал в «своих» переселенцев из Миров Федерации. Все, кому приходилось, прибыв на Шараду, повстречать старых знакомых, переселившихся сюда хотя бы на пару лет раньше, сходились на том, что знакомых этих словно подменили. Как правило, они вписывались в образ жизни того или иного анклава, начинали следовать местным традициям и обрядам.

А традиции и обряды составляли, по сути дела, основу жизни большинства анклавов этой планеты. Технологии здесь рядились в наряды магии, общественные институты принимали образы колдовских и религиозных сект. Договора становились клятвами, семьи – мистическими союзами. Обязанности принимали формы обрядов. И, несмотря на невероятную сложность такого образа жизни, иммигранты быстро принимали его, образовывали смешанные семьи, и второе их поколение уже становилось неотличимым от коренного населения анклава, выбранного для жизни предками.

Когда успел расцвести и созреть этот невероятный букет культур, явно способных конкурировать с унифицированной культурой Федерации, не мог объяснить никто.

Какой-то свет на эту ситуацию пролило открытие феномена неравномерности течения времени в различных анклавах поверхности Шарады. Это явление превратило планету в Мекку для физиков всей Федерации. Возникло довольно экзотическое предположение, что часть колонистов умудрилась прожить на Шараде несколько тысяч лет – за десятилетия Изоляции. Как и на Чуре, гипотезы связывали аберрации хода времени с казавшимся ранее диким, но полностью подтвердившимся предположением о существовании на Шараде Порталов. Порталы – ворота в систему подпространственных переходов, созданных то ли Предтечами, то ли загадочными выходцами из Тартара, были возможной причиной появления на Шараде весьма экзотических форм жизни.

Из такого-то Портала Шишела и вынесло на Шараду.

– Понимаешь, – продолжал он, – черт занес меня в Анклав Зайца. У них так называлось это место. Слава богу, что не совсем уж без гроша в кармане. Так что не пропал я там.

– А от чего пропасть-то ты должен был? – слегка удивился Гай. – Ты же ведь, наоборот, со своими встретиться там собирался...

Шишел очередной раз отмахнулся от досадного вопроса.

– Собирался... Только вот снова унесло у меня кораблик – из-под носа самого. Собственно, из-за того, что вылезли они в подпространственную связь, чтобы мне на Чур весточку передать. Из-за того все и вышло. Засекли их. И сразу опаньки! В системе Шарады всплывает пара крейсеров ОКФ. Такое случайно не бывает.

Гай прикинул в уме – должно быть, где-то «в сферах» очень высоко ценили возможность захвата древнего Корабля. Внеплановый переброс даже одного крейсера Объединенного Космофлота Федерации мог быть оправдан разве только необходимостью подавления вооруженного мятежа или какой-нибудь глобальной эпидемии. А тут в дело бросили даже два!

– Так что пришлось им ноги уносить и с Шарады, меня не дожидаясь, – вздохнул Шаленый. – Винить их за то не могу – с крейсерами не поспоришь... Они к тому же мне денежки-то оставили – чтоб не пропал. И письмо – чтоб ждал. На Океании. Потому что у Шарады опасно стало. И вообще. А у них – у Фесты с компанией, – видишь ли, надежда появилась, что все-таки одолеют они систему управления корабликом этим... Письмо-то мне передали. А вот денежки... Ненадежному человечку они дело доверили.

При воспоминании об этом моменте своей биографии

Шишел скрипнул зубами:

– И как назло, все мои хитрые вклады остались в банках Мелетты, Прерии, Океании той же.. А на Шараде – ноль целых, ноль десятых. У меня, впрочем, магическая рукопись с собой была. Я ею еще на Чуре торгануть пытался, но когда Кром к ней прицениваться начал, то я повременить решил. На черный день сохранил. А на Шараде пришлось с рукописью той расстаться.

Тут Шишел стал еще мрачнее, чем был до того.

– И ведь предупреждали же меня, что в тех местах с магией поосторожней быть надо... – с досадой продолжил он. – Всему жадность виной – возможность была. Получилось так, что можно было на нее выменять большую партию магических монет. У одного купчины с Квесты. Он, хотя который уж год на Шараде обретался, в торговле выгоду свою различать не разучился. Только для этого надо было в далекий анклав пробраться через два других от Терминала. Я, дурак, и пробрался. Через горный перевал лезть пришлось в кислородной маске. Потом дирижаблем лететь. А под конец подземным туннелем плыть. Большой, надо сказать, туннель. И стены в нем светятся...

Шаленый вздохнул, вспоминая о красотах тех мест.

– Ну и как, – поинтересовался Гай, – выкупил ты те монеты?

– Монеты-то я выменял, чтоб им в огне гореть! – с досадой отмахнулся от неуместного вопроса Шишел. – И хорошо выменял – за ту рукопись с Даосы...

Взгляд его водянистых, чуть навыкате глаз стал – на миг, не более – мечтателен. Должно быть, то была действительно удачная сделка. Удачная сделка, заключенная в красивых местах...

– Понимаешь, она какая-то заколдованная – эта рукопись, – объяснил он. – У нее свойство такое – ее невозможно скопировать. Никому не удалось. Обязательно сбой какой-нибудь. Или глюк... Даже вручную не выходит. Затемнение в мозгах она, что ли, вызывает...

– Слышал о таком... – кивнул Гай. – А у тебя она как очутилась?

– То занятная была история, – снова улыбнулся Шишел. – Нас к Даосе вынесло как раз об ту пору, когда там те самые события вышли... Помнишь – когда демократы сцепились с теократами?

– Кажется, не демократы, а либералы... – с трудом припомнил Гай. – А впрочем, пес их разберет...

– Так вот, – продолжил Шишел, – мы тогда участвовали в эвакуации Горных монастырей. Совершенно бескорыстно – это Фесты идея была...

– Оказывается, вы не только меновой торговлей занимались, – не без удивления заметил Стрелок. – За вами и добрые дела числятся...

– Было дело... – несколько смущенно признал Шишел. – Так вот, в благодарность за спасение Верховный Настоятель – забавный такой дед – нам и даровал тот свиток. Мы сначала не поняли – думали, что это что-то вроде благодарственной грамоты или почетного диплома какого-то... И болталась эта штука у нас в боксе, который под кают-компанию приспособили. На стене, вроде сувенира этакого... И если б мы туда как-то раз одного купчину с Трассы не завели, так бы и не знали, что эта штука немалую ценность имеет. А когда он нам за нее сразу хорошую цену заломил – навели справки... И с продажей повременили.

– А о чем она, эта рукопись? – поинтересовался Гай.

– Да шут ее знает. Магия, одним словом... – Шаленый безнадежно махнул рукой. – Ладно – бог с ней, с рукописью этой. Но это в других Мирах ее за хорошие деньги сбыть можно. А на Шараде нет. Только магия за магию. Оказалось, что магические деньги не продаются. Ими не с людьми торгуются, а с Судьбой. Они только дарятся, выигрываются или в обмен идут на какую другую магию... Выиграть или проиграть их можно. И все. Я, дурак, о том тогда не знал. А простых наличных у меня штуки две федеральными баксами осталось. И местной – анклавной – мелочью ерунда какая-то... Не то что до Океании добираться – на что жить, непонятно...

– Да... – посочувствовал Шишелу Гай. – Что называется, ни выпить, ни закусить...

– Так, да не совсем, – оживился Шишел. – Насчет выпить, так это в анклаве Трех Лун – где Космотерминал расположен – запросто. Там виски священным напитком проходит. Так что на халяву хоть вусмерть упейся. Обряд исполнил – и получи... Другое дело с закуской. Одним словом, как-то жить надо было. Главное, даже на Трассу нельзя устроиться. Потому что охота на меня пошла. И Спецакадемия, и господа военные, и бог весть кто еще – все со мной поговорить захотели. На предмет кораблика нашего. А с этой публикой разговоры плохие... Так что решил я на денежки свои магические игрануть – глядишь, что и обломится. А там видно будет...

Надо сказать, что решение пустить магические монеты в игру Шишел, человек решительный, принял в варианте экстремальном – «если играть, то по-крупному». Но желающих играть «по-крупному» на магические монеты не нашлось. За одним исключением.

Исключением был Большой Игрок. Колдун, игравший на чудеса и предметы магии. Все, кто имел с ним дело, в один голос утверждали, что Игрок предельно честен. И добавляли: «По-своему...» Угловатый шатер Игрока на Цветном рынке был местом, где приезжий народец проигрывался до состояния полного рабства, от которого освобождался, только исполнив некие причудливые поручения Игрока. Реже обретал необычные способности – на день, на час, на год. Совсем редко – на всю жизнь. Вообще-то, чтобы играть здесь, надо было быть сумасшедшим. Но временами Шишел бывал достаточно безумен.

– Колоритный мужик, Игрок этот, – признал он. – Бородища по пояс, нос крюком... И глаза, словно уголья раскаленные. И надо сказать, не очень-то этот тип людей из Федерации жаловал. Особенно тех, кто по-русски болтает. Это из-за прозвища своего...

Прозвище Игрока Абанамат действительно было понятно только знатокам русской ненормативной лексики. Какая-то добрая душа разъяснила игроку его сокровенный смысл, после чего на понимающих его – смысл этот – Игрок смотрел зверем.

Зверем посмотрел он и на Шишела. Однако, когда тот выложил на цветастый игорный коврик объемистый кожаный кошель с монетами древней чеканки, взор его смягчился.

– Ты хорошо играешь в наши кости? – поинтересовался Абанамат, доставая из складок своего широкого, расписанного золотом халата кубический стаканчик. – В другую игру на эти деньги играть грех.

– Пока ни разу не пробовал, – совершенно спокойно уведомил его Шишел. – Но ты мне разъяснишь...

Брови Игрока поползли вверх. Но, подавив естественное удивление, он пояснил:

– Все просто. Костей – семь. У каждой – шесть граней. На каждой – свой знак. Когда выбрасываешь кости на ковер, получается узор. У каждого узора – свое значение. И свое имя. Если ты хочешь изменить это имя, то можешь повернуть, как хочешь, две кости. Или одну. Или не менять ничего. Потом – если мне выпал жребий играть вторым – бросаю кости я. На тех же условиях. И тоже получаю какой-то узор. Имя твоего узора бьет имя моего Или наоборот. Тот, чей узор победил, выигрывает. Только и всего. Сколько конов будешь играть? Об этом договариваются сразу. Железное условие.

– Семь, – сказал Шишел, подумав. – Семь – счастливое число.

– У вас там, может быть, – пожал плечами Абанамат. – Ладно. Пусть будет семь. Бросаем жребий.

Шишелу выпало бросать кости вторым. Все монеты до последней он проиграл за три кона.

– У тебя еще четыре кона на то, чтобы отыграться, – усмехнулся Игрок. – Если не получится, у тебя будет неделя на то, чтобы погасить долг – как хочешь. Достанешь такие же. – Он кивнул на монеты. – А не достанешь – послужишь мне... Потом узнаешь как...

Шишел закручинился. И было от чего. Читать начертанные на костях знаки он решительно не был способен. И поэтому Игрок вполне мог объявлять итоги кона, как ему заблагорассудится. Но оказалось, что репутация его вовсе не дутая. Он оказался честен.

Потому что после четвертого кона заскрипел зубами и коротко бросил:

– Ты хоть понимаешь, что сказали кости?

– Что – отыгрался я? – обрадованно спросил Шишел и потянулся к сложенным на серебряное блюдо монетам.

Абанамат сочувственно посмотрел на него. Похоже, что на него обрушилось совершенно неожиданное несчастье.

– Ты не отыгрался. Ты выиграл Счастье Игрока. Такое бывает раз в век...

– А что это значит? – озадаченно спросил Шишел, косясь на монеты, таинственно мерцающие в душноватом сумраке шатра.

– Увидишь, когда мы продолжим, – угрюмо ответил Игрок. – Если бы не честь игрока, я бы оборвал игру... Впрочем, может, ты не сумеешь воспользоваться своим счастьем... Посмотрим.

– А как быть с монетами? – продолжал настаивать Шишел.

– Пока что они мои, – порадовал его Абанамат.

«Здорово, – подумал Шишел. – Счастье – получи, а денежки – шиш...»

Монеты – вместе с блюдом – он выиграл в пятом коне.

В шестом он выиграл право на все долги, которые числились за проигравшимися партнерами Абанамата. Долги, естественно, в виде предметов техномагии. Наличных у колдуна не оказалось. Впрочем, к этому моменту Шишел уже окончательно понял, что на деньги в этом шатре не играют.

– Теперь ты понял, что такое Счастье Игрока? – спросил тот.

Потом наклонился к самому Шишелову лицу и тихо, но с невероятным бешенством в голосе произнес:

– В плохое время боги привели тебя ко мне. Мне осталось поставить на кон мой шатер. Но мы поступим иначе...

– Как скажешь, – буркнул Шишел, подсчитывая в уме, хватит ли у него теперь средств на то, чтобы приобрести порядочную ксиву и добраться до Океании.

– Ставим на весь твой выигрыш... – все так же тихо и бешено продолжал Игрок. – И если выигрываю я, то ты просто уйдешь отсюда живым... Поверь, это само по себе счастье...

Слова эти очень не понравились Шишелу.

– Знаешь, дорогой, – заметил он, – со здоровьем у меня все в порядке. В ящик играть еще не собрался...

– Это хорошо, – тихо обронил Игрок.

Казалось, он вот-вот прожжет Шишела своим взглядом.

– А вот если выиграешь ты... Тогда тебе придется выбирать...

Он сделал паузу, подчеркивая значение своих слов. Шишелу показалось, что замешанная на горьковатом аромате курений, дымившихся в бронзовых чашах по углам, духота, царившая в шатре, по крайней мере утроилась.

– Тебе придется выбирать... – все тем же свирепым полушепотом продолжил Игрок. – Если ты выиграешь и в этот раз, то... Или я убью тебя. Чтобы никто не мог сказать, что я нечестен. Или ты примешь от меня тот выигрыш, который я для тебя уже выбрал. Ты о нем не пожалеешь, поверь.

– А денежки как же? – растерянно спросил Шишел, прикидывая, не въехать ли техномагу в лоб да с тем и убыть, прихватив отыгранное добро.

Тот пояснил:

– Поверь мне, они не нужны тебе...

Тон колдуна стал пренебрежительно рассеянным.

– Ты просто не сумеешь ими воспользоваться. Или исполнишь какое-нибудь свое пустяковое желание и заплатишь за это судьбой. Хорошо, если только своей... А то, что я отдам тебе, подарит тебе мудрость...

– Мой интерес, – решил идти напрямую Шишел, – это отсюда ноги унести. На Океанию. Или на Мелетту... А мудрости мне, может, пока и своей хватит...

Игрок поморщился.

– Я не ссудная касса, чтобы оплачивать твой проезд. Что до твоего выигрыша – если он состоится, то он поможет тебе найти путь в те Миры, которые тебя так манят... Играем?

– Играем, – согласился Шишел.

В самом деле – лезть в драку с колдуном не стоило. Его об этом предупреждали. Оставалось одно – бросить кости и – при удаче – получить кота в мешке.

Кости подарили Шишелу выигрыш.

Минуту-другую Абанамат торжественно молчал.

– Итак, – со значением произнес он, – ты выбираешь тот выигрыш, который я приготовил для тебя?

– Давай показывай свою хреновину, коли уж продулся, – уныло отозвался Шишел. – Глаза как – пошире раскрыть?

Колдун величественно усмехнулся;

– Наоборот, закрой их.

«Знаю, знаю я эти штучки... – подумал Шишел. – «Закрой глаза, открой рот...» И – р-раз в лобешник!..»

Но глаза все-таки закрыл.

И увидел перед собой некое подобие сна.

Перед его мысленным взором предстало то же самое, что только что представало перед взором обычным – заполненный душным сумраком шатер и фигура Абанамата, величественно восседавшего напротив. Однако все это было чуть нереальным, тускло мерцающим и как-то более возвышенным, чем на самом деле.

Но не только в этом было дело.

Чем-то мысленная картина резко отличалась от реальной...

Ах да, на плече колдуна примостилась страннейшая тварь – помесь летучей мыши и обезьянки-игрунка. И была эта тварь и вовсе уж призрачной, как бы на грани восприятия балансирующей. И есть она, и вроде нет ее...

Шишел открыл глаза – нет никакой твари!

Закрыл – вот она! Кривляется, зараза!..

– Это что? – растерянно спросил он, стараясь понять – остаться с закрытыми глазами, открыть их или пойти на компромисс и просто прищуриться?

– Это прямая нейропроекция. Прямо тебе в зрительный центр... – пояснил Абанамат. – Как в обычной виртуалке...

– Да не про это я... – досадливо поморщился Шишел. – Я про зверя этого... Которого у тебя на плече вижу... Колдун опять величественно усмехнулся:

– Это внутренний демон, у которого нет имени... – торжественно произнес он. – Теперь он твой!

Поименованная демоном тварь вежливо поклонилась Шаленому.

– И на кой же мне эта обезьяна с крылышками?! – поинтересовался тот.

– Он предстал тебе в виде крылатой обезьяны? – с некоторым удивлением спросил колдун. – Что ж... Каждый видит его по-своему... Впрочем, ты будешь видеть его только тогда, когда захочешь... Ну, или когда захочет он...

– И где ж мне его содержать прикажешь? И прикармливать чем?

Абанамат расхохотался:

– Он будет жить у тебя в мозгу! И оттуда будет беседовать с тобой. Указывать на ошибки, хвалить за верные мысли, спорить с неверными...

– Ты что, шизоида из меня сделать хочешь?!! – взвился Шишел. – Чтоб я сам с собой разговаривал?.. Глюки чтоб видел? Чтоб крыша у меня съехала?.. На фиг, на фиг!

– Демон был моим более двадцати лет, – с грустью произнес колдун. – И я не жалею об этом. Он ведь многое знает о жизни здесь... И еще он может немного предсказывать будущее... Ты не можешь представить, как грустно мне с ним расставаться...

– Вот и оставь его себе на здоровье! – с досадой прервал его Шишел. – А я лучше заберу свой товар да пойду!

– Ты уже дал свое согласие, – твердо оборвал его Абанамат.

– Ни хрена себе согласие! – Шишел наконец окончательно открыл глаза и начал грозно подниматься с сиденьица, на котором гнездился во время игры. – Получается – или в гроб ложись, иль в дурдом иди!.. Ни фига себе партию мы с тобой сыгранули!

– Оставайся на месте...

Колдун перегнулся через игральный коврик, положил руку на плечо Шишела и, казалось бы, слегка надавил на него. Но этого оказалось достаточно, чтобы преодолеть могучий импульс шкафоподобного Шишела и легко усадить его на место.

– Это не шизофрения и не раздвоение личности – то, что я отдаю тебе. Просто часть свободных от участия в твоем мыслительном процессе нервных клеток – а таких у каждого всегда очень много – образует отдельную сеть.

Дополнительный мозг – мозг внутреннего демона... Это будет совершенно отдельная личность. Он не станет вредить хебе. И ты всегда сможешь подарить его кому-то другому. Он объяснит тебе как. Когда ты его попросишь... И главное – он подскажет тебе выход из той беды, в которую ты попал...

Шишел ошалело смотрел в пространство перед собой.

– Значит, подарить смогу... – задумчиво пробормотал он. – Значит, выбраться поможет...

– Поможет, – заверил его Абанамат. – Забирай. У многих такие были. У Сократа, например.

А демон утвердительно кивнул. Мол, был, был у Сократа внутренний демон...

– Ладно! – отчаянно махнул рукой Шишел. Пример Сократа сильно повлиял на него.

– С паршивой овцы – хоть шерсти клок! Давай его сюда. И я пошел!

– Не торопись, – осадил его колдун. – Это не так просто делается...

Шишел не без испуга глянул на него. – Ты мне черепушку, часом, долбить не собираешься? Колдун рассмеялся снова.

– Твоя черепушка не пострадает... Все это делается не так...

– А как же?

– Дайте мне ваши руки, – приказал колдун. – Вот так!

Темное пламя полыхнуло в глаза Шишелу, проглотило весь мир вокруг и все мысли и слова в нем...

А в следующий миг он уже брел нетвердым шагом по брусчатке узкой торговой улочки, ведущей бог ведает куда, и слушал насмешливые наставления демона, звучавшие в его сознании.

* * *

В кабинете Градова царила атмосфера недовольства. Разумеется, недовольства шефа подчиненными. Точнее, тем единственным подчиненным, который был допущен пред светлые очи Вась-Вася и держал сейчас перед ним ответ.

– За это время, – докладывал Несфирату, – ваш... э-э... Друг наломал немало дров...

– Без метафор и образных выражений, Несфи... – устало оборвал его Вась-Вась.

– Сказать по правде, шеф, – позволил себе огрызнуться Несфирату, – трудно обойтись без метафор, когда все мои люди, забросив все дела по городу, не слезают с «хвоста» господина Шаленого. И притом едва успевают увертываться то от копов, то от неведомо каких пентюхов. Вокруг Ши-шела темный народ прямо-таки мухой вьется...

Вась-Вась поднял на него тяжелый взгляд и коротко бросил:

– И о чем тебе это говорит, Несфи?

Несфирату виновато поправил галстук и признал свою ошибку.

– О том, – ответил он, – что Шишел завязан на какие-то крупные дела.

– А значит, – все также устало и раздраженно резюмировал Градов, – и на крупный куш, Несфи. Мои... гм... догадки подтверждаются. Давай дальше – коротко и по существу.

– К «Сакуре» он подкатил ближе к одиннадцати. Его пропустили – какая-то японочка вышла к охране. Довольно симпатичная.

– Ясное дело, что твои люди так переутомились, ведя наблюдение... – язвительно бросил Вась-Вась.

Несфирату продолжал, по возможности, невозмутимо.

– Минут через двадцать довольно неожиданно к пансионату подвалили копы. Две машины. И ввалились в «Сакуру». Мои люди, понятно, поджались – та история с Фугу все-таки совсем недавно приключилась...

– Угу... – со все той же ядовитой иронией согласился с ним Градов.

– Немного погодя, – стоически спокойным тоном продолжал глава внешней разведки его «империи», – один кар убрался. Зато появился ваш друг. На каре, естественно. И в нем и затаился неподалеку. А следом – как снег на голову – наш лучший после Дьявола-Сатаны друг – инспектор Руттен и тот француз усатый, что к нам с Прерии приперся И при нем Дорн. Тот, который... Словом, не мне вам обяснять, шеф... И вся эта компания на рысях тоже в «Сакуру» ломанула.

– Забавно... – промычал Вась-Вась. – Ведь эта же самая команда работала и по убийству Фугу?

– Именно так. А дальше еще забавнее, шеф, – предупредил Несфи. – Через полчаса к машинам выходят объект Г, француз и Дорн. К ним со спины подваливает Шишел, и все четверо начинают какой-то крутой базар. Потом немчура срочно усылает дежурных копов, француз на рысях возвращается в «Сакуру», а Шишел без дополнительных формальностей сворачивает Дорну скулу, заталкивает объекта в свой кар и на нем дует в горы. Под проливным дождем. Мои ребята обалдевают, но жмут за ним. По логике вещей предвидится крутая погоня, блокирование шоссе и все такое... Но копы с этим мешкают. Что странно. Потом, когда вся компания уже вне города, по центру объявляют план перехвата. Смех один...

– Смеяться будем потом. – Градов резко поднялся из-за стола, – Короче, где они сейчас?

– На «Снежной». Это...

– Знаю. Бывал. Что они там делают?

– Непонятно. Забрались туда и не подают признаков жизни. Думаю, ждут кого-то... Возможно, Додо.

– Почему ты так думаешь?

– Это – так... Догадка по ассоциации. Этот дурень – за ним тоже приходится присматривать – взял напрокат маленький снегоход и загрузил в свой «фольксваген».

Взгляд Градова затуманился. Он морщил лоб, словно решая какую-то головоломку.

– Шишел... – пробормотал он. – Шишел – Додо... Додо... Додо – Коппер...

Несфирату с величайшим вниманием взирал на умственные потуги шефа.

Градов молчал, барабаня пальцами по столу. Потом коротко распорядился:

– Наблюдайте дальше. Обо всем, что случится, сразу мне. Хоть там мышь проскочит, хоть таракан пукнет... Снова пальцы шефа отбили по столу короткую дробь.

– И еще – я должен точно знать, за что пытались сцапать Гая в «Сакуре» Как можно быстрее.

– Это само собой, шеф. Уже работаем... Градов махнул рукой.

– Иди... Да, вот еще – Рыбака ко мне направь. Срочно.

* * *

Рыбак предстал перед шефом почти так же мгновенно, как исчез Несфирату. Вась-Вась несколько секунд смотрел на него мутным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

– Вот что...

Слова он выговаривал словно нехотя.

– Вот что – сколько ребят мы сейчас можем бросить на дело?

Рыбак прикинул в уме и выдал ответ почти мгновенно:

– До тридцати. Если снять людей с разных заморочек, то и с полсотни.

Вась-Вась неопределенно гмыкнул. Потом резко определил:

– Всех стянуть за город – на Перевалы. Оттуда – к «Снежной». Спросишь Несфи, где и что. Взять в кольцо. Скорее всего, там придется брать кое-кого. Не шуметь. Не светиться. Без команды не выступать – что бы ни случилось. Я там буду сам. Действуй.

– Шеф... – Рыбак запнулся и откашлялся. – Дело такое, шеф... С вами хочет встретиться один тип. Срочно и без свидетелей... Похоже, у него серьезное дело к вам. И срочное.

Градов поморщился:

– Не ко времени. Что за тип-то?

– Залетный. Похоже, из Метрополии, Или что-то в этом духе... Точно, что не легавый. Он остановился в «Дюке».

– В лицо меня знает?

– Думаю, да.

– Тогда пусть спускается в бар. И сам ко мне подходит, когда появлюсь. Так и быть, поболтаю с ним. Предварительно. Почву прощупаю. Но и ты не зевай. Уже сегодня я должен знать, что это за тип. Всю его подноготную. «Не

легавый» – этого мало. – Он поднялся из-за стола. – И распорядись, чтоб Коста машину подал. Спешу я.

– Так вот с тех пор и живу я с чертушкой этим в башке... – вздохнул Шишел, принимаясь за очередную банку пива. – Не скажу, чтобы пользы от него никакой не было... По крайней мере там – на Шараде... Помог он мне с нее выбраться. Чтоб таким типам вроде Коппера черти этак помогали!..

– Что-то вышло не так? – поинтересовался Гай.

– «Не так» – это не то слово! – с досадой отозвался Шишел. – Он, понимаешь, меня на эту историю с торговлей головами и раскрутил. Нет, не то чтобы он про эту затею что-нибудь знал... Нет, он меня с людьми Чолли свел. Они там при Космотерминале кое-какие гешефты творили. И они мне помогли – авансом, так сказать. Я, дурень, думал, что их наколол. Себе чужое имя придумал. Историю сочинил – кто я, да откуда... Да, видно, слишком приметный человек я – не я их, а они меня накололи. Раскусили в два счета. Но виду не подали. Устроили меня зайцем на кораблик до Террановы и объяснили, что выполню я там для Карло работку пустяковую, а за то мне и ксиву соорудят, и до Океании добраться помогут... Но Карло Чолли не тот тип, чтобы за пустяки такие услуги оказывать. Он меня лично навестил. Не поленился. Во время промежуточной стоянки на орбите Кандиды. Тут уж разговор был прямым, как говорится, текстом. Он-то меня в лицо знает.

Карло Чолли – Папа Карло, один из королей космической контрабанды – действительно знал Шишела в лицо и даже поучаствовал немного в челночных операциях Корабля. К Шаленому относился он не без уважения. Это, впрочем, вовсе не значило, что старый пройдоха допускал хотя бы мысль о том, чтобы воздержаться от того, чтобы использовать нынешнее Шишелово бедственное положение.

Шустрый связист провел его в каюту-люкс, в которой на время своего визита на борт лайнера «Глория» воцарился Папа Карло. Старомодно и чрезвычайно аккуратно одетый старик всегда напоминал Шишелу покойника, обряженного к положению в гроб Старомоден Чолли был не только в одежде, но и в своих манерах. Шишелу было предложено удобное кресло и бокал «кьянти».

– Как ты думаешь, Дмитрий, – осведомился Папа Карло, провожая взглядом связиста, который поспешил деликатно ретироваться с места действия, – сколько с меня содрал этот паренек за свои услуги? И сколько содрал с меня помощник капитана? И во что старому Чолли вообще обходится твой провоз на Терранову?

– Я думаю, штук двадцать – двадцать пять... – задумчиво предположил Шишел.

– Втрое дороже, дорогой. Втрое... Эти черти уже прослышали, что ты числишься в розыске. А на беглых и разыскиваемых тариф другой... – Он отхлебнул «кьянти» и пристально посмотрел Шишелу в глаза. – Но ведь ты не прочь отработать этот должок? И даже получить кое-что сверху? А поработать придется всего-то курьером. Для переброски груза одного... Весьма специфического.

– Слушай, Карло, – встревоженно осведомился Шишел. – За кого ты меня держишь? Наркоту через таможни таскать не мой профиль...

– Я сказал весьма специфического, – сварливо пояснил Чолли. – А что специфического в наркотиках? – Он пожал плечами. – Наркотики – это, прости меня, рутина. Конечно, то, что ты повезешь с Террановы на Сентинеллу, может сильно расстроить таможенников. Но больших неприятностей от них ты не жди. Неприятности тебе могут доставить другие люди. Те, которым надо перехватить наш груз Поэтому от тебя потребуется гораздо больше того, что требуется от парнишек, что возят «порошок»... К тому же груз капризный.

Шишел молча вопросительно уставился на Папу,

– Речь идет о мозгах, – невозмутимо объяснил ему Чолли. – Об обычных человеческих мозгах. За некоторые из них стали хорошо платить. Для пущей сохранности ты их будешь транспортировать в их естественных контейнерах..

– Я что-то тупой стал, – озадаченно произнес Шишел. – Это что – я сопровождать кого-то должен? Или... покойников возить, что ли?

– Если бы надо было протащить на Сентинеллу покойников, я так бы и сказал. Но заказчик покупает у нас не руки и ноги. Не желудок, не печень или какой-нибудь другой ливер. Ему из всего этого комплекта нужен только мозг. Который находится у большинства из нас в голове. Вот головы-то ты и повезешь. Отделенные от туловища. Нет лучше упаковки.

Шишел открыл рот. Потом закрыл.

Убедившись, что собеседник правильно понял его слова, Чолли перешел к подробному инструктажу.

– А когда он выдал мне, – сообщил Шаленый Гаю, – что представителем заказчика на Терранове будет Перхоть – Бюсси, а работать мне придется с Фугу и с Додо, тут чуть совсем не поплохело мне... Уж больно «удачливые» это ребята. А Фугу к тому же – мокрушник известный. И вот как в лужу глядел... Но пришлось, как говорится, жрать, что дают. Потому что Карло мне выбора не оставил – мол, коли не согласен я, то он руки умывает, штаны отряхивает и оставляет меня с моими проблемами. И деваться от его работенки мне было просто некуда. Разве что сразу властям сдаваться. Ну и демон меня вконец уработал. «Дело, – говорит, – конечно, граничит с мокрухой, но ты-то сам никого кончать не будешь. А те, кому там, на Терранове, головы открутят, так они уже все равно «заказаны». Им все равно без головы быть – независимо от того, ты их бошки на Сентинеллу потащишь или кто другой..» Ну, и подписался я на это дело...

Очередной тяжелый вздох Шишела был особо выразителен.

– Вот так я здесь и очутился, – закончил он. – Таким вот образом...

* * *

Гай пристально вглядывался в окно. Временами он подносил к глазам болтающийся у него на шее бинокль.

– Темнеет.. – заметил он, чтобы сказать хоть что-то.

Свою историю он рассказал Шишелу менее красноречиво и гораздо более коротко, чем тот излагал хронику своих похождений. После чего на некоторое время оба они замолкли, прикидывая – не перебрали ли они по части взаимных откровений. И по части пива.

– Вот теперь... – сурово отозвался Шишел, отрываясь от благоприобретенного порока – гадания по книге. – Теперь уж можно начинать ждать гостей. Хуже нет, чем ждать да догонять... Вот что... Послушай... Сейчас вот вычитал в забавной книжке этой... – Он помахал в воздухе сборником притч о добродетельном проповеднике и злобном свистуне. И огласил очередную мудрость, которой его снабдил древний автор: – «Ожидание есть испытание, – говаривал добродетельный Бонни, раскуривая свою старую трубку. Да-да – испытание, посылаемое роду людскому чаще, чем какое-либо другое. Чаще, чем гнев или болезни. И не преодолевший искуса ожиданием не в силах преодолеть никакого другого. Научившийся же его преодолевать будет вознагражден самой жизнью своею. Ибо вся наша жизнь есть не что иное, как ожидание встречи с тем благим и вечным, что последует за нею... И благословенны ждущие, ибо -дождутся».

«Да вовсе не потому благословенны ждущие, что дождутся они, – возражал на это Злобный Свистун Грогги, оснастившись чинариком покрупнее, – Как не потому благословенны и прыгающие, что они таки допрыгаются. И вовсе не в том состоит польза ожидания, что оно учит нас такой добродетели, как терпение. Ибо терпение не всегда есть добродетель и рождается чаще из страха и безразличия, чем из благостного смирения. Нет – ожидание хорошо тем, что дарит нам надежду. Ибо ждущий надеется. А только надежда и делает нашу жизнь хоть немного сносным занятием. Но дождавшись, мы никогда не получаем того, что ждали. Разочарование – вот что дарят нам сбывшиеся ожидания. И вот теперь подумайте о том разочаровании, которое подарит вам то ожидание, которым мой благодетельный противник назвал нашу жизнь. Ждущие благословенны просто потому, что ждут и надеются», – Каково? – осведомился Шишел, захлопывая книжку.

Гай взял ее из его рук и повертел перед глазами.

– Не слышал о таком авторе... – пробормотал он. – Что это был за тип?

– Должно быть, это есть в предисловии, – пожал плечами Шаленый. – Только я их никогда не читаю – предисловия эти – раньше, чем прочитаю книжку насквозь.

Он, грузно ступая – словно не до конца проснувшийся после зимней спячки гризли, – прошелся вдоль широких окон, потом отыскал в незаметной нише нужное ему изваяние, затеплил огонек на алтарике и скормил пятерку баксов Линн-ул-Лаану, Унылому Богу Ожидания.

Потом подошел к окну – проверить, не принесло ли жертвоприношение хоть какой-нибудь результат. Оказалось, что принесло.

– Слушай! – окликнул он Гая.

Он ткнул пальцем в темнеющие небеса за окном. – Что это за чертовщинка там – над Перевалами?.. Гай поднес к глазам бинокль.

– Вертолет, – сообщил он. – Идет к нам...

Часть III