ы умер, а у души нет эмоций. Теперь помолчи. Я хочу кое-что сделать.
— Что… — начал Владимир, но тут же замолк, когда ощутил очередное движение моей силы.
Я потратил ещё часть своей энергии на то, чтобы поглотить знания и память своего собеседника. Даже если я в итоге решу не брать его тело, это всё равно поможет. Буду понимать часть картины этого мира.
Хм-м… Вполне неплохо. Кое-что меня смущает, но не стоит придираться к мелочам. Сложности, которые достанутся мне с этим телом, преодолимы — даже более того, они разжигают во мне азарт. А есть вещи, которые мне вряд ли удастся найти среди других душ. По крайней мере, достаточно быстро.
Знания о странах, политическом устройстве, экономике и прочем я пока не стал даже поверхностно изучать — отодвинул в дальний угол памяти. Прямо сейчас от них не будет толку.
— Ты помнишь, как умер? — спросил я.
— Нет, — помедлив, ответил Владимир. — Во Владивостоке меня встретили дружинники моего рода. Я ещё удивился, как отец узнал о моём возвращении… Дружинники были на автомобиле. Мы отправились в путь, уже была ночь, и я уснул, а потом… Похоже, что умер!
— Значит, тебя убили люди твоего отца, — констатировал я. — Почему?
Владимир покачал головой и ответил:
— Я не знаю. Может, это были не они?
— Вполне возможно, — согласился я. — Теперь слушай, Владимир. Вернуться в своё тело ты не сможешь. У тебя просто не хватит сил на это, и тем более на то, чтобы исцелить погибшую плоть. Сейчас ты остаёшься на одном месте и говоришь со мной лишь потому, что я тебя удерживаю.
— Кто ты? — только сейчас спросил он. — Ты… бог?
— Кто-то называл меня богом, но это не так, — ответил я. — Можешь звать меня Этернис. Слушай дальше, у нас мало времени. Я могу передать тебе немного энергии — её будет достаточно для того, чтобы отправить твою душу в другой мир. Ты получишь новую жизнь и, вполне возможно, будешь счастлив.
— Новая жизнь… — протянул дух, глядя куда-то сквозь меня. — Ничего себе. Спасибо, Этернис. А что будет с тобой?
— Я займу твоё тело, потому что мне оно подходит, и я смогу его воскресить. Я намерен стать великим, завоевать неизмеримое богатство и абсолютную власть. Имя Владимира Градова будет греметь по всему миру. Понимаешь? Можешь считать, что мы вместе достигнем могущества — моя душа и твоя плоть.
Я мог бы не объяснять ему всё это. Скорее всего, после перерождения он не вспомнит ни прошлую жизнь, ни меня. Однако я посчитал, что так будет правильно и даже благородно.
Мой собеседник ошарашенно уставился на меня, а затем вдруг улыбнулся и сказал:
— Полагаю, у меня нет выбора, Этернис. Благодарю, что поделился со мной своими планами. Надеюсь, у тебя всё получится!
— Будь уверен. Прощай, — сказал я и сделал то, что обещал. Влил в душу Владимира достаточно энергии и придал ей ускорение.
Возможно, что уже через несколько мгновений он придёт в себя в новом мире. Небытие ему точно не грозит. Кем он станет, каким будет его новый путь? Мне неведомо, но будет приятно знать, что я даровал чистой душе ещё один шанс.
Сам же я ринулся вниз, следуя за тонкой ниточкой — следом, по которому душа Владимира покинула тело. Проходя через атмосферу, вдруг ощутил сопротивление. Оказывается, планета была окружена магическим барьером, на преодоление которого пришлось потратить изрядное количество энергии. Обычная душа не смогла бы пробиться.
Интересно… Выходит, маги этого мира сознательно отгородились от случайных душ и магических существ, которые могут попасть в их мир с просторов Вселенной?
Чем ближе я становился к поверхности планеты, тем быстрее падал. Скорость нарастала, и всё вокруг превратилось в размытые пятна. А затем — я рухнул в тело.
Земля
Российская империя, Приморская область, г. Хабаровск
Несколько дней назад
— Владимир Градов возвращается в Россию, ваше сиятельство, — сказал советник Игнатьев.
Граф Рудольф Муратов откинулся в кресле и задумчиво потёр узкий подбородок. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, будто ему вдруг стало тяжело дышать, и снова потёр подбородок.
Советник покорно ждал реакции графа, в то время как тот будто разглядывал родовой герб, висящий над камином. Обвивающая меч змея поблескивала в отблесках пламени, словно живая.
Но на самом деле Муратов смотрел в никуда.
— Сведения надёжные? — спросил, наконец, он.
— Да, ваше сиятельство. Его видели в Сычуани, когда он садился на поезд, — кивнул Игнатьев. — Я связался с нашим человеком из железнодорожной управы. Он подтвердил, что господин Градов купил билет из Чэнду до Владивостока.
— То есть сейчас он едет в поезде?
— Завтра вечером он будет во Владивостоке, господин, а там… Кто знает, куда он отправится.
— Жаль, что мы не узнали раньше, — Рудольф выпрямился и взял со стола чашку. Заглянул в неё, но там было пусто.
— Приказать принести ещё чаю? — услужливо спросил советник, но граф отмахнулся и встал.
Он посмотрел в окно и, мгновение помедлив, мотнул головой:
— Не нужно. Как ты думаешь, Альберт, почему он возвращается именно сейчас? — не успел Игнатьев ответить, как Муратов задал другой вопрос: — Точнее, знает ли он о том, что случилось с его родом?
— Полагаю, что нет, Рудольф Сергеевич. Ни один человек в здравом уме не решился бы вернуться домой в таких обстоятельствах. Да и сомневаюсь, что новости могли дойти до Тибета. Никто ведь даже не знал, где конкретно находится Владимир.
— Ты прав. Скорее всего, он понятия не имеет, что ждёт его дома, — на губах графа на мгновение промелькнула холодная улыбка. Он повернулся к Альберту. — Тогда вот ещё вопрос. Как ты думаешь, смог ли он добиться того, зачем уезжал?
Советник качнул головой и развёл руками в тонких кожаных перчатках. Под ними скрывалась причина, по которой он был до мозга костей верен графу. Но он предпочитал не показывать эту причину никому, даже самому Муратову.
— Здесь мне сложно делать предположения, господин. Я мало что понимаю в магии.
— Что подсказывает тебе интуиция? — не унимался Рудольф.
Альберт был для него не просто советником. Он был доверенным лицом. Человеком, с которым можно было поделиться любыми мыслями и услышать мнение, не замутнённое лестью. Ведь Игнатьев был не лишён достоинства, а главное — всегда был честен, и даже неприглядную правду говорил в лицо. А ещё он обладал внутренним чутьём, хотя магическими способностями не был наделён.
— Интуиция подсказывает, что Градов ничего не добился, господин, — невозмутимо произнёс Альберт. — Он возвращается не потому, что исцелил свой Исток, а потому, что окончательно отчаялся.
— Да, его случай считается безнадёжным. Но вдруг он всё-таки сумел исцелиться? Не зря же он шесть лет провёл в Тибете, — граф в очередной раз потёр подбородок и сделал несколько шагов по комнате туда-сюда. — Если да, тогда он сможет взять контроль над Очагом Градовых.
В его голосе слышалось раздражение, но вида он не подавал.
— Ведь это хорошо, ваше сиятельство, — заметил советник. — Возможно, с ним будет проще договориться.
— Да, возможно, — глядя в ночную темноту за окном, ответил Муратов. — Но это риск. Мы понятия не имеем, каким человеком он стал, пока был в Тибете. Вся эта история с Градовыми уже слишком долго тянется. Я хочу закончить её поскорее.
— Если желаете избавиться от рисков, есть только один надёжный способ, — сухо произнёс Альберт. — Вы не хуже меня знаете это.
Граф повернулся к нему, и взгляды двух мужчин встретились. Никто не сказал, о каком способе идёт речь, они поняли друг друга без слов. Рудольф медленно кивнул и произнёс:
— Да. Я так и поступлю.
— Надеюсь, вы понимаете, что это опасно, ваше сиятельство, — сказал Игнатьев, не спуская глаз с Муратова. — Если генерал-губернатор узнает, он будет недоволен. Да и ваша репутация в обществе пострадает. А она и так и не безупречна после всех событий последнего года.
— Я никогда не стремился к безупречной репутации, друг мой, — холодно ответил граф. — Главное — результат. К тому же, как ты верно заметил, я уже запачкал её. Стоит ли опасаться посадить ещё пару пятнышек?
— Тот поступок, что вы задумали, станет не маленьким пятнышком, а большим и позорным пятном, ваше сиятельство. Поступать подобным образом недостойно дворянина. Надеюсь, вы осознаёте это.
Граф Муратов скривился. Порой прямота и честность Игнатьева раздражали его, но, с другой стороны, он был прав. Сделать то, что граф собирался — не меньший риск, чем позволить Владимиру Градову добраться до дома и всё узнать…
Смог ли он исцелить Исток?
Как сильно изменился в тибетском монастыре?
Готов ли он возглавить свой род и сражаться за него?
И это лишь начальные вопросы, из которых проистекает множество других, гораздо более сложных.
А можно задать лишь один — способен ли Градов добраться живым до своих владений?
И пожалуй, этот вопрос устраивал Рудольфа больше других. Тем более здесь он был уверен в ответе.
— Отправь кого-нибудь из офицеров в «Железный кулак» на Ангарской, — приказал граф. — Лучше всего Сомова. Пусть свяжется с Зубаревым и передаст ему поручение. Где и как всё случится — меня не волнует, но чем дальше от владений Градовых, тем лучше. Забрать все родовые знаки и документы, никаких следов не оставлять.
— Хорошо, ваше сиятельство, — не проявив ни единой эмоции, ответил Альберт. — Что-нибудь ещё?
— Пусть Сомов доложится, когда всё сделает. Даже если я буду спать. Вообще всё, что связано с этим делом, докладывать мне безотлагательно, — велел Муратов.
— Как прикажете, господин, — Игнатьев поклонился и вышел из комнаты.
Граф подошёл к камину, поднял руку на уровень груди и сжал кулак, призывая силу родового Очага. Он почувствовал, как откликнулся Исток в груди, как наполнился пылающей энергией.
Приятное тепло разлилось по всему телу. Ладони и особенно кончики пальцев закололо — призванная сила требовала выхода.