Такая вот у русских сантехника.
Одно во всей этой идиллии грустно: «Невод» надо хоть изредка тестировать и обслуживать. Механическая его часть, включая реакторы, имеет огромный срок годности, но электроника совершенствуется, и как раз в этом году идёт плановая замена блоков распознавания «свой-чужой» на новые.
К постам обнаружения спускаются батискафы, они ведь на одном месте сидят, и мы точно знаем координаты. А торпеды не пойми где валяются в границах своих квадратов, то за метр от заданной точки, то за километр, и приходится их вылавливать. Это совсем отдельный вид военно-прикладного спорта. С участием особо смелых подводных лодок и водолазов без лишних нервов.
Последнее, но не наименее скучное. Если надводный кораблик сунется без разрешения в зону, торпеда и ему вломит. Когда вам в днище прилетает дура весом четыре тонны, небо с овчинку кажется. Особенно если у вас собственное водоизмещение от силы двести, тут и взрываться не надо, сам развалишься. Конечно, наши корабли пищат «я свой», но всё равно ходить в зону никто не любит. А то было дело, вёз ледокол ремонтную станцию в Карское море, и тут у него транспондер сгорел. Повезло, что на ледоколе. Дожил он до момента, когда ему с вертолёта новый сбросили. Тем же вертолётом команду обратно на борт закидывали – далеко убежала.
Всё это превращает работу по «Неводу» в увлекательный трагикомический спектакль, а повседневную жизнь Северного флота – в сплошной напряг. Отсюда и происшествия. Устали мы. Забодала нас эта гениальная заградительная система.
А тут ещё дедушка. Сапёр, понимаете ли.
Инспектор-советник Министерства обороны приехал как раз к партактиву. Маршал оказался сухонек и морщинист, на все свои законные семьдесят, но глазки не закатывал, ножку не подволакивал, глядел живенько, говорил просто и с ходу расположил к себе адмирала. Военная косточка, заслуженный старый чёрт, видали мы таких, эти не создают проблем – наоборот, ещё и научить тебя могут чему полезному. Своего адъютанта в звании полковника инспектор сразу услал в штаб «читать бумажки» – изучать рапорты и готовить проекты аналитических записок. Рыбалочку и грибочки одобрил, а потом…
– Мне бы на ремонтную станцию «Невода». Любую, по вашему выбору. И не надо экзотики, белые медведи – не интересуют. Северный полюс тоже, незачем забираться далеко. Я просто хочу пару дней понаблюдать, как работают на льду.
Он сообщил это, мило улыбаясь. Попросил, а ведь мог и приказать.
– Ну, в сентябре все станции далеко от берега. Но за час-полтора долетите с гарантией. Отсутствия белых медведей не обещаю, а в остальном условия там отличные.
– А если лодкой?
– На лодку я вас, извините, не посажу. В зону сейчас ходят одни торпедоловы, у вас нет допуска. А даже если был бы… Им и так доплачивают за вредность.
– Пошутил! – оценил маршал. – Неплохо, неплохо… Чего-то актив не начинается.
– Ещё не все делегаты подошли, ждём… Да, захотите нырнуть – лодок у нас полно, милости просим на ракетоносец.
– Ну зачем ты так, – сказал маршал укоризненно.
– В-виноват, – промямлил командующий и подумал, что если этот дед прикидывается, то актёр он большой. А если не прикидывается, то большой человек. Про себя командующий уже обозвал его «дедушка-сапёр».
Они сидели в президиуме. Открытие партактива всё задерживалось: пропали делегаты от нескольких отдалённых частей и гарнизонов. Их должен был подобрать и доставить ракетный катер, руководил переходом целый командир бригады этих самых катеров – ну и?…
Когда доложили, что в условиях плохой видимости катер с делегатами собрания, посвященного навигационным авариям, выскочил на берег в нескольких минутах хода от конечной точки маршрута, командующий позеленел, а дедушка-сапёр разразился едким смешком. Вслед за ним принялся бессовестно ржать весь зал.
– Замечательное чувство юмора у этого вашего комбрига, – сказал дедушка. – Интересно, он долго готовился или это импровизация?
– Мы над ним тоже слегка подшутим, сегодня же, – пообещал начальник политотдела. – Внезапно. Экспромтом.
– Лично я вообще не буду с ним разговаривать, – заявил командующий. – Мне тратить нервы на каких-то полковников не положено по сроку службы. Я лучше сделаю очень смешно командиру флотилии. Уписается он у меня, клоун в лампасах…
– Грамотное решение, – поддержал дедушка.
Так или иначе, актив решили начинать. После доклада начПО, смысл которого сводился к фразе: «Мало вас, разгильдяев, наказывали, теперь ещё и партийное взыскание наложим!», выступил флагманский штурман флота. Тут уже было что послушать: он обстоятельно разобрал причины навигационных аварий и предложил дельные меры по их предупреждению. Адмирал, ерзая на стуле, подсматривал, как увлечённо слушает инспектор. Ох, говорила же разведка: когда дедушке интересно – жди потом неприятностей. Самое время проявить себя требовательным командиром и принципиальным коммунистом, пусть хотя бы это у маршала в памяти отложится. И адмирал перебил штурмана вопросом: как объяснить сегодняшнюю посадку на берег ракетного катера? Почему элементарные сумерки и лёгкий туман сбили с курса современный боевой корабль? О чём думал руководитель перехода – командир бригады?
Ни секунды не промедлив, флагштурман ответил:
– А! Это просто. Это вообще классический случай. Как сказал адмирал Хиппер во время Ютландской битвы: «Готов биться об заклад, когда-нибудь учёные крысы из Военно-морской академии будут ломать голову, пытаясь понять: что мы думали? А ничего мы не думали!»
Этой репликой заседание было практически сорвано. Зал рыдал и аплодировал. В президиуме сохранил хладнокровие только командующий. Ему было не до смеха: ругал себя последними словами за то, что так подставился. Рядом утирал слёзы и украдкой показывал штурману кулак начальник политотдела. Успокоить публику до конца так и не удалось. Уже утверждали резолюцию, а в зале всё ещё кто-то гадко хихикал.
– Вот за что уважаю флотских, остры на язык, – сказал дедушка, когда они пошли из президиума на выход. – За словом в карман не лезут… А теперь объясните мне, сухопутному, правильно ли я понял из речи вашего штурмана, что главная причина всех происшествий – идиотизм?
– Ну ещё и недостаток контроля, – самокритично доложил начальник политотдела. – Штурманские ошибки чаще от невнимательности или поспешности…
– Техника-то не подводит, – сказал дедушка, размышляя о чём-то своём. – Техника у вас хорошая.
– Всех накажем, – невпопад пообещал начальник политотдела.
«Начни с себя!» – подумал командующий.
От дверей к сцене навстречу потоку офицеров шёл по стеночке очень грустный контр-адмирал, а за ним капитан первого ранга, совсем убитый горем. Ему сочувственно кивали. Это был тот самый командир бригады ракетных катеров: привели на заклание бедную овечку.
– Вот оно! – нехорошо обрадовался начальник политотдела. – На винте намотано!
И потёр руки.
Дедушка поглядел на него искоса и неопределённо хмыкнул.
Назавтра тумана над бухтой не было и в помине, день выдался светлым и звонким, по-осеннему прозрачным. На катерном причале сгрудилась небольшая толпа с корзинами и рюкзаками, опекаемая начальником разведки.
– Ух ты, чудо какое! – удивился дедушка. – Видал такие у союзничков…
– Это японка, – сказал начальник разведки. – Тех же времен.
Безымянная самоходная баржа самурайского производства была натуральным военным трофеем и всё ещё исправно служила. Пришла она на главную базу флота в незапамятные времена аж с Камчатки вслед за кем-то из тыловиков. Судёнышко очень удобное, и разведчик такую хозяйственность понимал. Он хорошо помнил времена, когда буквально ничего в достатке не было, и ему безусым лейтенантом довелось стать ответственным за транспортировку коровы на подводной лодке. В надводном, конечно, положении.
Баржу обслуживали трое – боцман, моторист и рулевой, – брала она на борт одну машину и до пятнадцати человек. Откидная аппарель в носовой части позволяла «японке» разгружаться где угодно. Естественно, по грибы да на рыбалку «организованной толпой» отправлялись именно на барже, лучшего транспорта нельзя было и пожелать.
– Антиквариат, – ласково сказал разведчик. – Всё родное, включая дизель.
– Дизель? Давно бы воткнули сюда «горшок» и электромотор.
Разведчик внутренне напрягся. У него был выходной, и ему поставили задачу обеспечить выезд инспектора по грибы. Он всё сделал как надо: собрал хорошую компанию из десятка надёжных офицеров, прихватил выпить-закусить. Но начальник разведки всегда на службе, а если кажется, что время чуток расслабиться – будь уверен, служба тебя догонит. Вот как сейчас. Врёшь, дедушка, не купишь ты меня за рупь двадцать.
– Да где ж его взять, тот «горшок»… – бросил он со всей возможной небрежностью. – Жилетик будьте добры, товарищ маршал…
– Да с любой торпеды, – ещё небрежнее сказал дедушка, подставляя руки, чтобы надеть спасательный жилет. – И двигатель с неё же. Будто у вас дохлых татушек нет.
Ну за кого ты нас держишь, а, товарищ инспектор? Мы, конечно, раздолбаи, но не до такой степени, чтобы дербанить совсекретную технику.
Разведчик скорбно покачал головой.
– Я вам открою страшную тайну. Дохлых татушек не бывает. Инженерная служба флота разбирает неисправную торпеду до винтика и либо делает её исправной, либо пускает на запчасти. А запчасти все под счёт по инвентарным номерам, и их пасёт Особый отдел так внимательно, будто они ему самому нужны позарез.
«Вот какой я молодец, – подумал он. – Прекрасно доложил, прекрасно».
– Ну и зря, – буркнул дедушка. – Давно могли бы проявить свою хваленую морскую смекалку, чтобы не тарахтеть на этой шаланде и не нюхать выхлоп…
Разведчик, которому сейчас целый маршал посоветовал свистнуть атомный реактор, не сразу нашёл, что ответить.
Даже несколько растерялся.
– Эта баржа – неучтённая, – доверительно сообщил он. – Наш местный летучий голландец. Её после войны не догадались принять на баланс и поставить на довольствие, а те