– Простите, что вторгаемся, так сказать, в ваши личные дела… Я – Вахрушев, главный редактор…
– Дак чё, я вас знаю, по телевизору видела. Здрасте.
– Оперуполномоченный Иванов, уголовный розыск, – молодой небрежно махнул удостоверением. – Ваш мотоцикл?
– Мой, – твёрдо ответила Марина.
– И документы есть?
– Дома забыла.
– Напрасно… – Молодой пристально разглядывал «пса». Тот стоял, как вкопанный. Если не заметить, что подножка поднята, нормальный такой «пёс», никакой мистики.
Главред присел на корточки и вдруг обнял мотоцикл. Прижался лицом к бензобаку и затих.
– Ну и что тут было? – поинтересовался молодой.
Марина сразу поняла, что он не верит в мотоцикл, и завелась с полуоборота.
– В смысле? – процедила она.
– По лесу зачем ездили? Нарушаем?
– Чёйта ты такой дерзкий? Где твоя палка полосатая? Тоже дома забыл?
– А документики предъявим, девушка?
– А жетон нагрудный? А жилет со свето-воз-вра-ща-ю-щи-ми элементами?! А ЧЁЙТА ТЫ ВАЩЕ НЕ ПО ФОРМЕ?!
Иванов на всякий случай попятился.
– Молодые люди, не ссорьтесь, – глухо сказал главред. – Мариночка, дайте свечу, пожалуйста. Действительно, лучше её поставить, а то старая ещё тогда два сезона отходила, успел погонять братец мой…
В руке у пожилого оказался ключ-свечник. Иванов, подчёркнуто стараясь не смотреть на Марину, хмуро наблюдал за тем, как пожилой колдует над мотором.
– Вы уж извините, мы Василису слегка растрясли насчёт вас, – сказал главред. – Волновались очень.
– Дак чё волноваться, у меня охрана что надо. – Марина погладила «пса» по сиденью. – Но спасибо, конечно. Эй, гаец, на, гляди мой паспорт.
– Я не гаец, – напряжённо сообщил Иванов.
«Ну и хрен тебе тогда!» – хотела от всей души ляпнуть Марина, но решила не обострять. С этого станется уволочь её в отделение и попытаться оформить за непочтительный образ мыслей.
Главред надел на свечу колпачок, выпрямился и погладил мотоцикл по сиденью. Посмотрел на Марину, и ей стало его очень-очень жалко. Что он сказал – «братец мой»? Как о покойнике сказал. Так вот чей это мотоцикл.
– Вы успели его разглядеть?
– Не-а, – Марина виновато развела руками. – Вообще. Даже фигуру.
– Так здесь был кто-то ещё? – оживился Иванов.
– Он испугался мотоцикла, прыгнул за дерево, – сказала Марина главреду. – Извините. Я как-то готовилась, готовилась, что он за мной пойдёт, и совсем не приготовилась.
– Что значит – испугался мотоцикла? – напирал Иванов. – Вы ехали, а здесь кто-то был, и?…
– Слышь, ты, не-гаец, – сказала Марина. – Ну вот я дам тебе показания. А ты их даже не оформишь. Ты их в корзину тут же. Потому что бред и глюки. Давай мы без тебя как-нибудь.
Главред молча гладил «пса» по сиденью. А потом спросил его:
– Ну и сколько будешь прикидываться?
Мотоцикл и ухом не повёл.
– Вниз посмотри, – сказал главред Иванову. – Загляни под него. Там интересно.
Из-под мотоцикла донёсся металлический звяк.
Марина рассмеялась.
– Вот зараза, а? Как он мне нравится! Забрала бы домой, да не пойдёт ведь.
– Не пойдёт, – согласился главред. – Он на охоте. Вам Василиса ничего не объясняла? Хотя она мало знает…
– Ну и что тут интересного? – спросил Иванов снизу.
– Он подножку уронил, конечно, но не встал на неё. Откинь её назад, увидишь что к чему.
– Не откидывается…
Главред отошёл от мотоцикла и встал с Мариной рядом. «Пёс» застыл неподвижно. Он только слегка вздрагивал, когда Иванов дёргал его за подножку.
– Дак чё, плохо всё это кончится, а? – спросила Марина тихонько. – Нам его никак… Не спасти? Он убьёт этого гада и сам убьётся, верно?
– Боюсь, что так.
– А почему я?…
– Почти уверен, что случайно. Но нам с вами очень повезло, спасибо большое.
– За что? – искренне удивилась Марина.
– Вы в него верите, – сказал главред. – Мне кажется, кто в него верит, тот ему помогает.
– Да в него полгорода верит!
– Ах, если бы… – Главред ласково, отечески, положил руку Марине на плечо. Рука была сильная, тёплая, добрая.
– Да я вам точно говорю. У меня на работе все девчонки свечи в сумочках носят. Примета такая – кто со свечой, всё будет хорошо. Ну пусть они не очень верят, но свечи-то… Свечи ему помогут?
– Будем надеяться.
Иванов выпрямился, очень недовольный, и тут у него в кармане зазвонило.
– Да. Так точно, на месте. Осматриваю. Ничего подозрительного… – он бросил мстительный взгляд на Марину и доложил в трубку: – Каталась на нём по Берёзовой роще. Без документов, вероятно, в нетрезвом виде.
Марина дёрнулась было, но главред её удержал и прошептал: «Тихо-тихо-тихо…»
– Это вас. – Иванов протянул трубку главреду.
– Слушаю. Дак чё, он самый, у меня лично никаких сомнений… А что я могу тебе предъявить?… Откуда номер, Генка его в последнее лето нарочно снял. Есть только номера рамы и двигателя, я попробую их щёлкнуть, но сейчас темно. А потом – что толку? Мало ли откуда тут взялся рыжий «спортач». Он прикидывается ветошью изо всех сил. Я уже сам не верю. А-а… Понял. Ты гений. Это гениально, кроме шуток. Ждём.
Он отдал трубку Иванову и повернулся к Марине.
– Смотри, как было дело. Ты шла с работы, он тут стоял.
– Нет, – отрезала Марина.
Она устала, её начинало потихоньку трясти после всего пережитого, но за своего любимого «пса» – именно так и никак иначе, – Марина была готова порвать кого угодно.
Главред посмотрел на неё очень внимательно и кивнул.
– Согласен. Когда спросят – рассказывай что видела. Но тогда ни слова неправды. А это значит – мотоцикл не твой. Он сам по себе. Так надо, поверь.
– Вы ему, собственно, кто? Родственник? – съязвила Марина.
– Ну… Вроде как дядя, если тебя такая формулировка устроит. Он принадлежал моему брату.
– А потом?
– А потом брат погиб. И его рыжий пёс тоже. А этот рыжий «пёс» исчез. И вернулся уже как городская легенда. Как пёс-призрак, который выручает девушек на ночных улицах. Говорю – и сам сомневаюсь. Но это так.
Теперь зазвонило в сумочке у Марины. Она коротко бросила в смартфон: «Всё нормально, тут твой главный, потом позвоню», сунула его обратно и достала сигареты.
– Рыжая беспокоится. Ну, Васька. Дак чё, кому я правду говорить-то буду?
– Гайцам. Сейчас тут будет машина. Они заберут мотоцикл на штрафстоянку.
– Так он же… А как же… – Марина чуть не выронила зажигалку.
– У вас два выходных. А мы поглядим на его поведение.
Марина поёжилась.
– Я, наверное, больше не нужен? – подал голос Иванов.
Голос был полон надежды.
– А вас я попрошу остаться!
Иванов широко зевнул, извинился и совсем по-человечески попросил у Марины сигарету. Минуту-другую все молчали. Потом Марина пробормотала:
– Вы извините, конечно. Но как всё это понимать? Я не сумасшедшая. Вы вроде тоже. Ваш брат не просто так погиб? А кто за мной ходит? Это всё связано. Но как может быть, чтобы мотоцикл…
– Ну ты же сама видела.
– Видеть-то видела. А теперь он стоит тихонько – и я прямо не знаю. Как он мог?… Он какой-то волшебный?
– Это не он сам. Это Ижевск, – сказал главред. – Такой особенный город. Никакой мистики. Просто Ижевск.
Послышался гул двигателя, тропинку залил яркий свет. Это приехала машина ДПС. За ней кое-как протолкался эвакуатор.
– Ну, держись, – сказал главред тихонько.
Гайцы взялись за дело споро и несколько даже подозрительно вежливо. Им, судя по всему, объяснили: тут особый случай. Заявление Марины о том, что мотоцикл гонял по лесу незнакомца, не вызвало никакого видимого удивления. Просто один сдвинул фуражку на затылок, а другой натянул на самый нос. В протокол записали уклончивое: «Обнаружила мотоцикл».
Иванов пытался заснуть стоя, но Марина его растолкала.
– Дак чё, увидел? – спросила она, тыча ему протокол под нос. – Я что тебе говорила? Вот это самое. Вот оно, моё чистосердечное признание! Обнаружила, мать его, обнаружила! С моих слов записано верно! Это какой-то прямо… Я прямо не знаю… тридцать седьмой год!
– Ну поехали ко мне, другой протокол составим, – предложил Иванов, зевая. – А потом немножко поспим.
Чем оскорбил девушку до глубины души.
Главред заткнул уши. Гайцы старались не ржать.
– Да я не в том смысле! – оправдывался Иванов. – У нас в отделе на диване прилечь можно… Меня срубает просто, день тяжёлый был.
Наконец формальности были улажены, мотоцикл погружен на эвакуатор, тот кое-как задом пополз из рощи.
– Мне нужен хороший глоток коньяка, – сказала Марина, нервно ёжась. – И хорошая компания. Ты – вали отсюда на фиг, а вас – приглашаю.
– Не очень-то и хотелось, – буркнул Иванов и растворился в темноте.
Главред взял девушку под руку.
– Мне всё это приснилось. Чудес не бывает, – сообщила Марина обречённо.
– Бывают, – сказал главред. – Вон Василиса бежит, например. Её привёз мой старый товарищ, который тоже верит в мотоцикл. Ты же хотела хорошую компанию.
– У меня на всех не хватит! – встрепенулась Марина.
– У него с собой есть, – заверил главред.
– Давайте по порядку, – сказал Кузьмин. – Итак, что у нас. Был семьдесят пятый год, когда оперативник Геннадий Вахрушев заподозрил неладное. За лето в лесополосе на Буммаше набрались три «глухих» трупа, их ничего между собой не связывало, ну совсем ничего, кроме места. Да и место, в общем, не очень, большой разброс.
Вахрушев знал, что в городе пока ещё не было серийных убийц, и тут вроде бы ничего не указывало на серийность. Его смутил один момент – жестокость убийств возрастала. Первая женщина была просто задушена и изнасилована. У второй голова разбита о ствол дерева, что указывало, между прочим, на большую физическую силу. У третьей были множественные повреждения и, в частности, страшно разорвано, фактически перепилено неизвестным предметом горло.
Вахрушев был любопытен и общителен, дружил с самыми разными людьми. Знакомый психиатр подтвердил его догадку: а что, если убийца – дезорганизованный тип, для которого характерна неразборчивость в жертвах, и он ещё не выработал свой индивидуальный почерк. Так Вахрушев вышел ещё на трёх погибших, мужчину, женщину и ребёнка. Все погибли в зелёных зонах, ребёнок в самом центре города, в парке Кирова. У ребёнка – горло в клочья. По двум эпизодам уже сидели какие-то алкоголики, по третьему шёл суд. Вахрушев пошёл к начальству и ожидаемо получил совет: не умничать.