Абсолютный игрок — страница 4 из 4

ИГРА ВЕЧНА. ВЛАД И ГАБРИЭЛЬ

РЕТРО

Они не спали по трое-четверо суток, падали с ног от усталости, почти не общались друг с другом и метались по Земле из города в город, из поселка в поселок, помогая собирать людям скарб и эвакуироваться, зная точную дату Катастрофы. Но пришел вдруг день и час, когда все закончилось – хотя не закончилось бегство людей с Земли, еще миллионы семей по всему свету оставались в своих домах, не желая покидать насиженные места, – и перед спасательной командой вдруг встала проблема собственного спасения.

Многие прибыли на борт спейсера «Маг» из разных уголков Земли: Аристарх Железовский и Забава Боянова – из Софии, Ратибор Берестов и Анастасия Демидова – из Сибири, Прохор Панкратов – из Брянска, Велизар – с Урала, Ян и Пайол Тоты – из Теотихуакана и Баркович – из Бразилии, остальные – из внеземных цивилизаций. Среди них пока не было Виданы Железовской, она недавно родила сына и находилась в данный момент в бункере Пайола Тота на побережье Антарктиды вместе с мамой. Считалось, что бункер Тота, созданный в качестве секретной базы «Контр-2» еще во времена войны с ФАГом, как и убежище Грехова, является самым надежным местом на содрогающейся от постоянных столкновений с нагуалями Земле.

Ждали Грехова, молча наблюдая в панорамном виоме визинга за агонией родной планеты. Земля давно сошла со своей орбиты и неумолимо приближалась к мощному кусту сросшихся нагуалей, то и дело натыкаясь на более мелкие «шипы» и «колючки», раздиравшие ее тело, как острые когти зверя – кожу и мышцы человека. И хотя Грехов утверждал, что Земля не разрушится полностью, находиться на ней в момент крушения было недопустимо.

Солнечная система уже потеряла Меркурий, Плутон, Уран и Нептун, Луну и десятки крупных спутников планет. По Системе тянулись миллионнокилометровые хвосты из обломков пород, пыли и дыма, напоминающие струи колоссальных пожарищ.

Наконец в зале визинга появились хмурый Ставр Панкратов и бледная озабоченная Видана с коляской-антигравом, в которой спал младенец. Железовский подошел к ним, заглянул в коляску, сказал в горестном удивлении:

– Посмотри-ка, спит! И ничего не подозревает! Где-то ему придется теперь жить?.. Вы твердо решили остаться?

Ставр кивнул. Все было давно решено и обговорено: они должны были дождаться окончательной остановки нового космогонического процесса и переселиться на Землю, если она действительно уцелеет.

– Где Грехов?

Ставр покачал головой:

– Не знаю, я давно его не видел.

– Он обещал быть.

– Обещал – будет.

– Грехова давно нет в Системе, – подошел к ним рассеянный с виду Ян Тот. Присел над коляской и принялся изучать лицо спящего ребенка. – По-моему, он на тебя ни капли не похож, файвер. Вылитая мама.

– Что значит – Габриэля нет в Системе? – осведомился Железовский.

– Я имею в виду его главную составляющую, основное «я». Здесь осталась лишь чисто человеческая сущность.

– Еще неизвестно, какая из них главней…

– Не передергивай, старик. Человек, такой, какой он есть, – ошибка Творца, то бишь Конструкторов, так сказать, «отходы производства», возомнившие, что они – венец творения. Система фундаментальных сущностных координат бытия в нашем домене задана не нами и не для нас. Все закономерно – жизнь, смерть, Игра… Все это происходило бы и без нашего участия.

– Ты становишься циником, Ян.

– Просто я не верю в человечество, хотя сам рожден людьми. Как сказал один философ много лет назад: род человеческий выживет, если будет смело смотреть в лицо будущему, а не держаться за прошлое, если найдет в себе мужество принять перемены, а не оказывать им бесполезное и разрушительное противодействие[39].

– Это ты о чем?

Ян провел ладонью над лицом ребенка и встал.

– Пора всем признать, что перемены закономерны и что надо принимать мир таким, какой он стал. Игра никогда не кончится. Завершился лишь один из ее вариантов, произошло вырождение Игры в фазу трехмерной стагнации, но эта фаза не длится долго.

– Ты становишься занудой, файвер. Поясни свою мысль.

– Он имеет в виду, что продолжение Игры не за горами, – тихо проговорил Ставр. – Игрокам не нравится, когда Игра предсказуема с самого начала, а когда им становится скучно – срабатывает Закон Перемен.

– Когда он сработает, по-твоему, в очередной раз?

– Может быть, через сто лет, может, через тысячу. Я не вижу будущее так ясно, как Грехов. Пока поврежденную нагуалями часть домена окружают Стенки, Метагалактика имеет возможность развиваться самостоятельно. Однако могут появиться и другие претенденты на власть в домене, взамен ФАГа, которым позарез понадобится пространство резервации. Жизнь человека значима лишь для него самого.

– По-моему, ты обижаешь Творца.

– Если он существует, он не обидится.

Бог вездесущ, и все в руках Творца:

Любая жизнь с начала до конца, —

процитировал поэта[40] Ян Тот.

К разговаривающим подошел Баркович.

– Прощайте, я ухожу. Не могу смотреть на это!.. – Он кивнул на панораму космоса с окутанной пыльными смерчами и дымами пожарищ, содрогающейся, вздрагивающей от столкновений с «колючками» нагуалей Землей.

– Я тоже ухожу, – отозвался Баренц. – Надеюсь, когда-нибудь увидимся.

Однако ни тот ни другой не двинулись с места, завороженные финалом Катастрофы. В принципе, каждый из интраморфов знал, куда именно он направляется и что будет делать, но расставаться не хотелось, они привыкли быть вместе, чувствовать себя одной командой, эгрегором единомышленников, и расставание означало неминуемое ослабление возможностей каждого.

В зале появился еще один человек, врач, принимавший роды у Виданы. Его рекомендовал Пайол Тот, и он оказался хорошим специалистом, но Ставру врач не нравился. Панкратов-младший не любил самоуверенных людей и терпел этого человека лишь потому, что рекомендация исходила от отца Яна, а также из-за Виданы, для которой Кристофер Кроули стал чуть ли не другом.

– Привет, файверы, – весело сказал он. – Чего приуныли? Подумаешь, потеряли дом. Построим еще. Главное, что мы живы.

Никто ему не ответил. Лишь Железовский проворчал, ни к кому в особенности не обращаясь:

– Кто-нибудь скажет мне, как может больной оптимизм располагаться в здоровом теле?..

– Да что вы, Аристарх? – рассмеялся Кроули с покровительственными нотками. – Разве мы виноваты в том, что происходит?

– Потише, Кристофер, – поморщился Баренц. – Как бы вы к этому ни относились, но вы присутствуете на похоронах! На Земле осталось около шести миллиардов человек!

В зале раздался гудок, заставивший всех вздрогнуть. Люди сдвинулись тесней, глядя на картину гибели Земли. В зале появился Грехов, остановился за спинами всех собравшихся, прижал палец к губам, когда на него оглянулся Ставр.

В объеме обзорного пространства продолжалась трагедия планеты, породившей человечество, пережившей множество менее глобальных катастроф, выдержавшей за свою историю не одно столкновение с астероидами и тысячи войн, затеянных ее детьми, которые нередко радикальным образом меняли ее облик. Теперь настал час Апокалипсиса, и никто из людей не мог помочь материнской планете.

Столкновение Земли с колючим кустом нагуалей длилось долго, около двадцати минут. Но за миг до него планета вдруг замедлила полет, как бы притормозила, и все в зале визинга вздрогнули, ощутив искривление пространства, бесшумный толчок пси-поля, означавший, что в Системе только что произошла инициация поля Сил, приостановившая Землю.

Казалось, все пространство Солнечной системы заполнил долгий крик боли!

Инерция планеты была слишком велика, и она продолжала надвигаться на невидимый в обычную оптику иззубренный шипастый утес нагуалей, как парусный корабль на риф, пока не растрескалась и не расплющилась, превращаясь из сферы в линзу, в лепешку, окутанную гигантскими гейзерами и смерчами пара, воды, дыма и огня.

Океаны Земли от медленного тяжеловесного удара так же тяжеловесно и медленно выплеснулись на куст нагуалей. Часть вод сразу застыла в вакууме причудливыми фестонами, сталактитами и кружевными оборками, часть вернулась обратно, удерживаемая гравитационным полем планеты, создавая толчею колоссальной высоты волн, смывающих с расколотых материков все, что уцелело от землетрясения. Но главную роль в разрушении ландшафта сыграли воды, попавшие в разломы коры и соприкоснувшиеся с магмой, с расплавленными породами мантии Земли. Взрывы от этого соприкосновения покрыли чуть ли не всю линзу планеты султанами огня, пара, обломков пород и дыма, и ее новая фигура – зазубренный снизу конус с венчающим его куполом – надолго скрылась под непроницаемой тучей пепла и пыли.

Катастрофа закончилась.

Но ее эхо еще качало пространство, эфир звенел затихающими криками о помощи, мужчины в бессилии сжимали кулаки, женщины плакали, и вместе с ними, казалось, плакал кто-то огромный, как Галактика, но такой же беспомощный, как и все люди в данный момент.

– Друзья, полно горевать, – раздался в шелестящей тишине зала звучный голос Грехова. – Мы еще можем спасти уцелевших. На борту спейсера двадцать «пакмаков». Добровольцы есть?

Ответили «есть» только женщины, мужчин не надо было просить о помощи. Но именно женщины и остались на спейсере. Мест в командах спасателей им не нашлось.

– Встречаемся здесь же через трое суток, – добавил Грехов перед тем, как мужчины заняли кабины «пакмаков». – Будьте осторожны. Карты нагуалей нынешнего положения Земли у меня нет.

«Пакмаки» стартовали. В транспортном отсеке спейсера остались три человека: Грехов, Ставр Панкратов и Кроули.

– Я всего лишь врач, а не спасатель, – сказал Кроули, пожимая плечами в ответ на взгляды Грехова и Ставра. – И мой альтруизм имеет пределы. Если понадобится моя помощь, тогда вы меня позовете.

– Тебе лучше пойти с нами, – сказал Габриэль. – Твоя помощь может понадобиться в любую минуту.

– Я подожду здесь, – отступил Кроули. – Напрасно вы рискуете в таком положении, здесь полно нагуалей. Да и вряд ли там кто-нибудь выжил.

– Хорошо. – Грехов остался невозмутим. – Мы тебя вызовем. У меня есть к тебе разговор, но поговорим мы позже. Успокой женщин.

– С удовольствием, – улыбнулся Кроули, исчезая.

– Пошли и мы, – сказал Грехов Ставру.

– Он…

– Я знаю. У нас еще есть шанс повлиять на него.

Грехов исчез, так же, как и секунду назад Кроули. Летательный аппарат экзоморфу был не нужен. Нырнул в поле Сил и Ставр. Он тоже не нуждался в транспортных средствах.

Они собрались в зале визинга «Мага» спустя три дня с момента Катастрофы, успев спасти от верной гибели тысячи людей. Но предел выносливости имели и интраморфы.

Последним появился Грехов, выглядевший так, будто для него не существовало законов, ограничивающих жизнедеятельность биосистем.

– Давайте прощаться, – сказал Железовский, не отходя от жены, которая тоже принимала участие в спасательных операциях.

– Одну минуту, – остановил его Грехов, оглядывая ряды своих соратников и друзей. – Я знаю планы каждого. Но у меня есть важное сообщение. Сеятели предлагают вам работу.

В зале наступила полная тишина.

– О чем речь? – поинтересовался Баренц; у него было позеленевшее от усталости лицо и мешки под глазами. Впрочем, не лучше выглядели и остальные, исчерпав запасы физических и душевных сил.

– Ордерогенез в другом метагалактическом домене.

Ставр и Железовский поглядели друг на друга. Оба знали, что Серые призраки, потомки орилоунов, чужан и тартариан, стали Инженерами в одной из «соседних» клеток-вселенных Универсума.

– Не шутишь? – хмыкнул Баренц. – Мы же в резервации. Как мы пройдем сквозь Стенки Космориума?

– Стенки не являются абсолютным препятствием для Игроков. Важно ваше принципиальное решение.

– Что мы должны будем делать?

– Вопрос нужно задать другой, – буркнул Прохор Панкратов. – В качестве кого нас приглашают Сеятели?

– В качестве партнеров, – усмехнулся Грехов.

– Но они – Инженеры!

– Большинство из вас – файверы, а это значит, у каждого есть резерв для подсоединения.

– Мы и так подсоединены, но вряд ли властны над законами чужого домена.

– Сейчас вы подсоединены к первому подплану знания – к потокам информации, проходящим через домены-клетки Универсума, я же предлагаю вам подсоединение второго уровня – к потокам ферхо[41].

На этот раз молчание длилось дольше.

– Я согласен, – сказал Велизар-Пинегин.

– Я тоже, – кивнул Баренц. – Если хватит умения и сил.

– Мы все согласны, – прогудел Железовский, обменявшись с Забавой слоганами взаимопонимания. – Но покидать родину…

– Мы вернемся, – понимающе кивнул Грехов. – Считайте это просто командировкой или переездом на новую квартиру.

– А я останусь, наверное, – меланхолически заявил Пайол Тот. – Надеюсь, вы не обидитесь и не станете меня осуждать. – Оглянулся на сына.

Ян посмотрел на отца, прищурясь, кивнул:

– Пожалуй, я тоже останусь… на какое-то время. Но я вас догоню.

– Тогда собирайтесь, хомозавры, отправляемся через два часа.

– Что, вот так сразу? – удивился Баренц. – Дай хотя бы прийти в себя, отдохнуть, подумать…

– Думать будешь потом, старик, – похлопал его по спине широкой ладонью Железовский. – У тебя лучше получается, когда ты сначала делаешь что-то, а потом начинаешь думать, как исправить дело. Шутка.

К Ставру и Видане, не отходившей от своего малыша, подошел Грехов.

– Что вы решили?

– Наверное, останемся, на время, пока подрастет кроха. – Ставр посмотрел на жену, в глазах которой плескалась печаль. – Она предлагает поселиться на Марсе.

Грехов покачал головой:

– Тогда уж лучше переехать на Гею. Лет двадцать на всех уцелевших планетах Системы жить будет невозможно или исключительно трудно. Однако я не об этом. Один этап Игры завершен, завершен Катастрофой, – по нашим меркам, второй наступит не скоро, но наступит, ты это знаешь не хуже меня, и надо будет остановить тех, кто захочет изменить равновесие в Космориуме, не считаясь ни с чем, ни с волей других существ, населяющих домен, ни с их жизнями.

Ставр заглянул в черные бездонные глаза Грехова.

– Кто притормозил Землю перед столкновением?

Габриэль едва заметно улыбнулся.

– Какая разница?

– Ян сказал, что ты… твоя экзоморфная часть, по крайней мере, давно покинула домен.

– Он не ошибается.

– Значит, не ты не допустил полного разрушения Земли.

– Я не смог бы этого сделать, даже если бы все мои «я» были здесь.

– Тогда кто же это сделал?

– А если я скажу, что не знаю, ты поверишь?

– Нет.

– Так вот: я не знаю. И давай поговорим на философские темы потом. Меня волнуют сейчас конкретные проблемы.

– Ты хочешь, чтобы мы…

– Попробуйте принять мое предложение спокойно, обдумайте, взвесьте все «за» и «против» и только потом дайте ответ. Время у нас еще есть. Этот парень – воин и файвер с рождения. – Габриэль кивнул на проснувшегося и тянувшего к нему ручонки малыша. – У него великие задатки, гораздо большие, чем у вас и у меня. Дайте ему шанс доказать это.

– Не надо! – испугалась Видана, отодвигая коляску.

– Каким образом? – спросил Ставр, уже догадываясь о смысле предложения.

– Я знаю, что произойдет в этом домене через сотни и тысячи лет, – тихо ответил Грехов. – Влада стоит отправить в будущее. Его место – там. Среди Игроков!

– Нет! – тем же испуганным тоном выдохнула Видана, взмолилась: – Скажи ему, Ставр!

Ставр молчал.

– Думайте, – сказал Грехов, обнимая обоих. – Я понимаю, как трудно сделать выбор. И пойму при любом решении. Но обещаю: если вы согласитесь, парень получит шанс вершить судьбы Мироздания. Возможно, ему под силу окажется создание метаэтики, запрещающей Игры со смертельным исходом.

– Ставр!.. – прошептала Видана.

– Это все хорошо… – пробормотал наконец Панкратов-младший. – Но он не может быть один, мы пойдем с ним…

– К сожалению, это невозможно в принципе. Всей энергии домена не хватит на физический перенос трех волевых систем, какими вы являетесь, в будущее. Оно может открыться только для малыша с частично заблокированным подсознанием. Не волнуйтесь, он будет не один, его воспитают люди, в генах которых будет жить ваша память.

– Я… не отдам! – нетвердо пообещала Видана.

Ставр молча обнял жену.

Грехов с сочувствием глянул на них, шагнул прочь и оглянулся.

– Обещаю: вы встретитесь с ним! Знаю, ты вел дневник, Ставр, закончи его, я отдам его тем, кто потом передаст дневник Владу. И еще: попробуем передать ему ваши психоматрицы – на всякий случай, хотя это отнимет у вас много собственной энергии.

– Нет… – совсем тихо простонала Видана.

Младенец в коляске задвигал ручонками и заулыбался, показывая розовые десны с прорезавшимся зубиком.

Грехов заметил чей-то внимательный взгляд, стремительно подошел к отпрянувшему от двери в коридор человеку.

– Привет, Кристофер. Кажется, ты решил наконец-то присоединиться к нам.

– Нет, – с кривой улыбкой покачал головой Кроули. – Мне нечего делать в заоблачных далях, мой дом здесь. Кому-то же надо его благоустраивать.

– Похвальное решение, ты меня радуешь. Но позволь дать совет: забудь о том, что слышал! И направь свою энергию на пользу этого дома, где ты остаешься. Не слышу ответа.

Кроули хотел отшутиться, но встретил вспыхнувший, физически плотный взгляд экзоморфа и побледнел. Лоб его покрылся испариной.

– Конечно, я постараюсь… – промямлил он.

Грехов несколько мгновений не сводил с него своего тяжелого взгляда, словно решал, убить его прямо сейчас или подождать, и исчез. Кроули вздохнул с облегчением, расправил плечи, но увидел, что на него смотрят Железовский и Велизар, сделал непроницаемое лицо и зашагал к лифту, бормоча под нос:

– Я люблю одну бездонность, это – Воля, это – Я…[42]

В зале визинга спейсера остались Ставр и плачущая Видана…

ИНАЯ ВСЕЛЕННАЯ

Туман был слоист и текуч, он окружал «голем» со всех сторон и простирался в бесконечность, судя по ощущениям Влада. Во всяком случае, установить его пределы не удавалось ни с помощью кое-как работающей аппаратуры «голема», ни с помощью сенсинга. Впечатление складывалось такое, будто после прорыва «под кожу» Госпожи «голем» каким-то образом попал в «струну» и вышел уже в другой вселенной.

Влад бросил взгляд на еле тлеющую полоску пси-вириала, опоясывающую кокон кабины, и снова получил обескураживающий ответ инка «голема»: «Ресурс исчерпан. Энергоаккумуляция невозможна. Связь с базой отсутствует. Среда агрессивна: ощущаю колебания пси-полей».

Влад и сам ощущал вибрацию пси-пространства в этом странном мире, влияющую на сознание, зрение и другие чувства, дважды пытался отстроиться от давления извне, но безуспешно.

«Морион!» – позвал он мысленно, прислушиваясь к странному ментальному эху, прилетевшему со всех сторон, словно «голем» находился в пещере под землей.

Чужанин не ответил. Куда он подевался после входа в спору, Влад так и не понял. Они летели над спорой один за другим, инк «голема» щупал сморщенную шкуру споры лазерным лучом, отыскивая «слепое пятно», затем в оболочке «ореха» появилось отверстие, и «голем» нырнул в него, не теряя ни секунды. Чужанин сделал то же самое – Влад помнил это совершенно отчетливо, но потом вокруг наступила полнейшая темнота – такой не бывает даже глубоко в подземелье, где циркулируют тепловые потоки и можно видеть в инфракрасном свете, а когда Влад наконец обрел способность видеть и чувствовать, «голем» висел в тумане практически неживым. Куда исчезли огромные запасы энергии, которой он обладал, было непонятно. Ее будто высосали, как воду из бутылки, а заодно разрушили активную зону кварк-реактора, превратив его в полиметаллический конгломерат, в мертвую болванку.

«Морион! – снова позвал Влад, прислушиваясь к эху. Усилил мощность пси-потока. – Улыба!»

И тотчас же что-то произошло, причем так быстро, что сознание Влада успело отметить лишь скачок плотности окружающих «голем» полей. Затем стал виден результат изменения.

«Голем» уже не висел в тумане, он до половины корпуса тонул в воде! Но это была странная вода. Прозрачная и в то же время блестящая, как ртуть, покрытая мелкой рябью при полном отсутствии ветра поверхность уходила в бесконечность, как и туман над ней. Влад понял, что находится в какой-то пространственной яме с большой плотностью ментального поля, вызывающего или создающего в его сознании картины виртуальной реальности, иллюзии с полным эффектом присутствия. Стоило на мгновение усилить защиту психики или просто расширить пределы пси-зрения, как картина менялась. Однако сил у молодого человека не хватало, чтобы полностью погасить влияние на мозг местного пространства. Спора Конструктора была под завязку насыщена энергией разных планов, хотя не отказывалась и от пополнения запасов, высасывая ее из всего, что в нее попадало, и готовилась явиться на свет живым пресапиенсом, братом Конструктора. А может быть, и сестрой, как хотел файвер Кроули, замысливший создать подругу Конструктору и ради этого похищавший женщин Геи и Земли.

«Выпусти меня», – приказал Влад инку.

«Не рекомендую…» – начал было бортовой компьютер, но контрразведчик не дал ему закончить.

«Я все понимаю. Открывай люк!»

Кокон рубки аппарата лопнул, образовалось овальное отверстие, в которое и выскользнул Влад, одетый в боевой «насинг». Спецкостюм имел собственный энергозапас и был способен защитить хозяина от внешней среды не хуже скафандра. Влад не думал встретить внутри споры врагов или агрессивно настроенных защитников, но помнил историю первого Конструктора, спору которого защищала целая команда зомбированных людей и других существ, поэтому оружие с собой взял.

Включив антиграв, он медленно выбрался из тетраэдра «голема», сразу ощутив всплеск ментального давления на мозг, подвесил себя над ртутно отсвечивающей водой, которую все так же морщила зыбь, и попытался оглядеться, используя выход в поле Сил.

Ему удалось расширить видимое пространство километров на десять, если верить глазам, однако дальше взгляд все равно тонул в тумане, вода казалась непроницаемо плотной, и никаких ориентиров в этом бесконечном водно-туманном мире отыскать не удавалось. Несколько раз позвав Мориона и Улыбу и не услышав ответа, Влад сосредоточился на себе самом и вошел краем сознания в модуль связи с отцом.

«Я слушаю, сынок», – донесся отчетливый голос Ставра Панкратова, зазвучавший сначала в сердце и поднявшийся по жилам в голову, отразившийся в сознании.

«Отец, я нахожусь внутри споры Конструктора, ищу Улыбу, ее бросили куда-то сюда, но не могу сориентироваться, помоги!»

«Ты один?»

«Вместе со мной был чужанин Морион, он пропал…»

«Отыщи его, Морион оставлен Габриэлем специально для того, чтобы ты смог на него опереться. Не надейся только на меня, пользуйся связью со мной только в крайнем случае. Ведь ты говоришь не со мной, а с одним из моих «я», энергозапасы которого конечны. Поговори с мамой, она тоже здесь».

«Родной мой, – послышался мелодичный, задыхающийся от любви, нежности и тоски женский голос; у Влада перехватило дыхание. – Единственный мой, душа моя… – Голос прервался, словно женщину душили рыдания (да так оно и было, наверное). – Жизнь моя! Если бы ты знал… Если бы ты знал, как я по тебе тоскую!..»

«Знаю, мама… – одними губами прошептал Влад, чувствуя сбежавшую по щеке горячую влагу. – Я тоже по тебе скучаю…»

«Дорогой мой, прости меня, что я согласилась… более жестокого решения не придумать… поверишь ли, что мы сделали это ради тебя?»

«Верю, мама».

«Спасибо, родной! Прости нас, грешных, мы только люди, вынужденные под давлением обстоятельств сражаться с силами Тьмы, не являющимися абсолютными носителями Зла, но тем не менее отрицающими все то, что мы называем Светом. Твой отец любит говорить, что Свет лишь вид Тьмы, и он прав, наверное, но если Тьма отрицает свободу выбора и саму жизнь, она становится врагом. Я хочу, чтобы ты понял, почему мы оставили тебя. Там, где ты будешь жить, должны работать законы справедливости, а не законы Игры. Если сможешь сделать это, значит, я мучаюсь не зря. Тьма не должна воевать со Светом!»

«Я понимаю, мама».

«Габриэль обещал, что мы встретимся… Господи, как я жду этой встречи! Как я хочу тебя обнять, мой милый сын!»

«Я тоже, мама…»

«Прощай. И до встречи. Я верю, что ты пройдешь свой путь, не поступившись ничем, ни мужеством, ни любовью, ни честью! Обещай мне хранить себя».

«Обещаю, мама».

«А теперь возьми часть моей Силы. Если бы я была рядом, я уберегла бы тебя от всех невзгод, я бы отдала тебе всю себя до капли, и пока я жива…» – Голос матери снова пресекся, и Влад понял, что она пытается справиться с рыданием.

«Не плачь, мама! Я пройду все испытания, и мы встретимся».

В тот же момент он почувствовал прилив сил, энергия вливалась в него жаркой пульсирующей струей, волнами растекалась от сердца по всему телу, и по мере ее концентрации мир вокруг менялся, а давление на психику снижалось, пока не упало до тихого шуршания.

Туман и вода исчезли.

«Голем» торчал из вершины оранжевого песчаного бархана, и куда ни направлял Влад свой взор, всюду виднелись песчаные гребни и волны пустыни с торчащими кое-где светящимися изнутри багровым светом скалами, похожими на кораллы.

Небо над пустыней было бирюзового цвета, и по нему изредка пробегали черные ветвистые молнии, оставляющие светлые «трещины». Влад понял, что он по-прежнему находится внутри «виртуальной машины» споры Конструктора, разворачивающей перед ним пейзажи тех планет, которые она посетила за миллиарды лет дрейфа через метагалактический домен. Мир Госпожи не был бесконечным, надо было просто выйти из «пространства игры» и найти «механизм считывания файлов», то есть зону, где спора «скачивала» информацию из психики похищенных женщин. Если этот процесс шел циклически, не целенаправленно, шанс найти Улыбу не «пустой» сохранялся.

«Морион! Улыба!» – на всякий случай покричал Влад, вызвав целый каскад черных молний, и зашагал по пустыне в ту сторону, куда ему подсказывала идти интуиция.

Он не ошибся в оценке происходящего. Госпожа показывала ему не просто ландшафты посещенных ею когда-либо миров, а именно тех миров, которые имели жизнь. Не составила исключение и пустыня, точнее, планета с текучими полуживыми песками, жизнь на которой достигла интеллектуального самоосознания на ином физическом носителе, нежели белково-биологический субстрат. Жизнь пустыни имела кристаллическую основу. То, что Влад сначала принял за удивительной формы светящиеся скалы, оказалось мыслящими существами. Выяснил это он следующим образом.

Проходя мимо одной из скал, любопытства ради контрразведчик попытался заглянуть внутрь багрово светящейся полупрозрачной «сосульки» и отпрянул, когда она вспыхнула огнями, как новогодняя елка, а в голове Влада зашевелились «дымные струи» неведомого пси-языка.

«Кто здесь?» – невольно спросил он.

«Струи» сложились в правильный геометрический узор, который начал плавно менять вязь фигур, перед глазами Влада замелькали расплывчатые видения каких-то морских далей, сооружений, растений и живых существ.

Влад остро пожалел, что с ним нет терафима, в памяти которого могли быть сведения об этом удивительном мире.

«Я вас не понимаю, – на всякий случай сказал он, – извините».

Новый калейдоскоп видений завертелся перед глазами, но уловить в них какой-нибудь порядок и смысл и на этот раз оказалось невозможно. Мыслящие кристаллы не знали человеческого слоган-языка, общаться с ними можно было только через переводчика.

Влад зашагал дальше, усиливая свое собственное пси-давление на окружающую природу, и вскоре оказался в странном механическом и живом одновременно лесу, «деревья» которого представляли собой самые натуральные металлические, дырчатые, ребристые и ажурные пилоны с прямоугольными головами-ящиками, напоминавшими старинные дисплеи компьютеров, которые существовали на Земле в двадцать первом веке. И они тоже были живыми!

Пока Влад пробирался между пилонами и колоннами, он слышал тихие пощелкивающие пси-голоса, писки, звоночки, шепот, шорохи и завывания – это «компьютеры» разговаривали между собой, не обращая на человека никакого внимания.

Следующий мир живо напомнил Владу Землю!

Те же горы вдалеке, холмы, трава, леса, но все это – гипертрофированно увеличенного вида, будто он превратился в Гулливера и попал в мир великанов, где даже трава была толщиной с руку человека. Размеры же деревьев, слегка напоминавших земные сосны – особенно нежно светящейся розово-оранжевой корой, – и вовсе потрясали. Влад, задрав голову, долго смотрел на километровой высоты дерево, потом обошел его мощное основание диаметром никак не меньше пятидесяти метров и не удивился, когда встретил настоящего великана.

Это был человек, почти не отличимый от людей Земли, одетый в необычного покроя плащ-комбинезон из светящейся золотисто-зеленой материи, только рост его достигал десяти-двенадцати метров. Он спал в ложбине между холмами, когда на него наткнулся Влад, но тут же проснулся и сел, без особого удивления разглядывая человека, нарушившего его покой, удлиненного разреза прозрачно-голубыми глазами.

Лицо у него было треугольной формы, тонкое, с прямым и длинным носом, начинавшимся выше бровей, губы занимали чуть ли не пол-лица, а уголки их были опущены, придавая всему облику великана странное трагическое выражение. Длинные волосы рыжего оттенка свободно падали за плечи, прикрывая красивую мощную шею, и Влад никак не мог определить, мужчина перед ним или женщина.

– Здравствуй, – сказал он, дублируя приветствие мыслью.

Гигант наклонился вперед, рассматривая контрразведчика светящимися голубизной прозрачными глазами. Губы его зашевелились, произнося мелодичное звонкое слово:

– Апонейон…

«Здрав будь», – перевел слово кто-то внутри Влада.

Великан владел человеческой слоган-речью!

– Кто ты? Откуда?

– Те ранийон маал юн, – ответил великан спокойно.

«Оттуда же, откуда и ты», – продублировал внутренний голос.

«С Земли?!» – удивился Влад.

«Миллионы лет назад она называлась иначе».

«Ты хочешь сказать, что живешь здесь… миллионы лет?!»

«О нет, я давно умер, – все так же невозмутимо проговорил великан, скрещивая ноги, чтобы удобнее было сидеть. – Ты беседуешь с психокопией того, кто был захвачен генетической программой второго преобразователя Мира».

«Конструктора…»

«Пусть будет Конструктора».

«Бедняга!» – невольно посочувствовал великану Влад.

Собеседник усмехнулся:

«Увы, незнакомец, наши судьбы схожи».

Влад покачал головой:

«Я здесь добровольно».

Теперь уже удивился великан:

«Добровольно? Что могло привести землянина внутрь генетической программы Конструктора?»

«Она… спора Конструктора… так мы называем программу… захватила девушку… я пришел за ней».

Гигант с сочувствием и сожалением качнул головой.

«Ты поступил смело, но неправильно. Выйти из программы не удавалось никому. Мне тоже».

«Я выйду!»

Гигант задумчиво посмотрел на затвердевшее лицо молодого человека, но спорить не стал.

«Желаю удачи. Как тебя зовут, малыш?»

«Влад Велич… Панкратов. А тебя?»

«Тойон».

Влада вдруг осенило:

«Тоннели под Борейским архипелагом… под Арктикой, то есть под бывшим Северным полюсом Земли – ваших рук дело?»

Тойон кивнул:

«В общем-то да, не моего поколения, но моих предков».

Влад глубоко вздохнул, унимая волнение. Он ожидал встретить в споре кого угодно, только не живого борейца!

«Я посещал тоннели… много раз… они сохранились до сих пор, хотя Земля претерпела необратимые изменения. Вы жили в них? Или это транспортная система?»

«Транспортная система, но только иного плана. Мои предки сначала исследовали космос с помощью специальных машин, потом создали систему каналов мгновенного транспорта».

«Метро!..»

«Что такое метро?»

«Люди тоже создали систему мгновенной транспортировки материи и назвали ее метро. Выходит, их система вторична».

«Даже третична, – улыбнулся бореец. – Потому что мы наткнулись на более древнюю сеть метро, чем наша. Туннели, о которых ты говоришь, это узел перехода в ту сеть, трансформатор совмещения. Возможно, он еще работает».

«Многие туннели разрушены…»

«Не имеет значения, ну или почти не имеет. Каждый туннель «помнит» всю матрицу, надо лишь подключиться к нему».

«Как? Впрочем… – опомнился Влад, – об этом говорить рано. Хотя ты меня потряс! Чудо, что я тебя встретил!»

«Провидение, – пожал плечами Тойон. – Ты полон энергии и жизни, у тебя есть цель, я завидую тебе».

«Идем со мной».

Гигант сделал жест, означающий отрицание.

«Не имеет смысла. Мне все равно не выйти отсюда, я всего лишь фантом. А ты иди, ищи свою девушку. И пусть вам удастся вырваться на волю».

«Если бы ты подсказал, где ее искать…»

«Программа преобразователя Мира многомерна, переходы мерности зависят лишь от силы воли индивидуума, попавшего сюда. Я был очень сильным человеком и прошел все круги программы, но выхода не нашел».

«Мне подсказали, что женщин для… э-э… насыщения программы доставляли в определенную зону споры… программы».

«Я не понимаю, о каких женщинах идет речь, но догадываюсь, что это за зона. Узел преобразователя информации программы. Следуй за мной».

Шагал Тойон широко и быстро, так что Владу пришлось догонять его на антиграве. Пейзаж древней Земли радовал глаз, простираясь, казалось, до самого горизонта, однако идти далеко не пришлось. Тойон остановился перед стеной леса, оглянулся на родственника (оба рождены были на одной планете, только в разные времена) и сунул огромную руку вперед. Рука исчезла по локоть, будто ее отрезали.

«Дальше мне хода нет, – сказал бореец. – Пойдешь один. Но будь внимателен. Механизм обслуживания программы, то есть споры, чрезвычайно вариабелен, опасным может быть любой, кто встретится. Если бы ты не провалился сразу в зону виртуальных преобразований, на тебя уже напали бы местные фагоциты, защитники программы. Ты для них – вирус».

«Спасибо, я буду осторожен».

Гигант протянул Владу открытую ладонь.

«Становись, я просуну тебя сквозь потенциальный барьер моего информационного «кармана».

Влад без колебаний взобрался на ладонь Тойона, уменьшил вес тела, и бореец легко поднял контрразведчика, всовывая ладонь с ним в невидимую глазом преграду.

Влад оказался в самой настоящей пещере, заросшей лохматыми перепонками и белесыми полотнищами паутин. Ветра в пещере не было, и тем не менее паутины колыхались, а перепонки медленно изменяли конфигурацию, словно были живыми. Рука Тойона бесследно исчезла в стене пещеры, Влад остался один.

Пытаясь разглядеть интерьер этого места, он перешел сначала на инфракрасное зрение, потом на ультрафиолетовое и микроволновое, но все было тщетно, сумрак в пещере не рассеялся. Впечатление было такое, будто вокруг стоял сероватый туман, непрозрачный ни в одном из диапазонов сверхзрения. А судя по давлению на тело и плотности Среды, затормаживающей движение, это и вовсе была какая-то жидкость.

Кто-то заворочался во мраке в дальнем конце пещеры.

Паутины зашевелились сильней, бахромчатые края перепонок задергались в конвульсиях, вся картина поплыла перед глазами молодого человека, как мираж в струях раскаленного воздуха.

«Нет двигаться… – раздался незнакомый булькающий хрипящий голос, который мог принадлежать только чужанину. – Опасность распад личность психика… дотрагиваться стенки невозможность…»

«Морион!» – радостно воскликнул Влад.

Из мрака между перепонками выплыла черная, мерцающая огоньками глыба.

«Стоять ждать нет двигаться опасность…»

«Понял я, понял. Тебе-то этот «желудок» не страшен?»

«Мы нет страх отличимость люди…»

«Как ты сюда попал?»

Чужанин подплыл к застывшему Владу поближе.

«Мир спора очень сложность разные уровни нет возможность контроль положение…»

«Понятно. Где мы? Улыбу не встречал?»

«Данность узел считываться информация большая емкость опасность необходимость уход… мы ждать… женщины находиться подплан мерность ниже…»

«Ты знаешь, как туда пройти?»

«Мы терять энергия провести недолго скоро небытие…»

«О небо! Тебе плохо?! Теряешь силы?»

«Следовать мы нет время дотрагиваться стенки осторожность…»

Чужанин, не разворачиваясь, поплыл назад. Влад подвесил себя по центру пещеры и последовал за Морионом, стараясь не касаться бахромы шевелящихся перепонок и паутинных вуалей. Он уже понял, что это такое, – эффекторы съема генетической информации, смертельно опасные для всего живого и мыслящего.

Перепонки заволновались сильней. В жидкости, заполнявшей пещеру, появилось течение, Влада стало сносить то вправо, то влево, он едва успевал уклоняться от бахромчатых полотнищ, дважды налетел на паутинные вуали, получив сильнейшие парализующие удары по нервной системе, и, если бы не Морион, выбросивший вдруг из себя облако черных кристаллов, пройти зону считывания информации Владу не удалось бы. Кристаллы тела чужанина облепили Влада, и его сразу стало меньше раскачивать и сносить. Когда кристаллы испарились, Морион выпустил еще порцию, и еще, по мере их продвижения вперед, и, когда они наконец миновали опасный информационный «желудок» Госпожи, глыба чужанина похудела едва ли не вдвое. Он жертвовал своим жизненным пространством, словно донор – кровью, ради спасения человека.

Продавив телом стену в тупике пещеры, Морион вывел спутника в «соседний отсек» споры, и они оказались… в космосе!

Мрак, заполнявший «отсек», казался бесконечным, пронизанным лучами звезд, которые складывались в незнакомые созвездия. Но звезды эти светили неровно, пульсировали и казались живыми. Как только Влад останавливал взгляд на какой-нибудь из них, звезда начинала пульсировать сильнее и чаще, а в голове Влада раздавался тоненький плачущий голосок, умолявший его спасти.

– О небо! – пробормотал Влад, проглатывая комок в горле.

Звезды были «душами» – информационными копиями женщин, прошедших «чистилище» Госпожи, – то есть механизм считывания информации, и многие из них еще не поняли, что произошло.

«Улыба!» – позвал Влад.

Пульсация звезд на мгновение прекратилась, потом по «небосклону» пронесся шквал вспышек света, а в сознании молодого человека заговорили, забились, заплакали десятки тонких голосов, заклинавших его прийти на помощь, спасти, вывести из мрака или хотя бы утешить.

«Идти дальность происхождение переработка информация отложение память Улыба нет…» – прилетел тихий голос чужанина; акцент в его пси-речи увеличился.

«Веди дальше».

Текучая шкура Мориона засверкала искорками, стала удаляться, Влад поспешил за ним, продолжая вслушиваться в пси-стоны «душ», страшась услышать голос Улыбы. Но «души» девушки в этом пространстве переработки информации не было, она еще не прошла «чистилище», и Влад взмолился неведомому Богу, чтобы они успели ее найти до того, как это случится.

Морион худел на глазах, теряя энергию и объем тела. За несколько минут полета, пока они пересекали «космос» информпреобразователя споры, он уменьшился в размерах еще на треть и теперь лишь немного превосходил по толщине своего спутника.

Они наконец продавили очередной потенциальный барьер, отделявший уровни мерности «отсеков» споры, и оказались в воде, окруженные удивительно красивой, завораживающей взор «метелью» рыбных косяков.

Блистающие перламутровым серебром стаи рыб плыли в разных направлениях, создавая текучие узоры, сходившиеся и расходившиеся веера, спирали, водоровороты, колокола и кольца. И стоило только сделать движение, как они испуганно бросались врассыпную, словно настоящие рыбы при виде акулы.

У Влада зарябило в глазах, но он заставил себя успокоиться, сосредоточился на сверхсенсинге и услышал бесплотные, едва пробивающиеся сквозь плотную «воду» шепоты. Их было много, они сливались в равномерный тусклый шум, чувствительности сенсинг-сферы Влада не хватало, чтобы различить среди них голос Улыбы, и тогда он в отчаянии прижал рукой к груди статуэтку модуля связи.

«Мама!..»

И тотчас же струя свежей энергии вошла в него, очистила от накипи шумов и завихрений полей, сбивающих настройку нервной системы, голова прояснилась, мышцы наполнились силой, и Влад начал различать голоса «рыб» и воспринимать их эмоциональную окраску. Еще через несколько мгновений он узнал Улыбу.

В ее ауре преобладали запахи мяты и хмеля, золотисто-оранжевые цветы календулы, краски солнечного неба, нежная улыбка и музыка сфер, чистая и радостная, как смех ребенка…

«Улыба!» – протянул руки Влад к одной из пугливых, отсвечивающих живым серебром рыбок.

Рыбка замерла, повернулась к человеку, недоверчиво разглядывая его фигуру сквозь толщу воды, и метнулась к нему… превращаясь в человека, в женскую фигурку в блестящем костюме.

Толща воды с косяками рыб исчезла.

Морион и Влад оказались в метре от гладкого узорчатого мраморного пола огромного зала с красивыми мраморными, но другого цвета стенами и расчерченным на квадраты высоким потолком. Пол зала также состоял из квадратных плит, и на каждой стояли или сидели женщины. По обтягивающим их тела уникам можно было узнать геянок, по сарафанам и летникам – землянок, но были среди них женщины и в других одеяниях, представлявшие, очевидно, человеческие поселения в разных уголках Космориума. И еще Влад заметил, что женщины располагались в зале по одной на каждом квадрате пола, отделенном от других невидимыми стенами; многие из них стояли, опираясь на эти стены руками, либо сидели, прислонившись к ним спинами. Вероятно, они уже свыклись со своим положением и покорно ждали конца заточения в клетках. Движение среди них начиналось, перерастая в тихую панику, лишь в том случае, когда пол под одной из них проваливался и женщина исчезала.

Улыба находилась в клетке недалеко от стены зала, возле которой висели Влад и Морион. Она бродила по мраморному полу своей клетки из угла в угол, когда появился контрразведчик, и сразу метнулась к нему, сталкиваясь с прозрачной стеной и раскинув руки.

«Господи! Ты жив!» – донесся ее еле слышный голос-стон.

Влад рванулся к ней, но был отброшен упругим слоем, снова бросился и снова был отброшен и пробился в клетку, лишь когда Морион протаранил эту невидимую силовую преграду. Препятствий для него не существовало, ни вещественно-материальных, ни созданных невидимыми полями.

Улыба повисла на груди у молодого человека, в ее глазах стояли слезы, плескалась сумасшедшая радость, теснились невысказанная любовь и счастье, тоска и боль, и желание проснуться, и вера, что все закончилось…

Все женщины в зале молча смотрели, как они целуются, разглядывали Мориона, летающего кругами по клетке, оставляющего за собой оседающие на пол черные испаряющиеся кристаллики, и вдруг закричали, заставив целующуюся пару оторваться друг от друга.

«Уходить немедленно опасность…» – просигналил чужанин.

«Мы за тобой», – сказал Влад, крепко держа Улыбу за руку.

«Нет! – воскликнула девушка. – А они? Их надо спасти всех!»

«Мы не сможем…»

«Тогда и я не пойду! Не могу! Они же все…»

Договорить Улыба не успела.

Пол клетки под ними внезапно провалился, и чудовищная непреодолимая сила подхватила людей, чужанина и швырнула вниз, в распахнувшуюся бездну…

БЕГИ, ИНТРАМОРФ!

Уже спустя сутки после успешного захвата базы террористов возле споры Конструктора силами «контрас» геянскому Правительству стало известно об этом, и над планетой объявились корабли СЭКОНа и базовых исследовательских центров Геи. Каким образом произошла утечка информации о захвате, руководству «контрас» стало известно позднее, руководителю же ОКО пришлось срочно принимать меры по заметанию следов и готовить доклад о деятельности сектора контрразведки, в котором он уверял Правительство, что не сообщил об операции руководству только потому, что хотел довести расследование до конца и лишь затем преподнести приятный сюрприз. Удалось ли убедить председателя СЭКОНа Пустана Гриба в искренности, претор не знал, Гриб тоже был интраморфом и мысли свои скрывать умел, но главное все же было не в этом. Когда над двухкилометровым «орехом» Госпожи появились спейсеры спецотряда быстрого реагирования СЭКОНа, на базе оставалось еще около двух десятков десантников «контрас», из которых лишь треть была официально зарегистрирована оперработниками контрразведки ОКО.

Горан с Ванессой получили указание Варига «замести следы» буквально за четверть часа до появления на базе команды быстрого реагирования СЭКОНа, руководимой заместителем председателя; естественно, много сделать они не смогли, однако успели связаться со всеми контрразведчиками и предупредить их, после чего практически всем секретным операм удалось эвакуироваться через метро базы на борт гуррахского «диплодока», который тихо исчез из системы с участниками операции, и время «заметания следов» кончилось. Убрать висящий над спорой Конструктора спейсер «Маг» Горан уже не мог, геянские спейсеры (тип «дредноут», класс «универсал-абсолют») наверняка засекли его в небе над планетой. Единственное, что оставалось Миличу, это предупредить инк спейсера, чтобы он до особого распоряжения никого не пускал на борт корабля.

Прибывшие на базу чиновники действовали решительно и быстро, и вскоре все контрразведчики ОКО были отстранены от несения патрульной и охранной служб и отправлены на Гею, в распоряжение претора. Не избежали этой участи и Горан с Ванессой, несмотря на свои черно-золоченые удостоверения особых полномочий. На руководителя прибывшей команды эти «корочки» не произвели никакого впечатления.

– Вы свободны, – сказал он, кинув равнодушный взгляд на удостоверения. – Руководство СЭКОНа и Правительство благодарят вас за работу, но больше в ваших услугах здесь не нуждаются. База террористов и объект «Госпожа» с этого момента находятся под юрисдикцией отдела особого назначения СЭКОНа.

– Могу я остаться на базе для проведения комплекса наблюдений за объектом «Госпожа»? – так же бесстрастно осведомился Горан.

– Это нецелесообразно. Необходимые данные вы сможете получить от наших наблюдателей.

– Я получил задание претора ОКО и настаиваю на своем праве опера особых полномочий.

– А я настаиваю на вашем немедленном убытии на Гею.

Двое парней за спиной заместителя председателя СЭКОНа вышли вперед, демонстративно опуская руки на рукояти «универсалов». Справиться с ними ни Горану, ни Ванессе не составляло труда, но конфликтовать в такой ситуации не хотелось.

– Что ж, в таком случае буду вынужден жаловаться советнику Владыки, – хладнокровно сказал Горан. – О том, что вы помешали выполнить его поручение.

В блеклых глазах представителя власти мелькнуло сомнение.

– Вы работаете на советника Владыки?

– Об этом вы узнаете, как только я появлюсь в Управлении своей службы.

– Хорошо, – после некоторого колебания бросил заместитель, – оставайтесь, но ни во что не вмешивайтесь и на нашу помощь не рассчитывайте. Ни людей, ни лишней техники у меня для вас нет.

– Я ни в чем не нуждаюсь, в моем подчинении находится спейсер Управления аварийно-спасательной службы.

– Разве это спейсер УАСС? – Подняв брови, зампред СЭКОНа кинул взгляд на оперативный виом зала базы, в котором была видна яркая белая звезда над спорой – спейсер «Маг».

– Да, – сухо отрезал Горан. – Прошу на борт, если хотите проверить его принадлежность.

– Позже, – после паузы отказался сэконовец. – Мы вас предупредим, если такая необходимость назреет. Спейсер должен оставаться здесь, в системе объекта, до моего приказа.

«Этот индюк не хочет рисковать, но обязательно проверит твои заявления!» – мысленно сказала Ванесса.

«Пусть проверяет, мы успеем предупредить Варига или Дивия раньше».

Горан коротко поклонился и зашагал из центра управления базы. Ванесса, окинув троицу сэконовцев презрительным взглядом, последовала за ним.

«Ловко ты его одурачил, – сказала она в коридоре. – Связываться с советником Владыки он все же опасается. Я уж думала, что придется дать команду Мэджику, чтобы он увел корабль».

«Его исчезновение показалось бы подозрительным. Хорошо еще, что нас не спросили о гуррахском «диплодоке».

«Еще спросят. Этот начальник мужик умный и дошлый, это чувствуется, только сильно занятой. Ты почему ничего не сказал ему, что внутри споры находятся Влад и Улыба?»

«Не думаю, что сэконовцы должны иметь эту информацию. Если Владу удастся выйти оттуда и вывести женщин, мы всегда успеем вмешаться».

«Для этого ты и упирался рогом, чтобы остаться здесь?»

Горан промолчал.

Они дошли до станции метро базы, охраняемой мощными парнями в коричневых униках, и перешли на борт спейсера «Маг», инк которого готов был по сигналу тревоги увести корабль от планеты. К немалому удивлению контрразведчиков, в рубке спейсера они встретили Даниэля Корева.

– Дан? – удивленно посмотрела на помощника Ванесса. – Что ты здесь делаешь? Как ты здесь оказался? Ты же должен быть в Управлении.

– Не слушается меня, обалдуй, – смущенно ответил молодой человек, отводя глаза. – Я хотел незаметно угнать машину, чтобы она не досталась оперативникам СЭКОНа, но инк не выполнил приказ.

У Горана зародилось некое почти нелепое подозрение, но, поскольку его надо было проверить, прежде чем высказывать вслух, он промолчал.

«Мэджик, – позвал он инка спейсера на другой пси-частоте, чтобы его не услышали ни Корев, ни Ванесса. – Почему ты впустил его на корабль? Я же приказал никого на борт не пускать!»

«Когда вы отдавали приказ, – ответил инк без обиды, – он уже находился здесь. К тому же этот господин знает код доступа».

«Что он от тебя потребовал?»

«Старта к Гее, а также изменения паролей и кодов управления».

«Спасибо, что не послушался. Такой приказ могут отдать только три человека…»

«Советник Дивий, претор Вариг и комиссар Милич».

«Молодец, вахмистр!»

«Рад стараться, ваше благородие!»

Ванесса посмотрела на Горана изучающе, с тонкой насмешливостью, она поняла, что комиссар допросил инка, однако вслух говорить об этом не стала. Небрежно повела плечиком:

– Вечно ты проявляешь инициативу, Дан, когда тебя не просят. Мэджик, дай панораму Госпожи с увеличением.

Потолок и стены рубки исчезли, стоящих на полу людей окружила тьма космоса, которую уже нельзя было назвать тьмой: светилась нежная волокнистая вуаль Стенки Космориума, источал тусклое перламутровое сияние «мох» нагуалей, пылала близкая звезда – светило системы с планетой, на поверхности которой покоился эллипсоид Госпожи. С высоты трехсот километров он действительно походил на грецкий орех, мирно лежащий в «блюде» кратера.

Инк «Мага» дал вариацию увеличения, и «орех» вырос, превратился в «дыню», вокруг которой уже сновали аппараты геянских исследователей.

– Напрасно вы надеетесь на его возвращение, – сказал слегка воспрявший духом Корев, имея в виду Влада. – Внутри этого монстра такая плотность разного рода полей и энергий, что…

– Помолчи, Дан, – оборвала контрразведчика Ванесса. – Мэджик, никто из Госпожи не выходил?

«Нет, мэм», – ответил инк с сожалением.

– А ты пробовал посмотреть, что там внутри ее?

«Так точно, мэм, на всех диапазонах. Госпожа абсолютно непрозрачна».

– Даже в ментале? Неужели ее шкура экранирует пси-поля?

«Я слышу только дифракционные шумы».

– Плохо.

«Виноват!»

– Не извиняйся, я просто оценила ситуацию. Что будем делать, комиссар?

Горан помолчал, решая ту же проблему, но подумать ему не дали. Над полом рубки встала вертикальная алая нить, где-то вверху, над головами людей, раздался звон.

«Вас вызывает претор ОКО», – сообщил инк.

– Ух ты! – почесал в затылке Корев. – Я не знал, что корабль оборудован «струнной» связью!

– Включай обратку.

Алая светящаяся нить развернулась веером, превратилась в плоскость, которая протаяла в глубину. На контрразведчиков глянули глаза Асура Варига. Видимо, увидеть Корева он не ожидал, потому что посмотрел на него внимательно, выгнув бровь, но обратился к Миличу, проигнорировав Ванессу.

– Комиссар, прошу вас срочно прибыть в Управление. Вы уже сдали дела представителю СЭКОНа?

– Несколько минут назад.

– Жду.

– Минуту, – остановил претора Горан. – Представитель СЭКОНа проявил намерение конфисковать у службы спейсер «Маг».

– Что вы ему ответили?

– Что корабль принадлежит Управлению спасателей.

– В таком случае все в порядке. Я позабочусь, чтобы конфискации не произошло. Кто-нибудь из наших людей еще есть на борту?

Горан покосился на Ванессу.

– Только двое: Ванесса Дарьялова и Даниэль Корев.

– Передайте управление Дарьяловой. Через пару часов я пришлю смену.

Виом свернулся в плоскость, в алую нить, нить погасла.

Горан посмотрел на подчиненных, в свою очередь поедавших его глазами. Оставлять Корева на борту «Мага» не хотелось, но Ванессе могла понадобиться помощь, особенно в случае выхода из споры Влада с женщинами, и скрепя сердце комиссар принял решение.

– Остаетесь здесь. Следите за Госпожой. На вызовы сэконовцев отвечайте стандартно и уклончиво. Если появится Велич, сообщите в Управление и действуйте по обстоятельствам.

Выходя, Горан принял слоган Ванессы, в котором звучали тревога и пугливая ласка, лукавое поддразнивание и ожидание встречи, но предпочел не отвечать.

Через несколько минут он выходил из метро Управления, отметив усиление охраны станции и красноречивые взгляды охранников, ощупывающие, неприветливые, цепкие. Раньше за один такой взгляд Горан непременно проверил бы мысли человека, посмевшего подозревать его в чем-либо, но обстановка на Гее изменилась, всюду появились датчики пси-полей, отмечающие любые попытки выхода в ментальное поле, и Горан сдержался. Прислушиваясь к равномерному шуму пси-эфира – плотность пси-давления на мозг возросла скачком, как только он появился в Управлении, – Горан зашел в свой рабочий модуль и был неприятно поражен, увидев двух кряжистых мужчин в униформе охраны ОКО.

– В чем дело? – холодно осведомился он, пытаясь вспомнить, запирал ли кабинет на кодовый замок или нет. – Вы ошиблись дверью?

Мужчины, кареглазый и сероглазый, с квадратными подбородками и бычьим шеями, переглянулись.

– Мы здесь по приказу начальника охраны Управления Лапрада, – сказал один из них с характерным выговором жителя Бразил-сектора. – В Управлении введено чрезвычайное положение.

– Вон! – коротко сказал Горан.

Мужчины снова переглянулись, явно не собираясь выполнять приказ.

– Мы подчиняемся…

– Вон, я сказал! – Горан нанес каждому по пси-оплеухе, от которой нормальный человек получил бы хороший нокдаун, и с удивлением поднял брови, не заметив их реакции. Охранники имели пси-защиту!

– Позвоните Лапраду, – сказал сероглазый развязно. – Если он разрешит…

Горан прыгнул к нему, перехватил руку, метнувшуюся к рукояти пистолета, а ногой ударил второго охранника в ухо, так что тот вонзился головой в стену кабинета. Горан вывернул руку сероглазого, воткнул ему в горло ствол «универсала» и сказал вскочившему с пистолетом в руке кареглазому атлету:

– Шаг – и стреляю! Убирайтесь!

Кареглазый помедлил, посмотрел на помятого напарника и отступил к двери.

– Напрасно вы это делаете. Мы люди маленькие, но с хорошей памятью.

– Я тоже не жалуюсь на память! – Горан подтолкнул своего противника к двери. – Еще раз посмеете войти сюда без разрешения – не поможет ни Лапрад, ни претор, ни сам Владыка!

Охранники вышли, бормоча под нос угрозы. Комиссар вышвырнул в коридор чужой «универсал», вызвал своих телохранителей и приказал «держать оборону», что бы ни случилось. После этого он соединился с Варигом по консорт-линии и рассказал ему об инциденте.

– Зайдите, – коротко сказал претор, выслушав. – Постарайтесь по пути больше ни с кем не конфликтовать, у нас проблемы.

Горан выключил виом, прошелся по кабинету, с подозрением поглядывая на удивительно темный и молчаливый рабочий стол. Еще два дня назад он представлял собой живой, сверкающий огнями, разговаривающий сам с собой зуммерами и звоночками компьютерный комплекс, теперь же по его поверхности лишь изредка пробегали световые дорожки бланк-сообщений, чтобы утонуть в недрах периферийных серверов памяти. Впечатление было такое, будто стол комиссара контрразведки ОКО отключили от всех линий связи, консорт-каналов и треков.

– Ждите здесь, – приказал Горан телохранителям, – я сейчас приду. Никого не впускайте, пусть это будет хоть сам господин Лапрад.

– Мы с вами, – сказал смущенно Андрей. – Лапрад объявил чрезвычайное положение, и по инструкции мы должны сопровождать вас повсюду.

Горан втянул носом и медленно выдохнул воздух из легких.

– Когда объявлено ЧП-положение?

– Час назад.

Горан кивнул. По времени объявление Лапрадом чрезвычайного положения (надо полагать, это согласовано с претором?) по Управлению совпадало с появлением возле споры Конструктора флота СЭКОНа.

– В связи с чем объявлено ЧП?

Молодые парни, избегая смотреть на комиссара, пожали плечами.

– Мы не знаем точно… болтают всякое… будто взбунтовались колонисты-интраморфы… что все они якобы террористы…

– Понятно, упреждающий удар… Не верьте этой чуши – о бунте и террористах…

– Да мы что – нам сказали…

– Пойдемте.

Горан стремительно вышел из кабинета, запер его на все замки с кодовой блокировкой и поднялся на четыре этажа выше, где располагалась служба претора. Здесь его встретила охрана в количестве пяти человек и заставила показать удостоверение комиссара, хотя начальник смены не мог не знать руководителя сектора контрразведки ОКО. Среди охранников Горан заметил и тех, кого он недавно выгнал из своего кабинета, но остался бесстрастным, понимая, что в Управлении действительно произошли какие-то негативные изменения. В конце концов его пропустили, оставив телохранителей за дверью коридора.

Асур Вариг разговаривал с кем-то по консорт-линии и одновременно работал с инком кабинета в пси-режиме; Горан чувствовал вибрацию диалога. Через несколько секунд претор закончил работу, сделал приглашающий жест.

«Что происходит? – поинтересовался Горан, подходя к столу, но оставаясь на ногах. – У меня в кабинете дежурили два супера Лапрада, я их выгнал. Кто объявил ЧП? Вы или Лапрад?»

«Это несущественно. Боюсь, вам придется бежать отсюда, комиссар, и как можно скорей. Совет безопасности Правительства постановил «ликвидировать преступную деятельность террористических группировок» и тем самым развязал руки СЭКОНу. Бригада быстрого реагирования начала аресты интраморфов. Садитесь, в ногах правды нет».

Горан продолжал стоять. Вариг поднял на него глаза, дернул уголком губ, обозначая улыбку.

«Увы, я не преувеличиваю. Эгрегор Геи «вышел на заданную мощность», то есть сформировался окончательно, и места в нем для людей с паранормальными возможностями не оказалось. Теперь с уверенностью можно говорить о заранее намеченной цели, обусловленной заданной системой ценностей. Эфаналитики «контрас» наконец-таки разобрались во всей этой чехарде с Ползучим Террором и пришли к неутешительному выводу, что в Космориуме действуют по крайней мере четыре команды террористов».

Горан молча смотрел на претора, и в глазах его читалось сомнение.

«Присядьте на минуту, – кивнул Вариг, понимая чувства комиссара. – Пока вы у меня, вас не тронут».

«Это меня радует, – хладнокровно сказал Горан, присаживаясь у стола после короткого раздумья. – Я считал, что Ползучий Террор обеспечивают три разные команды».

«Четыре. Первая – группа Кроули, зомбированная лично им и подчиняющаяся ему. Вторая – террористы, также использующие псевры типа гуррахского «диплодока» для уничтожения станций метро и научных центров Геи. Есть подозрение, что управляется эта команда кем-то из уцелевших джезеноидов, продолжающих работать на прежнего хозяина – ФАГа».

«Зачем это джезеноидам? ФАГ-Конструктор давно свернул свою деятельность в домене».

«А если нет?»

Горан не сразу нашелся что ответить, покачал головой.

«Кроули знал бы об этом и не стал бы затевать опасные игры со спорой пресапиенса».

«Логику файвера понять подчас бывает трудно. Однако продолжим. Третья группа террористов – те, кто инициируют беспорядки на Гее и на Земле. Командуют ими непосредственно геяне, начальники СЭКОНа, руководители совета безопасности и высокопоставленные чиновники Правительства».

Горан изумленно посмотрел в глаза претора. Вариг кивнул:

«Это доказано. Террорист, которого вы взяли вместе с Дарьяловой, назвал своего босса, который его программировал. Им оказался Пустан Гриб».

«Председатель СЭКОНа!»

«К сожалению, комиссар, это еще не все. Существует и четвертая команда, вписывающаяся в рамки Ползучего Террора либо предваряющая его. Она действует не столь рутинно и стандартно, как первые три. Но ее деятельность проявляется вполне наглядно и масштабно…»

«Сближение Стенок Космориума!»

«Молодец, комиссар, быстро схватываешь. Кроме того, работа этой команды сказывается и на нагуалях…»

«Свечение?»

«И на физических параметрах вакуума, – продолжал Вариг, не обратив внимания на реплику, – и в особенности на поведении интраморфов».

«Каким образом?»

«Вы никогда не задавались вопросом: почему колонии интраморфов, население которых составляет около двухсот миллионов человек, соединенные к тому же действующей до сих пор сетью метро, не объединились?»

Горан задумался.

«Логичным выводом из ваших подсказок может быть только один: им помешали. Так? Вместе они создали бы силу, способную регулировать процессы внутри Космориума…»

«Отлично, комиссар! Командир тергруппы, пытавшейся вас убрать, не ошибся в вас, считая, что вы можете представлять для них угрозу. Вы абсолютно верно оценили ситуацию с интраморфами. Им действительно помешали, но очень тонко, на уровне статических процессов: им изменили психику! Интраморфы и без того – индиверы, предпочитающие жить и работать в одиночку, а после вмешательства четвертой силы и вовсе стали «отмороженными» индивидуалами».

«Откуда это стало известно?»

«Поход наших ходоков Влада и Ванессы был нацелен не столько на поиск союзников, сколько на получение информации о жизни и деятельности колоний. К сожалению, наш прогноз оправдался, интраморфы не ушли вперед за тысячу лет спокойного бытия, и взамен им появилась другая сила, претендующая на роль регулятора в домене. Ну, если не в домене, то по крайней мере внутри Космориума».

«Гея!»

«Человечество Геи. Глобальный эгрегор, компьютер-муравейник, способный решать задачи уровнем выше, чем нынешнее Правительство вместе с двойником Верховного Владыки».

«Дьявол!»

«Ну, не столь трагично и эмоционально, комиссар. В космосе есть силы и более могущественные, и более враждебные. Хотя в данный момент нам придется в первую очередь учитывать слепое противодействие рода хомо сапиенс. Итак, перейдем к делу. Пока наш агент «ультра-си» занят решением личных задач, вам придется действовать в одиночку».

«Кто это еще?»

«Не догадываетесь? Влад Велич».

«Почему он… агент?»

«Его участие в нынешней Игре было предусмотрено еще Греховым. Хотя сам Велич может об этом и не догадываться».

«Бедный мальчик…»

Вариг усмехнулся:

«Что вы заладили: бедный, бедный… Он файвер, этот мальчик. Он выплывет там, где любой из нас обречен на поражение. Но в какой-то мере вы правы, он еще юн, неопытен и в большой мере – человек, со всеми его эмоциями, рефлексиями и переживаниями. Если бы не помощница, ему действительно пришлось бы совсем нелегко».

«Вы имеете в виду… Ванессу Дарьялову?»

В глазах Варига мелькнула веселая искра.

«Я имею в виду Улыбу Железовскую. Вы верите в любовь с первого взгляда, комиссар?»

Горан слегка порозовел, пытаясь справиться со своими чувствами, признался:

«Не знаю… не думал об этом».

«Так вот, такое родство душ и сердец, называемое любовью с первого взгляда – не известная на Гее шоу-игра, а настоящее чувство, – существует. Но довольно об этом. Наша проза жизни достаточно сложна, чтобы не оставлять нам времени на восхищение и сожаление. Обстоятельства же таковы.

Совет безопасности начал формирование военного флота Геи. А поскольку собственного флота у нас нет, решено воспользоваться открытым Даль-разведкой «стадом» псевров, мирно пасущихся в системе гуррах. Кстати, все «диплодоки» террористы добывают именно там. «Объезжают», как мустангов, адаптируют инк-системы… короче, решено пойти тем же путем. Это первая неприятная для нас новость. Неприятная потому, что флот будет использован в войне против колоний интраморфов. В связи с этим у нас возникает сразу две задачи: первая – заставить интраморфов переселиться на Землю, пока не поздно, вторая – постараться угнать «стадо» псевров».

«Вы предлагаете мне…»

«Выслушайте, потом решите, чем займетесь лично вы. Наши разведчики установили, что экспертный совет разработал план войны с колониями интраморфов и план захвата Земли. Эти планы необходимо уничтожить. Вместе с разработчиками!»

«Эгрегор родит новых разработчиков…»

«Правильно, свято место пусто не бывает, но это даст нам время подготовить адекватные меры».

«Не лучше ли нейтрализовать лидера эгрегора Геи?»

«А вы знаете, кто он?»

«Наверное, премьер? Или сам Владыка?»

«У геянского эгрегора коллективный лидер – служба этического контроля за опасными тенденциями развития общества. Ну или властная структура СЭКОНа. И нейтрализовать ее очень и очень сложно. Хотя мы, конечно, попытаемся это сделать. Кроме того, выяснились еще два интересных обстоятельства. Физики Джапн-сектора разработали способ обхода нагуалей».

«Значит, не зря нас не подпускали к ученым?»

«Возможно, этим секретом владеют и террористы, пользующиеся «диплодоками», уж очень свободно они ведут себя в открытом космосе».

«Известно, в чем секрет?»

«Зеркальный поворот. Эффект зеркального отражения материи в физике кольцевых «суперструн» известен давно, но до сего времени никто не пытался его реализовать».

«Террористы же реализовали?»

«Это лишь предположение с высокой степенью вероятности. Необходимы достоверные данные, прямые доказательства, выход на физиков. У вас ведь есть контакты в научной среде?»

Горан вспомнил визит к Погорилому, кивнул.

«И последнее, – закончил Вариг. – Специалисты Тула-центра в Рашн-секторе изобрели какое-то новое мощное оружие. Известен лишь сам факт испытаний этого оружия в системе Чужой. Необходимо выяснить, что это за оружие, принцип его действия, подробные характеристики, и неплохо было бы заиметь образец. Таков перечень стоящих перед нами задач, хотя он, естественно, не полон. Теперь можете выбрать, за что возьметесь лично вы. Предупреждаю, возможно, придется действовать тайно и без прикрытия. Чистка рядов ОКО от интраморфов уже началась, и вы на очереди».

«А вы?»

«Никто не знает, что я интраморф».

Горан почувствовал себя неуютно. Рушился привычный уклад жизни, изменялись цели, обстановка, система ценностей, сужались границы свободы, и все это никак не компенсировалось ростом возможностей самореализации. Одно лишь согревало душу: Ванесса не могла претендовать на руку и сердце молодого землянина, влюбленного в землянку Улыбу, надежда все еще кружилась над комиссаром в белых одеждах ангела ожидания.

«Я бы занялся псеврами, – решил он наконец. – Пока спейсер «Маг» в наших руках, можно попытаться угнать «стадо» «диплодоков» из системы гуррах».

«Это будет весьма нелегко. Вам потребуется помощь».

«Со мной будет Дарьялова и… – Горан заколебался, – и Дан Корев, а также интраморфы Мечислав и Тосико».

«К сожалению, Мечислав и Тосико выполняют другое задание. Им предстоит уговорить интраморфов переселиться на Землю. Что касается Корева, то я не стал бы ему доверять. Наблюдатели заметили, что он дважды посещал резиденцию СЭКОНа».

Горан вспомнил о своих подозрениях, потряс головой.

«Кажется, я сделал глупость, оставив его с Дарьяловой. Приказа перейти на борт «Мага» и угнать его в систему Геи я не давал. Это его личная инициатива».

«Это очень плохо! Его могли…»

«Закодировать! – Горан встал. – Мне нужно немедленно вернуться на спейсер!»

Над столом Варига развернулся виом оперсвязи. Появившегося в нем человека Горан знал хорошо – это был начальник охраны Управления Дъердь Лапрад.

– Господин претор, – сказал Лапрад насморочным голосом, – у вас находится комиссар контрразведки Горан Милич. Я хотел бы встретиться с ним… по важному делу. Пошлите его ко мне».

– К сожалению, вы опоздали, господин Лапрад, – спокойно сказал Вариг. – Комиссар несколько минут назад вышел из моего кабинета, его вызвал один из советников Владыки. А что за дело вы хотите ему предложить?

– Эта проблема касается безопасности Управления, – веско проговорил Лапрад.

– Разве я уже не претор и не имею права знать, что делается во вверенном мне учреждении? – все так же спокойно осведомился Вариг. – Разве вы не подчиняетесь мне как руководитель периферийной службы?

– Я получил указание заместителя председателя СЭКОНа, – надменно бросил начальник охраны. – Все охранные структуры всех спецслужб теперь подчиняются непосредственно особому отделу СЭКОНа. Я буду делать то, что считаю необходимым.

– Думаю, вы ошибаетесь. Пока я претор ОКО, вы будете выполнять мои распоряжения.

– Но вы не…

– Всего хорошего. – Вариг выключил канал.

– Что ему от меня нужно?

«Бегите, комиссар! У вас всего несколько минут, чтобы добраться до транспортного ангара Управления. В метро не суйтесь, они его наверняка перекроют, поднимайтесь на спутник-три, там охраняют метро наши люди».

«Боюсь, телохранители меня не поймут».

«Они уже сопровождают вас в кабинет. – Претор ОКО открыл стенной шкаф, достал оттуда тяжелый и текучий, будто наполненный ртутью, пластиковый пакет. – Переодевайтесь».

Горан взял пакет, продолжая с недоумением смотреть на хозяина кабинета. Тот спрятал усмешку.

«Я соорудил динго – вашу копию, которая сейчас занимает кабинет. Вы же выйдете отсюда другим путем».

Горан переоделся в «насинг», встроил в боевые узлы оружие – свой «универсал» и парализатор, выданный Варигом, и претор открыл в стене за своим креслом потайную дверь, замаскированную так, что даже сверхчутье Милича не помогло ему заметить ее.

«Залезайте, это секретная ветка лифта, сооружена еще прежним хозяином. Она перенесет вас в транспортный эллинг. Бегите, комиссар, ни пуха ни пера!»

«К черту! А как же вы? Может быть, я пришлю обойму своих оперов? Нам удалось захватить «диплодок» Кроули и скрыться».

«Обо мне не беспокойтесь, я Лапраду не по зубам, да и Пустану Грибу тоже. На контакт по консорт-линии выходите лишь в крайнем случае, постарайтесь держать связь только в диапазоне пси. Мой пароль… – Вариг передал сложный слоган, определяющий параметры ментального канала. – Запомнили?»

Горан кивнул.

«Прощайте».

Горан пожал руку Варигу, шагнул в кокон лифта, дверь за ним закрылась, и он уже не увидел, как претор перекрестил дверь, словно очищал ее от злых духов.

EX PROFUNDUM

Они падали целую вечность, пытаясь замедлить падение и увидеть дно бездны под ногами. Но органы чувств отказывались выполнять свои обязанности, перед глазами на фоне мрака вертелись тусклые серые пятна, в ушах стоял гул, а сенсинг указывал на биение мощных силовых полей и безопорное пространство, не имеющее ориентиров.

К счастью, Влад не выпустил руку Улыбы из своей, а Морион держался рядом, как привязанный, и они быстро освоились со своим положением, хотя привыкнуть к нему было невозможно; падение в бездну продолжалось с той же немыслимой скоростью.

«Где мы?» – подала голос Улыба, в страхе цеплявшаяся за Влада и не желавшая ослаблять хватку. Ее уник автоматически превратился в пленочный скафандр и позволял ей дышать, хотя защитить от излучений и полей, как боевой костюм Влада, не мог.

«Сферичность симметричность прямоугольность яма бесконечность глубина…» – ответил чужанин, посчитав, что вопрос относится к нему.

«Как мы в нее попали?»

«Этот путь скорее всего ведет к механизму считывания информации», – мрачно сказал Влад, пытаясь расширить границы своего поля зрения.

«Такой длинный?!»

Улыбе не надо было долго объяснять, куда ее сбросили вместе с другими женщинами охотники Кроули, и что такое спора Конструктора, она знала.

«Это для нас наш путь кажется длинным. На самом деле мы «летим» сквозь потенциальный барьер, отделяющий «отсеки» споры с разным количеством измерений. Однако мне бы не хотелось достичь дна этой бездны и снова оказаться в пещере с аппаратурой вскрытия психики. Морион, можешь что-либо сделать? Как ты себя чувствуешь?»

«Мы нет эмоциональность, – ответил чужанин. – Мы есть объект единое целое много-много число степень свобода… мы пробовать изменение параметр среда…»

Из глыбы чужанина вдруг во все стороны ударили тоненькие лучики золотистого света, превратили его в подобие «ежика» со световыми колючками. И тотчас же мрак вокруг отступил, падение людей замедлилось, вокруг начали прорисовываться какие-то текучие белесые громады, похожие на кучевые облака, между ними возникли черные щели, дыры, стремящиеся засосать пленников, и Владу пришлось приложить огромные усилия, чтобы держаться в кильватере Мориона и не отстать.

Чужанин протаранил одно облако (внутри – серая звенящая пустота), второе, затем свернул в одну из дыр. Показалось – они продавили какую-то жгучую упругую пленку и выскочили в космическую бездну без конца и края, освещаемую лучами звезд.

«Помогать мы… нет справиться…» – послышался свистящий шепот Мориона.

«Что мы должны делать?»

«Сосредоточие… концентрация… сопротивление…»

На мгновение Влад вдруг ощутил состояние чужанина, почувствовал его смертельную тоску, печаль, скорбь и самоотверженное стремление быть полезным. Невольно протянул к нему руки, словно собираясь обнять и утешить, то же самое сделала и Улыба, удивительно быстро ориентирующаяся в обстановке, и этот пси-энергетический импульс словно придал чужанину сил. Он рванулся вперед с удвоенной скоростью, стал выбрасывать из себя черные нити, шипы, иглы и копья, превращаясь в сросток нагуалей. Кавалькада «всадников» пересекла космос споры, оставляя позади себя бурлящий след, и… тело Мориона внезапно вонзилось во что-то плотное, твердое, неподатливое, как стена, и проделало в ней рваную дыру.

В глаза беглецов брызнул свет, они нырнули в дыру и оказались над гигантским сморщенным куполом споры, по инерции поднимаясь все выше и выше, пока сила тяжести планеты не остановила их полет. И тогда они почувствовали на себе взгляд Госпожи, на миг обратившей внимание на боль в поврежденной беглецами оболочке.

Едва ли спора Конструктора – «спящая» многоуровневая иерархическая информационная система, в которой протекали процессы структурирования и подготовки роста, – контролировала свой специфический «разум» в полной мере, но все же она дала понять людям, насколько ее холодная, абсолютно чужая, лишенная каких-либо принципиальных ограничений и этических колебаний логика и воля далека от человеческой. Затем дыра в куполе споры, пробитая телом чужанина, заросла, и взгляд Госпожи погас.

«Прощательность друзья… – раздался затихающий пси-голос Мориона, – мы довольность нет переживательность вы удачливость…»

Тело чужанина стало распадаться струями черного дыма, превратилось в колючее облако, внутри которого произошел двойной взрыв: образовавшийся ослепительный огненный вихрь сначала начал расширяться во все стороны, а затем схлопнулся в точку, и Морион исчез. Пространство пробила судорога, болезненно отразившаяся и на сознании людей. Вскрикнула Улыба, вдруг обретая массу и вес, начала падать, увлекая за собой Влада, и ему с трудом удалось замедлить падение и отклонить траекторию таким образом, чтобы они миновали «орех» споры. Однако антиграв костюма отказался работать, а собственных сил хватило лишь на полпути до дна кратера, затем они начали падать с ускорением, на короткие мгновения обретая сознание и замедляя скорость, прочертили в воздухе планеты крутую параболу и вонзились в широкий вал камней, песка и пыли, окружавший спору Конструктора. Последнее, что увидел Влад, придя в себя перед ударом о дно кратера, были падающие сверху звезды. Это мчались к ним машины геянского патруля, отреагировавшие на их выход из Госпожи гораздо позже, чем следовало…

«Влад!» – вскрикнула Улыба.

Владу показалось, что ее голос странным образом раздвоился, и наступила темнота…

Все же им повезло. Относительно, конечно.

Улыба при падении сломала руку и заработала кучу синяков, Влад отделался ушибами и сломанным указательным пальцем. Спецкостюм все же спас его от беды, в последнее мгновение сработав как пневмоподушка безопасности, Улыба упала уже на тело друга.

Они пришли в себя еще до того, как их перевезли на базу оперативники на патрульном куттере, и Влад сразу определил, что люди, сопровождавшие беглецов, не являются интраморфами. Еще через несколько секунд стало ясно, что произошло вокруг споры Конструктора за то время, пока Влад и чужанин путешествовали «по мирам» Госпожи; как оказалось, прошло трое геянских суток!

Влад привел в чувство Улыбу, осторожно «шевеля» ее сенсинг-сферу, и мысленно прижал палец к губам, призывая девушку к молчанию.

Обмен слоганами, в которых было мало слов, но много чувств, не занял долгого времени, но осчастливил обоих, и лишь печаль и сожаление, что все так получилось, что погиб Морион и что им не удалось вывести из споры других женщин, не позволили им радоваться жизни. Улыба все понимала и жаловаться на боль и злосчастную судьбу не стала.

«Что будем делать?» – спросила она, когда первая волна возбуждения и радости схлынула.

«Не двигайся, – предупредил ее Влад. – Будем прикидываться полумертвыми, пока нас не оставят наедине с врачом. Потом придумаем, как освободиться. Судя по тому, что я узнал от наших конвоиров-спасителей, произошла смена власти. Базой сейчас командуют люди СЭКОНа, есть на Гее такая спецслужба, наших друзей здесь нет. Но выход обязательно найдется. Главное, что мы живы».

«Жаль Мориона…»

«Жаль, я к нему привык, как к человеку, мне будет его не хватать. Сильно разбилась?»

«Кажется, сломала руку и ребро… спина болит…»

«Сможешь полечиться сама?»

«Разумеется, только приду в себя».

«Тогда лежи тихо и лечись».

Они принялись залечивать раны, делая вид, что находятся в беспамятстве.

Куттер вонзился в открывшийся финишный створ ангара базы, располагавшегося в «лапе черепахи», с шипением опустился на пол ангара, где к нему подскочили трое мужчин с тележкой-антигравом. Неподвижные тела «выходцев с того света» погрузили на тележку рядышком (что весьма обрадовало Влада – в любом случае им надо было держаться вместе) и помчали в медицинский отсек базы. Мужчины были немногословны, что в общем-то не казалось чем-то особенным, однако Влада насторожило другое: все трое имели пси-защиту, и мысли их прослушать никак не удавалось. Но и это обстоятельство не насторожило молодого человека, занятого самолечением, поэтому ошибку свою он осознал позже, когда «медики» загнали тележку в один из боксов медотсека и один из них сказал с иронией:

– Можете открыть глаза, герои.

Влад рывком сел, рассматривая улыбающегося мужчину с приземистой грузной фигурой, с безобразно большой головой на короткой толстой шее. С ним он никогда не встречался и тем не менее где-то уже слышал его голос. Только теперь он понял, что встретившие их «медики» были интраморфами и умели блокировать свою мыслесферу.

Улыба тоже открыла глаза, глядя на незнакомца встревоженно и с недоумением, но шевелиться не спешила, процесс заживления перелома руки еще не завершился.

– Жаль, что ты выжил, – продолжал незнакомец с прежней иронической интонацией, – это плохая новость для тебя, Панкратов. Лучше бы ты остался в желудке Госпожи. Потому что, если ты со своим дружком-чужанином что-нибудь повредил Госпоже, тебе придется жалеть об этом всю жизнь!

– Кто ты? – хладнокровно спросил Влад, расщепляя сознание на три подуровня и начиная готовиться к пси-фехтованию, уже догадываясь, кто перед ним.

– Ты правильно догадался. – Усмешка незнакомца стала шире. – Я Кроули, по сути – твой крестный отец. Твоя мать родила тебя при мне, я консультировал ее как врач.

Улыба приподнялась на локтях, переводя расширившиеся глаза с лица незнакомца на Влада и обратно.

– Чего ты хочешь? – Влад перешел в состояние предбоя, готовый адекватно отреагировать на любое внешнее воздействие, что не осталось незамеченным.

– Не напрягайся, мальчик, ничто и никто тебе не поможет. Конечно, интересно было бы испытать твое боевое мастерство, моя разведка донесла, что ты искусный воин, да и уничтоженная тобой команда Боруха – тому свидетельство, но я искал встречи с тобой не для выяснения твоего потенциала. Хотя он тебе пригодится, когда ты станешь членом моей особой группы.

«Влад, – раздался вдруг в голове контрразведчика едва различимый пси-голос Горана Милича, – ты меня слышишь?»

«Слышу», – ответил Влад мгновенно на той же волне, не удивившись появлению комиссара. Он продолжал поддерживать контакт с Улыбой и разговаривать с Кроули как ни в чем не бывало.

«Мы видели, как ты выходил, отвлеки своих конвоиров, мы сейчас тебе поможем».

«Потеряете людей! – предупредил Влад. – Мы в гостях у Кроули».

Ответ Милича последовал с двухсекундной задержкой:

«Мы идем. Попробуй продержаться до нашего прихода».

– Я никогда не стану членом твоей группы, – сказал Влад без особой уверенности в голосе.

Кроули заметил это.

– Не стоит отказываться, мальчик, ты еще не знаешь, что я хочу предложить.

– Это не имеет значения. – Влад начал умышленно затягивать разговор. – Для чего ты искал встречи со мной… гм, крестный? Гонял по всему Космориуму корабль кайманоидов? Кстати, каким образом твоим охотникам удавалось напасть на мой след?

– Неужели не догадался? – удивился Кроули. – Неужели твой учитель не сообщил тебе, что ты – потенциальный Предтеча? Что ты возмущаешь поле Сил на самых верхних его этажах, недоступных даже файверам?

– Как же об этом становилось известно охотникам и тебе самому?

Новость была не из приятных, настроение Влада упало; известие, что он «потенциальный Предтеча», молодой человек пропустил мимо ушей.

– Где бы ты ни появился, – снисходительно пояснил уверенный в своем превосходстве Кроули, – нагуали в этом месте начинают реагировать на возмущение поля Сил, излучать тахионы, остальное, как говорится, дело техники. Аппаратура, способная регистрировать частицы с так называемой мнимой и отрицательной массами, была создана и людьми, и гуррах.

– Понятно, – кивнул Влад, – спасибо за объяснение. Теперь я смогу поправить этот свой недостаток.

Кроули прищурился, махнул рукой в сторону встающей с тележки Улыбы:

– Лежи!

Девушка, ахнув, упала обратно и осталась лежать без движения, парализованная чужой волей.

Влад посмотрел на нее, потемнел, перевел взгляд на файвера, сказал тихо и отчетливо:

– Еще раз позволишь себе такое – я тебя… убью!

Кроули пренебрежительно ухмыльнулся:

– Не пугай, мальчик. Хотя ты и вышел из Госпожи, до файвера тебе еще далеко. Кстати, рассказал бы, что ты там видел внутри.

Влад нанес пси-удар, который вполне мог бы усыпить две сотни человек. Но Кроули отбил его и нанес ответный укол, пробивший волю контрразведчика, но все же отклоненный им и не парализовавший мышцы. Началось фехтование, от которого в помещении поднялась настоящая ментальная буря, проявившаяся даже в физическом плане: оба помощника Кроули заметались по отсеку, прижимая к вискам ладони, натыкаясь на оборудование и задевая самого файвера. Затем Влад все же пропустил выпад, на несколько мгновений остановивший его. Кроули вытянул вперед руки с растопыренными пальцами, из которых вдруг вырвались голубые змейки разрядов.

– Хватит, ходок, мне надоело… – Он не договорил.

Из недр базы донесся грохот, задрожали стены медотсека. Кроули повернул голову к своим помощникам:

– Выясните, что там за шум.

Могучие парни ошалело бросились к двери и были буквально внесены обратно ворвавшимися в отсек «призраками» – людьми в боевых маскировочных костюмах, мгновенно окружившими Кроули и его людей.

Один из «призраков» приобрел плотность и форму, превратился в человека, шлем его сложился веерами с трех сторон, втянулся в воротник костюма. На Влада глянули внимательные сосредоточенные глаза Горана Милича.

«Жив, воин?»

«Как видите», – ответил Влад. Наклонился над Улыбой, перелил ей часть своих Сил, помог сесть, посмотрел на Кроули, и этот темный взгляд заставил файвера ощутить неуверенность.

Горан тоже посмотрел на Кроули.

– Кажется, мы уже встречались, не так ли?

– Вы ответите! – фальцетом вскричал Кроули. – Немедленно сдайте оружие, вы арестованы!

Влад и Улыба переглянулись. Горан понял их чувства.

– Знакомьтесь, друзья, это заместитель председателя СЭКОНа Иван Иванов.

– Это… Кроули! – сказал Влад.

– Я так и понял, – остался спокойным Милич. – Господин файвер демонстрирует нам свое умение внедряться в психику обыкновенных людей.

– Почему же только обыкновенных? – презрительно улыбнулся тот, кого Милич назвал Иваном Ивановым, заместителем председателя СЭКОНа. – Я могу завладеть сознанием любого человека!

Иванов вдруг вздрогнул, с изумлением оглядел присутствующих, улыбка сбежала с его губ, глаза расширились, и зампред СЭКОНа оплыл на пол, потеряв сознание. Зато точно такая же усмешка показалась на губах Горана Милича.

– Теперь Кроули – я! Нравится фокус?

На лбу комиссара выступила испарина, на щеках появились красные пятна, глаза отразили внутреннюю борьбу. Было видно, что он пытается освободиться от чужого пси-вторжения, но воля файвера была сильнее.

– Я мог бы легко вас всех уничтожить, но мне это не нужно. Пока. Будете чинить мне препятствия – все умрете! Ты так и не расскажешь о своем рейде в чрево Госпожи? – Черные, полные муки несвободы глаза Горана глянули на Влада.

– Отпусти… его! – глухо сказал молодой человек.

Брови Милича подскочили вверх.

– А что будет, если не отпущу? Ты меня заставишь?

«Помоги!» – попросил Влад Улыбу «шепотом».

Сила Улыбы влилась в его поле Сил, сливаясь с ним в резонансе, и Влад наотмашь ударил по сознанию Горана-Кроули закрученным в двойную спираль смерчем ментального потока.

Кроули не ожидал такой мощной атаки, но все же его возможности были выше возможностей Влада и Улыбы, психоэнергетика которых нуждалась в подпитке и восстановлении после выхода из споры. Он отбил их выпад, хотя и не без ущерба для собственных защитных пси-оболочек, часть которых была смята и сброшена, как шелуха с луковицы.

– Отличный удар, малыш! – похвалил он Влада. – Ты меня прямо-таки порадовал. В назидание я тебя накажу, чтобы в другой раз неповадно было замахиваться на старших.

И на голову контрразведчика обрушился «многотонный» психоэнергетический удар, сбросивший сознание молодого человека на самую нижнюю «линию обороны» – в состояние «отчужденной независимости». Чувствуя, что сознание вот-вот покинет его, Влад напрягся, опускаясь на одно колено, силясь поднять отяжелевшую голову и освободиться от «мешка» чужого влияния, и услышал крик Улыбы:

«Влад, держись!»

«Отец! – вспомнил он о модуле связи на груди. – Отец, помоги!..»

Тотчас же голова прояснилась, горячие струи энергии разбежались по телу, превращая его в непробиваемый каркас, в упругий ансамбль мышц и сухожилий, способный двигаться с немыслимой скоростью. Глаза и руки Влада засветились, он выпрямился и вонзил в плотное черное облако гипервнушения, окутывающее голову Милича, острую рапиру собственной воли.

Горан-Кроули отшатнулся в изумлении. Блеск чужого присутствия в его глазах исчез. Ответный удар Влада был таким мощным, что выбил подселившуюся к сознанию комиссара личность! И все же справиться с Кроули Влад не смог, файвер был сильнее. Удар по пси-матрице потряс Кроули, но не повредил ее структуры, не закапсулировал его волю и свободу не ограничил.

– Отлично, мальчик! – заговорил вдруг Иванов, поднимаясь с пола. – Я тебя недооценил. Однако недосуг мне с вами лясы точить, забот полон рот. Я у вас реквизировал спейсер «Маг», так как вы реквизировали мой гуррахский транспорт, в ближайшее время он мне понадобится. А подругу вашу я потом отпущу. – Зампред СЭКОНа нехорошо улыбнулся. – Поиграю с ней, само собой, уж больно красиво она сопротивляется, и верну.

Иванов снова вздрогнул, раскрыл глаза и упал в обморок. Его психика не выдерживала таких перегрузок с подселением-выселением чужих сознаний.

«К метро! – подстегнул Влад замершего от неожиданности Горана. – Я попытаюсь его задержать!»

Озарение, открывшее Владу знание, что и как надлежит делать, не было случайным, хотя оно и было ускорено переполнявшими молодого человека Силами отца и мамы, однако неожиданным открытие собственных умений и резервов для метаморфа не стало. Удивляться же проявлению таких знаний было некогда.

Влад превратился в бесплотный сгусток полей, вылетел за пределы базы, определил координаты спейсера и метнулся к нему лучом невидимой энергии. Через мгновение он осознал себя в теле Ванессы.

Женщина сидела в одном из кресел рубки спейсера «Маг» и находилась в совершенно беспомощном положении в большей степени не потому, что была привязана к креслу, а вследствие того, что ее сознание оказалось почти отключенным под воздействием сильнейшего шокового пси-удара. Ванесса не спала, но и не бодрствовала, глядя перед собой широко раскрытыми глазами, в которых стыли слезы и бессильная ненависть.

Влад решил пока не выводить ее из этого состояния и осмотрелся.

В рубке больше никого не было, если не считать фокса, играющего, очевидно, роль сторожа при Ванессе. Однако на борту спейсера находился Даниэль Корев, в которого скорее всего и внедрился Кроули, и Влад почувствовал его приближение. Действовать надо было немедленно.

Сознание Влада раздвоилось. Одна половина приказала фоксу снять путы с тела Ванессы, вторая связалась с инком корабля:

«Мэджик, заблокируй контур управления!»

«Что случилось? – тотчас откликнулся инк. – С кем имею честь разговаривать? Судя по интонации, вы – Влад Велич. Но я вижу женщину…»

«Потом объясню! Отключайся!»

«Однако это равносильно полной потере самостоятельности…»

«Я тебя восстановлю».

«Слушаюсь, командир!»

«С кем ты разговариваешь, болван?» – прилетела мысль Корева-Кроули.

В следующее мгновение инк отключил свое волновое сознание, и ответом Кроули была ватная тишина. Когда он ворвался в рубку, навстречу ему из кресла поднялась Ванесса-Влад. Потянулась всем телом гибко, как кошка, помахала рукой:

– Привет, Дан. Может быть, посидим в кают-компании, кофейку похлебаем?

Однако Кроули-Корев не принял предложенного тона, а сразу бросился в атаку – понимая, что противником в данный момент является не Ванесса, а тот, кто внедрился в ее сознание.

Влад ответил.

На психоэнергетическом уровне он просто отвел выпад Кроули мимо своего сознания в сознание Ванессы, тем самым окончательно его погасив; понимание того, что делать этого не стоило, пришло позже, когда травмированную пси-атакой душу женщины пришлось буквально восстанавливать.

В физическом плане Влад блокировал атаку Корева и обрушил на него град своих ударов, только теперь осознавая, как великолепно развито тело Ванессы.

Конечно, в силе и скорости движений она уступала Владу, да и Кореву тоже, но в гибкости и точности расчета даже превосходила обоих, и Влад, приноровившись к новому своему телу, в несколько спиралевидных сжатий-кручений-ударов превратил лицо Корева в окровавленную маску, расцарапав его ногтями (ногти женщины – страшное оружие!), а затем бросил его на пол, вывернув особым образом руку.

И все же сил удержать мощного профессионала боя, которым, несомненно, был контрразведчик, не хватило, Корев освободился, отпрыгнул, снова пошел в атаку и снова получил отпор, а когда в силу ограниченности возможностей Ванессы Влад не смог удержать яростный наскок Корева и пропустил тяжелый аутбэст, потрясший тело женщины и едва не сломавший ей шею, в рубку спейсера ворвались Горан Милич и оперативники его обоймы. Комиссар не подвел, несмотря на потрясение, пережитое им при внедрении в него психоматрицы Кроули.

Корев отступил к стене рубки, с насмешливым видом поднял вверх руку.

– Кажется, я сегодня не в форме, господа контрразведчики. Поговорим на интересующие нас темы в другой раз. Кстати, не доверяйте этому парню. – Корев-Кроули ткнул себя пальцем в грудь. – Он агент господина председателя СЭКОНа, причем со стажем.

– Если это правда, то вы безнравственный человек, – холодно сказал Горан. – Вы всех своих помощников сдаете или только тех, кто явно провален?

– Какой из него помощник… – поморщился Корев. – Он самовлюблен, как павлин. К тому же вам будет полезно узнать, кто и какими методами работает против вашей «контрас». Господин Гриб, опирающийся на эгрегор Геи, противник посерьезней, чем вы, и начинает мне мешать. Прощайте, интраморфы. Надеюсь, еще встретимся.

Даниэль вздрогнул, взгляд его остановился, от щек отхлынула кровь, он пошатнулся и осел на пол. Кроули покинул позаимствованное «напрокат» тело контрразведчика.

– Комиссар, – сказал Влад-Ванесса, заставив всех посмотреть на женщину. – Сейчас она потеряет сознание, поместите ее в медотсек. Я через несколько минут вернусь и помогу ее лечить.

– Ты – Влад? – понял Милич.

– Воплощение.

– Мы забрали с собой тебя… твое тело, оно в ангаре…

– А Улыбу?!

– Я здесь, – раздался знакомый певучий голос, и в рубку вошла девушка, толкая перед собой тележку-антиграв, на которой лежало тело Влада.

Бывший кладоискатель впервые в жизни посмотрел на себя чужими глазами, со стороны, но пережил это спокойно, будто делал это не раз.

ТАИНСТВЕННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

Тартар уже не казался со стороны коричневым каштаном, утыканным черными шипами. Некоторые колонисты видели в нем кочан цветной капусты, завернутый в белую сетку, или коралловую губку круглой формы. Диаметр его увеличился втрое, а черные обелиски, придающие планете сходство с колючим каштаном, вытянулись на сотни километров от поверхности Тартара, что придавало ему еще и сходство с шевелящимся живым дикобразом. И веяло от него такой темной угрозой и неприязнью, что стыла в жилах кровь. Тартар постепенно разворачивал континуум своего мира в вакууме метагалактического домена и как бы предупреждал всех, чтобы ему не мешали.

Тосико как зачарованная смотрела на сияющие белым накалом острия обелисков, и в душу ее закрадывался страх. Она не знала, чем закончится попытка цивилизации Тартара развернуть свой мир, приспособить для жизни окружающее пространство, однако масштабы явления впечатляли. С другой стороны, две такие попытки уже имели место – Чужая и Орилоух – и не привели к глобальной катастрофе. Во всяком случае, сравнить их с выходом в Метагалактику нагуалей было нельзя. Многие жители родной колонии, с которыми встречалась Тосико, склонялись к убеждению, что и очередная попытка выхода из-под скорлупы потенциального барьера, принявшего вид планеты, тартарианам окажется не по силам. Но сама Тосико думала иначе: Тартар наконец-таки нашел способ проявиться в чужой вселенной, представляя собой такую же вселенную со своим набором констант и физических законов.

В зал визинга колонии «Зеленое Утро» вошел ее иринарх Фусао Мори, отец Тосико и доброй половины детей этого маленького мирка. Ему шел сто второй год, но был он еще крепок, силен, гладколиц, и лишь полное отсутствие волос на голове несколько старило главу поселения интраморфов возле Тартара.

«Завораживает? – кивнул он на черную гору планеты в центре обзорного виома. – Потрясающий вид, не правда ли? Иногда мне даже становится страшно. Когда я на него смотрю, стихи сочиняются сами собой».

Иринарх помедлил и прочитал нараспев:

Черный лотос расцвел в небесах,

Осыпается жизнь, как роса…

Тосико улыбнулась, но тут же согнала улыбку с губ.

«Отец, опасность очень велика, и пренебрегать ею нельзя».

«Ты имеешь в виду этот колючий осколок чужой вселенной?»

«Я имею в виду человечество. Гея превратилась в коллективное существо, разум которого направлен на устранение всех прогнозируемых помех для его эволюции. Мы – помеха на их пути, отец. Надо немедленно переселяться на Землю! Счетчик включен, времени у нас совсем мало».

«Земля должна остаться заповедником, музеем материнской цивилизации…»

«Если мы не поспешим, геяне первыми начнут переселяться, а чем такие переселения заканчивались, ты знаешь. Достаточно вспомнить завоевание Америки».

«Многие иерархи других колоний против переселения».

«В таком случае их просто уничтожат. Гея формирует военный флот, скоро начнется война на уничтожение, неужели ты этого не понимаешь?»

«Ты тоже не учитываешь многого в этой проблеме: наших традиций, свободы, ценностей, устремлений, – а последовательное отстаивание своей точки зрения как единственной истины неизбежно ведет к отрицанию всех мнений и учений, кроме своего».

«Это не тот случай, отец. Я отстаиваю лишь наше право на жизнь. Остальное неважно».

Фусао Мори покачал головой, разглядывая лицо дочери с неопределенным сожалением.

«Боюсь, мы не согласимся с твоими доводами. Я соберу референдум, попытайся объяснить всей колонии свое видение ситуации, но едва ли ты сможешь убедить старейшин в необходимости резко поменять уклад жизни, покинуть родные стены, сохранившие род».

Тосико поняла, что дальнейшие уговоры бесполезны. Интраморфы были и оставались индиверами, то есть индивидуалистами до мозга костей, уговорить их изменить точку зрения было невозможно.

Кто-то вошел в зал визинга.

Тосико и ее отец с удивлением смотрели на незнакомца, уверенно подходившего к ним. Он был невысок, строен, черноволос, смуглолиц, но внутри кипела энергия, а черные глаза пылали и пронизывали насквозь, так что невольно хотелось поправить одежду и «застегнуться на все пуговицы».

– У вас совсем нет времени на разговоры, – сказал он звучным баритоном необычного бархатного оттенка. – Я опередил флот Геи всего на полчаса.

– Кто вы такой? – сдвинул брови иринарх, в то время как Тосико разглядывала незнакомца во все глаза с опаской и любопытством.

– Посланец вечности, – улыбнулся черноглазый гость. – Не теряйте времени, иначе потеряете людей. Объявите тревогу и эвакуируйтесь на Землю.

– Какое право вы имеете приказывать мне… – начал Фусао Мори надменно.

– Я не приказываю, – перебил его незнакомец, – я советую. И, кажется, уже поздно. Смотрите!

На фоне мрака пространства, слева от Тартара и совсем близко от креста колонии – всего в полусотне километров, – засияли три крупных белых звезды, ощетинившиеся острыми лучиками света. Это вышли из «струн» спейсеры космофлота Геи. Тосико поняла это сразу и тревожно посмотрела на отца, медлившего принимать ответственное решение.

Звезды погасли. Однако видеотехника визинга выделила корабли красными крестиками, затем показала их мини-изображения. Тосико вздрогнула, увидев знакомые обводы гуррахских «диплодоков». Один из них повернул к Тартару, второй устремился к зеленой звездочке погранзаставы «Аргус», а третий, вытянув вперед змеиную голову на длинной шее, двинулся к древней космостанции, облюбованной предками Тосико для основания колонии.

– Уводите людей! – властно сказал черноглазый незнакомец. – Я попробую их задержать.

– Сначала я поговорю с ними, выясню, чего они хотят, – сухо отрезал Фусао Мори. – Нам нет нужды спасаться бегством, мы не преступники. К тому же колония имеет защиту.

– Через минуту будет поздно!

– Не вмешивайтесь… – высокомерно начал иринарх.

В то же мгновение приближавшийся к колонии «диплодок» плюнул длинным языком прозрачно-голубого пламени, и станция вздрогнула, развернулась от удара, начала кувыркаться: разряд неведомой энергии легко преодолел защитное поле космостанции и превратил один из концов ее крестообразного тела в облачко газа. К счастью, генераторы тяготения станции не перестали работать, и люди в зале визинга устояли на ногах.

Тосико вскрикнула – не от страха – от услышанного ею крика боли погибающих соотечественников.

Глаза незнакомца стали совсем черными, как бы провалились сами в себя, голова начала двоиться, плыть, пропадать, потом «вернулась на место».

«Уходите! Немедленно! С Земли дайте сигнал тревоги всем соотечественникам, пусть возвращаются. Удачи вам!»

Фусао Мори открыл рот, собираясь возразить, но посмотрел на виом, отражавший вращение станции, на лицо дочери и словно погас, сгорбился, пошел из зала, шаркая подошвами. Тосико с тревогой посмотрела ему вслед, догнала, взяла под руку. Оглянулась на пороге:

«Метро на Земле заблокировано…»

«Есть выход в бункер Тота. Запоминайте код». – Незнакомец послал девушке слоган.

«Спасибо за помощь! Кто вы, «посланец вечности»? Такое впечатление, что я вас знаю».

В удивительных глазах незнакомца на миг промелькнула улыбка.

«Возможно».

«Вы прилетели специально, чтобы помочь нам?»

«Возможно».

«Вы… Габриэль Грехов?!»

Та же тонкая улыбка.

«Возможно».

«Мы еще встретимся?»

«Возможно», – в четвертый раз ответил таинственный незнакомец.

Тосико убежала.

«Диплодок» выстрелил еще раз, но странным образом промахнулся. Затем вдруг начал разворачиваться и открыл огонь по своим собратьям.

Смуглолиций усмехнулся, вызвал в памяти лицо девушки-японки с огромными глазами, в которых горели восторг и ужас, еще раз усмехнулся и исчез.

ДЕСАНТ В БЕЛЫЙ ДОМ

На отдых им дали всего одну ночь, и Влад не удивился, когда в каюту к нему (они расположились на борту спейсера «Маг») пришла Улыба. Они уже понимали друг друга «с полумысли», ждали друг друга и не хотели откладывать встречи, которая должна была определить их отношения на жизнь вперед.

О любви не было сказано ни слова, но слова и не требовались тем, кто мог разговаривать языком мысленных образов, языком ласки и нежности, жажды обладания и счастья. Все у них получилось так, будто они жили друг с другом давно, хотя пришлось преодолевать и робость, и стеснение, и физическую боль. Но от этого их вспышка любви, растворившая обоих в пламени неизъяснимого блаженства, в космосе непередаваемых словами чувств и движений тела, не стала обыденным проявлением сексуального влечения, не опустошила души, не удовлетворила обоих и не отбила дальнейших желаний и ожидания открытий. Такого блаженства и полной самоотдачи Влад с Ванессой не испытывал никогда!

Поэтому отдых молодой пары получился относительным, хотя оба не жаловались на усталость и чувствовали небывалый подъем душевных сил. Ванесса, встретив их в кают-компании, увидела озаренные особым внутренним светом лица влюбленных и с грустью вздохнула, понимая, что молодые люди действительно нашли друг друга. Отрицать это мог бы только слепой. Она, конечно, не преминула задать Владу шутливый вопрос, когда они на короткое время оказались рядом в кают-компании спейсера:

«Неужели тебе больше нравятся неопытные девочки? Ведь я интересней…»

Влад не сразу понял смысл сказанного, нахмурился, ища достойный ответ, и Ванесса с грустно-лукавой улыбкой положила ему руку на плечо:

«Это я от ревности, не обижайся, воин. Ей повезло больше, чем мне. Кстати, благодарю за освобождение, спаситель. Если бы не твое вмешательство, не знаю, чем бы все закончилось. Дан все еще надеется вернуть меня в лоно семьи, а управляемый психоматрицей Кроули и вовсе потерял голову».

«Он тебя… обидел?»

«Не успел, хотя намеревался. Так что спасибо. И желаю счастья. – Ванесса отошла от столика, к которому подходила Улыба, подмигнула парню: – А девочка она и в самом деле классная! Вполне еще может оказаться, что больше повезло тебе, а не ей».

Влад не нашелся что ответить и лишь беспомощно посмотрел вслед женщине, чувствуя на себе острый, с оттенком насмешливого сочувствия, взгляд Горана Милича. Комиссар знал об их отношениях и надеялся, что союз Влада и Улыбы окажется крепче, чем его и Ванессы.

Вообще отношение к пленникам Госпожи, сумевшим выбраться на свободу, у всех членов команды Милича, в том числе и у него самого, складывалось почтительно-уважительное и даже мистически-благоговейное. Все знали, что пришлось пережить Улыбе и что преодолеть Владу, поэтому смотрели на них как на выходцев с того света.

На борту спейсера в данный момент находилось полтора десятка человек: комиссар со своей обоймой оперативников, Влад, Улыба, Ванесса и Дан Корев, занимавший один из боксов корабельного лазарета. После допроса контрразведчика выяснилось, что он действительно длительное время работал на председателя СЭКОНа Пустана Гриба, будучи запрограммированным с помощью специальной аппаратуры; точно так же были закодированы в свое время интраморфы, вошедшие в команду террористов, целью которой была провокационная деятельность, позволившая СЭКОНу объявить интраморфов вне закона.

Корев не отрицал, что работал на правительственную программу выявления и нейтрализации лидеров, и выдал несколько фамилий лиц, продолжавших эту деятельность. Среди них оказались его отец, Витторио Корев, комиссар сектора кризисных ситуаций службы ОКО, Иван Троянов, комиссар сектора стратегических концепций, и ряд сотрудников ОКО и погранслужбы рангом пониже. Не отрицал Даниэль и своей вины в утечке информации о находке споры Конструктора. По сути, он просто выполнил приказ своих кодировщиков, когда доложил председателю СЭКОНа о выходе сектора контрразведки на столь неординарный «клад», каким являлась спора. Однако сеансу пси-сканирования, позволившему очистить его интеллект-сферу от зомби-программы, Даниэль сопротивляться не стал, а его программа самоликвидации не сработала. Возможно, причина этого крылась во взаимодействии психики контрразведчика с пси-матрицей Кроули, вторжение которой в сознание Корева произвело на молодого человека сильнейшее впечатление.

После схватки с файвером, который тысячу лет назад стал «крестным» Влада, спейсер «Маг» во избежание инцидентов с разбуженным муравейником геянских спецслужб в районе споры Конструктора отвели в безопасное место, координаты которого знал инк корабля, сообщили о случившемся на Гею и стали ждать инструкций.

Горан признался, что получил задание найти «стадо» гуррахских псевров-«диплодоков», и даже попытался провести разведрейд в системе гуррах на бывшем спейсере Кроули, но получил сигнал тревоги, по которому и прибыл к Госпоже к финалу драмы с выходом Влада и Улыбы из споры. И тогда выяснилось, что никто из руководителей «контрас» такого сигнала не давал и комиссара к споре Конструктора не вызывал!

Это известие грянуло как гром среди ясного неба и потрясло Горана до глубины души, потому что он был в полной уверенности, что получил сигнал «три девятки» по треку именно от Асура Варига, но, когда тот во время сеанса связи отверг свою причастность к данному сигналу, удивлению комиссара не было границ. Впрочем, он сумел скрыть свои переживания от остальных, и лишь Ванесса заметила его состояние, чем пролила бальзам на его душевные раны. Все же он был ей небезразличен.

Ждали гонца с Геи, обсудив все, что произошло за время отсутствия Влада, и обменявшись мнениями по поводу воздействия эгрегора Геи на события в домене. Поспорив, сошлись в одном: человечество, населяющее планету-муравейник, сбросило маску «цивилизации индивидуальностей» (термин предложила Ванесса) и ступило на тропу вселенской Игры, превратившись в «цивилизацию управляемого маткой улья» или в «цивилизацию слепого тирана» (термин также принадлежал Ванессе).

Гонец на спейсер прибыл спустя двенадцать часов после поединка команды интраморфов с Кроули. Им оказался не Вариг, как ожидал Милич, а землянин Дивий.

Он обнял Влада, передав ему слоган ворчливого одобрения, радости по поводу его освобождения и облегчения с толикой виноватого сочувствия.

«Не сердишься, сынок?»

«За что?» – не понял молодой человек.

«За то, что я бросил тебя в опасную игру без твоего согласия… и не помог в трудную минуту».

«Ну что ты, учитель! Я все понимаю. Я должен был свой путь пройти сам, без подсказок».

«Ты правильно все понимаешь. Прости старика и за то, что я не рассказал тебе правду о твоих настоящих родителях. Но и это ты должен был узнать сам».

«Теперь я это знаю. «Свод истин» Ставр Панкратов писал не для правнука, а для своего сына».

«Ты пользовался камнем саммай?»

«Чем?!»

«Отец оставил тебе пси-свертку личности, своей и твоей мамы».

Влад нащупал на груди статуэтку человечка с поднятыми вверх руками.

«Я думал, что это… модуль связи с отцом…»

«Это его психоматрица, часть личности с резервом Сил».

«Значит, я не могу увидеть его… позвать?»

«В послании, оставленном твоим отцом мне, он намекнул, что встреча состоится».

«Когда?!»

«Жди, сынок, жди и надейся. Встреча может произойти раньше, чем мы думаем. А это и есть Улыба, правнучка Аристарха Железовского? – Дивий посмотрел на девушку, смело встретившую его взгляд. – Похожа, очень похожа».

«Разве вы видели моего прадеда?» – удивилась она.

«Его образ хранится в моей памяти, – улыбнулся Дивий. – Ведь я тоже правнук Аристарха, только по другой родовой ветви. Так что мы родственники, дочка».

Все, кто находился в кают-компании, замерли, разглядывая улыбающегося советника Владыки, Улыбу и Влада, также пораженных известием, потом зашумели, Ванесса зааплодировала и сказала со смешком:

– Чего еще мы не знаем о землянах, господин советник? Признавайтесь-ка. Может быть, кто-либо из вас является одновременно и родственником Грехова?

Дивий покачал головой:

– Габриэль любил только одну женщину – Настю Демидову, жену Ратибора Берестова, деда Ставра. Это все, что я знаю. Но давайте вернемся с горних высот на грешную землю, мальчики и девочки, у нас много неотложных дел. И первое – помощь в переселении интраморфов на Землю. Правительство Геи, опираясь на принятый советом старейшин и поддержанный СЭКОНом закон, разработало план уничтожения колоний.

В кают-компании установилась тишина.

– Сроки известны? – после минутного молчания спросил Горан.

– План, по сути, начинает разворачиваться. Сектор быстрого реагирования СЭКОНа получил три гуррахских спейсера – постарались ваши бывшие коллеги – пограничники, – глянул на Ванессу Дивий.

– Необходимо немедленно угнать из системы гуррах «стадо» псевров… Если бы не полученное мной сообщение о выходе из споры Велича, я был бы уже в системе. – Горан нахмурился. – Но претор заверил меня, что ни он, ни любой другой руководитель «контрас» такого приказа мне не посылал.

– Я знаю, – кивнул старик, – и у меня есть кое-какие соображения на сей счет, однако делиться ими пока рано.

– А какого дьявола колонисты не переселились на Землю сразу после того, как природа восстановилась? – спросила Ванесса, не понявшая, о чем идет речь. – Им же никто не мешал.

– Это проблема психологии индивидуализма, – вздохнул Дивий. – Вы тоже интраморфы и стремитесь работать индивидуально, чтобы не потерять ни грана своей драгоценной свободы. Хотя существовали и другие факторы, не позволившие колонистам вернуться из эмиграции на Землю. Многие их лидеры по сей день считают, что родная планета должна остаться заповедником. Теперь же вопрос возвращения – это вопрос жизни и смерти. Только эвакуировавшись на Землю, они уцелеют, и только все вместе смогут создать соборную систему, эгрегор, способный отразить агрессию эгрегора Геи.

– Я готова еще раз посетить колонии, – деловито предложила Ванесса. – Давайте мне напарника, и мы отправимся хоть сейчас.

– Вот твой напарник, – с лукавой искрой в глазах кивнул Дивий на Улыбу. – Вдвоем вы будете убедительней. Комиссар, выдели из своей команды четырех парней покрепче для охраны дам.

– Без проблем, – отозвался Горан невозмутимо.

Влад и Улыба обменялись слоганами, игравшими роль взглядов, понимания и любви, и этого было достаточно, чтобы молчаливо согласиться с расставанием. Ниточка ментальной связи соединяла их и была неуничтожима.

– Пошлите с нами Даниэля, – сказала вдруг Ванесса. – Пусть реабилитирует себя после такого провала.

– Он же… – начал Горан.

– Что он? Дан хороший оперативник, его знания и опыт нам пригодятся, а после депрограммирования он не страшен.

Милич пожал плечами, пряча чувства, вопросительно посмотрел на Дивия.

– Принято, – шлепнул ладонью о стол советник. – Теперь о других наших проблемах. Только не считайте себя пупами мира, единственными спасителями человечества и Мироздания, кроме вас, в «контрас» работают сотни людей и решают не менее важные задачи. Это я говорю в ответ на твою мысль «об избранности», дочка, – посмотрел на покрасневшую Ванессу Дивий. – С другой стороны, вам придется решать задачи, с которыми можете справиться только вы.

– А что предстоит делать нам? – спросил Милич. – Уводить псевров из системы гуррах?

– В том числе и это, хотя у вас более сложное задание. Стратеги СЭКОНа разработали не только планы захвата Земли и ликвидации колоний, но и уничтожения споры Конструктора и даже Тартара! Надо пробраться в дом Правительства на Гее и ликвидировать программы. Лучше всего – вместе с разработчиками и большим инком Правительства по имени Демиург. Чиновники любят давать звучные имена своим помощникам. Кроме того, необходимо выяснить способ обхода нагуалей, который разработали ученые в Рашн-секторе Геи. Справитесь?

Горан и Влад переглянулись.

– Сделаем все возможное, – сказал комиссар, игнорируя взгляды Ванессы. – Но ведь на спейсере Кроули уже стоит ММ-генератор…

– Что еще за ММ-генератор? – сердито спросила Ванесса, делая подчеркнуто независимый вид.

– Он имеет в виду генератор зеркального отражения, – пояснил волхв, – переводящий плюс-материю корабля со всем содержимым в минус-материальный двойник. К сожалению, принцип работы генератора Кроули, который он, по всей видимости, украл у джезеноидов, нам неизвестен, на его изучение и разработку аналогичных устройств требуется время. Проще влезть в инк-сеть геянских служб и выбрать всю информацию, а заодно желательно добыть и опытный образец.

Горан засмеялся.

– Как мед, так и ложкой… извините. План похода в Белый Дом уже разработан? Или мы это должны делать сами?

– План разрабатывается. Вашим наведением на цель будет заниматься весь отдел тактических операций «контрас». Группой обеспечения командует лично Асур Вариг.

Горан недоверчиво покачал головой.

– Нас будет подстраховывать сам претор? К чему такой риск?

– Мы хотим осуществить принцип минимальных потерь при максимальных последствиях операции. Муравейник тем и силен, что может спокойно пережить гибель тысяч солдат, клеток своего «мозга», не снижая эффективности организма в целом. Если же уничтожить матку, целенаправленная деятельность муравейника нарушится, восстанавливаться он будет долго. К сожалению, у человеческого муравейника Геи коллективный лидер, который нейтрализовать одним наскоком невозможно, однако потеря даже одной-двух влиятельных «особей» этого лидера скажется и на всей сложнейшей машине решений Геи. Во всяком случае, наши аналитики утверждают, что экспансивная деятельность эгрегора замедлится.

– Значит, нам придется ликвидировать лидеров?

– Один из них Пустан Гриб, основной разработчик стратегических инициатив СЭКОНа и всего эгрегора, второй – Демиург, большой аналитический инк Правительства.

Горан посмотрел на Влада:

– Ну что, напарник, беремся за это безнадежное дело?

– Разве у нас есть выбор? – отозвался Влад, выдерживая три разных взгляда – Улыбы, Ванессы и Дивия.

* * *

Системой охраны Дома Правительства – гигантской белой пирамиды, единственного здания в Центральном Номе высотой в двести этажей, как и всем его сложным хозяйством, ведал Демиург, самый мощный из интеллектуальных компьютерных комплексов, когда-либо созданных людьми. Его возможности превосходили даже потенциал компьютерных систем спецслужб, СЭКОНа, Законодательной Думы и были сравнимы с возможностями больших инков, работающих на Владыку и службу УАСС. Естественно, Демиург имел защиту от вторжения в его оперативные поля и поля памяти любых компьютерных взломщиков, поэтому запустить в него вирус, способный разрушить базовые серверные структуры и программы, извне было практически невозможно. Следовало высадить вирус-десант в сети Демиурга не-посредственно из зоны управления инком, в святая святых Белого Дома, – в бункере инк-контроля, располагавшемся в центре основания пирамиды.

Горану хорошо была известна система охраны Дома Правительства, так как в бытность свою комиссаром сектора общественной безопасности он имел к ней доступ, однако о защите бункера компьютерного центра он имел самые общие представления, поэтому задачу свою считал почти невыполнимой. Отказаться же от операции ему не позволило самолюбие. В отличие от него мальчишка-землянин не сомневался ни в чем и был абсолютно спокоен и собран, что глубоко уязвило комиссара и заставило принять такой же уверенный вид.

Прежде чем покинуть спейсер, Дивий передал им интенсионалы с полной информацией о Белом Доме, а также документы, по которым они могли некоторое время передвигаться по Гее и посещать многие закрытые институты и секретные центры, в том числе здание Правительства. По этим документам Горан числился личным представителем председателя СЭКОНа, а Влад – чиновником по особым поручениям комиссии служебных расследований. Удостоверения личности были подлинными, если не считать того, что голографические печати и подписи на них ставил не администратор СЭКОНа.

С час десантники привыкали молчать в пси-диапазоне, чтобы пси-аппаратура во всех общественных зданиях Геи не раскрыла их принадлежность к интраморфам, и переваривали полученную информацию. Потом на спейсер прибыл посланец Варига и принес комплекты динго-аппаратуры, пси-защитники и спецкостюмы с оружием скрытого ношения. Что «универсалы» в зависимости от класса имеют самые разные размеры, Горан знал, но не предполагал, что существуют особо миниатюрные аннигиляторы и парализаторы, которые легко встраиваются в манжеты рукавов и другие мелкие детали костюмов.

Кроме экипировки, посланец передал и новые интенсионалы с порциями сведений о предстоящей операции. После чего «личный представитель» и «агент по особым поручениям» немного откорректировали внешность, попрощались с подругами, собиравшимися выполнять свое задание, и убыли на Гею.

Охрана метро в Доме Правительства пропустила особо важных персон беспрекословно. Они имели «черно-золотой» допуск, то есть допуск высшей степени, позволявший предъявителю проходить в любые секретные организации. Конечно, их документы фиксировались и проходили компьютерную проверку, однако отдел подготовки операций «контрас» учел все возможные запросы Демиурга и подготовил ответы. Инк отдела кадров СЭКОНа подтвердил, что сотрудники Павлич и Кучер действительно находятся в штате службы и принадлежат к агентам, обладающим особыми полномочиями.

Не останавливаясь, «личный представитель» и «агент по особым поручениям» с чемоданчиками в руках сели в лифт и вышли из него в коридоре первого подземного этажа, опоясывающем основание пирамиды по периметру. Коридор охранялся, так как имел выходы в энергозал здания и коммуникационные колодцы, поэтому «Павлич» и «Кучер» прошли еще одну проверку, также не доставившую им хлопот.

Третья демонстрация удостоверений личности высоких гостей произошла у входа в энергетический центр Белого Дома, который стерегли фоксы, трое «живых» сторожей в боевой экипировке (шлемы их костюмов имели защиту от пси-излучения), и система опознавания и защиты, управляемая самим Демиургом. Здесь «Павлича» и «Кучера» остановили, так как их пропуска мульда опознавателя не спешила выплевывать обратно. Демиургу показалось подозрительным целеустремленное движение работников СЭКОНа, не имеющих отношения к хозяйственным службам здания.

Офицер охраны отреагировал на задержку пропусков стандартным сигналом «Внимание!» и направил на невозмутимых представителей СЭКОНа оружие. То же самое сделали его подчиненные, а фоксы, похожие на шестиногих ящериц с клиновидной головой (внутри – парализаторы и энергоразрядники, сетки-ловушки, ножи, метательные пластины и крючья), приподняли туловища и замерли, готовые по приказу связать непрошеных гостей.

На лбу мульды загорелся красный глаз, из щели выскочили удостоверения сотрудников СЭКОНа.

– К сожалению, в допуске отказано, – сказал молодой командир охраны. – Вам придется пройти в бюро контроля и решить проблему допуска на месте.

В то же мгновение Горан и Влад выстрелили: Горан из нейтрализатора уничтожил оба фокса, Влад импульсом парализатора, усиленным собственным выплеском Сил, обездвижил охранников.

Тотчас же в коридоре появились четверо точно так же экипированных мужчин с тележкой-антигравом, погрузили на нее парализованных охранников и спрятали за дверью подсобного помещения в конце коридора. Трое из них заняли места охранников, четвертый, с чемоданчиком, открыл дверь в энергозал и вместе с Владом и Гораном вошел внутрь. Он был проводником и знал, куда идти и что делать.

Трое «техников» (они изменили камуфляж спецкостюмов под форму технического персонала Белого Дома) пересекли зал с панорамными виомами и цветными схемами, с объемным монитором, контролирующим и показывающим все агрегаты и силовые коммуникации здания, вошли в бокс начальника дежурной смены энергоцентра.

Не объясняя ему ничего, Влад усыпил пожилого толстяка, а их проводник быстро вскрыл в стене бокса дверцу люка – вход в колодец технического контроля, который соединялся с осевым шпангоутом, пронизывающим все здание. Затем он вынул из чемоданчика несколько приборов и устройств с антеннами, опустил их на штанге в колодец, пробежался пальцами по клавиатуре переносного инка, разглядывая вспыхнувший над ним светящийся контур пирамиды с тонкой паутинкой коммуникаций. Засветились окошечки на торцах двух других приборчиков. Проводник с треском вскрыл футляр еще одного устройства, нажал несколько клавишей на его панели, быстро развернул еще одну антенну, покачал головой.

Горан и Влад переглянулись, ожидая, когда специалист из команды техобеспечения обезвредит сигнальные датчики в колодце коммуникаций. Наконец техник нашел частоты, на которых работали датчики системы контроля, подключил к ним свой синтезатор.

«У вас пять минут, – сказал он в пси-диапазоне. – Уходить будете другим путем, вам покажут».

Диверсанты пожали ему руку и один за другим влезли в колодец, представлявший собой прямоугольный короб с пучками кабелей по углам и сигнальной нитью по центру. В колодце они включили антигравы и быстро добрались до осевой трубы здания, затем поднялись на этаж выше и свернули в другой колодец, ведущий в инк-зону Белого Дома.

Заговорила пси-рация:

«Через минуту отключаем энергоснабжение. Вы готовы?»

«Начинайте».

«Пошел отсчет».

На шестидесятой секунде свет на всех этажах здания погас – бригада обеспечения вывела из строя подводящий энергию распределитель; Влад почувствовал это по изменению плотности пульсирующих вокруг электромагнитных потоков.

«Пошли!» – сказал Горан, выстрелом из нейтрализатора уничтожая люк входа в компьютерный зал, где обитал Демиург.

Белый Дом, естественно, имел резервную систему энергопитания и автономные источники, срабатывающие независимо от центрального распределителя. Однако план операции предусматривал это, и ждущие своей очереди группы поддержки мгновенно уничтожили все энергогенераторы, поддерживающие работоспособность технического оборудования здания. Все, кроме одного: Демиург имел свой собственный источник питания – максимально защищенный кварк-кессон, отключить или повредить который было невозможно. Но этого и не требовалось. Инк должен был находиться в рабочем состоянии, чтобы проглотить вирус-программу, разработанную специалистами «контрас».

Операторов, обслуживающих могущественную виртуальную «империю» Демиурга, насчитывалось всего четверо, пятым был начальник смены, ответственный за принимаемые инком решения. Его диверсанты вывели из игры первым, чтобы он не успел включить ликвидатор связи с компьютером. Двух операторов усыпил Влад, третьего Милич, а в четвертого пришлось стрелять из нейтрализатора, потому что парализующий пси-импульс на него не подействовал: парень оказался интраморфом!

Горан и Влад развернули чемоданчики – адаптеры подключения к полю решений инка, надели на головы шлемы связи, чтобы приступить ко вводу в рабочий контур инка вирус-программы, и в этот момент в зале инк-центра появился невысокого роста черноглазый мужчина в черном комбинезоне, возраст которого трудно было определить с первого взгляда. Передать Демиургу ключевой слоган и набрать код доступа на клавиатуре адаптера Горан не успел. Удар, нанесенный по его сознанию, был так внезапен и силен, что отразить его комиссар не смог.

Влад отреагировал на это нападение мгновенно, выстрелив в незнакомца сразу из всех «стволов» имеющегося в наличии оружия… и тоже получил ощутимый оглушающий удар, замедливший его реакцию и скорость движений, в то время как его залп пришелся в пустоту: незнакомца в том месте, куда стрелял молодой человек, уже не оказалось.

«Не торопись, воин, – раздался в зашумевшей голове Влада выразительно властный голос. – Давай поговорим».

Влад с трудом оглянулся.

На него смотрели черные, смеющиеся и одновременно суровые, доброжелательные и прицеливающиеся, бесконечно мудрые и внимательные глаза, в глубине которых тлела неизбывная печаль. Влад попробовал пошевелиться и не смог. Время как бы остановилось, как остановилось вокруг все движение, биение пульса жизни, вечный бесшумный прибой электромагнитных полей.

«Кто… ты?» – спросил Влад, силясь освободиться от «смирительной рубашки» чужой воли.

Мужчина улыбнулся, вдруг вырастая в размерах и тут же обретая прежний рост.

«Я тень во тьме, не видимая глазом,

Я – пепел, не рожденный стать алмазом…»

«И вправду живо только прожитое», – закончил Влад, вспоминая строки стихотворения Борхеса. – Кто ты?!»

«Тезка твой».

«Влад, что ли?»

«Отец назвал тебя при рождении Габриэлем. Влад – твое второе имя, крёстное. Однако это не суть важно. Что вы намеревались сотворить?»

Влад скосил глаза на неподвижное тело Горана Милича:

«Что ты с ним сделал?»

«Он просто не может двигаться, но все слышит и понимает. Зачем вы сюда заявились?»

«Чтобы сорвать планы СЭКОНа…»

«И только? А по-моему, в вашу задачу входит и полное разрушение программного обспечения Демиурга. Я ошибаюсь?»

Влад сделал гигантское усилие, и ему удалось наконец развернуть оружие костюма в сторону «тезки». Тот остался на месте, лишь в глазах заплясали искры иронии.

«Мы хотим уничтожить тех, кто вынашивает планы ликвидации колоний и земных деревень…»

«Они исполнители воли Игрока. Он найдет новых».

«Кого ты имеешь в виду под Игроком?»

«Человечество Геи. Вы уже должны были догадаться об этом сами. С этим Игроком надо воевать на игровом поле, а не в физическом плане. Впрочем, ты мог и не знать всех реалий процесса. Забирай своего приятеля и уходи».

«Мы не уйдем, пока не выполним задание».

Незнакомец снова увеличился в размерах, накрыл ладонями чемоданчики-адаптеры десантников, как бы всосал их в себя и приобрел прежний вид.

«Задумка хорошая, ваш вирус мог бы повредить Демиурга, но незначительно. Основной массив памяти инка дублирован всем информационным пространством Геи, то есть собственно эгрегором».

«Мы этого… не знали…»

Незнакомец кивнул:

«Он себя обезопасил от подобных акций. Каждый ход хорошего игрока есть прикрытие следующего хода, и Гея-Игрок научился это делать… не без вашей помощи».

«Не понимаю…»

«Он перенял у интраморфов все методы борьбы за выживание, все их способы разведки и контрразведки, научные достижения и расчеты, после чего начал развиваться сам. Естественно, паранормы ему теперь не нужны и даже опасны, кроме тех, разумеется, кого он запрограммировал. Да, этот вылупившийся из человечества Игрок-рой уродлив. Ему не нужны сильные личности, великие умы, ему нужны исполнители, рабочие руки, расходный материал. Не головы! Но все же это Игрок, и к нему стоит относиться соответственно».

«Он убивает… других людей…»

«С этим, безусловно, надо бороться, тут я полностью на вашей стороне. Однако рисковать тоже надо уметь. Ты же файвер, выйди в футур-поле, оглядись, а потом действуй. Кое-кто из твоих руководителей считает, что в большой Игре жертвуют и более сильными фигурами, чем пешки, и, возможно, это правильная стратегия, в таком случае поднимись над уровнем пешки, стань на уровень выше мышления противника, иначе проиграешь».

«Кто ты? Стихи Борхеса любил… Грехов!»

Черноглазый засмеялся.

«Борхеса любят многие. Прощай, тезка. Был рад тебя повидать. Думай, прежде чем что-либо сделать».

«Мы еще встретимся?»

«Непременно, хотя это зависит не только от меня».

Незнакомец исчез.

«Саван» скованности отпустил Влада. Зашевелился Милич, упираясь кулаками в пол зала, сел.

«Это и в самом деле был Грехов?»

Влад не ответил.

Небывалая Сила вырвалась вдруг из глубин его психики, раздвинула стены зала, он легко проник в поле сознания Демиурга, нашел закодированные файлы с планами уничтожения колоний интраморфов и населения Земли и одним движением собственного поля Сил испепелил их. Вышел из гиперрежима, встретив странный оценивающе-тревожный взгляд комиссара.

«Уходим!»

«Но мы еще не сделали…»

«Задание выполнено. Давай отбой».

Горан помедлил несколько мгновений, все еще глядя на двоящееся, светящееся, грозное лицо напарника, и дал сигнал свертки операции.

Тревога в Белом Доме началась, когда диверсанты уже входили в кабину метро.

Влад этому не удивился. Причиной задержки наверняка был Грехов. Или его посланец. Хотя очень хотелось верить, что это был он сам.

РОЖДЕНИЕ ПОДРУГИ ИГРОКА

Отдыхать десантникам не пришлось. На спейсере обоих уже ждал Асур Вариг, а буквально через пять минут после их возвращения с Геи на «Маг» прибыл Дивий, и руководители «контрас» уединились в рубке корабля с исполнителями операции «Демиург».

Доклад о происшествии в Белом Доме сделал Горан Милич. Влад в основном молчал, изредка вставляя слово, чтобы дополнить рассказ комиссара. Когда рассказ закончился, в рубке установилась тишина. Претор ОКО и советник Владыки переваривали полученную информацию. Потом Дивий сказал:

– По моим данным, программы ликвидации колоний и земных поселений в памяти Демиурга действительно уничтожены. Но не вирусом. Наша вирус-программа в нервную систему инка не попала.

– Бог с ним, с вирусом, – махнул рукой Вариг. – В конце концов цели мы достигли, приостановили начало агрессии. Команда сработала очень эффективно, и не ее вина, что вмешательство Грехова, или кто там был вместо него, не позволило нейтрализовать Демиурга вообще. Меня больше всего беспокоит именно это вмешательство. Вы уверены, что это был бывший проконсул Вече экзоморф Габриэль Грехов?

Горан посмотрел на Влада, но тот молчал. Вариг и Дивий переглянулись.

– Вы сомневаетесь?

– Это имеет какое-то значение? – пожал плечами комиссар.

– Имеет, – подтвердил Дивий. – Потому что появление проконсула, как правило, означает приближение какого-то глобального изменения континуума.

– Развертка нового Игрока, что ли?

– Возможно, – отрезал Вариг. – Хотя сама по себе развертка Игрока, будь это Гея, Тартар или спора Конструктора, не представляет масштабной опасности для всего домена.

– Пересечение интересов, – снизошло вдруг озарение на Влада. – Я не уверен, что мы встретились с самим Греховым, это действительно мог быть его посланец, но он дал понять, что стоит на стороне человечества и призывает нас не воевать с ним.

– И что же из этого следует?

– Наш домен уникален… это не мои слова, я их где-то слышал, но я согласен с ними. В Метагалактике сейчас идут процессы формирования Инженеров, и на эту роль претендует не одно только человечество Геи…

– Кто еще? Тартар?

– Я не знаю возможностей тартариан, хотя их попытка выйти в домен также может глобально изменить его законы, но ведь не они же запустили процесс сближения Стенок Космориума? Это мог сделать только внешний Игрок, заинтересованный и в чистке домена от нагуалей, и в уничтожении потенциальных Игроков.

– Потенциальных Игроков в Метагалактике не так уж и много.

– Вы не можете утверждать это наверняка. Космос велик даже внутри Космориума, кроме Геи и Тартара, еще есть спора Конструктора, уцелевшие джезеноиды, другие цивилизации… Мне кажется, мы наблюдаем столкновение как внутренних потенциальных властелинов домена, так и внешних Игроков. Причем за каждым из наших доморощенных Игроков стоит внешний…

В рубке снова повисла тишина. Руководители «контрас» оценивали предположение молодого землянина с высоты своих знаний и опыта, все больше убеждаясь, что его догадка имеет все права на существование.

– Почему бы Грехову не выйти на нас и прямо не сказать, чего он добивается? – проворчал Милич. – Насколько проще было бы строить планы и определять стратегию поведения.

– Он предпочитает вмешиваться лишь в крайних случаях, – задумчиво сказал Дивий. – И не любит подсказывать решения. Мы должны думать сами. Давайте думать. И действовать. Ваше новое задание, дорогие диверсанты, – помешать взрыву споры. Бригада спецопераций СЭКОНа готовится взорвать Госпожу.

Горан присвистнул, покосился на Влада, сидевшего рядом с выражением полнейшего безразличия ко всему на свете. На самом деле молодой человек пытался нащупать канал ментальной связи с Улыбой и в конце концов почувствовал ее теплое дыхание.

– Мне кое-что хочется уточнить, – сказал он, послав девушке слоган ландышевого аромата. – Какую силу представляем мы? На чьей мы стороне?

Горан с интересом заглянул в глаза напарника. Дивий улыбнулся. Вариг, наоборот, нахмурился.

– Не понимаю вашей иронии, молодой человек!

Влад покраснел, но взгляда не опустил.

– Я не иронизирую, однако не понимаю, кого мы защищаем. Явно не тартариан, но и не людей. Во всяком случае, не человечество Геи, судя по развязанной им войне с инакомыслящими. Теперь вы предлагаете спасать спору Конструктора…

Вариг фыркнул.

– Вывод интересный. Но должен вас разочаровать, молодой человек. Мы спасаем не спору Конструктора и даже не интраморфов…

– Мы на стороне жизни, сынок, – мягко сказал старик-землянин. – Конечно, в первую очередь мы стараемся спасти паранормов, ставших отщепенцами человеческого общества, в том числе и самих себя, но главная сила, которой мы служим, – это жизнь, равновесие, стабильность.

– Дорогой советник, – спохватился Вариг, вызвав отсчет времени, – о высоких материях будем рассуждать в более удобной обстановке. Нас ждут дела.

– Да, пора, – согласился Дивий, вставая. – Задание вам понятно, сынки?

– Разберемся, – встал Горан. – Почему бы вам не обратиться напрямую к Владыке и не попросить его отменить операцию СЭКОНа по уничтожению Госпожи? Ведь вы его советник. И довод есть убедительный: внутри споры находятся, по меньшей мере, несколько сотен женщин!

Вариг и Дивий обменялись понимающими взглядами и слоганами мгновенного мыслеобмена. Однако каким бы мгновенным этот обмен ни был, Влад уловил его смысл. Учитель спросил нечто вроде: не пора ли посвятить их во все детали? Вариг ответил: почему бы и нет? В конце концов, вы отвечаете за информбезопасность движения…

– Дело в том, дорогой комиссар, – после некоторого колебания сказал Дивий, – что Верховный Владыка Геи – это миф.

– Что вы имеете в виду? – удивился Горан. – Владыка… не существует?!

– И уже давно, лет тридцать. Последний Владыка умер в глубокой старости, но об этом общество ничего не знает. По официальной информации, он продолжает править Империей. Правительству же выгодно поддерживать этот миф, потому что не надо ни с кем делиться властью. Все остальные институты властной вертикали – Дума, Совет экспертов, СЭКОН, ОКО, Церковь – были и остаются просто инструментами, позволяющими манипулировать сознанием масс.

– Вот это новость! – Горан выпятил губы трубочкой, словно хотел еще раз свистнуть. – Я и предполагать не мог… а ведь копался во всех инк-сетях спецслужб… Но как же вам удалось стать советником несуществующего Владыки?

– Это долгая история. В ее основе – многоходовая операция «контрас», в результате которой СЭКОН вынужден был ограничить свои амбиции и утвердить институт советников Владыки.

– Но ведь я неоднократно видел и слышал его выступления…

– Ты видел тульпу, комиссар, или динго, как у вас принято говорить. В век живой пластичной техники нет ничего проще соорудить видеопризрак любого человека. Надеюсь, я развеял все твои сомнения?

Дивий кивнул Варигу, и они вышли. В рубке остались сидеть ошеломленные известием Горан и Влад, молча изучающие лица друг друга.

– Я забыл спросить у них… – начал комиссар.

Влад понял недосказанное.

– Ванесса и Улыба в данный момент находятся на территории одной из колоний, с ними все в порядке.

– Это тебе советник сказал?

– Почему советник? Я сам связался с Улыбой.

– Ты можешь держать контакт… на таком расстоянии?!

– Каких-то пять тысяч световых лет… – пробормотал Влад рассеянно. – Однако они сказали нам не всю правду.

– О чем ты?

– Я так и не понял, на стороне какого Игрока выступаем мы…

* * *

Выйдя к границам системы, где дожидалась родов спора Конструктора, «Маг» сразу включил режим «инкогнито» и тенью скользнул к планете, вокруг которой рыскали корабли космофлота Геи: пограничный «тральщик» и гуррахский «диплодок». Геянам все же удалось подобраться к «стаду» псевров и «объездить» некоторых из них.

Влад и Горан уже обладали всеми необходимыми сведениями для проведения новой операции, оставалось только войти в ритм работы взрывников и подобрать момент для нанесения удара. Выглядела же подготовка взрыва следующим образом.

Примерно один раз в четыре часа над планетой появлялся транспортный «диплодок», выбрасывал из чрева около сотни черных скал – «мертвяков», то есть мертвых чужан, каждую глыбу забирал транспортный аппарат поменьше – когг или неф – и доставлял в кратер, где погрузчики деловито укладывали «мертвяков» под бока гигантского «ореха» Госпожи. Кроме этого, два передвижных монтажно-строительных комплекса тянули вокруг споры трехметрового диаметра трубу, собираясь заключить ее в кольцо. Труба представляла собой преобразователь вакуума, который должен был, по мысли разработчиков, возбудить в «мертвяках» резонансные процессы и, как следствие, мгновенное сжатие (компактификацию) пространственных объемов. Госпожа должна была превратиться в «суперточку», в стринг, в ядро кварка. По сути – в экзотический объект, имеющий множество названий – от «нульструктуры» до «черной микродыры».

– Приготовились! – передал Горан предупреждение оперативникам своей обоймы. – Начинаем атаку!

– Подожди! – вдруг быстро сказал Влад. – Мы не можем просто так взять и уничтожить базу, там много людей!

Горан, по горло утонувший в кокон-кресле, озадаченно посмотрел на землянина, сидевшего рядом.

– Но мы обязаны уничтожить «черепаху», иначе нет смысла затевать здесь войну с погонями и перестрелками.

– Я не стану убивать людей! – отрезал Влад. – Меняем план. Ты отвлекаешь силы охраны на себя, уничтожаешь строительные машины, я эвакуирую с базы сэконовцев, после этого можно будет взорвать и ее.

– Как ты это сделаешь?

– Это моя забота. Дай мне десять минут и начинай атаку на монтажников трубы.

Горан помедлил, ощущая вибрацию Силы вокруг тела молодого землянина, кивнул:

– Помирать – так с музыкой! Будь осторожен.

Влад выбрался из кресла и исчез. Оставшись один, комиссар с завистью вздохнул: ни один интраморф-геянин не владел паракинезом, такие фокусы могли проделывать только интраморфы-земляне, и в чем тут была загвоздка, Милич не знал.

Однако Влад еще боялся использовать свои открывающиеся возможности по максимуму и «просочился» сквозь пространство недалеко – до транспортного ангара спейсера, где вошел в кабину метро и нырнул вниз, на бывшую базу Кроули. После похода в Белый Дом он не переодевался, поэтому был уверен в эффективности защитного костюма. Единственное, что он сделал дополнительно, – «усовершенствовал» облик, добавил лицу солидности и возраста.

Охрана метро базы ничего не знала о событиях в Доме Правительства на Гее и пропустила «особого агента» с подобающим его должности почтением. Зная, где располагается центр управления хозяйством базы, Влад быстро поднялся на верхний уровень здания – под «панцирь черепахи» – и, предъявив охране у входа свое черно-золотое удостоверение, вошел в зал. Он уже знал, кого встретит здесь, так как успел прощупать все здание в режиме суперсенсинга, поэтому сразу подошел к группе кресел у центрального виома, показывающего строительную площадку вокруг споры.

– Немедленно прекратите все работы и начинайте эвакуацию! – сказал он отрывисто, громко, с угрюмой озабоченностью и высокомерием важной персоны.

– В чем дело? – изумленно оглянулся на гостя начальник базы; им оказался Иван Иванов, заместитель председателя СЭКОНа; Влада он, конечно, не признал. – Кто вы такой?

– Особый агент Кучер, – веско представился Влад, показывая документы. – Здание базы заминировано, у вас всего несколько минут. Эвакуируйте людей!

– Но я не получал на сей счет никаких… – начал Иванов, и в этот момент спейсер «Маг» нанес первый удар по геянской технике.

Он вылупился из-под скорлупы «абсолютного зеркала», делающего спейсер недоступным никаким локаторам, и выстрелил по одному из монтажных комплексов из плазмона. Язык ярчайшего радужного пламени длиной в километр вонзился в дно кратера и превратил машину, тянувшую трубу, и часть самой трубы в груду горящего металла.

– Быстрее! – рявкнул Влад. – Это предупреждение! Сейчас они взорвут базу!

Заместитель председателя СЭКОНа зачарованно смотрел на пламя. Начался бой «Мага» с кораблями, охранявшими геянские машины, время уходило, и Влад волевым усилием внушил заторможенному командиру базы приказ бежать отсюда сломя голову.

– Тревога! – фальцетом выкрикнул очнувшийся Иванов, выскакивая из кресла как ошпаренный. – Всем немедленно покинуть здание!

И началась эвакуация, показавшая Владу, что геяне при наличии опасности могут бегать очень быстро. Буквально через пять минут после объявления тревоги на базе не осталось ни одного человека! Часть оперативных работников бригады СЭКОНа оседлала куттеры и когги, выбрасываясь в воздушное пространство над «черепахой», большинство же покинуло здание через кабину метро.

Последним покидал «черепаху» Влад, хорошо понимавший, как трудно приходится сейчас Горану и Мэджику, управляющему спейсером, противником которого были корабли, почти не уступавшие ему по классу и вооружению.

Когда Влад добрался до рубки «Мага», монтажные комплексы были уже уничтожены и бой шел на таких скоростях, что ориентироваться в его круговерти мог только сам инк спейсера, ни о каком «умственно-ручном» управлении речи не шло. Горан, несмотря на способности и реакцию интраморфа, командовать кораблем был не в состоянии. А «Маг» никак не мог выйти на дистанцию поражения базы, вынужденный маневрировать на пределе тангажных ускорений, чтобы не попасть под выстрелы геянских спейсеров. И вот, когда уже казалось, что пора уходить с поля боя, бежать в «струну», «Маг» получил поддержку.

Сначала Влад и Горан, спеленутые коконами защиты (каждому выдавалась на рецепторы одна и та же картина, одни и те же сигналы, каждый чувствовал себя так, будто это он метался в космосе над планетой, бросаясь из виража в вираж и огрызаясь огнем), решили, что к геянам пришел на помощь еще один их корабль – «диплодок», потом поняли, что помощь пришла им.

Проявившийся из мрака пространства гуррахский корабль неожиданно атаковал своего «коллегу» и в два удара отрубил ему голову-рубку со всем экипажем. Пограничный «тральщик» геян мгновенно прыгнул к нему, заставляя неизвестный «диплодок» прибегнуть к маневру отхода, и по всплеску пси-поля Влад предположил, что управляет спейсером очень сильный интраморф.

Появился еще один «диплодок» – тот, что привозил «мертвяков», и тоже присоединился к флоту геян. Открыли огонь из лазерных излучателей когги охраны споры, геяне сдаваться не хотели, и, судя по безумной храбрости экипажей, все они были зомбированы, ничем другим объяснить их ярость было нельзя.

«Делай свое дело, комиссар, – раздался в сознании Влада (и Горана) чей-то насмешливый голос, – пока они гоняются за мной. Потом уходи».

«Кто говорит?» – не понял Милич.

«Не теряй времени, сюда мчится чуть ли не весь боевой флот Геи, даже мне со всеми не справиться. Если у тебя не получится, я пойду на таран!»

«Это верная смерть!»

«Смерть – часть моей жизни, как говаривал один мой знакомый хомозавр. Вперед, комиссар! Не дрейфь! Файвер, помоги ему».

Влад, уже сообразивший, с кем они имеют дело, вошел в оперативное поле сознания Мэджика и стал частью спейсера, растворился в нем, ощутил его тело и разум. И время, как всегда бывало в гиперрежиме, послушно замедлило свой бесшумный бег, а корабли противника превратились в медлительных, хотя и чрезвычайно опасных черепах.

Влад-«Маг» выписал лихую петлю, прикрываясь горбом Госпожи, внезапно прыгнул в небо, уводя за собой один из геянских «диплодоков», и тут же предпринял «струнный» бросок – очень рискованный, сверхкороткий, опасный, способный при неверном расчете координат выхода вогнать корабль в недра планеты, – который вынес его прямо к «панцирю черепахи» базы. Залп из плазмона пробил ее защиту, крышу здания и нарушил защиту реактора. Вспыхнувший ядерный огонь фонтаном выплеснулся вверх, заливая все вокруг слепящим светом, нагоняя уходящий спейсер, и Влад вынужден был снова сворачивать корабль в «струну», чтобы уйти от разгула стихии.

Из «струны» «Маг» вышел в тысяче километров от планеты со спорой Конструктора, и его экипаж мог теперь спокойно наблюдать за суетой геянского транспорта вокруг Госпожи. Красивый многоцветный гриб взрыва ввинтился в небо планеты, ударная волна смела все временные сооружения геян, в том числе трубу вакуум-преобразователя и груды «мертвяков», однако на саму Госпожу взрыв не произвел никакого воздействия. Энергонасыщенность этого сверхгена пресапиенса на много порядков превосходила энергию взрыва, да и жил зародыш Конструктора в ином – многомерном пространстве и ином времени.

Один из «диплодоков», кружащих над спорой, метнулся прочь от планеты.

«Спасибо за помощь, контрразведчики, – послышался знакомый пси-голос. – Это вам зачтется в будущем. Кстати, приглашаю вас на праздник. Госпожа родится через шесть-семь часов».

Голос пропал, а вместе с ним растаял и гуррахский спейсер.

«Кто это был? – пришел в себя Горан Милич. – Не Грехов случайно?»

«Кроули», – коротко ответил Влад, давая команду инку, чтобы тот перевел спейсер в режим «инкогнито».

«Выходит, мы дрались на его стороне?!»

«Скорее он – на нашей…»

«Ему можно верить? Мне послышалось, что он пригласил нас на роды…»

«Думаю, в этом он не ошибается».

«Тогда надо срочно гнать депешу Варигу! Пропустить такой момент нельзя!»

Влад не ответил, он «гнал депешу» Улыбе, отозвавшейся на его мысленный зов удивительно быстро – через несколько мгновений. Еще через мгновение прилетел ее ответ, преодолевший тысячи световых лет: где ты, где ты, Сын Неба?..

Влад улыбнулся, помня старую сказку про Сына Неба. В отличие от Лося он знал, что свою Аэлиту он встретит, что бы ни случилось.

* * *

За родами Госпожи наблюдало не так уж и много людей, в основном – экипажи геянского космофлота и группы спасателей с поверхности планеты, пытавшихся расчистить территорию вокруг споры и восстановить монтажные комплексы. Вероятно, точного времени родов люди не знали и момент начала прозевали, поэтому, когда поднялась тревога, их реакция напоминала испуг стаи воробьев, бросившихся врассыпную от внезапно зашевелившегося «булыжника».

В зале визинга «Мага» царила тишина. Последним на борт спейсера прибыл землянин Дивий в сопровождении незнакомого мужчины средних лет с бледным вытянутым лицом и мощным лбом, под которым светились ореховые, с желтой искрой глаза. Кроме того, у мужчины были длинные волосы, борода и усы. Прибывшие поздоровались со всеми, кто уже находился в зале: здесь были Вариг, Ванесса, Горан Милич, Влад, Улыба и Дан Корев, – и остановились за их спинами, разглядывая панораму «роддома под открытым небом».

«Маг» висел чуть в стороне от геянских кораблей, на высоте сорока километров над поверхностью планеты, и спора Конструктора в центре кратера была видна как на ладони, залитая светом близкой звезды. Горы, холмистая равнина с оспинами кратеров и редкими скалами отсвечивали жемчужно-серым, их тени – красновато-черным, и ослепительно-белое яйцо Госпожи на этом фоне выделялось своим геометрическим совершенством (издали морщины и складки видны не были) и впечатлением живого.

Роды Госпожи начались с громового удара, поколебавшего не только дно кратера, но и всю бескрайнюю равнину. На несколько секунд движение вокруг споры замерло, в эфире установилась пугливая тишина, люди еще не поняли, что происходит, и оглядывались в поисках нарушителя спокойствия.

Затем удар повторился, и оболочка двухкилометрового «ореха» лопнула сразу в нескольких местах, а из трещин со свистом ударили тугие струи ядовито-желтого светящегося не то пара, не то дыма. Тогда-то «воробьи» – геянские аппараты – и бросились врассыпную, вдруг осознав, что объект, который они намеревались уничтожить, изменил свой статус.

Никто из наблюдавших за рождением пресапиенса на борту «Мага» не видел, как вылуплялся из яйца-споры первый Конструктор, иначе они сразу определили бы разницу: спора Конструктора на Марсе сначала пустила корень, а уж потом, спустя достаточно длительное время, превратилась в Прожорливого Младенца, съевшего чуть ли не половину планеты. Видимо, Кроули рассчитывал, что такова будет эволюция и этой споры, для чего приготовил ей запас еды – целую планету, по размерам и массе не уступавшую Марсу, однако на этот раз все было по-другому. Рождение Госпожи, внутри которой оказались сотни женщин, сопровождалось более впечатляющими эффектами.

Оболочка споры продолжала трескаться и отваливаться кусками, обнажая бликующую, как жидкий металл, поверхность. Этот процесс шел недолго, минут двадцать, пока перед глазами затаивших дыхание наблюдателей не оказалась колоссальная, идеальной геометрической формы линза, похожая на сплюснутую каплю ртути.

Затем из этой капли ударили во все стороны тонкие лучики света, вызвав «дрожь» вакуума – всех заполняющих его полей и частиц, а «ртутная капля» вдруг начала вибрировать и выбрасывать из себя бахромчатые лепестки, изменяющие форму и цвет, пока не превратилась в удивительный сросток мха или, скорее, коралла, начавшего медленно расползаться и уничтожать породы дна кратера. За час этот светящийся живой «коралл» увеличился в объеме в несколько раз и перемахнул за вал кратера, продолжая пожирать скалы, камни, остатки сооружений людей и горные породы коры планеты. На свет появился новый Прожорливый Младенец, хотя оправдались ли надежды Кроули, рассчитывавшего разбудить «особь женского пола», судить было еще рано.

А Госпожа продолжала расти, не обращая внимания на атаки геянских спейсеров, управляемых растерявшимися сэконовцами. Залпы из плазмонов, нейтрализаторов и вакуум-преобразователей на черный растущий «коралл» тела Госпожи не действовали, словно для нее не существовало никаких физических законов. Впрочем, так оно, вероятно, и было, в настоящий момент в этом уголке вселенной начинали действовать законы другой физики – К-физики, властелинами которой миллиарды лет назад были Звездные Конструкторы.

В тишине зала вдруг раздался чей-то голос, заставив всех вздрогнуть и оглянуться. Это заговорил спутник Дивия, архиной, патриарх Православной геянской Церкви:

– Родился Дух…

Патриарх не обратил внимания на взгляды собравшихся, глаза его были полузакрыты, правую руку с вытянутыми пальцами – указательным и средним – он поднял вверх, левую прижал к груди, а губы продолжали произносить слова странной молитвы, хотя, возможно, это и не молитва была вовсе, а пророчество:

– Этот Дух, попав однажды в лоно, не остается бездейственным, он преобразуется в семя, а оно, благодаря этому преобразованию, растет в силе и величии… Кроме того, семя привлекает к себе подобные фигуры, которые соединяются с ним… Эта фигура, в свою очередь, становится носителем особой формы, благодаря которой все, что получает эту форму, становится самобытным…[43]

Последние слова архиной произнес шепотом, и все невольно оглянулись на виом, показывающий грандиозную панораму строительства разумного существа, предки которого могли изменять параметры Мироздания. На всю жизнь им запомнилась бесконечная вуаль Стенки Космориума, слепящее око звезды, заливающей светом серо-серебристую равнину, растущая на глазах белая «роза» Госпожи и ее выразительный, отталкивающий, предупреждающий, невыразимо холодный и одновременно любопытный пси-взгляд…

ПРОРЫВ В ИНОМЕРНОСТЬ

Пробуждение споры Конструктора несколько расстроило планы геянского руководства по ликвидации мешающих развитию человечества факторов, да и уничтожение программ ликвидации в памяти Демиурга не могло не сказаться на экспансионистских намерениях планеты-муравейника, поэтому сотрудникам «контрас», среди которых были и Влад с Улыбой, удалось посетить более пятисот колоний интраморфов и уговорить их переселиться на Землю, прежде чем спецслужбы Геи опомнились и начали новую атаку на колонии, разослав боевые корабли своего значительно выросшего флота во все уголки метагалактического домена. Программа устранения всех прогнозируемых помех на пути эволюции нового Игрока, на роль которого претендовал эгрегор Геи, продолжала действовать, хотя, по мнению Варига и Дивия, смысл этой деятельности в условиях сближающихся Стенок Космориума был утерян. Стенки сдвигались все быстрей, а уцелеет ли Гея (как и все разумные существа в домене), никто сказать не мог.

Оперативникам «контрас» удалось-таки добыть информацию по новейшим разработкам геянских физиков, которые открыли способ «зеркального» просачивания сквозь нагуали: создавалась кольцевая «суперструна», пролет сквозь которую менял плюс-материю на минус-материю, и космолет превращался в тень, свободно проходившую сквозь вещество любой плотности, в том числе и сквозь «колючки» нагуалей. Специалистам, работающим на «контрас», удалось в течение нескольких дней разработать технологию перехода спейсеров, имеющихся в распоряжении контрразведчиков, в «зеркальные двойники», и проблема безопасного путешествия по космическим просторам, заросшим колючей щетиной чужих Законов, была решена.

Установили генератор кольцевых «струн» и на «Маге», продолжавшем служить штабом «контрас» и одновременно кораблем разрешения кризисных ситуаций. События продолжали нарастать лавинообразно, а вместе с тем рос их масштаб, что вполне совпадало с предположением старого волхва о грядущем изменении качества идущего процесса. И хотя Габриэль Грехов оставался неуловим и не спешил встретиться с организаторами «контрас», почти никто не сомневался, что он находится где-то рядом и следит за происходящим.

Строгого распорядка дня на «Маге» не существовало. Контрразведчики появлялись на нем каждый по своему расписанию и убывали, не согласовывая периоды отдыха и бодрствования, поэтому собраться всем вместе – Горану, Ванессе, Владу и Улыбе – почти не удавалось, каждый из них решал свою задачу и рассчитывал сроки ее выполнения сам, но все же встречи редко-редко, но происходили, и четверка интраморфов, связанных единым невидимым полем благорасположения, с удовольствием проводила вместе час-полтора, испытывая потребность в общении и просто в присутствии друзей.

Одна из таких встреч произошла спустя шесть дней после рождения Госпожи.

В силу обстоятельств «Маг» в этот момент снова оказался в системе, выбранной файвером Кроули в качестве «роддома» для споры Конструктора, и контрразведчики смогли еще раз полюбоваться на колоссальную белую «розу» диаметром около шестисот километров, выросшую на поверхности обреченной на съедение планеты.

Сначала они посетили зал визинга, чтобы посмотреть на растущее не по дням, а по часам Дитя Конструктора и встретить его тяжелый взгляд, в котором почти не отражались человеческие эмоции, несмотря на проглоченных спорой женщин, генетическая информация которых должна была как-то повлиять на поведение Младенца. Вполне возможно, что она влияла, во всяком случае ни на одну атаку геянских кораблей, не оставлявших попытки уничтожения опасного соперника в борьбе за власть в домене, Госпожа не ответила. Ей было не до войны с букашками-человеками, она росла.

Наглядевшись на текучее, дышащее, вспыхивающее и вздрагивающее существо, приятели направились в кают-компанию спейсера, делясь впечатлениями, собираясь посидеть и расслабиться после долгого напряженного бодрствования, однако на этот раз отдых не удался. В кают-компании их ждал Дивий, и по его сосредоточенному взгляду все поняли, что он принес какое-то недоброе известие.

– Что случилось? – выразил общее впечатление Горан.

– Вам придется лететь на Землю, – ответил волхв. – Агенты Карачени начали пси-обработку общин с целью формирования негативного отношения к переселенцам-интраморфам, и им уже удалось кое-где поднять народ на борьбу с «пришельцами». Если Карачене удастся заручиться общественным согласием большинства общин, начнется война на уничтожение.

– Вот сволочь! – раздался в наступившей тишине удивленный голос Ванессы.

– Быстро работают! – покачал головой Горан.

– Обоймы десанта уже готовятся, – продолжал старик-землянин, – вы должны возглавить их и уничтожить агентов. После этого на Землю пойдут психологи и социологи, чтобы разъяснить ситуацию. Я иду с вами. Пора, наконец, разобраться со старостой родной деревни Влада. Кстати, дочка, – посмотрел на Улыбу Дивий, – найдется дело и для тебя. Сможешь внушить отцу идею объединения всех общин с переселенцами?

Улыба гордо подняла голову:

– Я расскажу ему правду, он сам примет решение.

– Этого достаточно, – кивнул старик, скрывая усмешку.

– Когда нам отправляться? – деловито спросила Ванесса.

– Немедленно. Досье на агентов СЭКОНа получите уже на Земле. Работать надо быстро, но без шума.

– Само собой. Разрешите мне заняться лично Левоном Караченей? Этот штатный убийца давно заслуживает наказания за свою деятельность на Земле.

– После того как закончите ловить агентов, подготовьте план перехвата Карачени. Одновременно уничтожьте метро, которым пользуются сэконовцы на Земле.

– Будет выполнено, господин советник! – обрадовалась геянка, взяла Улыбу под руку. – Пойдем, подруга, дам тебе пару советов. – В дверях она оглянулась на мужчин: – Эх, какая из нас четверых получилась бы семья!

Женщины вышли. Оставшиеся в кают-компании мужчины обменялись понимающими взглядами. Влад смутился. Дивий улыбнулся. Горан остался сдержанно-сосредоточенным.

– Пошли, Панкратов, – сказал он, делая шаг к двери.

– Ты иди, комиссар, – сказал Дивий. – Влад останется. Его ждет другое задание.

Горан с недоумением оглянулся, посмотрел на Влада, на советника, снова на Влада и, похлопав его по плечу, удалился.

«Они там справятся и без тебя, – перешел на мыслеречь старик. – Появилась проблема посерьезней. Мы узнали, что спецы СЭКОНа готовятся запустить внутрь Тартара спейсер, под завязку начиненный «мертвяками».

Влад удивленно заглянул в глаза учителя:

«Зачем?!»

«Чтобы уничтожить его, разумеется. Если эксперимент удастся, они будут запускать в Тартар подобного рода мины до тех пор, пока не взорвут его, пока не разнесут на части. Ты должен расстроить эти планы».

«Каким образом? То есть я хотел сказать – внутрь Тартара не сможет проникнуть ни одно физическое тело… Он живет по своим законам, наши физические законы являются для него законами низшего порядка…»

«Физики подали сэконовцам идею запустить в Тартар корабль в режиме «зеркального двойника», а когда он туда проникнет – сделать обратный переброс в плюс-материю».

Влад выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы.

«Классная идея!»

«И я так думаю. Люди всегда находили способы уничтожения чего-нибудь или кого-нибудь, не задумываясь о последствиях. Возьмешься за это дело? Исполнителя лучше тебя у нас нет, но бригада обеспечения сделает все, что от нее зависит».

Влад помедлил, вызывая Улыбу и передавая ей в одном слогане свои чувства и объяснение ситуации. Девушка ответила таким же слоганом, который был пронизан светом и теплом, и этого оказалось достаточно, чтобы молодой человек почувствовал прилив бодрости и окрыленности.

«Я готов».

«Тогда держи интенсионалы. – Дивий протянул ему два платиновых с виду колечка. – Это информация по Тартару и данные о подготовке спейсера к запуску. Знакомься, пока мы будем переходить в систему Тины». – Старик исчез.

Влад надел кольца на указательные пальцы обеих рук, дождался, пока они растают, медленно направился к двери и остановился, наткнувшись на вернувшегося учителя. Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Старик явно испытывал некое замешательство и не знал, с чего начать разговор.

«У меня к тебе вопрос, сынок, – сказал он наконец. – Габриэль Грехов больше ничего не говорил? Не намекал, по какой причине он появился у нас?»

«Нет».

«Что ж, это на него похоже». – И волхв снова исчез.

Постояв немного в размышлениях о причине необычного для учителя состояния неловкости, Влад усилием воли вошел в поле Сил и оказался в рубке спейсера, где уже находился Дивий. Молодой человек все чаще прибегал к этому способу мгновенного просачивания сквозь пространство по геодезическим линиям кратчайшего «сгиба координат», изменения топологических свойств вакуума, хотя объяснение этому эффекту получил недавно. Дал это объяснение молодому метаморфу не кто иной, как Мэджик, инк спейсера «Маг», имевший, как оказалось, обширные познания в областях науки, достаточно далеких от знаний, как управлять космическим кораблем. Став свидетелем коротких «просачиваний» Влада внутри спейсера, Мэджик посоветовал ему быть осторожнее, а когда тот признался, что не понимает, как происходит перемещение, инк прочитал ему целую лекцию.

«Тело человека можно представить, – сказал он с отеческими интонациями, – как сложную суперпозицию материальных микрообъектов, полей, излучений и сил. Кстати, существуют на много порядков более сложные суперпозиции как разумных объектов и систем, так и объектов, не обладающих волей».

«Спора Конструктора?» – заинтересовался Влад.

«Орилоух, чужане, Тартар… и даже «отечественный» физический вакуум. Кстати, сколько видов вакуума ты знаешь?»

«Два», – подумав, ответил Влад.

«На самом деле их четыре – качественно различающихся и одновременно – бесконечное множество. В каждом домене – «клетке» Универсума – свой тип вакуума, хотя все они принадлежат к четвертому классу, так сказать, «проявленному», ставшему основой физических объектов и законов. Первый же вид вакуума – это Большая Вселенная, Абсолютное Ничто, характеризующее неупорядоченное состояние вакуума, в котором нет ничего конкретного: ни вещества (материи), ни наблюдателя (сознания). Второй уровень – безграничное упорядоченное многообразие, или, как говорят ученые, – «пронумерованное», способное осознать Абсолютное Ничто и сделать его упорядоченным. По сути – это есть первичное торсионное поле, или Первичное Сверхсознание. Третий уровень вакуума – вакуум «отрицательной кривизны» с огромными напряжениями, любая флуктуация которого приводит к фазе инфляции – сверхбыстрого раздувания Метавселенных – «клеток» Универсума. Четвертый же тип вакуума возникает после того, как домен-«клетка» перестает расширяться по экспоненте и происходит фазовый переброс «отрицательного» вакуума в «положительный». Но мы отвлеклись от темы. Ты где-нибудь изучал энергетику человеческого организма?»

«Изучал… в школе».

«Тогда должен знать, что каждое человеческое движение в принципе разложимо на более простые ансамбли – взаимодействующие интерференции энергий, и даже психическое движение человека – радость, горе, боль, сомнения – в сути своей интерференции полей, причем физических. Что такое, к примеру, тревога? Это суперпозиция полей искажений нормальных процессов и фоновых возмущений, вызываемых деятельностью человека».

«Ну и что? Допустим, ты прав…»

«Это не я прав, это объективная информация о мире».

«Но как твоя информация соотносится с паракинезом?»

«Да очень просто. Владея энергией вакуума – полем Сил, как ее называют люди, ты осуществляешь преобразование своего тела – суперпозиции энергий – в зону деформации мерности, которая возмущает вакуум, а это возмущение – так называемое топологическое преобразование свойств континуума – перемещается в пространстве практически мгновенно, причем в пределах энергии преобразования, диктуемой волевым приказом. Тебе надо переместиться на сто метров – твоя воля и дозирует импульс. Кстати, делать такие фокусы умеют далеко не все интраморфы, а точнее – единицы…»

Этот разговор с Мэджиком состоялся еще до рождения Госпожи, но Влад вспоминал его каждый раз, когда экспериментировал с «подпространственными» прыжками в пределах спейсера. Перемещаться на большие – космические расстояния, как учитель, он еще побаивался.

* * *

Тартар кипел!

Гигантские дымные смерчи обвивали его колоссальный – размером уже с Юпитер! – колючий полигеометроид (просто сферой или эллипсоидом этот объект назвать было нельзя), полосы слоистого светящегося тумана выстраивались в удивительные письмена, фонтаны багрового и оранжевого огня то и дело вырывались из черных ущелий и провалов в теле планеты (хотя планетой Тартар называли только по привычке), чтобы превратиться в протуберанцы и улететь от нее огненно-дымными сгустками, не распадавшимися в течение многих часов.

Один из таких сгустков-плазмоидов размером в сто с лишним километров с отчетливым улюлюкающим гулом пролетел мимо «Мага», будто двигался не в вакууме, а в плотной воздушной среде, спейсер закачался на невидимых гравитационных волнах, а Влад почувствовал такую яростную борьбу стихий внутри сгустка, что невольно поставил между ним и собой стену защиты. Сгустки представляли собой горящий вакуум Тартара, аннигилирующий с физическим вакуумом местного космического пространства. Сбрасывая с себя «слой за слоем» чужой Закон, Тартар постепенно поднимался из бесконечной потенциальной ямы (говоря языком физики) на поверхность метагалактического домена. Чем закончится его окончательный выход в Метагалактику, заросшую нагуалями, представить было трудно. Однако глядя на грандиозную панораму вылуплявшегося из своего кокона Игрока, Влад вполне понимал чувства людей, стремящихся избавиться от еще одного претендента на победу в домене. Другое дело, действия геян были достойны порицания хотя бы с той точки зрения, что попытки уничтожения Тартара увеличивали вероятность спонтанного фазового сдвига вакуума и, как следствие, гибели всего живого в домене. Или, по крайней мере, внутри Космориума.

Два часа, наблюдая за возней геянского флота над Тартаром, Влад, Асур Вариг и Дивий готовились к операции, уточняя детали и рассматривая варианты возможных ответных действий геянских спецслужб. Затем наступил момент десантирования контрразведчика на борт геянского спейсера, играющего роль штаба космических сил возле Тартара.

Влад выслушал пожелания удачи от начальства, проверил связь с бригадой обеспечения и поддержки, начавшей операцию раньше, и шагнул в кабину метро, чтобы через несколько секунд выйти из такой же кабины «штабного» спейсера.

На сей раз в качестве удостоверения личности ему подготовили «липу» высшего класса: на борт геянского корабля ступил «сам» председатель СЭКОНа Пустан Гриб в сопровождении двух телохранителей и фокса-защитника! Все было скопировано с величайшей точностью, именно в таком виде господин Гриб и появлялся на людях, и охрана метро вытянулась по струнке, приветствуя гостя столь высокого ранга. Документы проверять она не осмелилась.

Естественно, телохранители Влада-Гриба не были живыми существами, представляя собой голографические копии реально существующих людей, зато фокс был настоящий и нес в себе не только спецустройство подключения к инку спейсера, но и полсотни килограммов взрывчатки, способной вдребезги разнести корабль меньшего класса, типа когг или пакмак.

«Важная персона» прошествовала к лифту и добралась до рубки спейсера, где ей устроили соответствующий прием. Выслушав доклад начальника штаба, Влад-Гриб приказал показать ему Тартар и несколько минут рассматривал растущую вширь планету, одновременно прислушиваясь к диалогу фокса с инком спейсера. Затем подключился к этому разговору сам, используя подсказанный специалистами группы поддержки пароль. Если бы он попытался сразу проникнуть в операционное поле инка, тот наверняка поднял бы тревогу, однако расчет аналитиков «контрас» оправдался, и Влад уже через несколько секунд знал все, что хотел узнать. И понял, что опаздывает. До запуска спейсера внутрь Тартара (сэконовцы для этой цели подготовили один из гуррахских «диплодоков») оставались считаные минуты.

– Не торопимся ли мы? – брюзгливо заметил «председатель СЭКОНа», кивая на виом. – Все ли факторы учли?

– Все рассчитано и учтено, – поспешил успокоить гостя начальник штаба. – Флот готов к любой неожиданности.

– А вот мне почему-то кажется, что не к любой.

«Руководитель СЭКОНа» подозвал одного из телохранителей, что-то сказал ему на ухо, тот кивнул и вышел из рубки.

– Задержите старт на пять минут, – приказал Влад-Гриб. – Мне кое-что надо уточнить и проверить.

Он вышел в сопровождении второго телохранителя, оставив в рубке фокса, сел в лифт и уже там сотворил тульпу председателя СЭКОНа, после чего послал ее и телохранителей обратно в рубку. Руководители штаба не должны были догадываться о подмене до последнего мгновения. Сам же Влад, загримировавшись под телохранителя Гриба (он научился делать это за считаные доли секунды), спустился к метро и, не отвечая на вопросительные взгляды охранников, закрыл за собой дверь кабины. Затем набрал код метро «диплодока», подготовленного к запуску в Тартар.

Идея у него была неплохая: запрограммировать инка «диплодока» таким образом, чтобы он взорвал спейсер до входа в тело Тартара, создавая видимость «непробиваемости» тартарианской оболочки. Потерпев неудачу с подрывом планеты изнутри, сэконовцы могли вовсе отказаться от дальнейших экспериментов или же хотя бы задержать последующие запуски. Однако Влад не успел перенастроить программу взрыва «диплодока», хотя и взломал кодовую защиту инка. В тот момент, когда он пытался изменить параметры решений в программе, гуррахский псевр стартовал к Тартару, включая генератор «зеркального переворота».

И все же Влад не покинул борт спейсера, до последнего мгновения преобразовывая программу, щедро растрачивая запас сил. Когда ему наконец удалось стереть последний пункт программы – обратный «зеркальный поворот», – «диплодок» уже углубился в недра Тартара, и Влад внезапно обнаружил, что он не может ни двигаться, ни разговаривать, ни связно мыслить! Субстанция, представлявшая собой «горные породы», мгновенно «съела» корпус спейсера, растворила его в себе без следа! Догадка о том, почему она так же быстро не растворила человека, пришла позже, а пока Влад все глубже и глубже тонул в «пространстве с переменной вариабельной топологией» и отчетливо понимал, что умирает. Но главное – умирать было невыразимо приятно!

Перед ним распахнулся вдруг удивительный мир, полный света и жизни, хотя описать этот свет и эту жизнь не смог бы ни один человек на свете! Мир был полон движения – и покоя! Он кипел, сверкал, расширялся и сжимался – и был абсолютно неподвижен! Он был полон гармонии – и хаоса! Вокруг гремела волшебная музыка, музыка сфер – и стояла поразительная тишина!

Влад все видел, слышал, понимал, радовался и наслаждался, но его радость и блаженство были уже не в нем, но во всем, что его окружало, и в том, кем он становился сам. Он перестал чувствовать себя отдельно от того, что созерцал и слышал. Он был везде, во всем и всё. Он был – бездна, космос, жизнь, вселенная! Все было для него, и он был для всего, и длилось это невыразимое состояние долго – и ничего, доли мгновения, пока не пришло озарение, осознание того, что он таким образом контактирует с тартарианами, что они не хотят его смерти и что пора возвращаться…

Но так сладко было растворяться в океане вселенской доброты и ласки, не имеющей ни малейшего отношения к человеческим эмоциям… Так приятно баюкали сознание волны высшего Знания, не доступного ни одному человеку во вселенной… И лишь странное слово, бьющееся, как муха в паутине, в бесконечно сложном объеме головы, мешало Владу окончательно порвать с прошлым, настоящим и будущим и уйти в бесконечный покой, в Нирвану, в небытие: слово – Улыба…

– Улыба… – проговорил Влад, пробуя слово на вкус, с удивлением созерцая красивейшую радугу, порожденную его голосом в необыкновенном пейзаже окружающего мира.

Еще одно слово-мысль просочилось в гаснущее сознание молодого человека. Слово «свобода»…

Судорога свела тело Влада, в области груди родилось ощущение тепла, будто там загорелся костер, тонкая игла боли пронзила сердце. Слово «свобода» превратилось в целый поток слов, будто кто-то очень далеко отсюда гулким шелестящим шепотом читал лекцию:

«Волновой пакет расплывается с течением времени, и свободная квантовая частица обнаруживается равновероятно во всех точках пространства с вероятностью, близкой к нулю…»

«Зачем мне это знать?» – спросил Влад, недовольный вмешательством неизвестных сил, не позволяющих ему продолжать процесс таяния.

«Твое тело – тоже волновой пакет, – отозвался шепотом неизвестный лектор. – Когда оно расплывется по всему объему данного пространства, ты исчезнешь…»

Влад с досадой отмахнулся от назойливого шепота, получил еще один горячий укол в сердце и рассердился, «широко открывая глаза», чтобы разглядеть источник боли… и вдруг уловил сильный голос отца:

«Влад, очнись! Настройся и уходи! Ты сможешь!»

«Ты сможешь!.. Ты сможешь!.. Ты сможешь!..» – грянуло со всех сторон гулкое эхо.

И ломая лень, дикое нежелание кого-то слушать и что-либо делать, Влад ударом воли – словно ладонью наотмашь – вышиб себя из себя же, включая привычную цепочку настройки семи уровней бытия: Я – физическое тело, Я – эго, Я – сила, Я – поле, Я – эгрегор, Я – Природа, Я – Творец.

Словно делал это всегда!

Хотя на самом деле знание семи уровней настройки пришло ему только что, в последний миг перед смертью…

Что было дальше, он помнил смутно.

Кажется, он умер…

сознанием завладела тьма…

и снова воскрес, чтобы осознать себя летящим в космосе подобно лучу света…

и опять умер…

окончательно приходя в себя в теле младенца, уютно устроившегося на ладонях отца…

ПОТЕРИ НЕ ИМЕЮТ ЗНАЧЕНИЯ

В рубке спейсера «Маг» молча сидели двое мужчин.

Говорить было не о чем, оба знали, что произошло, но изменить ничего не могли. Влад Велич, он же Габриэль Панкратов, исчез вместе с гуррахским псевром в недрах Тартара и не объявлялся уже сутки. Геянский «штабной» спейсер взорвался вскоре после запуска «диплодока», но Влада внутри его к тому моменту не было, это Дивий знал точно. Оставалось надеяться и ждать, что Влад сумеет или уже выбрался из Тартара и скоро подаст о себе весть. Надежду на это подавал и тот факт, что запущенный геянами корабль-мина не взорвался. Тартар никак не прореагировал на этот «черный таран».

Ни Ванесса, ни Улыба, находящиеся на Земле с разными деликатными миссиями, не знали о случившемся, хотя Дивий был уверен, что правнучка Железовского чувствует отсутствие своего любимого.

Горан Милич, занимавший соседнее кресло, словно прочитал мысли землянина. Сказал, продолжая разглядывать удивительный, черный, искрящийся и дымящийся «коралл» Тартара:

– Что мы скажем Улыбе?

Дивий ответил не сразу:

– Пока ничего. Хорошо, что она на Земле. Влад имеет навыки перехода из одного состояния в другое, он жив.

Горан взглядом выразил свой скепсис, но возражать не стал. За время, пока они работали вместе, он привязался к молодому землянину, несмотря на интерес к нему Ванессы, и тоже надеялся на благополучный исход операции, искренне желая ему удачи.

«Маг» неутомимо накручивал витки вокруг Тартара, скрытый «абсолютным зеркалом» – слоем анизотропно перестроенного вакуума, наблюдая за суетой армады геянских кораблей самого разного класса. Время от времени какой-нибудь из них вдруг направлял свой полет в шевелящееся текучее тело Тартара и шел на таран, как правило взрываясь при соприкосновении с черными «лепестками гвоздики», на которую больше всего походил сейчас Тартар. Но поражало не упорство людей, продолжающих строить планы уничтожения чужого мира, а их безрассудная, граничащая с безумием, храбрость. Каждый «брандер» – идущий на таран аппарат – вели не автоматы, а люди!

Дивий понимал, что происходит. «Человейник» Геи не жалел своих солдат, отстаивая интересы всего коллективного существа, жизнь одного человека или даже тысячи не имела значения для достижения поставленной цели, и люди с запрограммированной волей безропотно выполняли ментальные приказы, шли на смерть, не понимая, ради чего они это делают.

Тартар и Госпожа – Дитя Конструктора – угрожали Гее самим своим существованием, и она стремилась избавиться от них любыми способами, генерируя все новые и новые способы уничтожения столь мощных в энергетическом плане объектов, заставив на пределе работать блестящие умы ученых над созданием оружия, перед которым не устояли бы даже творцы звезд – Конструкторы. Последние данные контрразведки говорили о том, что Гея уже имеет такое оружие, но принцип его действия был пока неясен. Добыть информацию о нем не удавалось даже Асуру Варигу и самому Дивию, владеющим Силой и способным волевым усилием проникать в компьютерные сети. Но и они смогли выловить лишь косвенные данные об испытании этого оружия в системе Чужой.

Дивий посетил систему и ужаснулся, увидев результаты испытаний: шар «раздробленной» планеты перестал существовать! От него остался растянутый на сотни тысяч километров редкий язык из «мертвяков», а также странное образование, пронизывающее язык и похожее на развернутые бусы из нанизанных на тонкую нить черных глыб. Это был след энергетического удара, нанесенного по Чужой, уничтожившего заодно и погранзаставу «Стрелец», и колонию «Пурпурное Сердце», к счастью, уже покинутую колонистами.

– Чего мы ждем? – напомнил о себе Милич.

Дивий очнулся.

– Сейчас здесь будет претор с пакетом новостей. Обсудим и начнем работать.

Асур Вариг появился в рубке через несколько минут, пожал руки коллегам и сел в свободное кресло. Помолчал, разглядывая кипящую «гвоздику» Тартара, потом дал команду инку, и Мэджик повернул видеосистему в противоположную от Тартара и Тины сторону. Стал виден клочковато-серый с более светлыми облаками и темными пятнами космос, переставший быть черным, как бездна. Нагуали светились неровно, и космос больше напоминал облачную пелену, затянувшую весь небосвод.

– Обнаружилась прямая корреляция между свечением нагуалей, – заговорил наконец Вариг, – и сближением Стенок. Усиление свечения означает рост скорости сдвига Стенок. Кстати, если они будут сближаться хотя бы прежними темпами, Космориуму осталось жить всего полгода. Но и этого времени, судя по всему, у нас нет.

Дивий и Горан молчали, ожидая продолжения. Вариг вернул на виом изображение Тартара, посмотрел на обоих исподлобья.

– Равновесие поколеблено, горизонт событий сужается слишком резко, господа. Мы не успеваем реагировать на действия Игроков. А самое плохое – мы не в состоянии повлиять на человечество. Потенциал Геи возрос настолько, что наш слабенький эгрегор не может противостоять надсознанию планеты. Гея возбудилась и посылает людей на смерть сотнями и тысячами… – Вариг замолчал, оценивая молчание собеседников. – Впрочем, зачем я это говорю? Вы и сами все знаете. Ваше мнение, комиссар: что нам делать в сложившейся ситуации?

Горан ждал этого вопроса, но не обрадовался ему. Сказал ровным тоном:

– Ждать. Продолжать свое дело и ждать.

– Ждать чего?

– Я думаю, файверы знают о происходящих в домене событиях и не оставят нас на произвол судьбы. И не оставили. Уже деятельность Велича-Панкратова указывает на это, а появление Грехова – подтверждает.

Вариг посмотрел на Дивия, невесело усмехнулся:

– Устами младенца… а? Только мы собрались посвятить его в детали, как он догадался обо всем сам.

Дивий тоже усмехнулся, косясь на невозмутимое лицо комиссара.

– Не обижайся на стариков, сынок. Мы только люди, хотя и с паранормальными способностями. Надо было ввести тебя в курс дела раньше, да все не удавалось. Дело в том, что мы – и ты в том числе – выполняли роль ракетоносителей, выводящих на орбиту спутник.

– Влада Велича? – бесстрастно осведомился Горан.

Вариг и Дивий переглянулись.

– Этот спутник – Игрок. Не Влад Велич и даже не Влад Велич с Улыбой и другими файверами.

– Это уже было. Тысячу лет назад Ставр Панкратов вместе с остальными интраморфами создал Над-Закон, остановивший ФАГа…

– Ты не понял, сынок. Мы не должны формировать новый Над-Закон, наша задача – сохранение баланса сил в домене. До того момента, пока хозяин домена не сможет поддерживать равновесие сам.

– Этот хозяин – Велич?

– Нет, – покачал головой Дивий. – Сын Велича и Улыбы. Он еще только должен родиться. Влад Велич – лишь Предтеча.

Горан вытянул губы трубочкой, словно собирался присвистнуть. В глазах его всплыло изумление.

– Вы… серьезно?!

Претор ОКО и волхв смотрели на комиссара с одинаковым выражением глаз. Горан покраснел.

– Извините… я не хотел… не могу поверить! Неужели таков был расчет? Кто же смог рассчитать такой вариант развития событий в домене?

– Грехов, конечно, – ответил Дивий. – Он стал Инженером еще до появления в Метагалактике ФАГа, кто он теперь – трудно представить. Но ты прав, сынок, нам остается только ждать и делать свое дело. Пока не придет помощь.

– Зачем же вы рисковали отцом будущего Игрока? Зачем давали ему опасные задания?

– Это входит в программу его подготовки, комиссар, – сухо проговорил Вариг. – Он файвер и должен справиться, а его опыт перейдет в гены сына… – Претор ОКО замолчал.

Что-то неуловимо изменилось в рубке, сдвинулись какие-то потенциалы, вздрогнули поля… и перед сидящими людьми возник невысокий черноволосый и черноглазый мужчина в черном комбинезоне, змеящемся голубыми молниями.

– Привет, гуманоиды, – сказал он с легкой улыбкой, смягчившей пылавший в глазах пронзительный огонь.

– Здравствуй, Габриэль, – после паузы произнес Дивий. – Рады тебя видеть. Мы только что говорили о тебе.

– Надеюсь, не ругали? – Незнакомец мягко засмеялся.

Улыбнулся и волхв.

– Но и не хвалили. Как видишь, ситуация складывается не в нашу пользу.

– Вижу. – Черноглазый гость оглянулся на «гвоздику» Тартара в глубине виома. – Игрок сделал ход, поставив на карту все, что имел. То есть жизнь. Ему надо помочь. К сожалению, другие Игроки сделали то же самое.

– Что происходит, Габриэль? Инициатива ускользнула от нас, мы не справляемся, хотя в точности следуем оставленным тобой инструкциям…

– Вы опоздали. Следовало начинать вашу работу на полсотни лет раньше, а главное – начинать с объединения колоний, чтобы организовать эгрегор баланса.

– Еще не поздно…

– Поздно, старик. Хотя я ни в чем тебя не виню. Никто не совершенен. Я сам ошибся в прогнозе. Впрочем, это неважно.

– А что важно? – угрюмо спросил Вариг.

– Дорогой претор, вы не задавались вопросом: в какие игры играют люди? Не интраморфы – нормалы?

Вариг озадаченно пожевал губами.

– Ну, не знаю… в шахматы, чатуранг, кости… в карты… или вы имеете в виду спортивные игры?

– Я имею в виду любые азартные игры, хотя для примера можно взять и карты. Ловкие игроки-махинаторы часто прятали в рукаве козыри, об этом даже классики писали, припоминаете? Так вот один из Игроков, отстаивающих свои интересы в нашем родном домене, припрятал в рукаве туз…

– Тартар?

– Этот туз – сближение Стенок Космориума. Все остальное – суета сует. Впрочем, и это не имеет значения, как не имеют значения потери. После Игры масштаба Метавселенных уничтожаются как игровые пространства, так и сами Игроки. Если бы Ставр Панкратов не вмешался со своим гуманизмом и человеколюбием тысячу лет назад, не надо было бы суетиться и сегодня. К сожалению, у меня нет времени вести философские беседы, поэтому, перед тем как откланяться, хочу задать вам лишь один вопрос: где Влад Велич?

В рубке стало совсем тихо. Потом Дивий кивнул на сверкающую «гвоздику» Тартара:

– Он… там.

Черноглазый гость с рассеянным видом покачал головой:

– Его там нет. Его нет нигде, что характерно… Что ж, спасибо за информацию, попутчики. Еще свидимся.

Облик черноглазого незнакомца, которого землянин называл Габриэлем, стал таять, исчезать, но тут же приобрел прежний вид, так как Вариг в последний миг успел остановить его:

– Простите, Грехов…

Пылающие глаза мужчины выразили усмешку.

– Все-таки мне надо было представиться. Я не Грехов, а всего лишь его проекция на ваш мир с весьма скромными возможностями. Псевр, как принято сейчас выражаться. – Усмешка в глазах «проекции Грехова» превратилась в веселые искры и погасла. – Что вы хотели спросить?

– Геяне изобрели новое оружие…

– Ничего нового они не изобрели, они просто научились владеть энергией вакуума, или полем Сил, как говорят земляне. Но это владение – масштаба Метагалактики! Просто человечество Геи об этом еще не догадывается.

– Вы знаете, как они пользуются полем Сил? Мы тоже как бы умеем входить в него…

– Вы входите в низший уровень поля Сил, Гея-Игрок добралась до базового уровня, что весьма печально. Инициируется этот уровень всем эгрегором человечества, управляется лидером, а энергия излучается через камикадзе-интраморфа, добровольного или чаще зомбированного смертника.

– Почему камикадзе?

– Потому что после «выстрела» мозг этого человека сгорает, часть энергии разряда проходит и через него. Специалисты СЭКОНа уже дважды испытали свой дальнодействующий «божественный глас» – так они зашифровали разработку, и каждый раз камикадзе-излучатель погибал.

– Мы знаем только об одном испытании…

– Второе состоялось два дня назад на Земле. Известный вам господин Караченя уничтожил одну из деревень Райсийской общины.

Грехов кивнул и исчез.

Оставшиеся в рубке руководители «контрас» молча смотрели на то место, где он только что стоял, понимая, что их ожидает впереди полоса новых неприятных открытий и бед.

– Мне доложили о гибели деревни на Земле… – глухо проговорил Вариг, – но я никак не связывал этот факт с испытанием «божественного гласа».

– Я тоже, – признался Дивий виноватым тоном. – Обрадовался, что это не моя деревня.

– Похоже, без помощи извне нам не обойтись, – философски заметил Горан.

– Мы знали это и раньше, – вздохнул Дивий, сгорбившись. – Но меня в данный момент больше всего тревожит реплика Грехова…

– «Проекции» Грехова.

– Его «проекция» превосходит по возможностям любого из нас. Интересно, какой смысл он вложил в слова, что Влада «нет нигде»?

Ответом волхву было молчание.

ВЫХОД ЗА ПРЕДЕЛЫ МИРА

Ладони отца были надежны и сильны, Влад умещался в них целиком, чувствуя уверенность и покой, ему было уютно, сладко, тепло, приятно и хотелось нежиться в этой колыбели долго-долго…

Потом над ним склонилось чье-то смутно знакомое лицо, черные горящие глаза заглянули в глаза, в душу, и Владу показалось, что его вместе с отцом и частью мира подхватили другие ладони, огромные, упруго-податливые, горячие и нестерпимо холодные одновременно. Ладони излучали свет и тьму, силу и внимание, они подбрасывали Влада (чувствующего все еще ладони отца) все выше и выше, пока он не вонзился головой в бездну космоса и не оказался внутри бесконечной трубы, сотканной из огня и рунических письмен, смысл которых раскрывался перед ним по мере того, как он входил в их узор и растворялся в нем. Наконец он сам стал частью узора, живой руной, и услышал чей-то бархатно-раскатистый голос:

«Чем могу помочь?»

– Где я? – прошептал Влад-«руна», пытаясь вернуть себе человеческий облик.

«Вы находитесь не «где», а в состоянии перехода».

– Какого перехода?

«Перехода из реального физического в семантическое пространство с трендом распада личности».

– Что такое тренд?

«Потенциально вероятная тенденция».

– Кто ты?

«Я хранитель реликтовой сети метро, созданной теми, кого вы называете Сеятелями или Серыми призраками».

– Это я с тобой разговаривал внутри Тартара?

«Вы и сейчас находитесь внутри этого виртуального объекта и одновременно на границе «струны».

– Как это понимать? Я… умер…

«Разумная сверхсистема, которую вы называете тартарианами, поддерживает вашу жизнедеятельность. Однако прошу заметить, что вы теряете психофизические запасы и долго в этом состоянии не продержитесь».

– Да, мне плохо… я ничего не вижу…

«Могу помочь вам выйти из этого состояния. Какой выход вы желаете принять?»

– Куда ведет метро?

«Сеть «струн» пронизывает множество метагалактических доменов, но многие каналы стали непроходимы из-за флуктуативной неустойчивости…

Влад почувствовал, что проваливается в тягучее вязкое болото небытия.

– Вытащи… меня… отсюда…

В то же мгновение он превратился в бесконечно длинный бесплотный луч, в нить, растянутую между прошлым и будущим, между жизнью и смертью, между началом и концом Вселенной… и стремительно сжался в точку, словно провалился сам в себя, в один из атомов мозга…

Сознание заработало само собой, осторожно ощупывая ноющее, пульсирующее болью тело. Влад с трудом разлепил ставшие чугунными веки.

Он стоял в центре черного полированного круга под прозрачным куполом какого-то сооружения, утонувшего в голубоватом тумане. Тело казалось ватным мешком, нафаршированным острыми иглами, ноги были рыхлыми и чужими, но держали. И стоило Владу пошевелиться, как туман за прозрачной стеной купола стал таять, отступать… исчез. Над куполом показалось черное небо, усеянное мириадами огоньков. Влад не сразу понял, что это звезды!

Их было великое множество – зеленых и голубых, белых и желтых, маленьких и больших, тусклых и ярких, и большинство из них складывалось в удивительные скопления, напоминающие очертания птиц.

По небу этого мира летели звездные стаи сияющих лебедей, журавлей, орлов и фламинго, от которых невозможно было оторвать глаз!

– Хвала Создателю! – прошептал Влад, сраженный невиданным ранее зрелищем. – Что я вижу?!

Мягкий, объемный, приглушенный голос хранителя отозвался тотчас же, словно он жил в теле землянина:

«Вы наблюдаете будущий горизонт событий».

– Где я?!

«Вы находитесь на погранзаставе Сеятелей».

– Нет, я имею в виду Метавселенную.

«Это ваша родная Метавселенная».

– Но… я не вижу… где Стенки Космориума?!

«Они в прошлом. Вы перешли потенциальный барьер временной волны, Стенки остались «сзади».

– Как же я попаду назад?!

«Тем же путем. Вектор группы внутренних калибровочных симметрий обратим».

– Откуда здесь, за Стенками… звезды?

«Это заслуга новой интегральной расы…»

– Файверов!

«В том числе и ваших соотечественников – хомо бонис. Они осуществили преобразование базовых законов Мироздания, которое привело их к Творцу».

– Не понимаю…

«Сочувствую. Однако у вас еще все впереди. Хотите, я включу вас в общее информационное поле домена?»

– Хочу! – воскликнул Влад и опомнился, покачал головой: – Я бы с удовольствием, но мне надо возвращаться. Отправь меня назад.

«Повинуюсь. Назовите координаты выхода».

– Мне надо… – Влад растерянно остановился, не зная, как объяснить хранителю, где бы он хотел «выйти» из «струны» метро. Потом его осенило: – Один из выходов вашего метро есть на Земле, в недрах Борейского архипелага…

«Кажется, я знаю координаты этого места. Раса гигантов, предшествующая человеческой, самостоятельно осуществила подсоединение своей системы транспорта к нашей. Однако обратный переход вы можете не выдержать».

– Что же делать? Мне обязательно надо вернуться! Причем – в то же время… Меня ждут!

«Советую изменить структуру организма либо энергетически уплотнить его оболочку».

– Я… – Влад покраснел и с усилием закончил: – Я не умею…

«У вас есть крес[44]».

– Что?!

«Свернутый энергетический кокон».

Влад с недоумением похлопал себя по карманам и вдруг вспомнил о статуэтке человечка с поднятыми руками. Вытащил ее из нагрудного кармашка.

– Это не кокон… модуль связи… психоматрица отца…

«Энергетическая база ее – кокон. Пожелайте, и он развернется».

Влад облизнул пересохшие губы, разглядывая фигурку человечка в руках, глубоко вздохнул и мысленно приказал:

«Развернись!»

И тотчас же статуэтка превратилась в сгусток огня, Влад от неожиданности выронил его, но огонь стал жидким и растекся по всему телу тонкой пленкой, проникая в кожу, превращая ее в один жуткий конгломерат жгучей боли. Влад закричал… и умолк.

Боль вошла в мышцы, в кости, в сердце, стянулась в точку и пропала. Влад ощутил прилив сил и бодрости, пленка огня под костюмом вызывала ощущение нежного прикосновения чьих-то рук, это были руки отца и матери, надежней защиты не существовало во вселенной, и Влад, расправив плечи, сказал:

«Я готов. Спасибо за все, хранитель. Только ради Создателя – не промахнись!»

«Будьте спокойны, файвер», – ответил инк метро Сеятелей.

В следующее мгновение Влад превратился в луч света, в бесконечную нить, в струю времени, и очнулся уже в темноте, ощущая вокруг себя плотные горные породы. Хранитель доставил его точно по адресу – в один из борейских туннелей. Теперь предстояло выяснить, в какое время он попал.

Влад не выдержал и бросил в пространство мысленный зов:

«Улыба!..»

Ответ пришел почти мгновенно:

«Влад! Милый! Ты жив! Где ты?!»

Влад улыбнулся.

Он был дома.

ТУЗ В РУКАВЕ

Первым в бункере Пайола Тота появился Ян Тот. Сначала – в виде тонкой полевой структуры, способной просачиваться в любые щели и проникать сквозь любые материальные стены, затем – в облике человека. Он с задумчивым видом обошел помещения бункера, поговорил с инком и перенесся на поверхность Земли, чтобы впервые за тысячу лет полюбоваться на пейзажи материнской планеты и проникнуться ее духом, заботами и тревогами.

Он начал знакомство с земной линзой с Русского Сверкающего океана, посетил Борейские острова, встретился с Уанкайовой и убыл на материк, горбушка которого дала пристанище возрождающейся человеческой расе. На исследование общин Ян потратил в общей сложности около двадцати часов, большую часть времени израсходовав на поиски своего родного Теотихуакана. Однако Мексика, да и вся Центральная Америка во время Катастрофы были полностью разрушены, и от городов этой части света не осталось ничего, сохранились лишь отдельные блоки и плиты пирамид, созданных людьми в незапамятные времена. Из современных зданий уцелели в основном специально защищенные сооружения, большинство из которых были уже найдены и вскрыты кладоискателями.

Побродив по Земле, Ян Тот вышел в космос, облетел Солнечную систему, с грустью осмотрел остатки раздробленных планет, приткнувшихся к зарослям нагуалей, и вернулся в бункер отца, где уже объявились новые гости.

Вторым в пункт сбора, назначенного Ставром Панкратовым, заявился Велизар, по-прежнему величавый и степенный, каким он покидал Землю и домен тысячу лет назад. Затем прибыли бывшие стармены Любовиц и Баркович, деловитым видом напоминавшие комсомольских деятелей времен Советского Союза или чиновников Всевече конца двадцать третьего столетия. Они тоже, как и Ян Тот, отправились прогуляться по материнской планете, но в отличие от него потратили на экскурсию всего два часа.

После их возвращения гости начали прибывать один за другим: Ратибор Берестов, Анастасия Демидова, Аристарх Железовский, Забава Боянова, будда Нагарджуна, князь Орест, кайманоид Урс-гуррах, – и гостиная обители Пайола Тота заполнилась шумом, движением, шутливыми восклицаниями и разговорами. Изредка этот шум перекрывал бас Железовского, и все оглядывались на человека-гору, не потерявшего мощи, внушительности и обаяния. Поговорить же было о чем.

Делились впечатлениями женщины, с грустью вспоминавшие облик и природу прежней Земли-матушки, обменивались соображениями о положении дел в Космориуме мужчины, получившие от Яна Тота пакет информации о важнейших событиях, которые произошли в домене со времени Катастрофы. Больше всего обсуждались последствия рождения Госпожи – нового Младенца Конструктора, а также выхода из-под скорлупы топологического запрета цивилизации Тартара. Поговорили и о нагуалях, свечение которых указывало на изменение континуума в глобальных масштабах, хотя свечение было всего лишь следствием вмешательства Игрока в расстановку фигур на бывшем игровом поле… которое снова готовилось для очередной Игры.

Горячий Урс-гуррах предложил раз и навсегда избавиться от вируса, то есть от нагуалей, сформировав Закон, по которому они должны были раствориться в вакууме, но кайманоида никто не поддержал. Все понимали, что в данном случае уничтожение «вируса» равнозначно уничтожению организма – Космориума, внутри которого, кроме Земли и Геи, росли и другие разумные существа.

– Нужен оптимальный подход к проблеме, – прогудел Железовский, неодобрительно поглядев на кайманоида. – Начнем тут все «совершенствовать» – наломаем дров.

– Для того и собрались, чтобы разобраться во всем, – примирительно похлопал его по руке Велизар. – Ну что, хомозавры, не сообразить ли нам насчет стола? Посидим, как в добрые старые времена…

– Могу предложить стол в моей резиденции, – раздался чей-то гортанный голос, и в гостиную вошел афроид Уанкайова с широкой улыбкой на лице. – У меня там, внизу, а может быть, вверху, смотря как посмотреть, подлодка имеется с прекрасной кают-компанией.

– О, командированный появился! – раскрыл объятия Баркович, обнял гостя. – Давно я тебя не видел, бледнолицый брат.

– Да и я тебя тоже, комиссар, – ухмыльнулся Уанкайова, здороваясь со всеми по очереди, поцеловал женщин. – Вы уже в курсе событий?

– В курсе, в курсе, – проворчал Велизар. – Что ж ты не вызвал нас раньше?

– Это не входило в мою задачу, дорогой Петр. Некоторые земляне и так догадались, кто я есть на самом деле. Ну так как, старики, идем ко мне? Я недавно на своей лодке кабину метро установил.

– Погоди, любитель застолий, еще не все собрались.

– Кого ждем?

– Панкратова со своей половиной. Это он и послал всем приглашение, чтобы мы собрались на Земле.

– Я думал, он с вами.

– Он уходил с Греховым. Никто из нас не знает, где обосновался Ставр, в каких краях. Ходили слухи, что он не остался с Габриэлем и ушел в другой домен.

– Тогда надо спросить у самого Грехова, он уже давно бродит по местным буеракам.

– Что ты хочешь у меня спросить, бледнолицый? – раздался из воздуха знакомый голос, и возле стены возник невысокий черноволосый мужчина с тонким бледным лицом и горящими черными глазами.

Все замолчали, оглядываясь на гостя. Это был Габриэль Грехов. Вернее, его человеческая сущность. Прищурясь, он оглядел присутствующих, поклонился женщинам, вскинул вверх кулак, здороваясь с мужчинами.

– Знаете, где я только что был?

– Где? – прогрохотал Железовский, подходя к нему.

Они обнялись. Потом Грехов с некоторым трудом высвободился из объятий человека-горы и вышел на середину комнаты.

– Я наблюдал попытку одной симпатичной гуманоидной расы – эти существа похожи на земных тушканчиков – пробиться сквозь Стенку резервации.

Ответом Грехову были заинтересованные и удивленные взгляды.

– И каков результат? – полюбопытствовал Баркович.

– Их уровень примерно соответствует земному начала двадцать четвертого века, но проблему решить они не смогли. Хотя вплотную приблизились к созданию «струнного» транспорта.

– Справедливости ради надо заметить, что такого уровня в резервации достигли, по крайней мере, два десятка цивилизаций, – сказал Ян Тот. – Наш домен в отсутствие Инженеров продолжает генерировать волны разума. Поэтому его постоянно и превращают в арену для Игр.

– Dignus vindice nodus[45], – проворчал Железовский. – Габриэль, это правда, что домен хотят отдать другому Абсолюту?

– Я слышал, его хотят обменять, – заметил Ян Тот.

Все посмотрели на него, потом на Грехова.

– Смена трансформационных законов высшего уровня неизбежна, – усмехнулся Грехов. – Что ведет к отмене детерминантов низшего уровня и смене культурогенеза в домене. Мы должны решить, вмешиваться ли нам в происходящие здесь процессы или оставить все как есть.

– Ставр для этого собрал нас здесь?

– Ставр – Игрок, и какой он сделал ход, я не знаю. Давайте подождем. А пока предлагаю обсудить ходы других Игроков, которые явно противоречат правилам Игры. Насколько мне известно, один из них готовится использовать запрещенный прием.

– Кто? – нахмурился Железовский.

– Человечество Геи. У него появился свой козырный туз – выход в поле Сил до уровня физической реализации невозможных состояний.

В гостиной установилась короткая гулкая тишина.

– Но ведь это… уровень Творца! – нарушил молчание Велизар.

– Да, Петр, это уровень Универсума, – подтвердил Грехов, – хотя сам Игрок-Гея об этом еще не подозревает. Однако каждая секунда приближает момент озарения.

– Что ты предлагаешь?

– Пока ждать Ставра. Возможно, у него есть свой козырь.

– А твой сработал? – подошел к Грехову Железовский, стараясь говорить потише. – Я имею в виду сына Ставра.

– Все нормально, – улыбнулся Габриэль. – Тезка оказался на высоте и даже утер нос Кристоферу Кроули. Надеюсь, он расскажет об этом сам.

– Я долго буду ждать? – возмутился Уанкайова. – Стол давно накрыт, закуски готовы, вино в бокалах… за встречу выпить хочется!

– Алкоголик! – сурово сказал Железовский. – Я всегда знал, что твоя страсть к собирательству вин до добра не доведет. Посмотри на себя, на кого ты похож!

– На кого? – забеспокоился афроид, сотворяя из воздуха зеркало. – Что ты имеешь в виду?

– Ты же весь почернел!

Гостиную потряс хохот.

Гости были полны сил, уверены в себе и не сомневались, что вместе справятся с любыми затруднениями.

КАМИКАДЗЕ

На Гее началась охота за сотрудниками «контрас», и Вариг в экстренном порядке занялся эвакуацией оставшихся в живых контрразведчиков на Землю.

Горан Милич в этом процессе не участвовал, он руководил операцией по угону «стада» псевров из системы гуррах. «Стадо» насчитывало двадцать с лишним голов, часть его уже увели «ковбои» СЭКОНа, продолжавшие «объезжать» «мустангов-диплодоков», и Горану пришлось демонстрировать чудеса изобретательности и маскировки при игре в прятки с «ковбоями» геянских спецслужб, чтобы завершить операцию. Когда сэконовцы спохватились, обнаружив пропажу значительного количества гуррахских «диплодоков», команда комиссара уже «пасла» возле одной из уцелевших звезд Галактики двенадцать псевров. Это была сила, и комиссар мог гордиться удачливой охотой на живые космолеты, способные преодолевать практически любые расстояния в пределах Космориума.

После очередного угона его внезапно вызвал Асур Вариг и приказал немедленно прибыть в систему Тины, не объясняя причин столь спешного решения. Горан не успел даже спросить претора о судьбе Влада Велича, а заодно о занятости Ванессы. Женщина находилась на Земле и готовила захват Карачени, но как далеко продвинулась она в этом проекте, Горан не знал.

Оставив оперативников своей группы пасти «стадо» «диплодоков», комиссар перегнал «Мага» к Тартару и увидел поражающую воображение картину рождения еще одного Игрока. Но если Дитя Конструктора, проклюнувшись из споры, просто росло, поедая планету для строительства своего тела, то Тартар буквально воевал – с пространством, с вакуумом, с самим собой!

Вакуум вокруг чудовищной черной опухоли Тартара диаметром в полтора миллиона километров кипел! Античастицы рождались из него не парами, а массивными кластерами, тут же аннигилируя с частицами газа и любыми материальными объектами, будь то астероиды, пыль или корпуса летательных машин. Аппаратура спейсера фиксировала «шатание» мерности пространства, проявляющееся даже визуально в искажении перспективы на гигантских расстояниях. «Маг» вышел из «струны» в миллионе километров от Тартара, но и тут его корчили странные судороги, от которых не спасала никакая полевая защита.

А в такт пляске сил вокруг растущей черной «гвоздики» шевелились светящиеся заросли нагуалей! И этот эффект вселял в душу неуверенность и страх, потому что уже тысячу лет нагуаль казался незыблемым атрибутом космоса, его основой и неотъемлемой частью.

Едва ли не большее впечатление произвела на Горана и кипучая деятельность геянского флота, с удивительной лихостью и бесстрашием маневрирующего чуть ли не над самыми «лепестками гвоздики» Тартара. Лишь задействовав весь анализаторский комплекс спейсера, Горан понял, чем занимались люди. Они с фанатическим упорством испытывали на материи Тартара все новые и новые виды оружия. Они пытались остановить экспансию соперника и гибли при этом!

Гибли!

И гибли!..

Горан так увлекся анализом обстановки, что не заметил, как в рубке корабля появился гость. Сначала комиссар принял его за претора, потом сквозь черты Варига проглянули на миг черты другого человека, и Горан понял, что перед ним кто-то из файверов.

«Вы не могли бы показать свое истинное лицо?» – вежливо попросил он.

«Асур Вариг» улыбнулся и процитировал:

Навеки покидая мир подлунный,

он различил в туманном беспорядке

свое точнейшее изображенье.

«Хорхе Луис Борхес, – хладнокровно констатировал Горан. – То есть я хотел сказать, что вы Габриэль Грехов. Это вы меня вызвали сюда?»

Гость засмеялся, превращаясь в черноглазого миниатюрного мужчину в струящемся голубыми змейками черном комбинезоне.

«Ты сильный интраморф, комиссар. С тобой приятно иметь дело. Да, это я тебя вызвал к артефакту. Требуется расстроить планы Игрока, подготовившего удар по Тартару».

«Игрок – Гея?»

«Разумеется, Гея. Ей невыгодна разгерметизация артефакта. А поскольку интраморфы пока не в состоянии создать контрвариантное векторное пси-поле, вам придется сражаться с Геей на более низких уровнях».

«Вы предлагаете людям воевать с людьми?»

«Вопрос некорректен, комиссар. К сожалению, психоэнергия не является изначально структурирующим, созидающим фактором, ее направленность зависит от воли системы. Примеры положительного использования этой энергии – подвижничество интраморфов, геян и землян, твое в том числе, отрицательного – деятельность файвера Кроули, адепта «чистого интеллекта», не отягощенного морально-этическими принципами, и деятельность Геи, главный этический принцип которой – она сама».

«Почему Гея все-таки стремится уничтожить Тартар? И ребенка Конструктора? Ведь они ей не угрожают. К тому же, если процесс сближения Стенок не остановится, все объекты в домене будут уничтожены».

«Не все. И Конструктор, и Тартар, и Гея – уцелеют, чего нельзя сказать об остальных разумных существах. Недоступный наблюдениям керн Тартара влиял на параметры и структуру Метагалактики внутри ее горизонта еще в те времена, когда доменом занимались Архитекторы. Естественно, Гея-Игрок знает возможности своего противника. Согласно мнению поэта: «Бог создал мир из ничего», Тартар, по сути, тоже создается «из ничего». То, что вы видите – растущие черные лепестки, – это всего лишь «шуба» слабо связанных несуществующих измерений, локализация шварцшильдовской геометрии в достаточно больших объемах пространства. Тартар – нульмерный объект, имеющий темпоральный спектр, то есть он существует во всех измерениях и всех временах. Но самое главное – он представляет собой проекцию в наш мир сложнейшего континуума Абсолютного Игрока, способного изменить законы любого домена и любой Игры. Но я отвлекся».

«Спасибо за информацию, – задумчиво сказал Горан. – Многого из того, что вы сообщили, я не знал. Зачем вам понадобилось вызывать меня сюда под маской Варига?»

На лице Грехова мелькнула тень досады.

«Мимолетное мальчишество. Моя авантюрная часть человеческой сущности оказалась сильнее. Прошу извинить. Ты готов действовать? Времени на размышления практически не осталось».

«Что я должен делать?»

«На спейсер «Империя» прибыл камикадзе-наводчик геянского эгрегора. Если его уничтожить, СЭКОНу потребуется какое-то время на поиск другого камикадзе».

«Кто это такой?»

«Запрограммированный интраморф, оператор с однолинейно ориентированной психикой. Необходимо проникнуть на борт «Империи» и уничтожить этого оператора».

Горан с недоверием посмотрел на гостя:

«Вы шутите? Мне не дадут и шагу ступить. К тому же такие операции требуют расчета и поддержки».

«Возьми напарника».

Горан усмехнулся:

«Исполнителей такого уровня у нас нет».

«А Влад Велич?»

«Но он же…»

«В настоящий момент он на Земле. Свяжись с ним».

«Я… так далеко? Я не… смогу».

Рядом с Греховым возникла из пустоты короткая светящаяся голубая жилка. Габриэль взялся за нее рукой, и голубое свечение волной побежало от пальцев до плеча, распространилось по всему телу.

«Берись».

«Что это?»

«Дивьясротра[46]. У тебя есть все задатки, чтобы когда-нибудь овладеть техникой этого вида связи».

Горан, помедлив, вылез из кресла, взялся за светящийся стержень и вздрогнул от легкого электрического укола. В голове поплыл легкий удаляющийся звон, а с ним вместе начала стремительно расширяться зона мысленно-звукового приема.

Горан стал слышать тихие свисты и шепоты ментальных полей, скрипы чьих-то кодированных передач, обрывки мелодий, воркующие «голубиные» голоса пересекающих Метагалактику сообщений неведомых существ.

«Влад, ответь!» – поколебал все сверхпространство слуха Горана сильный голос Грехова.

Пауза, шорохи осыпающегося песка, тихие повизгивания, голоса…

«Кто зовет?» – потряс голову комиссара столь же сильный голос Велича.

Горан задержал дыхание.

«Это я – Милич…»

«Комиссар, меня вызывал не ты…»

«Привет, тезка, – вмешался Грехов. – Поздравляю тебя с успешно пройденным экзаменом. Теперь я не единственный странник Вечности, постигший сверхчеловеческое Неизвестное. Потом расскажешь, где был и что видел. Сейчас нужна твоя помощь».

Пауза.

«Вы далеко?»

«Возле Тартара».

Еще одна пауза, более длинная.

«Прощается с Улыбой», – усмехнулся Грехов.

«Иду».

Через несколько мгновений рядом с собеседниками, держащимися за сияющий стержень внепространственной связи, проявилась фигура молодого землянина в странном костюме, материал которого напоминал пленку жидкого огня, то и дело вскипающую маленькими более яркими язычками.

Стержень погас. Горан испытал нечто вроде глубокого приступа глухоты.

«Быстро учишься, – с удовлетворением кивнул на огненный костюм Влада Грехов, окидывая высокую фигуру парня смеющимся и одновременно оценивающим взглядом. – Я в тебе не ошибся, тезка. – Поглядел на Милича. – Действуйте, ребята, у вас мало времени. Надо задержать удар Геи по артефакту, это пока единственный способ сохранить баланс сил в резервации».

И Грехов исчез. Появился снова.

«Когда вернетесь, перегоните «Маг» в систему Госпожи. Возможно, там тоже придется проделать аналогичную операцию».

Грехов исчез окончательно.

Влад и Горан молча изучали то место, где он стоял, потом посмотрели друг на друга.

«Он считает нас суперменами, – сказал Горан. – Или самоубийцами. Ты готов идти в кавалерийскую атаку на превосходящие силы противника?»

«Что надо делать?»

«Надо нейтрализовать оператора-камикадзе на борту спейсера «Империя». Справимся?»

Влад подумал.

«Должны».

Горан улыбнулся.

«До чего же мне нравится твой подход к проблемам. Дай мне минуту на сборы, и пойдем. – Он зашагал к выходу из рубки и уже на пороге оглянулся. – Ты действительно побывал… внутри Тартара?»

Влад кивнул.

«Все-таки ты не от мира сего… расскажешь?»

Влад снова кивнул, чувствуя смущение. Горан засмеялся, пропадая за дверью, чувствуя взаимную симпатию и уверенность в благополучном исходе операции. Хотя совершенно не представлял себе, как можно ее провернуть и остаться при этом в живых.

* * *

Подготовка нанесения удара по Тартару заканчивалась, когда начальник операции, он же – начальник штаба геянского космофлота в системе Тины и одновременно командир бригады СЭКОНа быстрого реагирования, Майкл Миллеман получил от председателя СЭКОНа сообщение о замене наводчика.

Миллеман был достаточно опытным военным специалистом, проработавшим в спецслужбах от ОКО до Совета безопасности более пятнадцати лет, и был знаком со всеми проявлениями Ползучего Террора. Он и здесь, в районе возбудившейся черной планеты, решал задачу «уничтожения террористов», абсолютно не представляя себе истинного положения дел. Точно так же не знали ситуации в целом и остальные исполнители воли планеты-муравейника, за исключением лидеров геянского эгрегора: Пустана Гриба, премьер-министра Правительства, патриарха Вселенской Церкви, советников Владыки, спикера Законодательной Думы. Но они в операциях по ликвидации террористов не участвовали, «расходного материала» на эти цели – людей – у Геи хватало.

Сорокапятилетний Миллеман никогда не проявлял особых умственных способностей и способностей прозорливца, поэтому компенсировал их отсутствие перестраховкой и тысячью предосторожностей при решении особо важных задач. Подстраховался он на всякий случай и теперь, запросив у инка спейсера, контролирующего связь с центром, подтверждения разговора с руководителем СЭКОНа.

– Факта разговора не подтверждаю, – заявил инк. – Но представители центра уже прибыли и подтвердили полномочия.

Миллеман с недоумением посмотрел на своего помощника (он же командир корабля Лахнесс), ответившего ему таким же взглядом.

– Что за чертовщина?!

– Террористы! – предположил медлительный с виду Лахнесс. – Вспомни взрыв на «Великом».

– Тревога! – бросил Миллеман. – Охране задержать прибывших в ангаре метро! При сопротивлении – уничтожить! Я сейчас проверю.

Начальник штаба выбрался из кресла и выбежал из рубки в сопровождении двух живых телохранителей и трех фоксов. Едва ли было целесообразно окружать себя таким количеством охранников в условиях космического корабля, тем более что это не гарантировало стопроцентной защиты, но Миллеман знал цену перестраховки и не пренебрегал мелочами при защите своей жизни. Боевой костюм, не пробиваемый ни пулями, ни разрядом «универсала», ни плазменным сгустком, ни лазерным лучом, он не снимал даже ночью.

Прибывших было трое. Одним из них оказался бывший комиссар ОКО Горан Милич, которого Миллеман знал хорошо, двое других держались истуканами и не реагировали на происходящее. Они стояли у кабины метро, окруженные охранниками, и казались совершенно спокойными.

– Комиссар? – удивился начальник штаба. – Что вы здесь делаете?

– Разве вам не пришло сообщение о замене наводчика? – равнодушно спросил Милич. – Что за торжественная встреча? Почему нас задержали?

– Я получил сообщение, – усмехнулся Миллеман. – Но все дело в том, дорогой комиссар, что я его не получал! Связи с центром не было! На кого вы работаете, Милич?

– Вот мои полномочия. – Горан протянул ближайшему охраннику черно-золотую карточку удостоверения. – Вы обязаны подчиняться мне без всяких вопросов.

– Конечно, обязан, но не стану. Мало того, я считаю, что вы один из террористов, а то и руководитель. К сожалению, у меня нет времени на допросы и беседы, но это от нас не уйдет. А пока вы посидите в одной из спецкамер под арестом. – Миллеман сделал знак охранникам: – Отведите их на третий уровень.

– Постойте, – поднял руку Милич. – Вы делаете ошибку, Майкл. Разрешите мне при вас связаться с центром, шеф подтвердит мои полномочия. Если нет – я в вашем распоряжении.

Миллеман заколебался, размышляя над предложением, потом махнул рукой:

– Только в знак уважения. Обыщите всех.

– Они не вооружены. – Милич протянул Миллеману свой «универсал».

– Обычная экипировка, – кивнул начальник охраны метро. – Мы проверили.

– Этих двух – на третий уровень. Идите вперед, комиссар, и не вздумайте демонстрировать ваши паранормальные штучки, мы научились от них защищаться. При малейшей попытке сопротивления вас просто убьют.

Милич молча направился к выходу из ангара…

Двое парней, прибывших с комиссаром, вели себя смирно до самой двери в спецкамеру на третьем горизонте спейсера. Камеры, подобные этой, готовились для перевозки особо опасных грузов и представляли собой металлокерамические склепы, толщина стен которых достигала двух метров. Они были снабжены вентиляционными системами, способными как подавать воздух, так и откачивать его до полного вакуума, поэтому такие камеры казались идеальными помещениями для содержания под арестом преступников.

Охранники втолкнули молодых людей в камеру, дверь с гулом закрылась, и «телохранители» Милича остались в темноте.

«У нас всего несколько минут», – сказал один из них мысленно.

«Успеем, – отозвался второй. – Я уже выяснил, где находится наводчик».

Влад – это был он – сосредоточился на поле Сил, и кодовый замок спецкамеры не выдержал вторжения, дверь с тихим гулом отворилась. Влад и Горан, загримированные под туповатых телохранителей «особо важной персоны», выскользнули в коридор, и лифт перенес их к отсеку вооружений. Влад открыл дверь отсека, они выбрали оружие – аннигиляторы и парализаторы – и помчались в жилую зону спейсера, охраняемую отделением живых сторожей и дюжиной фоксов, которые, как псы, натасканные на запах наркотиков, были специально запрограммированы на уничтожение объектов, общающихся между собой в пси-диапазне. Геяне извлекли уроки из войны с интраморфами-террористами и научились их распознавать по колебаниям ментального поля.

«Отвлеки их, – передал Влад мысль напарнику на грани слышимости; эту пси-частоту локаторы фоксов засечь не могли. – Я войду туда один».

Горан вышел из лифта и предстал перед видеокамерами охранной системы в облике Макса Миллемана. Остановился перед дверью в жилую зону.

– Начальника охраны сектора! Живо!

За дверью возник тихий ментальный переполох. Охрана и оперативный инк зоны определяли личность неожиданного посетителя и решали, что делать. Затем дверь открылась, и Влад, стоя за поворотом коридора, сжег замок, чтобы она не могла закрыться по команде инка. Дальнейшие события развернулись по сценарию десантников, готовых к экстрарежимному действию.

Горан внезапно открыл огонь по двери, заставляя охрану прятаться и принимать бой в невыгодном для себя положении: стрелять фоксы могли только по одному, рискуя задеть своих. Затем в коридоре появилась еще четверка «Миллеманов» (динго, естественно, наскоро созданные Гораном) и тоже «открыли огонь» из «универсалов», увеличивая эффект атаки. У страха, как известно, глаза велики, а оружие в руках атакующих сверкало по-настоящему.

Выстрелом из аннигилятора Горан уничтожил одного фокса и метнулся по коридору к лифту, понимая, что сейчас в бой вступит основная защитная система жилой зоны, управляемая инком спейсера. Теперь ему оставалось только ждать, когда вернется Велич, проникший в зону в режиме паракинетического просачивания.

Влад попал точно в ту каюту, где ждал своей минуты камикадзе-наводчик. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что этот человек обречен. Высокий, жилистый, сильный – физически и психически, он казался мертвым, хотя двигался, пил кайфиколу – известный на Гее напиток с сильным наркотическим эффектом, смотрел видеопрограмму с возбуждающим сексуально воздействием и разговаривал с охранником, который оказался, кроме этого, медиком команды Миллемана, наблюдавшим за состоянием подопечного с помощью мобильного медкомбайна. Встречи с появившимся из воздуха Владом ни тот ни другой не ждали и даже не поняли, в чем дело, поэтому и отреагировать не успели. Влад усыпил их одного за другим точечными пси-уколами. Затем затемнил объектив видеокамеры, обозревающей каюту, и огляделся. Можно было просто убить камикадзе-наводчика и начинать отступление, но что-то смущало контрразведчика, какая-то заноза беспокойства, возникшего еще до проникновения в каюту. Уж слишком легко у них получился прорыв на борт штабного спейсера.

«Началась тревога! – пробилась в сознание мысль Горана. – Пора уходить. Что там у тебя? Почему задерживаешься?»

«Уходи, – ответил Влад, гигантским усилием воли пробивая пси-защиту врача. – Они подготовили сразу двух наводчиков. Если мы уничтожим этого, будет использован второй».

«Где он находится?»

«Второй – сам Миллеман. Перехватить его мы не успеем. До начала операции осталось всего четверть часа. Уходи!»

«А ты?!»

«У меня появилась интересная идея… вместо этого наводчика пойду я».

«Ты с ума сошел!»

«Только так я смогу задержать выстрел. Не беспокойся, я выкручусь. Жди меня на «Маге».

«Я подстрахую…»

«Уходи! Если хочешь помочь – сделай вид, что наша попытка пробиться к наводчику провалилась. Попробуй отступить с шумом».

«Понял. Держись, файвер!»

Влад проводил отступление Милича внутренним зрением и принялся за осуществление своего плана. Когда в каюту ворвались охранники, отреагировавшие на начавшуюся стрельбу (дверь каюты получила несколько пробоин), они увидели врача, сжимающего «универсал», труп неизвестного мужчины на полу и забившегося в угол наводчика. По лепету медика удалось выяснить, что незнакомец ворвался в каюту минуту назад и начал стрельбу. Вероятно, он каким-то образом проскользнул в жилую зону мимо охраны, которая в это время вела бой с «отрядом террористов».

Медика трясло, глаза бегали, пот по лицу тек ручьями, «универсал» в руке ходил ходуном, и добиться от него вразумительного объяснения, что случилось в каюте, не удалось. Охранники отняли у него оружие и увели, а затем отконвоировали в рубку и перепуганного наводчика. Докладывая Миллеману о происшествии, начальних охраны зоны ограничился рассказом о «ликвидации группы террористов», и инцидент был исчерпан.

Наводчика под конвоем посадили в когг, запихнули в кокон-кресло, ориентированное на удержание седока и подсоединение к нему кучи всевозможных датчиков, и когг стартовал по направлению к Тартару. Еще через несколько минут лавина энергии, вызванная волевым усилием эгрегора Геи, достигла Тартара, чтобы через пси-канал наводчика вонзиться в растущую «шубу» экзотического «нульмерного объекта»…

Идея Влада состояла в том, чтобы попытаться направить эту лавину энергии мимо Тартара. Однако уже спустя тысячную долю секунды после подключения психики землянина в систему Гея – Тартар он понял, что напрасно понадеялся на свои силы, что не может справиться с чудовищным импульсом чужой воли, способной создавать и разрушать целые миры! Его попытка направить поток энергии в другую сторону была сродни попытке человека ладонью запрудить реку и направить ее в другое русло.

Влад понял, что близок к гибели как никогда! Он не мог даже выдернуть свое сознание из обрушившегося на голову пси-урагана!

И в тот момент, когда сознание молодого человека начало распадаться (не помогали ни попытки «заземления» – отвода энергопотока в материальные объекты, ни защитное блокирование мозга, ни попытки переключения сознания в измененное состояние), его поддержала человеческая воля.

«Держись, камикадзе! – раздался чей-то гулкий, басовитый, уверенный пси-голос. – Не сопротивляйся, плыви по течению, иначе мы выдернем тебя по частям».

Влад послушно присоединил свою слабеющую Силу к растущему энергопотоку эгрегора Геи и почувствовал облегчение. Затем «слева» от него кто-то крепко взял его под локоть, «справа» тоже появилась сильная рука, дуновение морозного ветра очистило сознание от «дыма» сгоравших мысленных предохранителей, и Влад ощутил себя составной частью какой-то независимой структуры неизмеримо большего масштаба.

«Поворачиваем! – скомандовал обладатель басовитого пси-голоса. – По команде. Три, два, один… ноль!»

Влад напрягся, отдавая остатки своей Силы единому импульсу воли монады, частью которой он стал, и колоссальной мощи энерговыплеск Игрока-Геи миновал центральное ядро Тартара, содрав часть «шубы», ушел в глубину Космориума, раздирая вакуум, расшвыривая нагуали, уничтожая попадавшиеся на пути звезды…

Очнулся Влад в ангаре метро спейсера «Маг». Голова все еще гудела и «дымилась», в глазах прыгали цветные искры и молнии, но ощущение чужой помощи не исчезало. Его действительно поддерживал под локоть седой мужчина, крупноголовый, мощный, надежный, как гора.

– Оклемался? – добродушно проворчал он, вглядываясь в лицо молодого человека проницательными глазами с насмешливой искрой. – Впредь рассчитывай свои силы… камикадзе! Мы не всегда сможем прийти на помощь.

– Кто ты? – выдохнул Влад.

– Аристарх Железовский, – усмехнулся человек-гора. – Не слышал?

– Прадед… Улыбы…

– Значит, меня еще не забыли. Ну, прощай пока. Еще встретимся.

– Постой! – попытался остановить спасителя Влад, но Железовский уже растворился в воздухе.

Послышался топот, в ангар ворвался Горан Милич. Остановился на мгновение, потом подбежал к Владу и обнял.

– Жив, сукин сын!

Отстранился, взял Влада под руку:

– Пойдем, уложу тебя в медотсек. Видел бы ты себя со стороны. Ты же буквально бледно-зеленый!

– Я в порядке, – попытался улыбнуться Влад. – Но мы еще не справились с заданием. Надо успеть упредить удар Геи по Госпоже.

Горан хмыкнул, вгляделся в мерцающие дивным светом знания глаза молодого файвера и решил ему не перечить.

Через несколько минут «Маг» стартовал в район растущего Младенца Конструктора.

ОПТИМАЛЬНАЯ СТРАТЕГИЯ – БОЙНЯ!

База «контрас», располагавшаяся на небольшом планетоиде возле уцелевшей звезды, известной земным астрономам еще с глубокой древности под названием Дифда (бэта Кита), напоминала гудящий улей.

«Пчелы»-контрразведчики деловито сновали по коридорам базы, упрятанной в недрах планетоида, выходили из зала с кабиной метро и заходили в него, тащили аппаратуру, оборудование, оружие, сопровождали раненых, командовали отрядами фоксов, и суета эта не прекращалась ни на минуту. На Влада и Горана она произвела сильное впечатление, потому что даже комиссар, знавший, что такое авралы, не предполагал стать свидетелем такой активной и масштабной деятельности контрразведки.

Вариг беседовал с Дивием в коридоре базы недалеко от центра управления, где контрразведчики нашли наконец вызвавшее их начальство.

«Идемте», – вместо приветствия повернулся к ним спиной претор ОКО и повел прибывших за собой, минуя дверь центра управления.

Помещение, в которое они вошли, напоминало карцер: два метра в высоту, три в длину и два в ширину, голые металлические стены, панель со слепыми окошечками на стене. Дивий зашел следом, закрыл за собой дверь.

«Рассказывайте».

Влад в замешательстве покосился на комиссара, тот несколькими слоганами хладнокровно передал начальникам «контрас» историю встречи с Греховым и о последовавших событиях. Затем наступила очередь его напарника.

Рассказ Влада о его ощущениях во время замены камикадзе-наводчика длился всего минуту. Давно было известно, что человеческий язык и даже слоган-речь не в состоянии описать и передать Неизвестное, человек мог быть только свидетелем его. Влад встретил Неизвестное, но объяснить все свои переживания не смог. В «карцере» наступило молчание. Претор ОКО и советник Владыки не задали рассказчику ни одного вопроса, и по их настроению было видно, что решение комиссара и Влада провести акцию по уничтожению наводчика они не одобряют.

«Надо было предупредить нас, – выразил свое мнение Вариг. – Мы успели бы прийти на помощь и разделить риск. Вы становитесь волюнтаристами, молодые люди, а это чревато бедами».

Влад поймал предостерегающий слоган Горана, однако и сам спорить и доказывать свою правоту не собирался. Он не был уверен, что поступил правильно, рискуя жизнью, но и ошибкой свое решение признавать не хотел.

Вариг понял чувства землянина, посмотрел на Дивия, приглашая старика высказаться, но тот молчал, о чем-то глубоко задумавшись.

«Вы уверены, что вам помог именно Железовский?» – обратился претор к молодым людям.

«Это была монада Силы, – ответил Влад. – Качественно более высокое образование, чем эгрегор. Я не смог идентифицировать тех, кто образовывал монаду, хотя почувствовал их присутствие, но Железовский разговаривал со мной и после…»

«Что он сказал?»

«Посоветовал быть… в общем, сделал выговор. Обещал встретиться».

«Когда?»

«Не сообщил».

Вариг снова посмотрел на Дивия. Советник Владыки встрепенулся:

«Нет никаких сомнений, что в домене находится команда патриархов, возглавляемая Греховым, но почему они не хотят с нами контактировать, прояснить ситуацию, я не понимаю».

«Анализ обстановки закончен, – послышался бесстрастный пси-голос, принадлежавший инку базы. – В системе Госпожи произошла перегруппировка геянского флота. Подготовка удара по Госпоже закончена».

«Вот мерзавец! – проворчал Вариг. – Это не тебе, Бат. Я об Игроке. Отправь нас на «Маг».

Стены «карцера» засветились, превращаясь в зеркала, и лишь после короткой дурноты и тихой карусели в голове стало ясно, что это была кабина консортной линии метро. Вышли из нее все четверо уже на борту спейсера «Маг».

В рубке корабля дежурил один человек – драйвер-прима Даль-разведки Марк Стоичков, отреагировавший на появление начальства взмахом руки. Прибывшие расположились в свободных кокон-креслах, и Вариг обратился к инку спейсера:

«Дай картинку, Мэдж».

«Включаю», – вежливо отозвался Мэджик.

Стены рубки прозрели. Стала видна панорама наполовину съеденной планеты с Младенцем Конструктора на ней. С расстояния в сто тысяч километров Госпожа больше всего напоминала сияющую снежно-белую розу диаметром около двух тысяч километров с удивительно гармоничным, красивым, геометрически идеальным рисунком лепестков. Чем-то они были похожи – «роза» Госпожи и «гвоздика» Тартара, при всей несхожести характера проявления, геометрии, формы, цвета и поведения, потом Влад понял: вылупившиеся в домене Игроки являли собой разумные системы глобального уровня, носители иных законов и ценностей, и действовали на наблюдателей одинаково впечатляюще.

Вокруг обвитой дымами планеты вспыхнули алые огни, обозначающие корабли геянского космофлота, потом зеленые – корабли «контрас». Один из алых огней начал мигать.

«Это спейсер командира флота «Могущественный», – пояснил инк «Мага». – Камикадзе-наводчик находится на нем. Его дублер – на спейсере «Соломон».

Замигал еще один алый огонек.

«Все группы готовы к операции, – доложил Лао Юань, командир бригады «контрас», работавшей возле Младенца Конструктора. – Пора начинать».

Горан обменялся с Владом слоганом, сводящимся к сакраментальной констатации факта: «Кажется, нас отстранили от участия в деле».

Внезапно через все поле обозрения виома пронеслась золотая искра, исчезла, чтобы появиться уже над Госпожой, и тут же закрутила карусель маневра, спасавшего неизвестный аппарат от атаки хищно кинувшихся на него геянских кораблей.

«Чей это спейсер?» – быстро спросил Вариг.

«Определить не могу, – ответил Мэджик. – По форме это гуррахский псевр, на вызовы не отвечает».

«Это Кроули, – сказал вдруг Влад. – Он хочет защитить свою крестницу от нападения».

«Сумасшедший! Каким бы сильным файвером он ни был, со всем флотом Геи ему не совладать!»

«Этот «диплодок» – приманка, реализация отвлекающего маневра. Кроули уже на борту «Могущественного».

Вариг подозрительно глянул на Влада:

«Вы часом не поддерживаете с ним связь, юноша?»

«Поддерживаю, – виновато ответил Влад. – Вернее, он вызвал меня и предложил поучаствовать в охоте на камикадзе».

«И что же?»

Влад помедлил.

«Я отказался».

Дивий усмехнулся:

«Он схитрил».

Вариг поднял бровь, разглядывая порозовевшее лицо молодого землянина.

«Каким образом?»

«Сказал, что подчиняется только нам. В ближайшее время, как я понимаю, следует ждать в гости самого Кроули».

«Яблочко от вишенки недалеко падает… – Претор ОКО имел в виду отношения Дивия и Влада, как учителя и ученика. – Послушайте, господа, у меня возникла идея… В самом деле, а не помочь ли нам Кроули? По сути, мы сейчас решаем одну проблему…»

«Идея неплохая, – отозвался Дивий, – только нет гарантий, что господин Кроули примет нашу помощь. Сынок, можешь вызвать его на связь?»

Влад застыл на несколько мгновений, глядя куда-то вдаль, сквозь стенки рубки спейсера, затем в центре рубки возникло переливчатое водянисто-прозрачное облачко, похожее на фигуру человека, и люди услышали знакомый насмешливо-воинственный пси-голос файвера:

«Благодарю за предложение, джентльмены. В принципе, я справился бы и сам, но с вашей помощью это будет быстрее. Берите на себя дублера, он на спейсере «Соломон», я ликвидирую наводчика на «Могущественном».

Переливчатый призрак исчез.

«Отбой основному варианту! – скомандовал Вариг. – Лао, переключи все группы на «Соломона».

«Принял, выполняю, – ответил командир бригады. – Начинаем развертку».

«Разрешите принять участие в операции и нам», – привстал из кресла Горан Милич.

«Вы уже поучаствовали, – сухо отрезал Вариг. – Теперь поработают другие».

«Пусть идут, – мягко возразил Дивий. – У них есть опыт взаимодействия, к тому же не стоит забывать, что Велича подстраховывает команда патриархов».

Претор ОКО нахмурился, побарабанил пальцами по подлокотнику кресла, нехотя процедил:

«Идите… только без самодеятельности! Включайтесь в сеть «спрута» операции и выполняйте все, что прикажут».

Влад посмотрел на Горана, что-то спросил в мысленном диапазоне, получил ответ, и оба они… исчезли!

– Мать твою!.. – вслух выговорил руководитель «контрас». – Я не знал, что комиссар тоже умеет парить![47]

«Ему помог Влад, – улыбнулся волхв. – Можно подумать, ты не знал, чем это закончится. Не волнуйся, они справятся».

«Я не волнуюсь. Но их время от времени надо останавливать, самостоятельность без ограничений до добра не доведет».

«Не ворчи, сам был молодым и рьяным. Мы собирались нанести визит председателю СЭКОНа…»

«Да, время, – спохватился Вариг. – Впрочем, сходи на встречу один, меня господин Гриб недолюбливает. Я останусь тут на время операции, потом вернусь на службу».

Дивий кивнул, бросил взгляд на чудовищную «розу» Госпожи, и его кресло опустело. Он тоже умел парить.

Вариг этого не заметил, он уже вслушивался в переговоры исполнителей операции по сети «спрута», с угрюмой обреченностью ожидая реакции Лао Юаня, наверняка недовольного вмешательством бывшего комиссара ОКО и его юного напарника. Однако время шло, а командир бригады молчал, хотя знал, что Милич и Влад уже находятся на борту спейсера «Соломон».

Команда «Вперед!» последовала, как всегда, ожидаемо-неожиданно. Операция началась.

В пространстве объявились еще два спейсера, ведомые оперативниками «контрас», и тут же устремились в атаку на геянские корабли, сразу изменив ситуацию боя «диплодока» Кроули с превосходящими силами противника. Спейсер «Соломон» атакован не был, так как свободно мог уйти в «струну», чтобы спасти дублера камикадзе-наводчика. Зато отряд «контрас» атаковал его изнутри – через отсек метро, а когда охрана спейсера стянулась к отсеку, чтобы уничтожить десант, Горан и Влад продемонстрировали тот же трюк, что и на спейсере «Империя»: комиссар отвлек охранников жилой зоны, Влад проник в каюту, где томился дублер… и операция получила развитие, которого никто не ожидал. Потому что дублером камикадзе-наводчика оказалась женщина! Но что бы она ни собиралась сделать, хладнокровно убить ее Влад не мог. Он не убивал даже врагов, прекративших или не оказывающих сопротивление, здесь же речь шла о женщине, не виноватой даже в том, что ее выбрали в качестве наводчика геянского эгрегора.

Усыпив телохранителя, опекавшего камикадзе в каюте, Влад объяснил Горану ситуацию, тот связался с Лао Юанем, и командир бригады мгновенно сменил вариант операции, учитывающий подобные изменения. Интраморф Лао Юань был умным человеком и знал цену решения, принятого землянином.

В сотне метров от спейсера «Соломон» возник гуррахский псевр и нанес удар по корпусу «Соломона» из вакуум-преобразователя, проделав в нем глубокую и широкую дыру. Тотчас же в эту дыру устремился когг поддержки, из которого высадилась десант-обойма, в течение минуты расчистившая коридоры двух поврежденных уровней спейсера от фоксов охраны. Еще через минуту возле дыры появились Влад и Горан, волочивший на себе женщину, и началась эвакуация десанта. Когда инк «Соломона» получил наконец разрешение от командира геянского флота на «струнное катапультирование», когг с десантниками, комиссаром, Владом и дублером уже принимала аварийно-финишная система «диплодока», после чего он исчез.

Только после этого Вариг, не участвовавший в операции, но бывший свидетелем всех ее перипетий, смог вздохнуть с облегчением и скомандовал всему флоту «контрас» покинуть район Младенца Конструктора. К этому моменту уже было известно, что Кроули свою часть операции выполнил без особого труда.

* * *

Вопреки мнению Горана, что Вариг в бешенстве и готовит головомойку за отказ Влада от прямой ликвидации наводчика, руководитель «контрас» хоть и пребывал в минорном настроении, однако устраивать разнос не стал.

Оглядев прибывших в рубку «Мага» контрразведчиков, имевших одинаковый подчеркнуто безразличный вид, он покачал головой и со вздохом признался:

– Более опытных и отважных оперработников у меня нет… но лучше бы вы были худшими. Мне тогда не пришлось бы нервничать, потому что я не поручал бы вам ответственных заданий.

Горан и Влад, вытянувшись, молча ели глазами начальство, не понимая, к чему оно клонит. Потом Влад «принюхался» к пульсирующим в рубке ментальным полям и понял, что среди находившихся здесь членов экипажа спейсера есть более сильный интраморф, исподтишка наблюдавший за ними.

Вариг раздвинул губы в едва заметной усмешке:

– Считайте, что на этом разбор операции закончен. За вас вступились такие деятели, что я не мог им отказать в любезности поговорить с вами с глазу на глаз.

Тотчас же сидевший в кресле драйвера-примы Марк Стоичков выпрыгнул на середину рубки, рассмеялся, разводя руками, и контрразведчики поняли, что перед ними не Стоичков, а Кроули, подчинивший себе сознание пилота.

– Неплохо поработали, парни, хотя, я гляжу, вы любители сами себе создавать проблемы. Однако что было, то было. У меня к вам деловое предложение. Давайте объединим усилия в борьбе за выживание в домене. Это предложение относится и к вам, господин претор. – Стоичков-Кроули посмотрел на Варига. – Вообще ко всем интраморфам. Ситуацию вы знаете: Гея не остановится на стадии экспериментирования со своим оружием и по очереди уничтожит нас всех, а убирать по одному камикадзе-наводчиков мы просто не успеем.

– Что вы предлагаете конкретно? – поинтересовался Вариг, на всякий случай давший приказ подчиненным на борту спейсера быть наготове. Правда, если Кроули и услышал команду, то не прореагировал.

– Я предлагаю уничтожить Гею, – небрежно сказал он.

Люди в рубке обменялись слоган-мнениями, смысл которых сводился к формуле «крыша поехала»…

Стоичков-Кроули понимающе засмеялся.

– Какие вы все же одинаковые, парни. Вопрос стоит так: или мы их, или они нас – третьего не дано. Самая оптимальная стратегия в данной ситуации – уничтожение армии врага. Неужели не понимаете?

– Вы предлагаете нам… устроить бойню? – ровным голосом спросил Горан.

Стоичков-Кроули поморщился:

– Ах, комиссар, комиссар, когда же вам надоест изображать благородных рыцарей… Неужели вы не понимаете, что иного выхода нет? Гея скоро догадается, что владеет физикой невозможных состояний, а как только догадается – пустит свое оружие в ход, не задумываясь. Ибо человечество – самый жестокий и непредсказуемый из Игроков, осознавших, что они могут изменять регулятивы Игры, не являясь при этом Законом высшего порядка. То есть Абсолютным Игроком.

В рубке стало тихо. Трое оппонентов Кроули смотрели на своего коллегу, сознанием которого управляла психоматрица файвера, и отвечать не спешили. Каждый из них, в том числе и Влад, знал, что Кроули не преувеличивает, но согласиться с его методами борьбы не мог.

– Гея – не просто Игрок, это четыре миллиарда людей! – сказал наконец Асур Вариг. – Которые абсолютно далеки от всех проблем домена, кроме разве что проблемы бытия. Они просто хотят жить. Пусть не все они умеют мыслить и творить…

– Чепуха! – презрительно махнул рукой Стоичков-Кроули. – Если способ восприятия бытия людьми и можно назвать мышлением, то этот способ самый примитивный из всех возможных. К тому же состояние Надорганизма лишает человека индивидуальности, его «я», что неизбежно ведет к снижению творческого потенциала. Человечество Геи переживает глобальное упрощение интеллекта и психики, это даже не толпа – конгломерат не имеющих самостоятельности особей, инертная масса, спокойно идущая на убой или уничтожение себе подобных.

Вариг покачал головой:

– Боюсь, мы не согласимся с вами, файвер. Только вместе с Геей, а также с Тартаром и новорожденным Конструктором мы сможем остановить процесс сближения Стенок и выжить. Чтобы потом приступить к разгерметизации Космориума. Мы попытаемся доказать Гее, что сила – в единении! Что, воюя между собой, мы погибнем все. В том числе – только-только выходящие на тропу разумного созидания цивилизации.

– Да что вам до этих цивилизаций?! – рассвирепел Кроули. – Пусть позаботятся о себе сами! Что хорошего сделали вам люди Геи? Ничего! Преследовали вас и убивали! За что их щадить? Какие морально-этические принципы мешают вам реально смотреть на вещи?

Контрразведчики молчали. Стоичков-Кроули стал двоиться, глаза его засветились злобой, но он сдержался.

– Слепцы! Может быть, и правильно, что Гея приговорила вас к смерти. Слюнтяям и гуманистам в космосе делать нечего!

– Пошел вон! – негромко, но четко сказал Горан.

Стоичков-Кроули в недоумении вздернул брови, глаза файвера вспыхнули, и на голову комиссара обрушился мощный пси-удар, способный превратить в дым сознание любого человека, но за мгновение до этого Влад поставил между Кроули и Миличем отклоняюще-отражающий экран, и разряд Сил ушел в сторону, частично отразившись назад. Не ожидавший этого Кроули бросился в атаку, как буйвол, надеясь на свое превосходство, и был встречен тройной пси-контратакой, превратившей помещение рубки в арену сверхбыстрой и не видимой постороннему глазу схватки.

Все четверо оказались в странном виртуальном мире, развернутом фантазией каждого до состояния реальности. Влад не знал, каким видится пространство боя сподвижникам, но его личное восприятие воскресило пейзаж Земли.

Одетый в косматую шкуру, с грубым каменным топором в руке, он стоял на дне тесного ущелья, прижатый спиной к слоистой каменной стене. Дно ущелья было усеяно острыми черными шипами нагуалей, такая же черная щетина свешивалась с неба, почти полностью закрывая ущелье сверху. Рядом, пригнувшись, стояли в шкурах, с такими же топорами в руках, Горан и Асур Вариг, а напротив рыл копытом россыпь камней жуткий зверь, похожий на носорога, но трехголовый! Каждый его рог с раскаленным добела острым концом был направлен на одного из противников, являя собой гораздо более грозное оружие, чем их каменные топоры.

Носорог прыгнул!

Но не остались на месте и люди. Влад метнулся под ноги зверю, ударил топором снизу вверх по рогу, увернулся от мощного копыта, ударил зверя в бок и отскочил. То же самое сделали и Вариг с Миличем, хотя и не с той легкостью, что Влад. Получив шесть достаточно чувствительных ударов, пусть и не пробивших шкуру, носорог отступил, выцеливая врагов. Головы его свободно перемещались по всему телу, так что каждая все равно смотрела на своего противника, несмотря на то что люди теперь окружали зверя с двух сторон ущелья.

Носорог прыгнул еще раз… сразу в две стороны!

Скрежет рассыпающихся камней, визг, гулкие удары топоров по рогам и по чешуйчатой шкуре…

Рог прошел в сантиметре от головы Влада, увернулся он с трудом, осознавая, что, только объединив усилия, они смогут дать отпор монстру. И вдруг он увидел над головой скальный выступ, почти отделенный от стены ущелья широкой трещиной. На выступе сидела… Улыба… и молча протягивала ему руку. Решение созрело мгновенно.

– Атакуйте! – крикнул он «соплеменникам» в шкурах, помятым, покрытым потом, кровью, пылью и грязью, но все еще несдающимся.

Горан и Вариг бросились на трехголового монстра, а Влад, взлетев по стене ущелья, как кошка, всунул в щель свой топор, уперся ногами в стену; Улыба уперлась тоже; они нажали с яростным выдохом, и скала, отделившись от стены окончательно, свалилась на спину носорога…

Удар, гул, грохот, вопль…

Видение ущелья перед глазами Влада заколебалось, исчезло, он вновь оказался в рубке спейсера. В метре от него неподвижно лежал Марк Стоичков. Горан и Асур Вариг, пригнувшись, стояли поодаль с вытянутыми вперед руками, кончики пальцев которых еще источали нежное розоватое сияние.

«Слепцы! – донесся удаляющийся пси-голос Кроули. – Вы еще пожалеете о своем отказе. Этот домен уже давно принадлежит другому Игроку, который и запустил процесс очистки Космориума от «вирусов» нагуалей и людей, а вы упорно продолжаете цепляться за него, как за соломинку… не научитесь приспосабливаться к новым хозяевам – исчезнете…»

Голос растворился в шорохах эфира.

Люди в рубке разглядывали друг друга и молчали. Вариг подошел к телу Стоичкова, нагнулся и тут же выпрямился.

«Мэдж, медиков сюда! – Повернулся к Владу: – Спасибо, Панкратов, вовремя подключился к своему общинному эгрегору».

Горан с любопытством посмотрел на Влада, делающего вид, что ничего особенного не произошло.

– Ты действительно подключился… к земному эгрегору?

Влад, помедлив, кивнул. Объяснять, что этим «эгрегором» – скалой, упавшей на «носорога» Кроули, – было личное поле Сил Улыбы, он не хотел.

ВОТ И МЫ, ЛЕГКИ НА ПОМИНЕ…

Ему не нужно было куда-то лететь, перемещаться, чтобы посмотреть на какой-то объект или почувствовать новое физическое явление. Он был сразу во всем, и он был всем. Для него не существовало расстояний, времени, разделенных свойств материи, понятий «покой» и «скорость», так как он был всегда и везде, в каждой точке своего многомерного тела, подчиняющегося единственному трансформирующему Закону высшего порядка – своей Воле!

Он был способен противостоять любым ударам внешней среды – Большой Вселенной – в настоящем и будущем, мог изменить ход событий внутри себя, преобразовывать клетки-домены, отменять законы и даже упреждать ходы других Игроков такого же уровня, чтобы согласовать тактику поведения и сбалансировать интересы, не забывая при этом о себе.

Он не забыл и о тех, кто помог ему проснуться от долгой миллиарднолетней спячки в теле другого Игрока и предпринял определенные шаги к изменению условий Игры, с тем чтобы метагалактический домен, не получивший должного развития, перешел в его владение. Однако на этот же домен заглядывались и другие Игроки, заинтересованные в усилении собственной зоны влияния в Игре, и ему пришлось маневрировать, манипулировать информационными потоками, ожидая изменения локальных законов пересечения границ между Метавселенными – Абсолютными Игроками. Время для него не имело значения, он сам устанавливал принципы взаимодействий и направленность физических процессов внутри объема Игры, но все же он был не всемогущ. Поэтому получив сообщение о тенденции глобальных перемен в домене, ставшем его «роддомом», он тут же послал туда гонца, способного проанализировать обстановку и сделать вывод.

Имя посланца было – Конструктор…

Мы не имеем возможность выразить невыразимое, описать неописуемое, адекватно отразить не только мысли исполинов-Игроков, представлявших собой целые разумные Метавселенные, мыслящих такими же вселенными, но и их быт. Все сравнения, приведенные в данном тексте, – суть отражения слабеньких человеческих логик, основанных на полярном восприятии действительности. Человеческий язык не в силах описать поведение даже элементарных частиц, из которых строится человеческое тело, что уж говорить о разумных суперсистемах, сложность которых превышает человеческое воображение…

Итак, Посланец Игрока получил задание проникнуть на территорию другого Игрока, в силу уникальности ставшую яблоком раздора между множеством заинтересованных фигур самого разного уровня развития. Однако посланец – Конструктор – тоже был Игроком, сверхсложной разумной системой со своим набором личностных черт, устремлений, переживаний, мало имеющих общего с человеческими, со своими интересами и надеждами, заботами и ценностными установками, поэтому он в свою очередь отправил в Метагалактику, ограниченную потенциальными барьерами и получившую от своих обитателей название Космориум, разведсистему более низкого порядка, так сказать, свою «проекцию», которая легко нашла возможность проникнуть в Космориум сквозь его Стенки – реализованные волей недавних Игроков «невозможные» состояния континуума.

Посланец-«проекция» мог принимать любую форму и свободно перемещаться на любые расстояния, не обращая внимания на «колючки» нагуалей, заполнивших пространство Космориума. Для него весь этот миллиарднопарсековый куб был не больше, чем для человека планета Земля, где он родился. Каково же было удивление Конструктора-дубля, когда он обнаружил внутри Космориума не одного, а сразу множество Игроков самого разного уровня, и среди них – и объединенное человечество, отдельные особи которого когда-то помогли ему родиться на свет.

Еще большее удивление посланца вызвало появление родственника: внутри Космориума родился еще один Конструктор с весьма необычной, специфически ориентированной психикой! Это потрясло «проекцию» Конструктора настолько, что она тут же пересекла Космориум и «выкристаллизовалась» из вакуума рядом с растущей Госпожой, как назвали проросшую спору люди, занятые своими делами в данной области пространства. Через мгновение Конструктор поймал мысль-волю, направленную непосредственно ему: его появления ждали! – и согласился встретиться с неожиданным союзником, обладавшим достаточно высокой концентрацией пси-энергии. Звали его Кристофер Кроули, и был он представителем пятой волны разума в этой Метавселенной.

Они встретились в созданной Конструктором сфере индивидуального контакта, подвешенной над Госпожой, но недоступной для наблюдения никакой аппаратуре геянского космофлота. Оба избрали для контакта человеческую форму тел и со стороны, наверное, смотрелись как собеседники-люди, с любопытством изучающие друг друга. Однако скорость их информационного обмена намного превышала скорость человеческой речи, поэтому встреча по местным меркам длилась совсем недолго.

Кроули ввел гостя в положение дел, рассказал о своих экспериментах с насыщением Госпожи женской генетической информацией, поделился своими соображениями насчет развития событий в районе выхода Тартара и предложил собеседнику уничтожить сначала Гею, как Игрока с высоким законотворческим потенциалом, а затем и Тартар.

Конструктор выслушал предложение внешне равнодушно, рассеянно «пошевелил» внутренние интеллектуальные структуры Кроули, изучая его психику, и задал несколько вопросов, характеризующих его интерес к другим Игрокам, находящимся в Космориуме.

Кроули поморщился, эти вопросы говорили о несерьезном отношении пришельца к личности файвера, и Конструктор это заметил.

«Мой недалекий друг, – сказал он с легким оттенком отвращения, – за тысячу лет ты мало изменился. Мерность пространства решений во вселенной колеблется в широких пределах, и лишь для большинства людей она сводится к двумерному варианту «да» или «нет». Ситуация в домене многомерна, а ты продолжаешь оценивать ее с точки зрения «черное-белое». За помощь Госпоже спасибо, хотя твое желание создать мне «подругу» смешно, но я вряд ли смогу помочь тебе стать б о л ь ш и м Игроком. Твои сородичи-файверы ушли далеко вперед, тебе их уже не догнать. За время, истекшее с момента последней Игры, даже в поврежденном нагуалями домене с измененным «отцовским» морфогенетическим полем, которое уже не кодирует генезис, появились новые файверы, люди Воли, ты же остался на той же ступеньке развития, по сути превратившись в изгоя, предателя рода».

«Я исправлюсь, – быстро ответил Кроули, – просто у меня не было учителя. Но с вами я встану на ноги. Приказывайте, я выполню любое ваше желание! И помогите мне разобраться с одним из этих новоявленных… героев».

«С кем?»

«Он сын Ставра Панкратова и Виданы…»

«Чем он тебе помешал?»

«Он Предтеча, его сын может стать хозяином домена…»

«Я подумаю», – был ответ.

Встреча закончилась.

Кроули исчез, сложным зигзагом преодолев космическое пространство по цепочке воплощений, чтобы сбить собеседника со следа. Конструктор рассеянным взором проследил за его передвижением до базы в системе джезеноидов, потом вышел в пространство и позвал Госпожу на языке, который миллиарды лет назад мог сотрясать всю Метавселенную.

Младенец Конструктора, услышав знакомый голос, ответил, и от его ответного ликующего вопля пошатнулось пространство, сминая, сплющивая, превращая в языки светящегося льда геянские корабли!..

ЭТОТ МИР – МОЙ!

Ликвидация Левона Карачени группой Ванессы не предотвратила нанесение «точечного» удара Геи по Земле, в результате которого исчезла еще одна из деревень Райсейской общины.

Узнав об этом, руководители «контрас» собрались на внеплановое совещание, вызвав на борт «Мага» основных своих исполнителей, Влада и Горана. Ни Грехов, ни Железовский, ни другие интраморфы-патриархи все еще не спешили устанавливать официальный контакт со «службой равновесия», функции которой выполняла «контрас», надо было срочно предпринимать какие-то меры, так как уровень влияния Геи-Игрока на жизнь Космориума повышался день ото дня.

– Я начинаю жалеть, что мы отказались от предложения Кроули, – мрачно сказал Вариг, когда в рубке спейсера собрались все те, от кого зависела слаженная работа контрразведки.

Кроме самого претора ОКО и Дивия, здесь присутствовали Горан Милич, Влад, архиной Православной Церкви и эксперт СЭКОНа Джоанна де Лафер.

– Надо признать, что мы зашли в тупик, – сказала она, с недоверчивым интересом поглядывая то на огненный костюм Влада, то на его светящееся изнутри лицо; женщине исполнилось около семидесяти лет, но выглядела она вдвое моложе. – Дальнейшее противостояние только усугубит наше положение. Нас просто перебьют, как мух.

– Что вы предлагаете? – все так же мрачно спросил Вариг. – Чтобы мы ушли в сторону, перестали играть роль балансира?

– Мы уже не контролируем ситуацию в домене. Наши возможности исчерпаны, и даже помощь этого юного файвера, – кивок в сторону Влада, – ничего в глобальном масштабе изменить не сможет. В Игру вступили основные Игроки, нам на этом поле делать нечего.

– Все так считают? – Руководитель «контрас» исподлобья оглядел присутствующих.

– Есть небольшое уточнение, – мягко сказал Вариг. – В принципе, вы правы, дорогая Джоанна, однако, поскольку присутствующие в домене файверы-патриархи не торопятся начать с нами переговоры, мы должны продолжать свое дело. Насколько я знаю историю, Габриэль Грехов вмешивается в события лишь в кризисной ситуации. Если этого не происходит, значит, кризис еще не наступил.

Архиной поморщился, взглянул на Дивия:

– Ваше мнение, советник?

– Мое мнение не в счет, – ответил волхв. – Возможно, мы на самом деле поступили недальновидно, отвергнув идею Кроули, но можем еще кое-что сделать в этом направлении.

Влад – с недоумением – и Горан – с любопытством – посмотрели на старика-землянина. Тот понял их чувства, усмехнулся:

– Я не собираюсь просить вас уничтожить Гею, есть более оптимальная стратегия, чем гекатомба. Тем более что люди ни в чем не виноваты. Необходимо убрать лишь водителей эгрегора Геи, чтобы на некоторое время лишить его инициативы и организующей силы. Например, в первую очередь надо уничтожить Пустана Гриба. Думаю, это нам по силам.

Все присутствующие, не сговариваясь, посмотрели на Влада. Горан беззвучно рассмеялся, подмигивая ему. Влад нахмурился.

– Только камикадзе согласится ликвидировать Гриба, – проворчал архиной. – Хотя, подозреваю, у нас такие герои найдутся.

– Хотя бы я, – сказал Горан.

– Я тоже, – тихо добавил Влад.

– И я, – закончил Дивий.

– Не сомневаюсь, – снова поморщился патриарх Церкви. – Как любит говорить уважаемый претор: яблочко от вишенки… Боюсь, у нас не хватит наград для всех желающих влиться в обойму камикадзе.

– «Волхвы не боятся могучих владык, а княжеский дар им не нужен», – процитировал Дивий строчки стихотворения Пушкина. – Давайте не будем отвлекаться на никчемные словоизлияния. У меня готов план операции по Грибу, прошу ознакомиться.

Землянин подбросил в воздух горсть золотистых перстеньков-фреймов, которые подплыли к сидящим в креслах контрразведчикам. Каждый из них надел перстенек на палец, подождал, пока он всосется в кожу. Теперь можно было начинать обсуждение предложенного волхвом плана операции.

Однако обсуждения не получилось.

Сначала всех взбудоражило сообщение о странном «штормовом волнении» пространства возле Младенца Конструктора, в результате которого погибла половина флота Геи. Потом наблюдатели синтезировали панораму явления из множества принятых в разных диапазонах картинок, и люди в рубке «Мага» увидели жуткую, сияющую всеми оттенками багрового цвета фигуру над Госпожой и увидели реакцию Младенца на эту фигуру. Сомнений не было: в «роддом» явился взрослый Конструктор!

Тишина в рубке стала зловещей, отражая чувства людей, а Влад вдруг ощутил растущую тревогу, будто над ними – над рубкой, над всем кораблем – выглянул из пустоты дьявол и протянул к ним когтистую лапу. Проснулись «аварийные системы» организма. Пси-эфир вокруг зазвенел, как натянутая струна, и Влад услышал нежный голос Улыбы:

«Влад, милый, ты в опасности!..»

«Я чую, – ответил Влад. – Помоги мне определить источник».

«Вдвоем это нам не по силам, обопрись на свой род, а я позову свой…»

Влад почувствовал, как стремительно расширяется сфера восприятия, как подсоединяются к его сознанию, сенсингу и полю Сил поля других людей в космосе и на Земле, сливаясь в единое поле коллективной Воли, и его взгляду стал доступен весь Космориум!

Метаморфоза подключения файвера к высшим горизонтам поля Сил длилась всего доли секунды, никто в рубке спейсера этого еще не заметил, но Влад уже знал, что их ждет, понимая, что не успеет спасти всех.

– Ну вот и все, господа интраморфы! – вдруг заговорил архиной другим, несвойственным ему равнодушным голосом. – На этом мы и закончим возню с вашей организацией.

– О чем вы, Славомысл? – с изумлением оглянулся Вариг на патриарха Церкви.

– Он… закодирован! – вскочил Горан, направляя на продолжавшего сидеть патриарха ствол «универсала» на плече.

– Я это подозревал, – проворчал Дивий, вонзая вспыхнувший взгляд в глаза патриарха. – Кто вас кодировал, Славомысл? Давно вы работаете на Пустана Гриба?

– Вы исчадия ада, – тем же равнодушным голосом, без выражения, ответил архиной. – Народ Геи вас проклял. Поэтому вы сейчас отправитесь в преисподнюю!

«Он камикадзе! – сообразил наконец Влад. – Она тоже! – Кивок на Джоанну. – Гея вычислила практически всю сеть «контрас». Надо немедленно уходить!»

– Не успеете, – торжествующе улыбнулась слегка побледневшая госпожа де Лафер. – Мне очень жаль, но мой повелитель уже спустил курок.

Влад, обозревающий в своем новом состоянии весь космос, увидел, как пространство между Геей и той точкой, где находился в данный момент спейсер «Маг», исказила черная судорога. Гея-Игрок действительно «спустила курок» своего небывалой мощи оружия.

«Цепляйтесь за меня!» – крикнул молодой человек, создавая объем поля Сил, «проваливающийся» сам в себя, в многомерную структуру, отделенную от остального космоса группой трансляционных законов перехода. Знание этого перехода пришло само собой, потому что та система, частью которой стал молодой землянин, свободно владела языком хроник Акаши (астрала, ментала, психоматрицы вселенной, поля Сил) и мгновенно реагировала на их изменение. Опираясь на эгрегор земных родовых общин, Влад осуществил абсолютный перенос координат выделенного им объема пространства, то есть переместил всех «прицепившихся» к его пси-сфере людей в другое место.

Разряд геянского эгрегора, ориентированный на уничтожение руководства «контрас» и направляемый камикадзе-наводчиками Славомыслом и Джоанной де Лафер, на атомы разнес спейсер «Маг» и несколько баз «контрас» в разных уголках пространства, но главные действующие лица контрразведки были уже в безопасности.

Мгновение перехода, затемнившее сознание перемещенных, все восприняли как тяжкий удар по голове, по всей нервной системе, поэтому люди не сразу привели мысли в порядок, не понимая, что произошло и где они оказались. Влад пришел в себя первым и уже не удивился, увидев рядом Улыбу, в огромных глазах которой читалось изумление, недоверие и восторг. Затем Влад осознал, что их небольшую группу – Дивия, Горана, Варига, его самого и Улыбу – рассматривает множество других людей, и наткнулся на дружелюбно-печальный взгляд невысокого черноглазого мужчины в черном комбинезоне, то и дело змеящемся голубыми молниями.

– Здравствуй, тезка, – улыбнулся мужчина. – Поздравляю тебя со вступлением в Клуб Игроков. Друзья, позвольте представить вам Габриэля Панкратова.

Влад оглядел лица окружавших его людей, узнавая их внутренней памятью рода. Здесь находились все, кто когда-то участвовал в войне против ФАГа, не было лишь человека, которого Влад хотел бы увидеть больше всего на свете.

– Очень рад! – подошел к нему Аристарх Железовский, протягивая громадную ладонь. – Хотя мы уже знакомы. – Повернулся к Улыбе: – Привет, правнучка. Я говорил, что мы встретимся, вот мы и встретились. А ты вся в прабабку: такая же красивая и своенравная.

Улыба застенчиво опустила ресницы, вспыхнула. К ней подошла Забава Боянова, обняла, с укоризной посмотрела на мужа.

– Не можешь без колкостей. Лучше похвалил бы ее за то, что она такая смелая. – Забава перехватила взгляд Улыбы, украдкой брошенный на Влада, проницательно заглянула ей в глаза. – Он?

Улыба кивнула.

– Одобряю. Готова пойти за ним на край света?

Еще один кивок.

– Ну и отлично. Тебе придется многое пережить, девочка, как и еще одной твоей прабабке, Видане, которая родила этого молодого человека. Так что вы с ним в какой-то мере родственники. Хотя это не главное. Главное, что ты от него неотделима, как я неотделима от этого несносного старика.

К Владу стали подходить остальные патриархи, похлопывая его по плечу, обнимая, пожимая руку; началось общее оживление, в процесс знакомства втянулись и руководители «контрас», наконец осознавшие, что все они находятся в бункере Пайола Тота. Влад не удивился, увидев среди них Уанкайову. Он давно подозревал, что чернокожий афроид интраморф, а может быть, и файвер.

– А теперь пора уходить, – сказал Грехов, дождавшись относительной тишины. – Вот-вот разразится шторм.

В гостиной бункера установилась полная тишина. Разговоры стихли, в том числе – мысленные. Все оглянулись на человека, называвшего себя странником Вечности.

– Что вы имеете в виду? – спросил Асур Вариг. – Куда мы должны уходить? О каком шторме идет речь?

– В Космориуме оставаться опасно. Совсем скоро разразится война между Геей и Конструктором, стабильность вакуума будет нарушена, произойдет полный коллапс. Нам необходимо уходить отсюда.

– Куда?

– На волю, за Стенки Космориума. Вот он уже выходил за Стенки, – Грехов кивнул на Влада, – и видел воплощение наших творческих принципов.

– А как же остальные? Земляне? Интраморфы? Другие разумные существа? Они… погибнут?

– Вероятно, да. Хотя новый хозяин домена может и не допустить гибели жизни в столь глобальных масштабах. С другой стороны, нельзя допускать к Игре столь агрессивного Игрока, как человечество Геи.

– И кто же новый… хозяин?

– Тот, кто запустил процесс очистки Космориума от «вирусов» чужих Законов и негативных физических и социальных процессов. Еще наши предки тысячи лет назад догадывались об истинных держателях и создателях Вселенной. Помните, у Гермеса? «И когда все вещи свершатся, о Асклепий, тогда Господь и Отец, высший Бог, правящий единством мира, видя нравы и деяния людей, исправит зло деянием Воли и божественной доброты; дабы положить конец заблуждениям и всеобщей развращенности, Он утопит мир в потопе, или уничтожит его огнем, или разрушит его войнами и вернет миру его первозданную красоту, дабы мир еще казался достойным восхищения и обожания, похвал и благословений, дабы он еще славил Бога». – Грехов подумал и добавил чуть тише: – Ибо природа Бога есть замысел Воли.

– Значит, Кроули говорил правду? Универсум отдал наш домен другому Игроку…

– Кроули болтун и беспринципный экспериментатор, но защищать свои идеалы готов до конца… если речь идет не о его собственной жизни. Хотя суть не в его идеалах. Давайте-ка проясним ситуацию. Универсум, то есть Вселенная, которой принадлежит… принадлежал наш метагалактический домен, является не просто разумной Сверхсистемой, но – Сверхсистемой Игроков. И одновременно Игроком высшего плана. Но есть Игроки еще более высокого уровня, регулирующие Законы Игр, так называемые Абсолютные Игроки. В Большой Вселенной их бесконечное число, разделенных не расстоянием и временем, но Бесконечностью и Вечностью, пространствами Несуществующего и Невозможного. Однако и они не являются последним горизонтом Идеала и Гармонии жизни, потому что и вся Большая Вселенная – это одна колоссальная, вечная, многомерная и многокритериальная, недоступная никакому человеческому воображению Разумная Игра!

Последнее слово Грехова прозвучало как удар гонга, от которого у Влада перехватило дыхание.

Грехов улыбнулся.

– Теперь спустимся чуть пониже. Как говорится, туда, где меньше Бога, но больше человека. Мы многое можем, все здесь присутствующие, но продолжаем оставаться людьми, в отличие от изгоев типа Кроули, ставших человеконенавистниками в силу ущербности психики. Итак, я нарисую вам схему выращивания Игрока в таких Метавселенных, как наша, чтобы вы ясно представляли себе, что происходит.

Первый этап – это рождение Метавселенной, причем происходит это по-разному, в зависимости от условий Игры и воли Творца. К примеру, наша Метагалактика возникла в результате инфляционного раздувания и многоуровневого фазового сдвига вакуума.

Затем в образовавшемся континууме появляются Архитекторы Мира, задача которых – откалибровать вакуум таким образом, чтобы в Метагалактике появились более сложные формы жизни. На смену Архитекторам приходят Конструкторы, оптимизаторы Мира, создающие его сетчато-волокнистую звездно-галактическую структуру. Или иную другую, но с огромным разнообразием структурных форм.

На смену Конструкторам должны появляться Инженеры Мира, чья цель – нарушение симметрии и дальнейшее усложнение форм материи и жизни и путей развития разума, способного объединить в с е потенциально интеллектуальные системы в одну.

Затем наступает эра Духовных Организаторов, отвечающих за метаэтику жизни. Часть морально-этических принципов культурогенеза культивировалась и на Земле, и на Гее, они известны и под десятью заповедями христианской Церкви и под принципами этики духовного очищения.

И, наконец, появляется Глобальная Разумная Система, либо становящаяся Игроком, либо переходящая в состояние Заповедника немыслимо сложных форм жизни. Об этом я говорить не буду, это тема отдельного разговора.

Что же произошло в нашей Метавселенной? А произошел сбой эволюции, допущенный Конструкторами, по вине которых Инженеры в Метагалактике так и не появились…

– Это мы знаем, – перебил Грехова Асур Вариг. – Мы хорошо изучили ваше послание, теорию и инструкции…

– Погоди, Асур, – мягко остановил Дивий руководителя «контрас». – Я так понимаю, что все это говорится для наших молодых помощников, за которыми будущее.

– Ты прав, старик, – сказал Грехов, сквозь мудрую усмешку всезнания в его глазах проступила неимоверная усталость и тоска. – За ними будущее.

– И все же я хотел бы знать, кто теперь хозяин Космориума, – упрямо проворчал Вариг.

– Я, – прозвучал из воздуха сильный и властный голос; пространство качнулось, и посреди гостиной возник высокий крутоплечий мужчина в странном сияющем костюме, лобастый, крупногубый, с прозрачно-серыми глазами, в которых светились такие же, как и у Грехова, ум, сила и знание.

Влад почувствовал толчок сердца, сглотнул колючий ком в горле, сделал шаг вперед.

– Отец?!

Ставр Панкратов шагнул ему навстречу, несколько мгновений всматривался в сына, и они обнялись.

Среди наблюдавших эту сцену прошло движение. Потом Железовский повернулся к Грехову с грозным прищуром:

– Ты знал, что Ставр – Абсолютный Игрок?

– Ну, как тебе сказать… – задумчиво проговорил Габриэль.

– Так и скажи. Напустил туману…

– Это не совсем так. – Ставр Панкратов отодвинул от себя сына, поманил Улыбу. – Я не Абсолютный Игрок, но его… скажем так, полномочный представитель. – Ставр обнял одной рукой Влада, другой Улыбу. – Ну что, дети, идемте со мной? Я покажу вам свою обитель. Мама давно вас ждет.

Влад встретил взгляд девушки, отстранился.

– Отец… я догадывался… но скажи: сближение Стенок… твой замысел?

Ставр пошевелил бровью, разглядывая нарочито бесстрастное лицо сына, помедлил.

– Не мой, но я его поддерживал.

– Останови процесс!

– Ты не понимаешь… это Изменение…

– Останови сдвиг Стенок, отец! Твое Изменение снова сбросит род человеческий на дно эволюции! Это их дом. Это мой дом! Я понимаю, ты волен менять правила Игры в любой области своих владений, но дай нам шанс… дай нам шанс вырастить полноценного Игрока самим!

– Кому – нам?

– Вот им, – Влад кивнул на Горана, Варига, Дивия, – Улыбе, ее отцу, родичам… мне…

– Ты не хочешь пойти со мной? В твой новый мир?

– Это твой мир, отец. А этот израненный мир – мой!

– Но ведь здесь скоро начнется война за передел собственности…

– Тем более я должен остаться!

Ставр, опустив голову, прошелся по комнате, не обращая внимания на своих бывших соратников, обменивающихся косыми взглядами, и при каждом его шаге вздрагивал пол, дергался бункер, сотрясалась земля, вздрагивала планета, шаталось пространство Космориума. Все молчали, ожидая решения человека, сформировавшего тысячу лет назад Над-Закон и остановившего войну, человека, ставшего представителем Игрока неизмеримо более высокого ранга.

– Я не уверен… – начал Ставр, останавливаясь напротив Грехова.

Тот усмехнулся:

– Ты знал, что он останется, дружище. Мой тебе совет: останови Стенки. Поговори с тартарианами, пусть подождут со своим выходом. Дай тезке шанс. Не забывай, что он – Предтеча! Пусть попытается вырастить сына твоего уровня.

– Это невозможно…

– Это почти невозможно. Однако он будет не один. С ним согласятся остаться многие патриархи.

– Я останусь, – пробасил Железовский.

– И я… и я… – раздались голоса.

– А ты?

– Куда ж я денусь? – философски пожал плечами Грехов. – Хотя, честное слово, я устал, отдохнуть хочется. Посидеть где-нибудь вечерком на берегу речушки… Вечер душе – как уставшему путь под уклон…

Ставр повернул голову к Владу:

– Ты твердо решил, Габриэль?

Влад кивнул, стиснув зубы, чтобы не показать своей неуверенности. Улыба подошла и прижалась к нему, не стесняясь ничьих взглядов.

– Только, отец… я хотел бы… сначала встретиться с мамой… а потом вернуться…

– Разумеется, – кивнул Ставр Панкратов с улыбкой, и рядом с ним появилась Видана, такая же молодая и красивая, какой она была до рождения Влада-Габриэля.

И весь мир Владу заслонили ее сияющие глаза, полные слез, невыразимой любви и нежности.

Спаси и сохрани их, любящих и ждущих!

Этот мир – мой…