Озкан несмотря на то, что был обескуражен случившимся, на автомате пытался исправить положение. Однако к несчастию для него и его экипажа, было уже поздно что-либо предпринимать. Вся штурмовая группа из нескольких десятков модулей и истребителей, подошедшая практически вплотную к кораблю противника, оказалась как на ладони для наших зенитчиков. Скорострельные пушки малой дальности (кстати, тоже спаренные) открыли ураганный заградительный огонь по приближающемуся врагу, не давая шанса неповоротливым десантным модулям уйти от возмездия.
Большинство «спаги» удалось маневром уклонения выйти из-под обстрела, а вот шаттлам со штурмовыми командами на борту повезло меньше. Один за другим взрывались они в темноте космоса, хороня в своих тесных отсеках последних янычар из 1-го Корпуса султана Селима. Те, кто не испарился на атомы во время взрыва космической крепости «Измаил», сейчас последовали за своими товарищами. Из двадцати модулей, шедших плотным строем к «Одинокому», выбралось из-под огня всего пять.
Однако и этим пяти была уготована печальная судьба, потому как в этот самый момент из ангаров русского крейсера выскочили десять МиГ-2 и рассыпным строем, невзирая на кружащиеся вокруг «спаги», налетели на шаттлы янычар. Радиоэфир ожил недовольным голосом майора Белло:
— Это что, на мне проклятье какое-то лежит? — возмущалась она. — Мы уже неделю воюем с Сенатской Республикой, а я еще ни одного F-4 в прицеле не видела! Опять только «спаги» под ногами мешаются! Когда они закончатся уже?
— Майор, ваша ставка…, — в наушниках раздался чей-то непривычный слуху Наэмы голос. — Через сколько минут османские истребители перестанут существовать?
— Кто это там возник? — недовольно пробурчала Белло, которая в принципе не разрешала своим людям вести беседы на отвлеченные темы во время боя.
— Это я — лейтенант Байбакулов…
— Аааа, — майор вспомнила, что у нее в эскадрильи новый пилот, — только ты уже не Байбакулов, а пятый номер… Так вот, «пятый», если будешь болтать, как привык в своей 155-ой, то очень скоро разделишь ее участь! Ты меня хорошо услышал Байбакулов?
Наэма никогда не отличалась излишней сентиментальностью и часто рубила с плеча. Вот и сейчас она не церемонилась с новичком, хоть и понимала, что упоминание о его прошлой эскадрилье, которая полностью погибла во время сражения за «Измаил», может больно резануть слух лейтенанта. Однако тот видимо и не собирался обижаться…
— Да понял я, понял, — был ответ пилота. — А почему у вас в подразделении только номера, без обычных позывных или фамилий? Мне не очень нравится называться номером пять…
— Ну, извини, — пожала плечами Наэма, — придется привыкать. А номера, потому что гибнут вот такие дурни, как ты, очень часто, и я не успеваю всех запомнить…
Десять МиГов, (одиннадцатую машину совсем разбитую Наэма оставила в ремонтном ангаре), без особых усилий разобрались с превосходящими их в количестве тяжелыми и неповоротливыми «спаги». Несколько османских истребителей решили не испытывать судьбу и на полном ходу бросились под защиту своего крейсера. Белло оставила их в покое и направила всю свою злобу на беззащитные десантные модули, которые не могли убежать от русских машин так же быстро, как это делали «спаги», поэтому участь их была предрешена.
Не более пяти минут понадобилось неполной эскадрильи «соколов» чтобы уничтожить пять последних шаттлов с янычарами. Командир крейсера «Одинокий» отдала приказ Наэме — во что бы то ни стало, обезвредить именно десантные модули, чтобы ни один из них не добрался и не пристыковался к нашему кораблю. Ведь именно лишь атака янычар могла в этом скоротечном бою хоть как-то нам навредить, в остальном новый командир русского крейсера была полностью уверена в победе…
— Густав Адольфович, я лично буду ходатайствовать за вас перед императором, — улыбнулась Таисия Константиновна профессору, стоящему рядом с ней в рубке, перед картой. — Ваше изобретение, помимо того, что второй раз помогает «Одинокому» выполнить задание, оно может совершенно изменить ход всей начавшейся кампании с американцами! Это поистине великолепно и достойно высочайшей награды! Изменение электронного поля корабля было не возможно до этого момента!
— Благодарю, — скромно отозвался старик, — но самой большой наградой для меня во всем этом является то, что я помог спасти мой любимый крейсер…
— И не только его, — Таисия приобняла профессора, — этим изобретением вы спасаете огромное количество наших кораблей и их экипажи…
Княжна была в восторге от того, что наблюдала собственными глазами. Сначала она не очень-то доверяла словам Гинце и остальных старших офицеров своего нового корабля, о том, насколько эффективен прием с полным изменением полей «Одинокого». Поэтому Таисия сильно рисковала, когда решила самовольно покинуть расположение 27-ой дивизии и исчезла в неизвестном направлении, оставив Гуля в недоумении.
Аркадий Эдуардович даже не попытался связаться с княжной, когда ее «Одинокий» внезапно на высокой скорости начал отдаляться от остальных кораблей дивизии. И это происходило в момент, когда 27-я «линейная» уже начала сближение с американской эскадрой Корделли. Ничем иным, как дезертирством, подобное действие было назвать нельзя, так подумал Гуль и решил не подыгрывать дочери императора, пусть улетает, а потом доказывает Следственной Комиссии, что сделала это не из-за трусости…
Таисия же, видя, как пропала с радаров османская эскадра, сразу смекнула, что американский вице-адмирал готовит Гулю ловушку. Помня разговор с Самсоновым, что не плохо бы обезглавить эскадру султана и тем самым сильно ослабить ее, капитан-командор решилась на дерзкую операцию. Она просчитала все возможные направления, по которым может в данный момент двигаться адмирал-паша Озкан, во главе своих кораблей, безошибочно выбрала оптимальный и отдала приказ идти в искомый сектор…
Больше всего девушка боялась, что ловушка с изменением поля не сработает и противник сразу идентифицирует «Одинокий». Вот поэтому, когда Гинце с помощью своих манипуляций изменил электронное поле крейсера и превратил его на экранах сканеров в копию линкора «Абдул Кадир», а операторы на вражеском «Седель-Бахре» не разглядели этого, восторг девушки не возможно было описать. Таисия, обладая хорошим воображением, сразу представила, как русский флот благодаря такому своевременному изобретению очень быстро одержит победу над врагом и выкинет американцев из суверенных звездных систем Империи.
Однако нужно было возвращаться к реальности. Тяжелый османский крейсер шел на сближение, поливая защитные поля «Одинокого» изо всех орудий. Таисия в какой-то момент приказала отключить искажение электронного поля, и это явилось для Озкана и его команды настоящим шоком. Османы до конца думали, что перед ними слабозащищенный «Абдул Кадир» с маленьким экипажем, поэтому шли на него смело. А сейчас в действиях адмирала-паши была явно видна растерянность.
В одночасье все десантные модули с янычарами превратились в космический мусор, большинство «спаги» были так же уничтожены, русский крейсер теперь вел огонь из всех своих батарей, а к «Седель-Бахру» уже приближались десять МиГов, готовые вывести из строя трансляторы его защитных полей. И Озкан не выдержал такого напряжения.
Если бы он трезво посмотрел на ситуацию, то увидел, что бой далеко не проигран, ведь характеристики его крейсера и крейсера русских были практически схожими. Поля и броневая обшивка тоже примерно на одном уровне. То, что русские разогнали османские истребители и завоевали превосходство в космосе, еще ничего не значило. Десяти машинам, даже таким совершенным, как МиГ-2, будет очень сложно атаковать «Седель-Бахр». Даже полная эскадрилья противника может потерпеть в таком противостоянии неудачу и погибнуть под перекрестным огнем зенитных батарей тяжелого крейсера. Озкан не знал, но в подтверждение этого факта, Таисия отдельно приказала Наэме Белло — не подходить близко к османскому флагману и лишь маневрировать и создавать видимость налета то с одного, то с другого направления…
Но адмирал-паша уже не мог совладать со своими эмоциями. Сначала он был шокирован увиденным на экране, внезапно появившимся «Одиноким», затем выбит из колеи гибелью остатков корпуса янычар. В один миг мечты о возвращении «Абдул Кадира» испарились и сейчас перед глазами старого османского флотоводца стояли лишь цифры уменьшающегося процента мощности полей собственного корабля. Еще мгновение и Озкан закричал:
— Разворачивайтесь, уходим к нашей эскадре!
Офицеры, находящиеся в этом момент в рубке, удивленно переглянулись между собой. Они тоже были обескуражены появлением русских не меньше своего командующего, но разве сражение уже было проиграно? Однако никто из них не решился перечить адмиралу. «Седель-Бахр» замедлил ход, остановился и с помощью тормозных двигателей стал разворачиваться. Османский крейсер делал это достаточно уверенно и быстро, видимо сказывался опыт, да и «Одинокий» не сильно этому противодействовал, практически полностью прекратив обстрел.
Таисия Константиновна снова не поверила своей удаче и отдала приказ не стрелять, чтобы не спугнуть противника и тот продолжил совершать ошибки. Если во время разворота в «Седель-Бахр» начала прилетать плазма в том же количестве, что и раньше, адмирал-паша мог бы передумать и снова повернуться к приближающемуся «Одинокому» носом. Поэтому русские батареи на время замолчали, и только когда флагман османской эскадры показал свою корму, снова открыли по нему бешеный огонь.
«Седель-Бахр» включил форсаж и маневрируя, вроде как стал удаляться, пытаясь разорвать опасное для себя расстояние. Какое-то время у Озкана это получалось, его крейсер потихоньку начал отрываться от преследователя. Но радость старика была недолгой, уже менее чем через десять минут погони слабое защитное поле в районе силовых установок «Седель-Бахра» было обнулено и в его двигатели полетели первые заряды плазмы. Сразу два из четырех сопел османского корабля погасли, затем удачным попаданием из той же спарки «Одинокого» в стабилизатор, н