Самсонов стеклянным взглядом глядел на цифры потерь и на текущее состояние выбравшихся из бойни остальных своих кораблей. В начале сражения у командующего под рукой была эскадра в двадцать семь вымпелов, теперь оставалось двадцать два, если считать пропавший «Одинокий». Истребителей в обеих поредевших дивизиях с трудом набиралось около сотни, большая часть МиГов погибла в неравном бою с американскими асами.
К тому же, все двадцать два вымпела были уже не той боеспособности, что несколько часов назад, совокупная мощь русской эскадры в результате потерь снизилась более чем в два раза от первоначальной. Но даже не это страшило Самсонова, корабли можно отремонтировать и доукомплектовать новыми палубниками из резерва Ставки. Самое страшное для командующего было то, что операция по деблокаде межзвездного перехода на «Новую Сербию» оказалась провалена. А это значит, что попытка трех дивизий Белова, спешащих на соединение со своими товарищами, и буквально через несколько часов готовых появиться в системе «Бессарабия», будет пресечена американцами и две части Черноморского флота так и не смогут соединиться!
И если Ивану Федоровичу не удалось отбросить противника от данного перехода, когда у него было гораздо больше сил и возможностей, то, как ему это сделать сейчас, когда рядом осталось так мало боеспособных вымпелов?! Самсонов честно себе признался, что не сможет помочь эскадре Белова, которая попала в ловушку и зажатая с двух направлений флотами Дрейка и Парсона, будет со стопроцентной вероятностью уничтожена. Русский адмирал не понимал, как предотвратить гибель трех своих дивизий, но с обреченностью смертника знал, что будет делать дальше…
— Командиров кораблей, на связь, — приказал он операторам. — Общее видеосовещание через пятнадцать минут…
Поредевшие русские дивизии сгрудились в единое построение в тридцати пяти миллионах километров от недавнего сектора сражения. Самсонов не стал отдавать приказа об отходе на прежние позиции к планете Тира-7…
— Защищенный канал настроен, господин адмирал, — сообщил оператор, — офицеры на экране…
Большой монитор загорелся, и перед командующим появилось два десятка посеревших от боли и напряжения лиц. Несколько капитанов и вовсе были с ссадинами и перевязанными ранами, корабли хорошенько болтает от прямых попаданий плазмы после того, как твое энергополе обнулено…
— Мы не будем тратить время на подведение итогов и подсчеты потерь, — Самсонов с трудом попытался говорить безэмоционально и не отводить взгляд от этих глаз, смотрящих на него, кто с укоризной, кто с неимоверной грустью и обреченностью. — Разборами полетов займутся чуть позже те, кто выживет…
На лицах каперангов и кавторангов появилась тень заинтересованности и надежды, после загадочных слов командующего.
— Что вы имеете в виду, Иван Федорович? — осторожно спросил великий князь, намекая на последнюю фразу Самсонова.
— То, что наше задание до сих пор не выполнено, — ответил тот, — и то, что сегодня, хотим мы этого или нет, можем это сделать физически или нет, но мы обязаны отбросить врага от перехода!
Большинство офицеров довольно заулыбались, Самсонов угадал настрой своих капитанов, ибо и сам сейчас кипел злостью не меньшей, чем они. Ни в одном из командиров кораблей, смотрящих сейчас на него с экрана, Иван Федорович не увидел ни толики страха за свою жизнь, а лишь огромное желание реванша. Ни в одном из капитанов, но сразу в двух его адмиралах этот страх был заметен невооруженным глазом. Гуль и великий князь Михаил явно выделялись своими вытянутыми физиономиями среди остальных…
— Я не совсем понял, мы что, снова атакуем?! — вырвалось у Аркадия Эдуардовича. — Если да, то это фатальная ошибка!
Гуль только успел отойти от шока поражения и снова начать радоваться жизни, выйдя невредимым из окружения. А тут снова намекают на бой?!
— Фатальной ошибкой правильней назвать ваше назначение на должность командира дивизии! — вскипел Самсонов, которого уже ничего не могло сдержать. — Будь я проклят, если после того, что вы натворили, оставлю вам дивизию! Убирайтесь ко всем чертям в свою столицу и продолжайте там расшаркиваться перед вышестоящим начальством, а в Черноморском флоте вы больше не появитесь ни в каком качестве!
— Что?! Что вы такое говорите, господин адмирал?! — Аркадий Эдуардович не мог подобрать слова. — Я буду жаловаться на вас императору! Это непростительное оскорбление! Я буду вынужден вызвать вас на поединок…
Гуль явно переборщил с угрозами и понял это, когда увидел, как наливаются кровью глаза командующего.
— Поединка захотел?! — Самсонов полностью слетел с катушек. — Я устрою тебе поединок… После окончания совещания я лично прибуду на «Громобой» и с удовольствием выпотрошу тебя!
— Михаил Александрович, вы хоть вступитесь за меня, — проклиная свой длинный язык, Гуль обратился за помощью к своему подельнику. — Видите, что происходит!
— Иван Федорович, прошу вас, успокойтесь, — великий князь хотел было отсидеться за спинами других и переждать бурю, но мольбы Гуля заставили и его выйти из тени. — Аркадий Эдуардович не хотел вас обижать и конечно, как законопослушный человек, который не нарушает законы, в частности запрет на офицерские дуэли во время войны, не имел в виду настоящий поединок. Просто он пытается защитить свою честь и указать вам на то, что негоже обращаться подобным тоном к адмиралу, тем более при подчиненных…
— Да, что вы?! — Самсонов выпучил глаза. — А мне кажется, что именно о дуэли речь и шла, или я снова нет так его понял?
— Я не отказываюсь от поединка с вами, несмотря на все запреты и на последствия данного нарушения, — Гуль сделал максимально невинно оскорбленное лицо. — Но дуэль состоится, только после окончания войны. Это будет более разумно… По крайней мере, последствия ее не так серьезно скажутся на карьере победившего в нем…
— Как благородно и как удобно! — хмыкнул Иван Федорович. — Что ж, вы сами отказались. Но все равно ждите меня на свидание. Я все же намерен прибыть на «Громобой» и выкинуть вас оттуда к чертовой матери, если потребуется, то и через технических шлюз! Почему я, перед началом операции сказавший вам, господин контр-адмирал, не вступать в сражение, вижу, как вы все равно нарушаете мои распоряжения?!
— Сложилась, как нам с Михаилом Александровичем показалось, очень выгодная для нашей стороны диспозиция, — попытался оправдаться комдив, заодно приплетая к этому великого князя, который уже пожалел, что бросился на защиту Гуля. — Однако, внезапное нападение османской эскадры…
— Внезапное нападение?! — прервал его, Самсонов, стукнув кулаком по подлокотнику своего кресла и ломая его. — Кому вы рассказываете о внезапном нападении?! Последний мичман понял бы, что Озкан исчез с радаров, чтобы появиться у вас в тылу! Я как командующий флотом Российской Империи заявляю, что у меня в подчинении за все эти годы не было более неспособного и бесполезного командира дивизии, чем вы…
— Позвольте, не вам это решать…
— А кому?! — снова выпучил глаза Иван Федорович.
— Военная Комиссия на Новой Москве разберется с фактами произошедшего и вынесет свой вердикт, — уверенно кивнул Гуль, для себя уже решивший, что именно, он напишет в докладе по разбору сегодняшней операции. — И поверьте, к вам — как к главнокомандующему у членов Комиссии найдется вопросов куда больше, чем ко мне…
— Ах, ты…, — Самсонов хотел было уже приложиться по матушке, но одернул себя, понимая, что его слышат не только старшие офицеры флота, но и младший состав на капитанском мостике «Афины». — Хорошо, тогда делаем все по закону. Ведь вы у нас чтите устав? Как главнокомандующий я приказываю офицерам, находящимся в данный момент рядом с контр-адмиралом Гулем, обезоружить его и взять под стражу! Контр-адмирал Гуль, как было сказано мной ранее, отстраняется от занимаемой должности вплоть до завершения расследования его действий Военной Комиссией. На время проведения следственных процедур он должен находиться на гауптвахте линейного корабля «Громобой»! Приказ привести в исполнение немедленно!
По ту сторону экрана произошла небольшая потасовка, и Аркадий Эдуардович благополучно исчез с монитора. Через секунду на экране появилось лицо кавторанга Иванцова — помощника Самсонова и командира «Громобоя».
— Приказ выполнен, господин адмирал, — сказал он.
— Благодарю, Ярослав Петрович, присаживайтесь на кресло Гуля, если он его не намочил, пора этот балаган заканчивать и переходить к главному, — устало кивнул командующий, беря себя в руки. — Господа, наша эскадра находится в критическом состоянии после сегодняшнего сражения. Мне нет необходимости рассказывать вам, из-за чего и из-за кого этот бой стал для нас поражением… Не буду и себя выгораживать, основная вина всегда лежит на командующем. После завершения нашей миссия я лично попрошу у императора отставки…
С экрана раздался недовольный ропот сразу нескольких офицеров.
— Оставьте, — бросил Самсонов, — это никакое не малодушие с моей стороны. Однако такие ошибки, которые я сегодня совершил не простительны… Но сейчас не об этом… Задача нами не выполнена и три черноморские дивизии, идущие сейчас к переходу «Новая Сербия — Бессарабия» на соединение с нами, продолжают находиться в смертельной опасности. Они непременно попадут в ловушку, когда первые их корабли совершат прыжок в нашу систему. Ловато и Корделли атакуют и уничтожат их по частям. Все, во имя чего мы с вами сражались и погибали, окажется напрасным…
Иван Федорович говорил медленно, пытаясь найти нужные слова.
— И вот перед нами стоит выбор: отступить к центральной планете, привести в порядок эскадру и отойти в систему «Таврида» на соединение со второй половиной Черноморского флота. Это есть самый благоразумный вариант, в свете сложившихся раскладов сил. Но существует и второй — смертельно-опасный в прямом смысле. Если мы выберем его, то скорее всего абсолютное большинство вымпелов не вернутся назад. Этот вариант прост — мы всеми имеющимися силами снова атакуем врага, но уже не разделяясь по дивизиям, а единым построением и, либо погибнем, либо победим…