— А понял, это один патриций играл в переодевание и доигрался, — ответил я. — Меня же хоронить рано, ведь война только началась, а я не могу себе позволить пропустить такое зрелище… Кстати, что ты делаешь на моем крейсере?
— Я его временный командир, — Таисия подмигнула мне.
— Ничего себе, — присвистнул я, — только отвернулся, уже место занято!
— Ты еще не знаешь, кто был командиром твоего «Одинокого» до меня, — загадочно улыбнулась княжна.
— Ну, и кто же этот самоубийца?
— Контр-адмирал Гуль, Военной следственной комиссией вам вынесено обвинение по следующим статьям…, — голос главного прокурора снова разносился по просторному полупустому отсеку линкора «Громобой».
В аудиенц-зале стоящего на ремонте корабля в данный момент находилось шесть человек: прокурор флота Веригин, Иван Федорович Самсонов, командующий 2-ой «ударной» дивизией — адмирал Белов, великий князь и капитан-командор Таисия Романова. Перед ними стоял на ватных ногах Аркадий Эдуардович, который с нескрываемой надеждой смотрел, то на Веригина, то на князя Михаила. Однако как он ни старался, лица его бывших друзей оставались отрешенными и максимально безэмоциональными.
— Контр-адмирал Гуль, — монотонно продолжал прокурор, прокашлявшись, — вы обвиняетесь в:
1. В неоднократном невыполнении приказов вышестоящего начальства, которое привело к тяжелому поражению и гибели более пятисот российских моряков…
2. Попытке незаконного захвата боевого корабля и провоцировании беспорядков на его борту…
3. Попытке очернить имя контр-адмирала Василькова и старших офицеров крейсера «Одинокий», являющихся вашими непосредственными подчиненными…
4. Трусости, проявленной в бою…
По всем вышеперечисленным пунктам членами комиссии вы признаны виновным и понесёте суровое наказание…
Конец второго эпизода…