— Вхождение в зону перехода через пять секунд, — отсчитывал офицер навигации. — Четыре… Три…
Я ощутил знакомое напряжение, всегда возникающее перед прыжком. Дело было не в физическом дискомфорте — генераторы искривленного пространства работали безупречно и никак не влияли на тело. Была тревога из-за неизвестности, ожидающей по ту сторону.
— Две… Одна…
На дисплее «Баян» продолжал свое бессмысленное вращение, его пушки посылали нам вслед прощальный салют. Это была победа — пусть тактическая и временная, но победа. Мы прорвались, несмотря на превосходящие силы противника.
— Вхождение!
Глава 7
Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Ориона».
Национальное название: «Новая Москва» — сектор контроля Российской Империи.
Нынешний статус: контролируется силами первого министра Птолемея Грауса.
Точка пространства: межзвездный переход «Новая Москва-Коломна».
Дата: 8 августа 2215 года.
Выход из подпространственного туннеля всегда сопровождается ощущением — будто кто-то на долю секунды выключает и снова включает все твои органы чувств. Яркая вспышка перед глазами, мгновенная глухота, потеря ориентации. Ученые утверждают, что это лишь иллюзия, нейронный отклик на резкую смену пространственно-временного континуума. Мне от этого объяснения ни холодно, ни жарко — ощущения от перехода мне никогда не нравились, однако я к ним за годы службы уже привык и практически не замечал.
На несколько секунд мостик замер в полной тишине. Офицеры заняли свои места, но пальцы ещё не касались панелей управления. Это была своего рода традиция — момент молчания перед возвращением к работе. Подсознательная благодарность вселенной за успешный переход.
«Афина» вынырнула из серебристой поверхности портала и оказалась в столичной системе. Знакомые очертания ее планет, астероидных поясов и орбитальных сооружений раскинулись перед нами на тактической карте. «Новая Москва» — сердце Российской Империи, ее столица, центр власти, торговли и культуры. И сейчас — самое опасное для нас место во всей галактике.
— Системы стабилизированы, — первым нарушил тишину Аристарх Петрович Жила. — Координаты подтверждены. «2525» с правого борта…
Я кивнул и включил внутреннюю связь:
— Всем отсекам, говорит адмирал. Переход завершен успешно. Оставаться в режиме повышенной готовности. Командирам боевых постов доложить о состоянии систем.
Пока офицеры сканировали пространство вокруг нас и проверяли работу корабельных систем, я напряженно вглядывался в показания приборов, ожидая неприятностей. По всем законам логики, здесь должны были находиться корабли охранения, готовые нас перехватить. Но, к моему удовольствию, в непосредственной близости от врат не было ни одного боевого вымпела.
— Чисто, господин контр-адмирал, — доложил офицер наблюдения, не скрывая удивления в голосе. — Никаких военных в радиусе обнаружения. Только гражданские транспорты и обычное движение у таможенной станции.
Густое скопление разнообразных гражданских судов окружало таможенную станцию, расположенную в тысяче километров от нас. Массивные транспортники соседствовали с юркими курьерскими вельботами. Ярко раскрашенные пассажирские лайнеры сверкали на фоне черного космоса, а рядом с ними тускло поблескивали утилитарные рудовозы и танкеры. Привычный, почти уютный хаос гражданского порта.
— Проверьте еще раз, — потребовал я, не веря своим ушам. — Может быть, противник использует доки станции для маскировки?
Я понимал, что это крайне маловероятно, но все же…
— Провожу углубленное сканирование, в том числе и оптикой — кивнул офицер. — Ничего, господин контр-адмирал. Абсолютно чисто. Если кто-то и маскируется, то делает это на высшем уровне…
Наступила тишина. Я обменялся взглядами с Таисией и Жилой. В их глазах читалось то же облегчение, что и у меня.
— «2525» успешно прошел через портал, — сообщил офицер связи. — Пападакис запрашивает дальнейшие инструкции.
На дополнительном экране появилось лицо Айка — немного напряженное, но без видимых признаков стресса.
— Что будем делать дальше, Александр Иванович, — поприветствовал он меня с легкой усмешкой.
— Сейчас сориентируемся, — ответил я. — А пока активируй «хамелеон» и следуйте за нами к таможенной станции. Сохраняй дистанцию и не привлекай внимания.
— Понял. Меняем сигнатуру на исследовательское судно, — кивнул Пападакис. — Не нравится мне эта тишина, адмирал… Конец связи.
— Активировать «хамелеон», — распорядился я, обращаясь к мостику. — Для всех внешних сканеров мы должны выглядеть как обычный рудовоз, следующий стандартным торговым маршрутом.
— Есть, господин контр-адмирал, — ответил Аристарх Петрович. — «Хамелеон» активирован. Теперь мы — рудовоз «Елизавета Петровна», а «2525» — исследовательское судно «Транзит-2».
— Очень странное и претенциозное название для обычной баржи, — усмехнулся я. — Впрочем, возможно, для маскировки это даже и лучше. Чем незначительней судно, тем ярче название. Ладно, следуем стандартным курсом к таможенной станции, — скомандовал я. — Никаких резких маневров. Мы обычное гражданский транспорт, возвращающийся в столичную систему.
«Афина» плавно направилась к таможенной станции, вклиниваясь в поток гражданских судов. Чем ближе мы подходили, тем отчетливее становилась картина оживленного космического трафика. Десятки, если не сотни судов всех форм и размеров сновали вокруг станции, поблескивая бортовыми огнями.
Больше всего впечатляли огромные сухогрузы и контейнеровозы класса «Колыма» и «Элефант» — настоящие космические левиафаны, перевозящие тысячи тонн и десятки тысяч стандартных грузовых контейнеров между звездными системами. Их громадные туши неторопливо двигались в специально выделенных коридорах, а более мелкие суда предусмотрительно держались в стороне от этих гигантов.
Компактные пассажирские шаттлы с характерными обтекаемыми корпусами мелькали тут и там, перевозя людей между орбитальными станциями, планетами и спутниками системы. Изредка среди обычного трафика появлялись роскошные частные яхты аристократов и крупных бизнесменов, блестящие, словно драгоценности, на фоне утилитарных торговых судов.
— Похоже на обычный день в столице, — заметил Жила, рассматривая поток кораблей. — Никаких признаков повышенной активности или тревоги.
— Именно это и настораживает, — тихо ответила Таисия Константиновна, подойдя ближе к пульту управления и перепроверяя информацию о ближайших кораблях. — Слишком уж спокойно. Тут я с Пападакисом согласна…
— Либо мы удивительно везучи, — сказал я, пожав плечами.
— Либо это ловушка, — закончила за меня Таисия.
— Вроде как нет, — ответил я. — Похоже, Суровцев все свои корабли переправил в соседнюю систему и до сих пор ищет нас в «Коломне». В свою очередь из новостных каналов мы знаем, что первый министр куда-то умчался со всем своим огромным флотом. Так что, возможно, нас очень повезло…
По мере нашего приближения становилось очевидно, что местная станция работает на пределе своей пропускной способности. У каждого стыковочного узла толпились корабли, ожидающие своей очереди на проверку. Автоматические грузовые платформы сновали между транспортниками, перемещая контейнеры с товарами, подлежащими досмотру. Полицейские катера и казачьи «чайки» периодически отделялись от станции и направлялись к кораблям для проведения выборочных проверок.
— Входящий сигнал с таможенной станции, — доложил офицер связи. — Стандартный запрос идентификации.
— Переключите на главный экран, — распорядился я, стараясь выглядеть как типичный капитан гражданского судна. Приближение камер делало для моего собеседника невидимым фон за моей спиной.
На экране появилось усталое лицо таможенного офицера — молодого человека с темными кругами под глазами и выражением профессионального безразличия на лице.
— Рудовоз «Елизавета Петровна», это таможенная станция «Новая Москва-Западная», — произнес он стандартное приветствие. — Предоставьте идентификационные коды корабля, регистрационный номер, манифест груза и цель прибытия.
— Таможенная станция, это капитан рудовоза «Елизавета Петровна», регистрационный номер Р-472−9K, — ответил я, стараясь говорить тоном скучающего гражданского. — Возвращаемся с регулярного рейса из системы «Коломна». Груз — стандартные промышленные руды: магнетит, гематит, бокситы. Полный манифест передаю по защищенному каналу.
Таможенник некоторое время изучал информацию на своем экране, затем снова поднял на нас глаза:
— «Елизавета Петровна», ваш корабль внесен в список на выборочную проверку. Пройдите в сектор 4 для досмотра.
Я почувствовал, как внутри всё сжалось. Выборочная проверка — это то, чего мы больше всего опасались. При непосредственном визуальном контакте наша маскировка немедленно будет раскрыта.
— С чем связана проверка? — спросил я, старательно имитируя раздражение гражданского капитана, которому мешают выполнять его работу. — У нас стандартный груз и все документы в порядке. Мы уже трижды проходили подобную процедуру в соседней системе.
Таможенник поднял бровь, явно удивленный тем, что кто-то осмеливается возражать против стандартной процедуры:
— Это рутинная проверка, капитан. Система случайным образом выбирает корабли для дополнительного досмотра. У нас повышенные меры безопасности в последнее время.
— Послушайте, — я вздохнул и наклонился ближе к экрану, — у меня экипаж третьи сутки без нормального отдыха. Мы выбились из графика на сорок восемь часов из-за этой нелепой ситуации в «Коломне». Вы же слышали, что там происходило? Какие-то мятежники устроили перестрелку прямо в промышленном секторе! Мы еле унесли ноги. А теперь, когда мы наконец добрались до дома, вы хотите задержать нас еще на несколько часов?
Я сделал паузу, давая таможеннику возможность проникнуться моей историей, а затем добавил тоном человека, который неохотно признает поражение: