Дата: 13 августа 2215 года.
Пока группа капитана первого ранга Мамедова пыталась выбраться из минной ловушки на левом фланге, с противоположной стороны разворачивалась вторая часть операции, запланированной вице-адмиралом Усташи. Пятнадцать кораблей второй фланговой группы методично приближались к позициям дивизии Зиминой, используя массивную конструкцию местной таможенной станции как щит.
На мостике линкора «Владивосток» контр-адмирал Никита Викторович Должинков с удовлетворением наблюдал за маневром своей эскадры. В отличие от горячего капитана Мамедова, Должинков славился холодным расчетом и методичностью. Сорок два года, из них двадцать в космофлоте — опыт говорил сам за себя.
— Дистанция до станции — пятнадцать тысяч километров, — доложил штурман. — Корабли противника пытаются вести заградительный огонь, но эффективность минимальная.
— Естественно, — кивнул Никита Викторович. — Станция перекрывает три четверти углов обстрела. Пусть эти балбесы и дальше тратят боезапас впустую.
На тактической карте было отчетливо видно, как плазменные заряды с «линии» обороняющихся уходят в пустоту или разбиваются о массивные конструкции станции. Таможенный комплекс — сооружение размером с небольшой астероид, весь в причальных доках, складских модулях и административных секциях — надежно прикрывал приближающиеся корабли 8-ой «линейной» дивизии.
— Господин контр-адмирал, — обратился к Должинкову старпом. — Основная группа вице-адмирала Усташи вышла на дистанцию боя. Началась артиллерийская дуэль с кораблями противника.
— Отлично, — удовлетворенно кивнул Никита Викторович. — Контр-адмирал Зимина теперь связана боем. Не сможет развернуться и встретить нас, когда мы в нужный момент вынырнем из-за станции. Классический удар во фланг и тыл. Учебник тактики, кажется, страница сто двадцать три.
Молодые офицеры на мостике переглянулись. Их командир любил цитировать учебники и уставы — педантичность, доведенная до абсолюта. Но именно эта педантичность делала его предсказуемым и надежным командиром. Никаких авантюр, никаких неожиданностей. Только холодный расчет.
— Потери энергии щитов? — спросил Должинков.
— Минимальные. Ни один корабль не потерял и пяти процентов мощности. Отдельные попадания по касательной, не более того.
— Превосходно. Продолжаем маневр. Держаться максимально близко к станции. Пусть конструкции работают на нас.
«Владивосток» величественно скользил вдоль громадины таможенного комплекса. За ним стройной колонной следовали остальные четырнадцать кораблей — линейные корабли, тяжелые и легкие крейсера, замыкающими — эсминцы. Мощная ударная группа, способная нанести смертельный удар обороняющимся.
— Сорок пять километров до станции, — доложил штурман. — Начинаем огибать по заранее рассчитанной траектории.
— Внимание всем кораблям, — контр-адмирал Должинков включил общую связь. — Замедлить ход. Приготовиться к выходу из-за укрытия. Как только окажемся по ту сторону станции — немедленно перестроение в ударный клин. Цель — левый фланг «линии» противника. Разворачиваем их как консервную банку, а дальше по ходу событий.
— Есть! — дружно ответили командиры.
Контр-адмирал откинулся в кресле. Надо дождаться отмашки Валида — и всё. 17-ой «линейной» конец!
— Господин контр-адмирал, — оператор сенсоров нахмурился. — Странные показания со станции. Какие-то энергетические всплески на пирсах сектора бета.
— Что за всплески? — Должинков резко повернулся к нему.
— Не могу точно определить. Похоже на… на работу реакторов? Но это же пустая гражданская станция, там не должно быть…
Договорить оператор не успел. Пространство вокруг эскадры Должинкова внезапно озарилось десятками плазменных вспышек. С укрытых в доках таможенной станции позиций открыли огонь четыре корабля — два тяжелых крейсера и два эсминца, которые Настасья Николаевна заранее спрятала в доках.
— Засада! — крикнул кто-то на мостике.
Но предупреждение запоздало. Корабли Должинкова шли вдоль станции, подставив ей борта — идеальная мишень для затаившегося противника. Расстояние — меньше пятидесяти километров. На такой дистанции промахнуться было невозможно.
Первым пострадал эсминец «Посейдон». Сосредоточенный огонь двух крейсеров буквально за полминуты пробил его щиты. Плазменные заряды врезались в незащищенный корпус, вспарывая броню как бумагу.
— «Посейдон» получил критические повреждения! — доклады посыпались один за другим. — Пробоины по всему левому борту!
Следующей жертвой стал легкий крейсер «Дмитрий Пожарский». Попытка развернуться и ответить огнем только подставила под удар его корму. Два прямых попадания в двигательный отсек — и крейсер потерял ход.
— Бортовые щиты «Владивостока» под огнем! — крикнул офицер энергосистем. — Сорок процентов… Тридцать… Двадцать!
— Разворот! — заорал Должинков, вцепившись в подлокотники. — Всем кораблям — боевой разворот носами к противнику! Открыть ответный огонь!
Но выполнить маневр в узком пространстве между станцией и линией Зиминой оказалось непросто. Корабли мешали друг другу, натыкались на конструкции станции, подставлялись под перекрестный огонь.
Тяжелый крейсер «Калинин» при попытке развернуться врезался в причальную башню. Удар был несильным, но достаточным, чтобы сбить одну из орудийных установок. Пока суть да дело, по крейсеру ударили сразу с двух сторон — и с пирсов станции, и с основной линии Зиминой, которая воспользовалась замешательством.
— Щиты «Калинина» пробиты! Получает попадания!
— «Маршал Шапошников» докладывает о повреждениях!
— «Адмирал Макаров» потерял треть энергощитов!
За какие-то три минуты боя пять кораблей из шестнадцати получили серьезные повреждения. Засада сработала идеально — противник бил с минимальной дистанции по неготовым к отпору целям.
— Прекратить панику! — воскликнул контр-адмирал Должинков, пытаясь взять ситуацию под контроль. — Перестроение в боевую линию! Сосредоточить огонь по пирсам!
Постепенно хаос первых минут сменился организованным сопротивлением. Уцелевшие корабли выстроились в подобие боевого порядка и открыли ответный огонь. Десятки, сотни плазменных зарядов обрушились на таможенную станцию.
Но корабли Зиминой были хорошо укрыты. Они прятались за массивными доками, использовали складские модули как щиты, выныривали для залпа и снова уходили за укрытия. Артиллерийская мощь пятнадцати кораблей против четырех в обычном бою означала бы быструю победу, но не здесь, не в лабиринте металлических конструкций.
— Господин контр-адмирал, — обратился начальник артиллерии. — Чтобы достать их, придется разнести половину станции!
— Так разносите! — огрызнулся Должинков. — Стереть эти доки в пыль!
— Но это займет время…
— У нас есть время! Делайте свою работу!
Должинков понимал, в какую детскую ловушку он попал. Только сейчас и Должинков, и наблюдавший за этим со стороны Валид Усташи поняли, что эта хитрюга Зимина применила технологию «хамелеон» и попросту изменила сигнатуры и электронные поля четырех своих судов поддержки, временно превратив их на сканерах в боевые корабли. Именно поэтому атакующая сторона и не ждала удара со стороны станции, по цифрам больше кораблей в дивизии Зиминой не было…
Развернуться и продолжить первоначальный план — атаковать «линию» обороняющихся — теперь было невозможно. Стоит показать корму или борта засевшим на станции крейсерам и эсминцам противника, и они возобновят обстрел. С поврежденными щитами это означало бы новые потери, возможно, фатальные.
Для Никиты Викторовича оставался только один выход — методично уничтожить укрытия противника. Разнести станцию модуль за модулем, док за доком, пока врагу негде будет прятаться. Вопрос времени и боезапаса. Но время работало против него — пока его корабли связаны боем здесь, основная битва идет без его участия.
— Господин контр-адмирал! — дежурный оператор повернулся к нему с встревоженным лицом. — Вице-адмирал Усташи на связи!
Должинков внутренне сжался. Разговор предстоял неприятный.
— Соединяйте.
На экране появилось лицо Валида Усташи. Вернее, даже не лицо — маска ярости. Единственный глаз османа горел таким гневом, что Должинков невольно отшатнулся.
— Контр-адмирал Должинков! — прорычал Усташи. — Какого черта происходит? Почему твои корабли торчат у станции вместо того, чтобы бить по флангу⁈
— Господин вице-адмирал, мы попали в засаду. На станции укрыты четыре корабля противника. Мы вынуждены сначала разобраться с ними…
— Засаду⁈ — голос Усташи поднялся до крика. — Сначала этот идиот Мамедов влетел в мины, теперь ты дал себя запереть у станции! Вы что все с ума посходили⁈
— Мы уничтожим их, просто нужно время…
— Времени нет! — заорал Усташи. — Мне нужна была атака с флангов, а не ковыряние в доках! Ты понимаешь, что из-за твоей некомпетентности мне придется атаковать в лоб⁈
— Валид, ты же видишь, что девчонка нас обыграла с этим «хамелеоном»!
— Ты что первокурсник⁈ — взревел командующий, не желавший признавать свои оплошности. — Ты не мог заранее просканировать станцию⁈
— Господин вице-адмирал, дайте нам тридцать минут…
— Тридцать минут он хочет! — Усташи повернулся к кому-то за кадром. — Слышали? Тридцать минут! За это время Зимина может случиться что угодно!
Вице-адмирал снова уставился на Должинкова:
— Делай что хочешь, Никита, но через десять минут максимум твои корабли должны ударить в «тыл» противника! Иначе я лично запихну тебя в торпедный аппарат и выстрелю в сторону ближайшей звезды! Понятно⁈
— Господин вице-адмирал…
— И передай всем своим капитанам — если кто-то еще раз попадется на такую детскую уловку, я устрою такую чистку в офицерском корпусе, что мало не покажется! Конец связи!
Экран погас. Должинков трясло больше не от того, что он попался в ловушку, а от того, как с ним разговаривал новоиспеченных командующий. Десять минут на то, чтобы выкурить окопавшегося противника из лабиринта доков и пирсов. Задача невыполнимая.